Иное начало

Глава 16

Пили из маленьких глиняных стопочек, по утверждению, сделанных на скорую руку самим Каменюкой. Я тоненько нарезал вяленого мяса, наломал лепёшек, подрезал мочёных яблок и откупорил кувшинчик местного, но такого знакомого, морса.

Не глядя махнул первую по горячке, и понял, что местный самогон от нашего, земле-деревенского мало чем отличается как по вкусу, так и по крепости.

— Ух!… С%ка! — я утёр скупую слезу рукавом. — Ключница водку делала! — пришлось по классике запить парой глотков морса, ибо смаковать жидкий огонь не вышло.

Айтен лихо махнул свою, по пижонски взял кусочек мяса двумя пальчиками и аккуратно положил его в рот.

— Анай Янко, а зачем мы стукались?

— Чёкались. Эта называется чёкнуться рюмками. Традиция такая есть.

Тангор непонимающе уставился на меня.

— Ну, — собрался я с мыслями, — есть мнение, что когда ты выпиваешь и закусываешь, то тебе через рот могут внутрь попасть злые духи. А они боятся звонкого звука, вот и звенят чарками, дабы отогнать их пока пируешь. А ещё, вино может быть отравлено кем то из гостей, и что бы избежать подвоха все сильно бьются кубками, чтобы вино расплескалось и попало в другие кубки при столкновении, тем самым отравитель мог сам подставиться и проявить себя, если не выпьет. А ещё, если чокнулся после тоста и не выпил, значит не поддержал тост. Тоже обидно может быть!

Тангор только дивился такому да покачивал головой.

Плеснули по маленькой снова, выпили.

«Ууухх! Вторая лучше пошла!»

Не спеша посидели, поговорили о строительных делах и прочей мелочи. Моей целью не было набираться вдрызг. Просто душа требовала снятия стресса в расслабленной, непринуждённой обстановке. Но хмель, как известно, счастье дознавателя. Тангор мирно жевал мясо, ожидая пока я сам заведу разговор.

— В общем, дело такое! — не стал я томить больше. — Известно ли тебе кто такой, или что такое, Большой Рахшанар?

Тангор ожидал какого угодно разговора, но только не этого. Его враз напрягшийся взгляд и сжавшийся левый кулак под столом, подтверждали это на сто процентов!

— Где вы слышали это имя? — серьёзно задал вопрос он.

Тут уже мой черёд пришел удивляться такой реакции. Он явно что-то знал.

— Так всё-таки «кто»!?

Айтен Каменюка уже не скрывал своего отношения к вопросу, и только сурово сжимал и разжимал кулаки.

— Имя этой погани давно забыто. Всё, где о нём упоминалось на бумаге — было похоронено у Старшего Совета в книгарне.

— Если так всё жёстко, почему не уничтожили записи? Просто сожгли бы.

— Истинная история народа тангоров должна храниться незабвенной! Вы уж простите, молодой господин, но это люди с лёгкостью могут переписывать историю. Каждый правитель своё гнёт.

«Ну есть такое, чего уж там!…»

— Откуда ты знаешь? Может у людей тоже существует така библиотека?

— Бильдиблядека? — жутко коверкая слово переспросил он.

— Библиотека! Так у некоторых людей называется, но у вас книгарня… Ладно! Так что насчёт Рахшанара? Думаю «Большим» его не просто так называют?

— Большой Рахшанар — это чудовище рах-переросток! На голову выше эквилианца и силы как у огра.

«Огров мне б%дь только и не хватало!»

— Никто не знает откуда появилась эта тварь, — между тем продолжал Айтэн. — Ни один рах не может ему противостоять. Он объединяет их своей чёрной волей и ведёт…

— «Большой Рахшанар собрать кровавай дань с верхний народ! Тяжкий нога шагать много рахат» гур» — словно в трансе повторил я слова пленного раха.

Это произошло спонтанно! Максимум на что я надеялся, так это более-менее сносно пересказать.

— Тысячу гор мне на голову! И за что мне это!

Каменюка разве что волосы с бороды не рвал.

— Мой анай, — он ухватил меня за руку, но не в нервозе, а с большой тревогой в глазах. — Нужно послать весть туриму, немедленно! Рахи собираются в Большой Набег!

— Ты держи рот на замке! — жёстко приказал я. — Что и кому говорить, мне решать. Не хватало мне ещё тут паники в довесок ко всему!

Тангор пришёл в себя и робко извинился:

— Простите меня, но если это так, если только рах не соврал — то быть беде! Небывалое дело, — он всплеснул руками, — рах знает человеческий язык!

— Ну вот как раз это меня и совсем не удивляет! Однако во всей этой истории есть ещё кое кто!…

И я ему рассказал про увиденное на ферме, стараясь не упустить ни малейшей детали.

Айтэн, морщась и выпячивая нижнюю губу в местах изуверств, крепко призадумался оперевшись локтем на стол.

— На ум приходят только огры! — пожимая плечами развёл руками тангор.

— Что, никаких идей?! — разочарованно откинулся я на спинку стула. Стул сам хоть и не большой, но спинка, по тангорски, традиционно высокая.

— Нуууу… Возможно орки… Но анай, это невозможно! Тысячи лет их земли отгораживают от нас непроходимые льды.

— Про них тоже можно найти тексты в вашей библиотеке?

— Не будь вы анаем, я бы себе язык отрезал, но не сказал бы вам. Но вы добры были ко мне. — искренне высказался тангор. — Не пристало тангору отворачиваться от таких людей. — он вздохнул. — Да! В архивах Старшего Совета можно о них прочитать. Много, или мало — то мне уже не известно…

«Зато тебе странно ведомо что там вообще можно найти. Хоть список составляй!»

Махнули по третьей. В голове уже зашумело, и больше пить мне точно нельзя. Не пристало анаю бродить по улицам распевая песни «Короля и шута» во всю глотку! Чего не скажешь о тангоре, этому хоть бы хны.

— А скажи ка мне ещё одну вещь, уважаемый Айтэн! Как давно ведутся ваши архивы?

— Не поручусь, но поговаривают с самого первого дня как наше племя освоило грамоту. А это случилось очень давно.

Я кивнул и поднялся на ноги:

— Ясно! Спасибо за хлеб, соль, но пора и делами заняться… А, и вот ещё что, — повернулся я на пороге, — По весне у нас много будет работы, а людей мало. Ещё и посевная начнётся! Если есть желающие поработать из твоей братии, то милости прошу.

— Вы что-то задумали?

Я кивнул:

— Да. Как ты уже наверняка слышал, в Вилюхах форт ставить будем и рынок. А ещё, в виду нашего разговора, придётся строить большую стену и каменные дома. Как положено, по всем правилам замкового строительства. Задумывалось для начала частоколом… но сейчас не знаю уж. Будем посмотреть, как говорится. Так что, сам понимаешь!…

Я вышел на улицу. Немного помедлив, просунул руку обратно за дверь и погрозил пальцем тангору. Зуб даю, Каменюка уже наливал «по шапошной»!

Петляя по улочкам городка, сперва думал зайти к Мишке. Но потом отложил эту идею. Кореш не поймёт если с ним не выпью, а пить больше не вариант. Так что завтра. Да и рана разболелась что-то…

Едва я добрался в комнату, как в дверь тихонько постучали.

— Ворвитесь! — крикнул я.

Тяжёлая дверь открылась и в комнату вошла сестра.

— Я не на долго… О, да ты под хмелем!? — её глаза так и светились лукавством.

Я развёл руками, мол что поделать! Кому сейчас легко?

— Я зайду потом… — она развернулась на выход.

— Стой, Сарана! Нормально всё, говори.

Она несмело прикрыла дверь и тяжело вздохнула не находя место глазами:

— Прости брат. Я вела себя не достойно!

Я провёл устало рукой по волосам:

— Я не в обиде. А вот с матерью ты зря так разговаривала. — осуждающе посмотрел я на неё. — Она женщина разумная, и в её словах правды не мало. Думаю ты и сама в глубине души знаешь, что она права.

Сарана кивнула:

— Я была у неё. И извинилась… Но просто понимаешь, я…

— Я понимаю всё прекрасно! — остановил её я жестом. — Можешь забрать детей и приезжать в Хайтенфорт. Если понадобятся люди, говори.

Сарана в недоумении посмотрела на меня:

— Ты даёшь согласие, даже не смотря на риски!?

С вздохом облегчения я прилёг на кровать.

— Признаюсь честно — по первой моё мнение было другим. Но некоторые обстоятельства изменились, и вам с детьми лучше быть здесь.

— Что за обстоятельства? — насторожилась она.

Я не хотел рассказывать ей раньше времени, но посчитал что она должна знать, чем рискует. По настоящему рискует!

И я рассказал о надвигающейся угрозе вторжения рахов.

— Я сегодня же выезжаю в Беледар! — решительно заявила сестра.

— Послушай, Сарана! Беледар лучше оснащён, и стены там не чета нашим, да и войска побольше. Вполне возможно там вы будете в большей степени защищены… Да и пока что, это всего лишь слова! Достоверно ещё ничего не ясно.

— Нет! — в её глазах снова зажегся огонь настоящей анайлэ. — Возможно Большого Набега и не будет, но это лишь отсрочит нашу смерть. Гайрису кто-то помогает! Кто-то сильный и властный. Сам, этот пропойца, не смог бы так долго всё скрывать. Смерть Вериса многое вынесла наружу. Может в открытую он и не станет от нас сейчас избавляться, но если рахи начнут войну, туриму будет не до придворных распрей, и тогда он под шумок нас прикончит. Кто потом будет разбираться. Да и если оно будет, это «потом»!

Я сдался:

— Моё дело предупредить. Выбор за тобой.

Она обернулась на выходе из комнаты:

— В кои то веки я сама решаю. И мой выбор сделан ещё… едва ты перешагнул порог этого дома! — сказав это, она рывком повернулась и вышла, притворив за собой дверь.

Обдумывая её слова, я хотел было вырубиться спать, но потом решил проведать мать. Не хорошо будет если я её не навещу. Она ухаживала годами за моим… за мной в общем. Да и о принятом решении стоило ей сообщить, не дело если она узнает обо всём со слухов.

Тихо постучав в двери её комнаты я не стал дожидаться ответа и осторожно заглянул внутрь.

— А, это ты Янко! Входи сынок! — Фелани сделала приглашающий жест, лёжа под меховыми одеялами из шкур, в окружении пуховых подушек.

Я аккуратно присел на краешек кровати, подальше от неё что бы она не чувствовала выхлоп от тангорской сивухи.

— О! — улыбнулась уставшей улыбкой она. — Можешь не скрывать. Тангорский снак я учую среди сотен запахов. Твой отец частенько его употреблял, особенно на пирах! — она снова улыбнулась. — Мастер Айтэн всё так же продолжает его гнать?

Я засмеялся:

— Этот пройдоха даже на том свете найдёт вариант добыть себе прибухнуть!

Мы посидели, посмеялись, но от разговора уйти не выйдет, как бы я не затягивал.

— Я дал Саране добро на переезд.

Фелани кивнула:

— Я знала, что так и будет. — она разгладила невидимые складки на меху. — Я сразу поняла это ещё тогда, при разговоре. Ты сильно любил свою родную сестру, там в своём мире, и для неё ты сделал бы тоже самое.

— Почему мы не говорим ей кто я на самом деле? Всё-таки она из нашей семьи. — задал я давно напрашивающийся вопрос.

— Она искренне считает тебя своим младшим братом. Она снова обрела семью за долгие годы. Узнав, что ты не настоящий, не одной крови с ней, Сарана запросто может от тебя отвернуться. Да и от меня тоже. Для меня стало неожиданностью её приезд в Хайтенфорт, я думала что она забыла нас и смирилась с тем, что теперь она анайлэ Булхайн. Но я ошибалась! — в голосе Фелани звучали ноты сожаления и скорби. Она будто просила прощения у самой себя. — Мы обязательно скажем ей правду, но сейчас не время.

Я сумняшеся помедлил со следующей репликой, но собравшись с мыслями всё-таки произнёс:

— Варгон знает что я не Янко.

Фелани аж привстала с подушек:

— Что?… Но как? Откуда?

— Он хорошо знал и помнит настоящего твоего сына. Его манеру поведения, разговор, саму его жизнь в конце концов! Он заявил мне на берегу в лицо — что я кто угодно внутри тела Янко, но только не анун Фернидада… О, видела бы ты его лицо когда я не стал скрывать правду и сказал ему! — я скорчил удивлённую пародию на старика Варгона.

Мама рассмеялась, хоть и старалась выглядеть серьёзной.

— И что он сказал по этому поводу? Раз ты ещё здесь, а не в крипте, значит вы о чём то договорились?

Я кивнул:

— Сперва он хотел зарубить меня на месте. Его преданность Фортхаям слишком велика что бы её описать. Но я быстро нашёл весомые доводы что бы он не стал насаживать меня на меч прямо там же. Пока я действую в интересах рода — он будет на моей стороне. Но если род падёт под моим управлением — то он будет первый на очереди, кто захочет снять с меня голову.

— Ну, — она пожала плечами, — пока что у тебя неплохо получается!

— Неплохо? — я наигранно скорчил удивительное лицо. — Да для меня это что-то не реальное! Максимум над кем я командовал — так это над своим котом. Уж тут моя власть была безгранична и неделима. — развеселил её снова я.

Фелани встала с постели и подойдя ко мне прижала мою голову к своей груди, поглаживая рукой волосы. Потом взяла моё лицо в ладони и заглянула глубоко в глаза:

— У тебя всё получится, сынок! По другому и быть не может, я это чувствую всем своим материнским чувством.

Я крепко, но со всей нежностью обнял её.

На утро я проснулся в жутком холоде. Камин давно погас и пар вырывался при каждом выдохе изо рта. Ёжась и матеря нерадивую прислугу быстро как смог оделся в стылую одежду, нацепил перевязь с мечом и вышел на улицу.

«А вот и первые серьёзные заморозки!» — глянул я на замёрзшую грязь под ногами. Лёгкий ветерок приятно холодил лицо, но совсем не приятно когда он забирался под одежду. — «Ну хоть закончилось это гр%баное болото!»

Сей чудесный, морозный день, я решил начать с посещения своих новобранцев. Эта мысль посетила меня едва я услышал громкие команды одного из сержантов, что сейчас гоняли вчерашних брычей за скалой. Надайн и Кедан опрятно выполняли поручение Варгона, и доля новобранцев была не завидной.

«А всё таки хорошо, что я анай!» — подумала про себя, видя тяжело дышащих рекрутов.

При моём появлении все остановились и отдали честь, как я и приказывал. Братья быстро усвоили это действо и вбили это в головы новобранцев. Никаких челобитий и раскланиваний для служивых людей. Парни как раз отрабатывали упражнения с копьями и щитами.

Одобряю!

— Всем здравия, господа военные! — на лицах солдат отразилось искреннее удивление таким обращением к челяди. — Как настроение, вои мои!?

Раскрасневшиеся физиономии и прерывистое дыхание дали исчерпывающий ответ на мой вопрос.

Улыбаясь во весь рот я осмотрел неровный строй. Заприметил знакомые лица — Ардо и Бор тоже были здесь.

— Ничего, — ободряюще высказался я. — Тяжело в учении, легко в бою. Вольно парни! Надайн! Кедан! Вы мне нужны.

Приказ аная выполняется только «бегом».

Здоровяки подбежали ко мне и замерли по стойке смирно.

— Я сказал, вольно! Не напрягайтесь.

Оба брата расслабились. Они мне чем то напоминали пару близнецов-качков, актёров из киноиндустрии Голливуда. Сейчас уж и не вспомню как их звали. Сперва парился как их отличать, но вскоре заметил одно явное отличие: Кедан всегда выглядел сосредоточенным и суровым, а его брат наоборот, страдал какой-то бесшабашностью юнца и с его лица не сходила лукавая ухмылка. Варгон говорил что из-за этого они постоянно ссорились и даже дрались. Поэтому он им никогда не поручал важных дел раньше. Обучать рекрутов — это первое, что он взвалил на них, и то из-за безвыходности.

— Проводите меня в темницу, надо бы поговорить кое с кем по душам. — приказал я.

Я в местной тюрьме ни разу не был, и где она находится понятия не имею.

Кедан направился к скале. Я топал за ним, а Надайн в паре шагов позади.

Местные казематы сильно отличались от тюрем моего мира. Если сравнивать, то на Земле тюрьмы были фешенебельными отелями!

Здесь же царили холод, сырость, плесень по углам, запах гниющей соломы и ощутимое, давящее чувство безнадёжности. Вот что я почувствовал спускаясь в подвалы под скалой. Вход в темницу находился за скальным уступом, и можно было подумать, что это простой подвал, если бы не охраняли его двое стражников.

Камер было всего четыре и кроме одной все пустовали. Надайн взял со стены единственный чадящий факел и мы подошли к клетке где сгрудившись в кучу сидели четверо заключённых бандитов.

— Встать, швырьё! С вами хочет говорить анай Янко! — жёстко приказал Кедан. — И что бы без глупостей, а не то я вам все зубы повыбиваю!

Учитывая габариты Кедана, он это сделает даже не напрягаясь особо. Разбойники уже имели далеко не тот разудалый вид когда их брали в плен. Их измождённые лица обтягивала бледная кожа, холод то и дело сотрясал тела, двое постоянно кашляли. Тюрьма она такая, накладывает отпечаток глубоко и навсегда! И только у Кронка в глазах полыхал огонёк лютой ненависти и злобы когда он смотрел на меня.

— Вам будет дан второй шанс, на то что бы исправиться за свои преступления. Вы будете тяжело работать в каменоломне на благо жителей моих земель, сроком на пять лет. Трудитесь честно и получите свободу. Вас будут кормить, поить и дадут одежду.

Узники не верили своим ушам и готовы были упасть на колени лобзая мои сапоги. Ясное дело они уже смирились с тем, что им одна дорога — на плаху! А тут такое счастье!…

И только Кронк позволил себе вызывающе ухмыльнуться.

— Но данное решение касается только троих из вас!

Арестанты затравленно переглянулись.

— Тебя, — я подошёл вплотную к решётке и посмотрел твёрдо в лицо Кронка. — Тебя это не касается.

Злость и благородная ярость поднималась откуда то из нутри, заполняя меня всего, едва я вспоминал избитый вид дочери Кретты, Вишны.

Ухмылка медленно сползала с лица главаря. Недавние союзники Кронка отшатнулись от него как от прокажённого.

— А ты наивно предпологал, что тебя тоже помилую? Ты хоть помнишь её? Помнишь что ты сделал с девочкой?!!!

Я буквально прокричал последние слова ему в лицо.

Кронк вдруг резко рванулся вперёд и попытался дотянуться до моей шеи. Но братья были начеку! Синхронно схватив его за руки, они что есть силы долбанул его об железные прутья решётки. Я думал они ему руки оторвут, ей богу! Звонко загудели прутья и Кронк, пуская кровавые сопли, упал на жопу.

— Знаешь, — спокойно уже сказал я ему, — одного человека, он сражался за свободу своей страны, мучали чуть ли не целый день на площади. Его вскрывали заживо, а перед тем сломали все кости рук и ног, и умер он со словом «свобода» на губах… но то был воин, и сражался он за правое дело. А тебе, мразь, я просто отрублю твою тупую башку. Как повар курице!

Я обернулся к сержантам:

— Этих на выход и пристроить в каменоломню, но сперва покажите их лекарю. А этого — тащите к Буртс Анайман и приготовьте колоду!

К обеду, на замёрзшей почве перед Большим Домом, был на скорую сварганен небольшой помост, на нём установлен обширных размеров пень. По округе был кинут клич, чтобы все собрались на площади.

Людей собралось не мало, даже торгаши лавки позакрывали спеша успеть посмотреть на казнь главаря шайки разбойников. Сарана и Фелани замерли на балконе, кутаясь в меховые плащи. Чуть поодаль пристроился Лобель с парой охранников. Один из братьев-сержантов деликатно предложил свои услуги палача, но я принципиально отказался. Я твёрдо решил сделать это сам. Приговор вынес я, мне его и исполнять!

Кронк стоял связанный на коленях, пуская кровавую слюну и безумным взглядом обводя толпу собравшихся. Казалось отпусти его сейчас, и он словно бешеный пёс накинется на людей.

Достав меч из ножен я легонько воткнул его острием в доски помоста, чуть придерживая за рукоять. Срубить голову одним ударом на самом деле совсем не просто, а уж с моим ранением задача усложнялась, да и меч не подходящий. Но воспоминания о бедных женщинах, Кретте и Вишне, об остальных убитых в Пятидворье людей — придавали мне сил и решимости. Назад дороги нет.

— Люди дома Фортхай! — зычно начал я. — Разбою и грабежам, в землях этого славного рода, будет положен конец! — Кронка подтащили к пню и привязали за руки к скобам, уложив голову так, что бы она свисала с края пня. — Передайте по всем деревням, всяк и каждому в округе — за пособничество разбойникам, убийцам, насильникам и прочим злодеяниям, кара будет одна… — резко описав мечом широкую дугу я с хрипом на выдохе опустил его на шею Кронка. Кровь брызнула во все стороны, в том числе попала и на меня, а его голова слетела на настил и оставляя кровавый след, прокатившись, упала с помоста в замёрзшую грязь. Ноги Кронка ещё пару секунд дёргались в конвульсиях в купе с телом, а через мгновение он затих совсем. Некоторые в толпе с надрывом проблевались.

— …Смерть! — вскинув руку с мечом я обвёл им медленно по дуге всех собравшихся на площади, твердо взирая на них. Свежая кровь парила на стали и каплями падала вниз. — Запомните этот момент! Живите достойно, честно, и будьте преданны дому Фортхай!

С силой вогнав меч в доски, я так и оставил его торчать там.

— Тело и голову подвесить в клетке на столбе, на пол дороги к Вилюхам. На клеть повесить табличку, на которой должно быть написано кто это и за что казнён.

Кедан и Надайн козырнули и занялись делом вместе с парой солдат, а я, покинув помост, скрылся в Большом Доме. Негоже людям видеть как у их правителя предательски дрожат руки.

Своего состояния я не понимал. Я конечно не специалист по отниманию жизней, и у меня нет длинного рядка зарубок на ножнах, но кое что за свою прошлую и теперешнюю жизнь успел повидать. Акливион отнюдь не радужный Рай, где все живут счастливо и распевают во всё горло «Кумбая!», и за месяц мне пришлось несколько раз пускать кровь. Не важно кому, убийство оно и есть убийство! Тогда почему меня трясло как в лихорадке? На краю самоосознания крутилась навязчивая мысль что я совершил ошибку. Совершил её, поддавшись вдруг накатившей горячей волной ярости!… Я сам себя не узнавал. Неужели я был и раньше, там дома, способен вот так вот просто лишить человека жизни?! Холоднокровно отрубить голову!

— Разрешите, молодой господин?

Я вынырнул из океана штормовых мыслей и увидел застывшую, потупившую в пол взор, Кретту. Она скромно сложа руки на переднике застыла в дверях ведущих на кухню.

— Я слушаю тебя, женщина. — немного раздражённо ответил я.

Мне хотелось побыть одному и разобраться в себе.

— Я только хотела поблагодарить вас! — она низко поклонилась подойдя поближе. — Вы сдержали своё слово.

Я поморщился:

— Не стоит. Кронк был главарём шайки разбойников, любой из правителей поступил бы так же на моём месте.

— Безусловно, мой анай. Но таких обычно вешают на ближайшем суку, однако вы решили сделать это публично. Мы с дочерью очень благодарны…

Я встал и подошёл к ней почти в плотную:

— Послушай, женщина! Вы — не особенные, запомни это! На тех фермах умерло много людей, а это убытки по всем статьям. И мне особенно не понятно почему в такие опасные времена ваши мужчины, словно овцы к волкам, вышли в одних портках и не смогли дать хоть какой-нибудь вменяемый отпор! — я выдержал паузу. — А ещё меня тревожит то обстоятельство, что дворовые псы не подняли лай при…

Договорить я не успел! Только что скукожившаяся от моего наезда Кретта молниеносно выбросила руку вперёд с блеснувшим в ней зелёным цветом клинком похожим на стилет. До хруста в позвонках я выгнулся назад, разрывая дистанцию на грани реакции, дабы не дать ей воткнуть мне нож в шею. Но достать кончиком острия моё горло ей всё же удалось, и по телу снова, уже в который раз, заструилась кровь. Рана не глубокая, но при нанесении удара в шею много и не надо. Левой рукой я зажал рану, пытаясь удержать кровотечение, а правой попытался отгородиться от рванувшей на меня женщины, но уже понимал что не смогу её остановить. Это смерть!…

В воздухе что-то гулко просвистело, блеснуло, и врезалось в правую щеку Кретты напрочь разрубая кости и почти полностью срезая нижнюю челюсть с её лица. От удара её крутануло в сторону. Булькая и захлебываясь кровью она неуклюже повернулась ко мне и в последнем рывке попыталась снова достать меня ножом. Тут же прилетел ещё один предмет, уже чётко ей в голову, да так, что её приподняв от пола перекрутило в воздухе и она свалилась мёртвой в неестественной позе.

Тело ещё не успела упасть, а Хата уже бежал по лестнице со второго этажа, на ходу снимая рубаху. Едва оказавшись со мной рядом он убрал мою руку, зажимающую рану, и мельком взглянув, плотно прижал скомканную ткань к месту удара ножом.

— Везёт тебе, анай! — он поднял меня с пола и посадил в кресло. — Царапина. Чуть прямее ударила бы — убила б нахрен!

Я натяжно улыбнулся и сипло произнёс:

— Ты освоил мои матюки? Хвалю! А вот метаешь свои топоры дерьмово — с первого раза не убил.

— Я много выпил сегодня.

Только сейчас я заметил осоловелый взгляд наёмника и почуял жуткий перегар, будто бы сивуху пил.

— Тангорский снак!.. Убью бл%дь! — последнее относилось несомненно к Каменюке, потому как я больше чем уверен, что Хата раздобыл это пойло у него.

Сверху раздался топот ног и по лестнице буквально слетела Сарана, из кухни высыпала прислуга.

— Янко! — кинулась она ко мне. — Лекаря сюда, живо!!! — рыкнула она на замерших кухарок. Одна из них пулей выскочила из зала даже двери не прикрыв.

— Нормально всё, рана пустяковая. — попытался я успокоить её и почувствовал как тьма утаскивает моё сознание.

Краем глаза заметил как сверху торопится Фелани.

— Что случилось!? — она подбежала ко мне, с тревогой убрала в сторону окровавленную рубаху с шеи, и взглянув, быстро приложила назад. — Горячей воды сюда и принесите мои травы из комнаты, они в сумке висят на стене!… Шевелитесь! Если он умрёт — я вас всех казню!

Прислуга ломанулись со всех ног исполнять.

— Что такое!? Рана ведь не опасна! — в недоумении спросил Хата.

— Яд! — тут же констатировала мать.

Хата схватил Сарану за руку и приложил к промокшей от крови рубахе:

— Надави, но не сильно!

Сарана в ярости бросила на него испепеляющий взгляд. За подобную фамильярность можно и к столбу привязать!

Но ситуация выходила из-под контроля и сестра сдержалась, меня начинало мелко потряхивать, я не мог сфокусироваться на окружающих людях и предметах.

Хата подобрал нож с пола, которым меня пырнула Кретта, и внимательно осмотрел его.

— Дай мне! — потребовала Фелани, и приняла осторожно из рук Хаты оружие. — Это клинок из города Тёмных Жрецов. Сталь, из которой он выкован, закаляют в чанах с ядом.

Слуги принесли травы и кипятка, а так же чашку и медицинский пестик. В зал вбежали лекарь и посланная за ним служанка. Местный врачеватель ассистировал Фелани, промывая рану и не давая мне вырубиться полностью, тыкая в нос какую-то архи-воняющую мазь.

Я чувствовал как шея, язык, и часть лица начали неметь.

— Бы… тле… е…

И мир вокруг потух.