Кадровик 7.0

Глава 10 Мост в сознание

Парень крутится на спине и орёт от боли.

Беннинг тут же закрывает собой короля. Феофан растягивает щит над всей компанией. Василиса как заведенная кружится на месте.

— Нет опасности! — говорит она. — Снова опасность! Нет опасности! Опять опасность. Я не понимаю! — приговаривает фея и кружится на месте.

Парень на полу то замирает в такт словам феечки, то снова сжимается от боли. Гвардейцы наставляют на него оружие.

— Витя, что с происходит? — интересуется король. — И что нам со всем этим делать?

— Вообще не знаю, — признаюсь. — Никогда не видел ничего подобного.

Иллитид не отрываясь смотрит на бледнокожего парня.

— Андрей, а ты как думаешь? — спрашиваю. — Можешь проверить, что с ним? Никаких повреждений не вижу.

Иллитид закрывает глаза, погружается в себя и почти сразу возвращается обратно.

— Он борется! — с удивлением говорит Андрей.

— В каком смысле борется? — не понимаю.

В глазах короля тоже стоит вопрос. Феофан по-прежнему держит щит, и нам ничего не угрожает.

— Он не выпускает то, что сидит внутри, — объясняет иллитид. — Он с этим борется.

Тело парня выгибается от боли, и он кричит в голос. Кажется, Андрей прав, и перед нами происходит настоящее противостояние. Тело парня периодически замирает.

Чувствую лёгкий и уже знакомый запах тины. Огонь внутри резко реагирует на запах, и парень словно…

— Витя, что ты сделал? — спрашивает Андрей.

— В каком смысле? — с трудом сдерживаю огонь.

Пламя пробегает по всему телу, но я не даю ему возможности вырваться.

— Что ты сейчас сделал? — повторяет иллитид. — Ему теперь намного легче бороться с тем, что сидит внутри.

Интересно.

— А если так? — спрашиваю вслух и позволяю огню зажечься.

Пламя вырывается и охватывает всю поверхность ладони.

— Так лучше, — говорит Андрей. — То, что у него внутри, — кивает на тело. — Отступает, но не исчезает.

Беннинг сосредоточенно наблюдает за ситуацией. Звать охрану — бессмысленно. Щит Феофана отделяет нас от предполагаемой опасности радужной пленкой. По ней бегают еле заметные искры огня.

Василиса перестает кружиться и замирает. Феечка шепчет про опасность, но уже не так настойчиво.

Парень на полу перестает биться в конвульсиях, затихает и пытается восстановить дыхание. Даже отсюда слышу, как тяжело он дышит. Судя по реакциям, наступает долгожданная минута спокойствия.

— Вы что-нибудь понимаете? — с интересом спрашивает король.

Вот уж у кого непробиваемо хорошее настроение. Ни боязни, ни страха на лице Его Величества не замечаю. Беннинг тоже ничего не понимает и только качает головой.

— Сейчас всё довольно очевидно, — сообщаю. — Помню похожую ситуацию со скопищем змей из головы бандита. Магия отзывалась точно так же.

— А когда это было, Витя? — спрашивает король.

— Не так давно, — отвечаю. — Графу я уже рассказывал.

Король переводит заинтересованный взгляд на Беннинга.

— Да, да, Ваше Величество, когда всё закончится, я вам обязательно расскажу в деталях, — обещает граф. — Помните, здание сгорело рядом с портом?

— Получается, на днях случилось, — говорит король. — И что, вы тоже находились в этом горящем здании? — обращается ко мне с некой претензией.

— В каком-то смысле, — отвечаю. — Там встретился с клубком змей и чуть не погиб. Все в подробностях рассказал Его Сиятельству.

— Ты теперь тоже Его Сиятельство, — усмехается Беннинг, напоминая мне о новом звании. — Думаешь, есть связь?

Парень без движений лежит на полу. Челюсти стиснуты, кулаки сжаты. Тело в напряжении и ежесекундно ждет нового нападения изнутри.

— Вы чувствуете запах тины? — обращаюсь сразу ко всем.

Все, кроме Андрея качают головами. Никто не чувствует. Не удивлюсь, если иллитид сейчас находится в себе. Пока что не буду его трогать.

— Виктор, что за тайны? При чем тут запах? — не понимает король. — Рассказывай скорее.

В данную минуту Его Величество похож на ребенка, который перед сном требует продолжение сказки.

— Когда я чувствую приближение дикой магии или существ с болот, в воздухе растекается запах тины, — рассказываю. — Такое ощущение, что таким образом моя внутренняя магия отзывается на извечного врага.

— Почему ты так уверен, что реагируешь именно на дикую магию? — спрашивает король.

— Не уверен, что именно на дикую, а не на болотную, — признаюсь. — Просто другую магию не встречал. За последнее время в основном болотные твари: медузы, виверны, даже, если взять гидру — все они живут около болот.

Беннинг даёт охранникам понять, чтобы никто из них не подходил к телу на полу.

— Что с ним делать? — уточняет граф. — Он опасен?

— Не знаю, но мне кажется, что нужно попробовать сохранить парню жизнь, — предлагаю. — Нам не помешает понять, что он делал среди молодых магов.

— Зачем такие сложности, Витя? — удивляется король. — Зовем побольше охраны, пускаем его в расход, и никаких проблем. Тем более, клятву он не принёс — сам виноват.

— Всё так, всё так, — соглашаюсь. — И клятву не принёс, и человек он, в общем-то, незнакомый и непонятный. Ведет себя странно, но, Ваше Величество, повторюсь, слишком много совпадений. Он не должен здесь быть.

— А где он должен быть? — не понимает король. — Все в одинаковых условиях. Дадим спуск одному, подтянутся другие. Мне не нужен хаос в королевстве. Беннинг, нужно избавиться от мага.

— Подождите буквально пару минут, — прошу короля. — Если бы не мятеж, парень остался бы в замке, в том, который мы штурмовали. Остальные маги относились к нему снисходительно и по-доброму, как к ученику. Его не подсылали именно к нам. Тут он по случайности. А замок — пограничный. Совпадение? Не думаю!

— С ним происходит что-то странное и неприятное, — фыркает король. — Не проще избавиться от этой напасти и не раздувать?

— У меня не складывается одно с другим, — говорю. — Хорошо бы пообщаться с парнем, когда он придет в сознание.

Все смотрят на тело. Феечка молча усаживается под куполом щита. Феофан без напряжения держит радужную пленку.

— Боюсь, это почти невозможно, — заявляет Андрей. — Парень, похоже, как раз от боли его и потерял.

Так и есть. Бледнокожий маг, получив передышку, теряет сознание. Он лежит на полу, закатив глаза, а изо рта тянется ниточка слюны. Его тело расслаблено, словно он больше ничего не чувствует.

— Можно попробовать снова создать мост, — искушая, предлагает мне Андрей. — Как со спящим магом. Заодно попробуем понять, кто он, что ему нужно и как помочь.

— Тогда у меня просьба, — задумчиво произношу. — Ты же сможешь меня вытащить, если там, в подсознании парня, меня ждет серьезная опасность?

— Конечно, я же наблюдаю за процессом, — говорит иллитид.

— Ну вот, тогда решили, даю добро, — объявляет король. — Давайте организуем ещё два стула, я хочу узнать конец этой истории.

— Фео? — обращаюсь к Феофану.

— Витя, я здесь, щит никуда не пропадёт, — отвечает он. — Даже если ты будешь без сознания. Если вдруг что, я успею поставить или усилить.

Именно это я и хотел услышать.

— Василиса? — спрашиваю довольно спокойную феечку.

— Лёгкая опасность есть, — отвечает Вася. — Но обычно на такую мы не обращаем внимания. Похоже на то, когда мы гоняем на байке — примерно такого уровня.

— Ваше величество, с вашего разрешения я, пожалуй, попробую узнать, что за товарищ нам достался, — обращаюсь к королю за формальностью.

Сразу же получаю разрешение. Вместе с Андреем подходим к парню на полу. Опасности он не представляет. Ставим несколько стульев и организуем место для работы. Прислоняюсь затылком к голове молодого мага.

— Поехали, — говорит иллитид, и я закрываю глаза.

Секунда — и передо мной другая картинка. Словно попадаю в другой мир. Понимаю, что нахожусь в комнате, но необычной. Стены опутаны чёрно-коричневыми и тёмно-зелёными лианами. Вокруг влажно, по стенам ползают насекомые и кое-кто покрупнее. На мгновение вижу мелькнувший чешуйчатый хвост. Надо мной нет неба, в стенах нет окон. Впереди только слабо освещённый длинный коридор с комнатами и тишина…

Сквозь меня, практически не сдерживаясь, проявляется волна огня. Пламя, не медля, сжигает полностью все проявления болота. Исчезает всё: в том числе высыхает хлюпающая вода под ногами. Комната преображается в просторную мастерскую. Повсюду стоят незаконченные картины. Скорее даже карандашные наброски. Огонь к картинам и наброскам не прикасается. Сжигает только болото.

Допустим.

Подхожу к мерзкому влажному коридору. Из светлой мастерской выходить не хочется, но знаю, что нужно. Делаю шаг. Очередные вспышки огня весело скачут по стенам. Иду не торопясь и несу за собой полотно пламени. Всё, к чему прикасается пламя без труда сгорает. Мелкие неприятные животные, насекомые и зеленые лианы осыпаются сиреневым пеплом на пол коридора. Болотная атмосфера испаряется, не оставляя даже грязи. Вместо неё вокруг меня проявляется основа, словно очищается красивый замок. Приходит понимание — это внутренний мир парня.

Со всех сторон мерцают разноцветные витражи. Подхожу ближе. Каждая сторона соотносится со временем дня. Из одного окна вижу восход, из другого — двойной полдень, из последнего — закат. Не сразу понимаю, что все три окна становятся сразу друг за другом. Совершенно сюрреалистическое, очень красивое зрелище. Продолжаю идти по каменному коридору замка и выжигаю всё болото, разросшееся внутри него.

Комнаты быстро заканчиваются. Вместо тины остаётся изящная мебель и яркие безделушки. В комнаты возвращается разум и домашний уют. Не уверен, что поступаю честно, но уверен, что делаю всё правильно. Все эти комнаты — внутренний мир человека. Значит, сгорает всё то, что принадлежит молодому парню. Понимаю, но не могу сдержать внутренний огонь. Мной движет желание стихии. Я в роли наблюдателя — могу прекратить в любой момент, но не хочу. Наши со стихией желания полностью совпадают. Прохожу комнату за комнатой — благо, их немного, и конец достаточно очевиден.

Ещё несколько похожих помещений и попадаю в огромный зал. Посередине вьётся клубок змей и других болотных тварей. Они сначала пугаются меня, но потом резко атакуют. Внутри меня ни капли испуга. Атаковать живой огонь — плохая идея.

По мере того, как я прохожу комнаты, сам превращаюсь в огненное существо. Улыбаюсь. На душе радостно, но злобно. Распахиваю свои руки-крылья, практически касаюсь стен огромного зала. Обнимаю крыльями болотных тварей. Всех до единой. Каждую сороконожку и слизняка, змею и медузу — всех-всех превращаю в фиолетовый пепел. Он не успевает опуститься на землю. Просто исчезает.

Зал замирает. На стенах загораются свечи, с потолка опускается стеклянная огромная люстра. Стены сплошь увешаны зеркалами. Смотрю сам на себя.

В зеркале — огромная прекрасная птица феникс. А сквозь огонь проступают человеческие черты.