Кадровик 7.0

Глава 17 Нежданная история

— У меня несколько вопросов и один привет. С чего начнём? — спрашиваю гнома.

Вениамин на секунду задумывается и сразу зарабатывает уважение к себе.

— Естественно, с вопросов к банку, — говорит гном. — Приветы подождут.

Подобный подход мне нравится. Всегда уважал профессионализм.

— Тогда у меня два вопроса, — постепенно перехожу к делу. — Один из них простой, но может превратиться в сложный, а второй вопрос сложный, но, вполне возможно, что для вас он будет простым. С какого начнём?

Гном окидывает меня взглядом и смеётся.

— Любите вы в игры играть, Ваше Сиятельство, — улыбается он. — Давайте начнём с простого вопроса.

— Хорошо. Он относится к моему счёту в Имперском банке, — объясняю. — У меня здесь открыт личный счёт, на который приходят деньги. Они приходят с разных сторон, но это неважно. Сейчас я получил бумаги и титул графа. Графство Анквиц.

— Если не ошибаюсь, до вас графством владел Его Сиятельство Бастиан Анквиц? — припоминает Вениамин.

— Не ошибаетесь, — подтверждаю. — Откуда вы знаете?

— Знать всех наших будущих или потенциальных клиентов — это моя профессиональная обязанность, — улыбается гном. — И в том числе моя профессия. Думаю, в этом вопросе будет много небольших сложностей — вы очень хорошо описали простой вопрос, который может стать сложным — но мы ему этого сделать не позволим. Вам нужно просто соединить ваш счёт и счёт графства. Я правильно понимаю?

— Да, — говорю. — Но есть один момент — после войны король привёз большой договор с орками на много лет вперёд. Несколько процентов с суммы этого договора будут капать мне.

— Таки вы прекрасный клиент, Ваше Сиятельство! — оживляется Вениамин. — Вам нужно обязательно найти гнома, который будет представлять ваши финансовые интересы в нашем банке.

— Я так понимаю, что вы мне намекаете на определённую кандидатуру? — догадываюсь.

— Возможно, но формальности обсудим чуть позже, — Вениамин делает несколько пометок в бумагах. — Я понял, какие допуски нужно получить. Решим. А пока озвучьте ваш второй вопрос.

Показываю Феофану жестом, чтобы он достал таблички. Фей вытаскивает из сумки все до одной. Одна из табличек отличается.

— Здесь, как я понимаю, шифр, — высказываю свою догадку. — Скорее всего, финансовая информация, но я не уверен. А это, по всей видимости, ключ, — показываю табличку, которая отличается от остальных. — Мастер Фарух сказал, что правильнее всего обратиться к вам.

— И здесь мастер вас таки не обманул! — у Вениамина загораются глаза. — Я такие вещи не только люблю, но и уважаю. Это моя, как сейчас модно говорить… отдушина.

Гном одновременно жадно и бережно смотрит на таблички.

— С превеликим удовольствием посмотрим и расшифруем, — обещает он. — Вы же мне их оставите?

— Да, конечно, — соглашаюсь. — Если выделите мне небольшой сейф в вашем банке, то можно оставить таблички в нем?

— Какие разговоры! — гном чуть ли не подпрыгивает от предвкушения. — Сейф у вашего графства уже есть, и счёт у вас открыт, обслуживание привилегированное. Вы же как-никак аристократ, близкий к самому государю.

— Откуда вы знаете? — удивляюсь таким подробностям.

— Мы, аналитики, в курсе многого, — довольно заявляет гном.

— Тогда у меня больше нет вопросов, — отвечаю. — Остается только привет от Фаруха.

— Да, и вы абсолютно правы — первый вопрос простой, но в то же время из него вытекает несколько интереснейших моментов, — размышляет Вениамин. — Мы с вами обязательно их обговорим. Второй мне весьма интересен, не скрою. Но прямо сейчас, к великому сожалению, я не смогу уделить ему должное время.

— Давайте тогда перейдем к подаркам? — предлагаю.

— Я всегда рад получить весточку от мастера Фаруха, — произносит гном.

Тяну руку к Феофану. Фей понимает меня с полувзгляда и достаёт из сумки шкатулку. Ставлю её на стол и двигаю к Вениамину.

— Что? — мастер не торопится прикасаться к «привету»…

— Мастер Фарух просил передать вместе со словами: «Мне оно помогло. Теперь твоя очередь», — передаю всё слово в слово.

Вениамин застывает и набирает в легкие побольше воздуха. Гном с лёгким недоверием касается крышки. Рука у него дрожит. Шкатулку открывать не торопится. Просто проводит пальцами по крышке.

— Можно? — с придыханием спрашивает гном и с опаской смотрит на меня.

— Да, это же подарок от Фаруха, — отвечаю. — Можете забирать. Он ваш.

— Мой… — повторяет гном. — Да, похоже, точно мой.

Вениамин шепчет про себя непонятные слова. Закрывает глаза, будто вспоминает что-то далекое. Расслышать, что говорит, не получается.

Гном бросает на меня короткий взгляд, потом ещё один. И только после этого открывает шкатулку.

Недосмотрела разведка. В бой приходится вступать почти с марша.

По полю тянется свинцовый туман. Его клочья таскает по белому снегу, а за туманом активно шевелятся тени. Их много. Гортанные звуки не предвещают ничего хорошего.

— Щиты выше, девочки! — гаркает Йося.

Заученным движением гномы вскидывают щиты. Закопченные стальные пластины прикрывают упрямые, яростные и чуть скучающие глаза.

— Таки скажите мне, умоляю, — ворчит Фарух, поправляя ремень. Из ножен выглядывает острое лезвие гладиуса. — Зачем мы опять тут, а не сидим где-нибудь в тёплой пивной с приличными закусками?

— Потому что, шлемазл ты наш, — тяжело вздыхает Беня, — на десятки лиг вокруг ни одной приличной таверны.

— Всё неприличные, только неприличные, тьфу, — фыркает Фарух. — Но я бы и в такой посидел.

Гномы успевают переговариваться, пока туман медленно, но верно наползает на них. Снег под ногами утаптывается и совсем скоро превращается в грязь.

— Были бы приличные люди, — добавляет Беня, погрузившись в сизые клубы, — а хорошее место всегда найдётся. Но это уже после боя.

Туман пожирает каждого гнома по очереди. Благо, у него зубы ещё не выросли. Ходят слухи, что эти малые многим не по зубам.

— Разговорчики! — привычно гаркает Йося, но без особой строгости.

Все слушаются беспрекословно. Йосю негласно выбрали главным. Громкий голос и холодный расчет — в этом весь он. Третий иностранный других и не приемлет.

Шаг вперёд — единый, тяжёлый, слаженный. Туман приносит первых врагов. Огромный зелёный орк, размахивая топором, вырывается вперёд. Из его пасти слышится громоподобный рык. Чудища, скрытые туманом, тут же откликаются в знак поддержки. «Грыыы», — эхом разносится над полем.

— Посмотрите, как бежит этот шлемазл, даже жалко его останавливать, — криво усмехается Фарух.

— Второй ряд! — доносится команда.

Из ножен размеренно вытаскиваются острые мечи.

— Окропим белое красненьким! — радостно орёт Беня.

— Сколько можно? Ты же каждый раз это говоришь. Дерьмовая шутка, — замечает Фарух.

— Ну так не коричневым же! — усмехается Беня. — Всё-всё заткнулся! И мне таки страшно, так страшно, что мама дорогая!

На Беню злиться не принято. У каждой армии должна быть душа. Гномы хохочут.

— Разговорчики со смехом! — кричит Йося. — После боя, Беня, три наряда вне очереди! Застрельщики!

Если командир считает, что душа должна быть наказана после боя, то так тому и быть. Главное — о поражении не возникает ни единой мысли.

Фарух заученно делает шаг вперёд, потом вбок. Отряд действует как единый организм.

— Пилумы! — кричит Йося.

Волна орков с улюлюканьем несется на железную стену легиона. Туман выплёвывает одного, другого, третьего. Кажется, дети тьмы не закончатся никогда. Только и знай: встречай, руби, стреляй.

Застрельщики без промедления выбегают и метают пилумы в густую толпу бегущих орков. Копья вонзаются в тела врагов, сбивая натиск.

— Один валится, второй спотыкается, — приговаривает Беня дедушкину молитву.

Дедушка Бени немало врагов положил за свою длинную жизнь. Погиб в подобном сражении. Видать, не от каждого врага молитвы спасают.

Фарух отступает вправо и назад, помогая замкнуть железную стену щитов. Хирд как огромное хищное животное: двигается по-рысьи плавно и расчетливо. Каждый гном знает своё место.

Орки, спотыкаясь, падают, пробегая друг по другу.

Только и слышно наговор Бени: «Один валится, другой спотыкается».

— Ты смотри, какой фраер, — замечает Беня, наблюдая за орком, которого чудом миновали пилумы. — Красивый, фартовый, жаль, что не баба!

Гномы смеются. Бой продолжается.

Третья шеренга гномов — самые сильные бойцы. Они идут без щитов, с длинными молотами наперевес. По команде Йоси быстро меняются местами со второй линией. Очередная волна орков неизбежно накатывает. Живой океан захлестывает волной злости и ненависти.

Огромный орк вздымает топор над гномом. Видно, как противник скалится кривыми желтыми клыками, предвкушая победу. Его молниеносно сбивают точными ударами молотов.

— Шаг! — командует Йося.

На стальную стену хирда, рыча и улюлюкая, накатывает очередная волна зеленых. Дышать трудно, но выход на берег близко. Знай только: стреляй и руби. Скоро все вдоволь надышатся. Кто на земле, а кто на небе.

— Шаг, — командует десятник.

Гномы делают заученный удар вперед. Тонкие иглы гладиусов поражают цель. Снова шаг. Над полем проносится визг боли и страха.

— Шаг! — новая команда.

Ещё и ещё. Хирд в едином порыве мерно продвигается сквозь орущее море орков.

— Кто упадет, тот будет чистить сортиры всю неделю, — орёт десятник.

Шаг, оборот, удар. К острому запаху стали добавляется тяжелый запах крови. Гномы идут вперед. Широкие, упрямые, неуступчивые, и земля в страхе дрожит от их шагов.

Бой ожидаемо заканчивается в пользу легиона. Раненым молодым оркам больше нечего противопоставить бесстрашному хирду. Порядком потрепанное племя разбредается по ближайшим лесам.

Третий иностранный снова идет вперед. Люди, как обычно, подходят позже чем нужно. Привыкать не приходится, легион стоит столько, сколько нужно, и потом еще немного. Гномы умеют ждать.

Граница слишком большая, маги не успевают отстраивать укрепления и перебрасывать части войск. Легион опять оказывается в нужное время и в нужном месте. Поле остается за хирдом.

— Здоровенное племя изничтожили! — хвастается Беня, пиная железным носком грязь. — В ноль перемололи красавцев.

Обувь специально перед этой битвой изготовил его дядюшка. Ночь не спал, день не спал, всех гномов обул.

— Среднее племечко, — отвечает Фарух сразу всем. — Здоровее видали.

— Отставить! — командует Йося. — Подсчитываем убытки.

Орки не отступают, пока их численность не становится мизерной, но и в таком случае чаще всего не отступают. Если бы не их проклятые шаманы, легион вышел бы сухим из воды. Рунные мастера невесть каким способом умудрились отвести большую часть гнилостных шаманских плетей. Орки им ещё по зубам, но вот духи. Они собирают свою долгожданную жатву. Остановить их почти невозможно. Ключевое слово — почти. Зачарованное оружие не зря существует. Вот только не всем по карману, да и найдешь не с первой попытки, если не знаешь, где искать.

— Айда, все в лес. Привал! — объявляет Йося, и гномы перестают сдерживать крики ликования.

Поле остается позади, а вместе с ним — и груды перемолотых тел. Фарух оборачивается и смотрит на остатки сражения уже из леса. Ему кажется, что небо посыпает пеплом тела проигравших орков.

Костёр потрескивает. Снег медленно падает, образуя белые шапки на доспехах и сложенном в пирамиды оружии.

Фарух старательно размешивает в котелке нечто подозрительного вида.

— Таки суп? — кривится Беня, нюхая поднимающийся над варевом пар. — Это суп? Не смешите мои тапочки! Это покушение на мой желудок!

— Лучше жевать, чем воевать, — отмахивается Фарух. — Съешь — будешь блестеть как новый золотой!

— Последний раз блестел, когда упал в чан с маслом, — усмехается Йося. — И таки скажу: это было приятнее.

Снег мягко ложится на землю. Костёр манит теплом и запахом дыма.

— Ну что, мальчики, — закуривает трубку Йося, — до конца контракта осталось совсем-таки немного. Чем планируете заняться?

— Я открою банк, — тут же заявляет Беня, развалившись на холодной земле с миской супа в руках.

— Таки банк? — фыркает Йося. — Самый красивый, с колоннами, коврами? Кто ж туда пойдёт? Мошенники и твои бывшие кредиторы?

— Ну а что? Прибыльный бизнес, — вздыхает Беня. — Если что, обанкрочусь и начну сначала. Делов-то.

— Когда руки-ноги есть, можно и банкротиться, — поддевает самого младшего гнома Фарух.

Беня никогда не таит злобы на товарищей. Вместо этого он мечтательно продолжает:

— Сначала открою филиал Имперского банка под началом дяди в маленьком городке… Потом два филиала в двух маленьких городках… а потом и свой филиал в большом городе.

— У тебя же дядька — обувщик, — подсказывает Йося. — Вон, обуви нашил на весь легион.

— Обувщик, — подтверждает Беня. — Только он в финансах как рыба в воде. Вот увидите!

— А я, — мечтательно подхватывает Фарух, — открою ювелирную мастерскую. Когда на привале засыпаю — у меня такие вещи в голове! Золото, серебро… Считайте, сами ложатся в руки. Я, когда подмастерьем у деда был — уже тогда чувствовал, что это моё.

— Твоё-моё. Кто ж из нас золото не любит? Удивил, тоже мне. В столице собрались работать? — ворчит Йося. — Шлемазлы! Кто ж вас туда пустит? Там своих мастеров хватает.

Фарух мягко улыбается:

— Открою. Сделаю. Обещаю себе: будет лавка, будет витрина, будет работа. И все будут говорить: «Вот, гном Фарух, великий мастер!»

Минуту все молчат, каждый думает о своём. На лагерь падает тишина.

— О, фей родился! — ржёт Беня.

— Да ну тебя, — отмахивается Фарух.

— Может, маги теперь не будут так опаздывать, как сегодня? Чем больше рождается феев — тем больше к ним прикрепляют магов, — усмехается Беня. — Хотя, сколько себя помню, магов всегда мало.

— Сколько ты себя помнишь, мальчишка? — обращается к нему Фарух. — Да у тебя ещё вся жизнь впереди. Вон, наши маги до сих пор в лазарете лежат. Выжили, но выжатые под ноль. А мы с тобой сидим здесь как ни в чем не бывало, суп хлебаем!

Беня ежится и зачерпывает еще одну ложку не очень-то аппетитного варева.

— Одно понятно, — продолжает Фарух. — Где родился, там и сгодился. Все тут останемся.

— Ну, как сказать… — задумчиво говорит Залман, — всякое бывает. Я вот уеду.

Все оборачиваются. Матерый гном редко позволял себе проронить хоть слово.

— За океан пойду, — спокойно поясняет Залман. — На море хочу: сидеть на большом камне и на воду смотреть. Представляете? Смотришь — а воды столько, что она не кончается. Трогаешь — а она всё идёт и идёт…

— Да врёшь ты всё! Не бывает такого! — фыркает Беня и стучит деревянной ложкой по дну пустой тарелки.

Есть после битвы хочется, но провизия расписана по дням.

— Бывает, — упрямо отвечает Залман. — Дядька рассказывал. Торговец. Смотришь за горизонт — только вода. И гады там плавают размером с корабль.

— Да ну, заливаешь! — У Бени загораются глаза.

— Ну, хорошо, не с корабль, — добавляет Залман. — Но с две палатки нашего командующего — точно.

— И как твой дядька живой-то остался? — Беня задает вопросы, остальные гномы внимательно слушают.

Залман редко делится тем, что у него в голове. Говорят, мудрость гнома можно поймать в воздухе, если вовремя заметишь. Тогда сам мудрым станешь.

— Так, дядька не простак какой. Он с магом ходит. У того стреляла разные. Отбивается, — не скрывая гордости ухмыляется Залман.

Вокруг костра стелется задумчивая тишина. Снег смело падает на костер и на язык Бени. Тот съедает несколько растаявших снежинок и улыбается сам себе. Дрова трещат. Гномы засыпают один за другим.

Утром выдвигаются молча. Тропа режет замёрзшую землю чёрной линией посреди белого безмолвия. Щиты на спинах гномов тяжело подрагивают в такт шагам. Вокруг только туман, чёрные скелеты обледеневших деревьев и ветер.

Гномы идут без разговоров и шуток. Долго. Первым разрывает молчание младший гном.

— Таки заметили? — ворчит Беня. — Нас опять швырнули как невесту на свадьбе. Только без веселья.

— Таки да, — соглашается Йося, — где дым — там и мы, третий иностранный. Опять прорвали фронт, опять нас перебрасывают в дыру. Значит, нужны.

— Говорят, нежить, — мрачно бросает Фарух.

— Нежить — это нехорошо, — фыркает Беня. — Нежить — это неприятно. Но есть и плюсы. Один бой с мертвяками за три считается.

— Да что толку, — усмехается Йося. — Лучше бы премию нормальную дали, а не как обычно: один медяк и дырявый плащ на торжественные похороны.

— Не, плащ хороший был, хоть женись, — шутит Беня.

Гномы двигаются дальше сквозь туман. В последние годы их легион нещадно перебрасывают с места на место: болота, горы, пустыни. Королевство расширяется быстро, отбирая земли у магических тварей. Всю грязную работу выполняет легион. Остальным только строй новые хижины на завоеванных землях и радуйся. Никто и не вспомнит, как звали тех бойцов, которые рисковали жизнями ради общего светлого.

— Помнишь, Фарух, — тихо говорит Залман, — как мы с тобой патрулировали возле пруда? Там ещё змейки длинные плавали, с крылышками.

— Помню, — кивает Фарух.

— Тогда ещё можно было подумать: тут всё останется, — продолжает Залман. — А теперь нет. Сегодня болота, завтра горы. Потом — пустыня. А через год — договаривайся с летающими акулами.

Залман сплевывает, Фарух только кряхтит в ответ.

— Если платят — пускай, — ухмыляется Йося. — Только чтобы через год, когда наш контракт закончится.

Снег под ногами хрустит. Ветер несёт странный запах. Не гниль. Не тление. Пустота.

— К оружию! — командует Йося.

Он всегда уверен и собран, сколько бы ни пришлось не спать и сколько бы ни пришлось идти голодным.

Хирд мгновенно разворачивается в шеренги перед практически вымершим лесом.

Тишина, и только тяжелые шаги легионеров, стук стали и скрип кожи.

Лес встречает трепетным молчанием. Листья замирают, ветки перестают скрипеть. Из тумана появляются они: высокие, тонкие, белоснежные. Идеальные. Безупречно прекрасные.

Тоньше осинки. Белее снега. Только глаза у них пустые.

— Таки да, — тихо говорит Беня, крепче сжимая молот. — Дела.

— Нежить, — глухо подтверждает Йося. — Эльфы. Точнее, то, что от них осталось.

— Ой-вэй, — шепчет Фарух. — Как же они дошли до жизни такой?

— Это не жизнь. Это бессмертие, — мрачно отвечает Йося. — Сами выбрали.

Эльфы движутся быстро, сотнями. Они скользят по снегу, почти не касаясь его. Тени идеальной смерти. Следов не оставляют, только запах страха и пустоты расстилается под ногами.

— Пилумы! — резко командует Йося.

Гномы выдвигают стрелков. Пилумы взмывают в воздух, втыкаясь в ряды эльфов. Нежить не реагирует, просто идет дальше. Молча. Без крика, без боли.

Фарух заученно делает шаг. Удар гладиусом. Поворот. Шаг. Удар. Поворот. И снова. Тело эльфа рассыпается в белёсую пыль. Без крови. Без стонов. Снег к снегу.

— Таки знаешь, Беня, — тяжело пыхтит Фарух, — иногда лучше быть шлемазлом, чем таким бессмертным.

Беня сплевывает в снег.

— Правильно, — бурчит он.

Даже во время боя каждый старается понять, кто успел схватить за хвост мудрость Залмана. Говаривают, самый старый гном передаёт её только единожды и только во время разговора. Поэтому, чем старше гном, тем реже он общается с себе подобными.

Гномы идут вперёд. Железная змея хирда перемалывает нападающих мертвецов. Не так давно та же участь постигла орков, гоблинов и драконов.

Каждый шаг, каждый удар отточен и продуман. Идут всё дальше и дальше, пока нежить не заканчивается.

Гномы тяжело покачиваются на поле.

— Все? — Беня опирается на длинный молот.

— Вроде, — не сразу отвечает Фарух.

Он замечает, что снег непривычно блестит. Наклоняется. Поднимает тонкую цепочку — крошечную паутинку. На ней круглая подвеска. На подвеске выцарапаны слова.

Все смотрят, затаив дыхание. Фарух читает вслух:

— Жить вечно, забыв себя.

Беня заглядывает через плечо со словами:

— Таки поэтично. И тупо.

— Всё правильно, — мрачно соглашается Йося. — Хочешь вечности — забудь кто ты и зачем.

Гномы охают. Кажись, понятно, кому передалась мудрость от Залмана. Тот в подтверждение глубоко вздыхает.

— Они сами выбрали это, — шепчет Фарух. — Хотели жить вечно. Ещё до того, как потеряли смысл.

Беня почесывает затылок.

— Таки не все сделки выгодные, — делает вывод младший гном. — Особенно сделки со смертью.

Фарух молча кладёт цепочку обратно в снег.

Гномы медленно расчищают путь, разгребая сугробы. И только снег медленно засыпает маленький амулет, оставляя его среди молчаливого полностью мертвого поля.

Город вырастает впереди огромной каменной громадой. Башни задевают облака, узкие улочки гудят шумом. Пахнет железом, свежей выпечкой и конскими яблоками.

Фарух стоит посреди улицы, глубоко вдыхая запахи большого мира. Контракт окончен. Всё, что он мог, полностью отдал хирду. И хирд отплатил ему сторицей: честью, памятью и звонкой монетой.

Золотых хватает на небольшую мастерскую в пригороде. Фарух идёт вдоль рынка. Его окружают лавки с товарами на любой вкус: от зачарованных сапог до простых котелков. Мимо мелькают вывески, сулящие бессмертие, удачу и любовь.

Гном не останавливается. Ему не нужно бессмертие.

У него есть больше, чем нужно обычному гному: скромный каменный домик. Никаких колонн, никакого золота в украшении, только аккуратная резная табличка над дверью: «Фарух. Ювелир».

Гном глубоко вздыхает. Толкает дверь.

Внутри пахнет деревом, металлом и шлифовальной пастой. Небольшая печка в углу. Пара простых инструментов на небольшом столе. Старенький шлифовальный станок. Этого вполне достаточно для тихого семейного счастья.

Беня врывается без стука, как к себе домой, так уж у них завелось.

— Открыли! — радуется он. — Открыли с дядюшкой вторую обувную.

— Таки банк собирались строить? — напоминает Фарух.

— Город тоже не сразу строился, — заявляет Беня. — Глядишь, и банк откроем. Дядюшка знает, что делает.

Из-за прилавка с любопытством выглядывает маленький гном.

— А это кто у нас такой хороший? — сюсюкает Беня.

— Йосин внук, бес ему в бороду. Сказал, если уж и я не обучу, никчемучкой помрет, — жалуется Фарух. — Назвал в честь себя, вот малыш и мучается. Вроде старается, а руками один черт ничего делать не умеет.

— Научится, — смеется Беня и гладит маленького Йосю по волосам. Тот надувает щеки и прячется обратно за прилавок.

— Про Залмана слыхал? — спрашивает Фарух. — Опять контракт подписал, всё ему неймется.

— Он же на море хотел? Вода там, камни всякие, — удивляется Беня.

— Мы предполагаем, а жизнь располагает, — выдает Фарух.

Вот и думай теперь, кому Залман мудрость передал.

— Маленькая у тебя мастерская, — заявляет Беня. — Вот откроем с дядюшкой банк, бери заем на расширение. Ладно, пора мне, работы много.

Гном выбегает из лавки — только его и видели.

Фарух глядит ему вслед и усмехается в бороду:

— Таки не дворец. Зато своё.