Книга 16. Пожиратель Богов. Часть 4

Глава 21

Связь оборвалась. Самех резко выплюнул струю черной крови — не в Катриона, а в пустоту вокруг нас. Жидкость не превратилась в монстров, а растеклась тонкой пленкой, мерцающей темно-бордовым светом. Я почувствовал, как его аспекты заполняют пространство.

Я тут же последовал его примеру. Четыре моих аспекта рванулись наружу, пропитывая саму ткань реальности. Катрион впервые за бой нахмурился. Я увидел, как его аура — обычно абсолютно ровная — задрожала, как пламя на ветру.

Эффект проявился мгновенно. Атака, которая должна была пробить защиту Ги, вдруг отклонилась в сторону. Щупальца, созданные из крови Самеха, вместо того чтобы превратиться в наших врагов, начали хаотично дергаться.

Мы сделали первый шаг вперед. Затем второй. Реальность больше не подстраивалась под Катриона так легко — наши аспекты создавали «помехи», мешая его странной силе.

Но этого было недостаточно.

Ментальный импульс рванулся из моего сознания, как шрапнель, туда, к небольшому пузырю энергии, поддерживаемому десятками гегемонов. Их силы были недостаточны, чтобы хоть как-то помочь в этом бою. Но теперь я знал, что они могли сделать.

Моя мысль пронзила Пустоту:

' Те, у кого есть истоковые аспекты! Наполните пространство своими энергиями! Не атакуйте его — заглушите его аспект! '

Никто не стал спорить. Сапфировые всполохи аспекта воды. Темная аура аспекта мары от Шиито. Мягкая сила аспекта терпения.

Один за другим, сначала робко, затем увереннее, гегемоны начали высвобождать свои силы, наполняя Пустоту разноцветными энергетическими вихрями.

Аура Катриона, до этого абсолютно ровная, вдруг затрепетала, как пламя на ветру. Его фасеточные глаза сузились, отражая искаженные изображения.

Кулаки Ги вспыхнули золотым светом. Он ринулся вперед, и впервые за всю битву его удар не был адаптирован — кулак со всей силы врезался в защитное поле Катриона.

Я присоединился, атакуя всем, что имел. И наша комбинированная атака пробила его защиту. Самех не упустил момент — его черная кровь впрыснулась в образовавшуюся брешь, немедленно начиная разъедать ауру Катриона изнутри.

Катрион отступил. Настоящий, физический шаг назад. Его движения потеряли прежнюю плавность, а голос, когда он заговорил, звучал… иначе.

— Вы не понимаете последствий, — произнес он, и впервые в его тоне появились ноты чего-то, напоминающего напряжение.

— Зато мы поняли, как тебя бить! — я собрал энергию для нового удара.

Катрион окинул нас взглядом. Его аура сжалась в плотный кокон. Его последние слова прозвучали уже из ниоткуда:

— Я вернусь к каждому из вас. И тогда не будет толп, что могли бы вам помочь. Только вы… и я.

И с этими словами он исчез, не оставив после себя даже следа энергии.

Пустота междумирья пульсировала остаточной энергией после боя, словно гигантский организм, переживший шок. Я стоял, опираясь на колено, ощущая, как аспект льва медленно восстанавливает силы. Хотя никто не понес в этом бою значительного урона, уверен, каждый из присутствующих ощутил всепоглощающее отчаяние от осознания могущества Катриона.

Ги первым нарушил тишину. Он провел рукой по лицу, стирая капли энергетического пота.

— Ну что, герои? — Его голос звучал хрипло, но в нем все еще чувствовалась привычная уверенность. — Планируем триумфальный парад или скромные похороны?

Самех, стоявший чуть поодаль, резко сплюнул.

— Триумф? — он оскалил зубы. — Мы даже не поцарапали его. Он ушел, когда захотел. Это не победа — это отсрочка приговора.

Варгат приблизился, неторопливо, размеренно. Даже сейчас, после такого боя, он сохранял вид председателя саммита.

— Если мы разделимся, — начал он, тщательно подбирая слова, — он сделает именно то, что обещал. Убьет нас одного за другим. Ни у кого нет сил противостоять ему в одиночку.

— А если останемся вместе? — голос одной из Реликторов звучал резко, но было очевидно, что она права. — Наши скопления останутся без защиты. Он может уничтожить любое скопление за недели. Да что там, за часы.

Ги сжал кулаки, золотые руны на его коже вспыхнули слабым светом.

— Так что же? — его голос прогремел в пустоте. — Мы выбираем, кого предать? Свои народы или самих себя?

Тишина повисла тяжелым грузом. Даже энергетические остатки битвы, казалось, замерли.

Самех внезапно хрипло рассмеялся. Его смех звучал как скрежет камней.

— Великолепно. — Он вытер рот тыльной стороной ладони. — Веками строили свою мощь, а теперь выбираем, как удобнее умирать. Вместе или поодиночке.

— Есть третий вариант, — произнес, выступая вперед, Кримзон. — Чобы разработать стратегию против Катриона, нужно понять природу его силы. Тим сказал, что это был аспект. Но какой именно? И главное — как ему противостоять?

Ги резко развел руками.

— Ответ очевиден! — его бас прокатился по пустоте. — Он овладел обоими — и жизнью, и смертью одновременно. Только так можно объяснить эту адаптивность!

Я нахмурился. Нет, это было не то. Даже если бы Катриону удалось сочетать в себе противоположные концепции, я бы смог понять, что он использовал именно пару аспектов. Он же применял нечто совершенно новое.

— Нет-нет, уверен, это — иллюзия! — назидательно поднял палец Ильфаил. — Высший уровень маскировки. Он просто скрывает свой истинный аспект…

— А если… если он преодолел ограничения? Вывел свой аспект за пределы ста процентов?

Самех фыркнул.

— Ни одна иллюзия не выдержала бы такого напора мощи от нас четверых. А выше ста процентов банально ничего нет, сколько не ищи. Проверено лично.

Я кивнул, соглашаясь с его доводами. Но тогда что?

Не комбинация, не маскировка, не эволюция…

Эллиса, до этого стоявшая в тени шагнула вперед.

— Если никто не распознал его аспект, — ее голос прозвучал неожиданно громко, — значит, он использует новый. Совершенно новый аспект.

Мгновенная тишина. Затем — взрыв реакции.

— Новый аспект? Да ты слышала себя, девочка? Аспекты — это фундаментальные кирпичи мироздания! Их не придумывают!

— Восемьдесят один. Ровно столько. Ни больше, ни меньше. Это как утверждать, что ты нашла новое первичное число меж двух и трех.

— Милая, аспекты — это законы Великих Душ. Их нельзя просто взять и изобрести.

Если бы они не знали, что Эллиса со мной, за такую теорию ее бы саму скорее всего обхаяли, а то и прибили бы. А так моя женушка просто получила мощную дозу критики.

Но я не собирался просто игнорировать ее слова. Мысль Эллисы зацепилась в моем сознании, как рыболовный крючок. Новый аспект.

Я вспомнил видение, что показала мне Маала. Первородный Хаос, в котором существовал Творец, прежде чем создал Истинный Мир, по сравнению с которым даже аспект хаоса кажется детской забавой.

В том первичном бульоне энергий и сущностей было возможно абсолютно что угодно, любая сила, любой аспект. И то, что Творец выбрал для своего мира конкретно те восемьдесят один, что были сейчас известны, не значило, что не могло существовать иных.

Просто их обретение было практически невозможно в реальности, построенной на системе из аспектов Творца.

Мои пальцы непроизвольно сжались.

— Она права, — произнес я тихо, но в наступившей тишине это прозвучало как взрыв.

Все головы повернулись ко мне.

Самех скривил губы, черная кровь сочилась из уголка рта.

— Ты тоже спятил? — Его голос скрипел, как ржавые шестерни. — Аспекты — это константы. Как скорость света. Как число пи. Их невозможно изменить!

— А он и не менял. Он создал свой. И благодаря нему вышел за рамки ограничений, наложенных на наши аспекты самим этим миром. Потому его мощь настолько невероятна даже всего с одним аспектом. Это единственная теория, объясняющая все факты. Катрион уперся в потолок своего Закона перерождения и тысячелетиями искал путь выше. И нашел способ, использовав мое сердце и еще кучу редчайших ингредиентов для проведения небывалого ритуала.

Ги резко вдохнул.

— Погоди. Ты говоришь, он использовал твое сердце как… ингредиент? Для какого-то алхимического процесса?

Я кивнул.

— Не просто алхимического. Трансцендентного. Его Закон — это Закон перерождения. И скорее всего он и переродил его в нечто большее. В истинный истоковый аспект. Свой собственный.

Аватар Золотой челюсти замотал головой.

— Нет, это невозможно! Закон — это суть Байгу. Байгу и есть Закон, его воплощение, а аспект, хотя и находится на более высоком уровне с точки зрения качества — самостоятельная энергия. Катрион точно не мог стать воплощением аспекта, иначе он бы смел нас даже не движением пальца, а одной лишь мыслью. Так что, если бы он переродил Закон в аспект, то от него самого ничего бы не осталось.

Я задумался. Золотая Челюсть сильно упростил ситуацию, но вообще-то он был прав. Катрион не мог переродиться одновременно и в аспект, и в того, кто будет им пользоваться…

— Эргал, — выдохнул я. — Его клон. Тот, что был в барьере. Он использовал Эргала как сосуд. Пересадил в него свое сознание, переродил Закон, а затем стал его хозяином.

Все сошлось. Ответ нашелся даже на вопрос, интересовавший меня с того дня, когда я в принципе узнал, что Эргал — не сын, а клон Катриона с собственной личностью и Сущностью.

Катриону просто нужно было существо, достаточно похожее на него самого, чтобы его можно было использовать как новое тело, но при этом достаточно отличающееся, чтобы перерождение его Закона не затронуло Эргала.

Самех глубоко вздохнул.

— Допустим, что ты прав, раз иных вариантов все равно не предвидится. Если его аспект — это перерождение, — голос его звучал хрипло, — то по сути это всего лишь усовершенствованная комбинация жизни и смерти. Цикличный процесс.

Я кивнул.

— Его способности так и работают: он убивает одну силу, а затем возрождает ее, с превосходящей мощью и уже на своей стороне. Так что скорее всего все так и есть.

— Тогда, если нарушить этот цикл… — Самех сделал резкий жест рукой. — Не дать ни полноценно умереть, ни возродиться. Его можно будет критически ослабить.

— Верно, — поддакнул один из Мастеров-укротителей. — Нам нужно атаковать оба этапа одновременно. Смерть — чтобы блокировать возрождение, жизнь — чтобы предотвратить смерть.

— В Древе Вечности есть носители обоих аспектов: жизни и смерти, — задумчиво произнес Варгат. — Хоть и несовершенные.

— Нам не нужна полная завершенность, — сказал я. — Нам нужно лишь создать дисбаланс в его цикле. Нарушить синхронизацию.

В груди что-то предостерегающе екнуло.

Я повернулся к Мифу из Прекрасной Невозможности.

— Ты ведь вдалеешь провидческими техниками? После нашего боя Катрион тоже должен был понять свою уязвимость перед другими аспектами и в особенности перед аспектами жизни и смерти. Проверить судьбу Катриона невозможно, но попробуй проверить судьбы скопления Древа Вечности или кого-то оттуда, кого ты знаешь. Если он двинется туда — их судьбы уже должны искажаться.

Мужчина в балахоне, переливающемся всеми оттенками радуги, кивнул и закрыл глаза. Через секунду от него начала исходить тонкая мистическая аура, не похожая ни на что из того, что мне доводилось видеть.

Аура начала собираться в серебрянные нити, исходящие от головы Мифа, постепенно нити сложились в сложный вращающийся мандал. Символы на нем постоянно менялись, перетекая друг в друга.

Внезапно структура дрогнула. Края мандала начали расплываться, как чернила на мокрой бумаге. Миф резко втянул воздух, из носа потекли тонкие струйки крови.

— Не… не получается, — его голос звучал надтреснуто. — Их судьбы… исчезают. Как будто кто-то… стирает их.

Я кивнул подтверждению собственных опасений.

— Древо Вечности. Нам нужно туда сейчас же.

Ги хрипло рассмеялся, и этот звук напомнил мне скрежет камней в горном обвале.

— Наконец-то ясная цель. Бить и ломать.

Сейчас нам не помешала бы Руби, обучавшаяся аспекту пространства у самой Маалы. Но и среди присутствовавших на саммите гегемонов нашлись достаточно умелые в пространственных техниках. Через минуту перед нами уже открылся портал, ведущий на другой конец Великих Душ.

Все, кто мог сражаться или, используя свои аспекты, помешать сражаться Катриону, поспешили войти в него.

###

Разрыв пространства выплюнул нас прямо в ад. Я вдохнул — и легкие заполнились едким дымом, смешанным с запахом горелой древесины и расплавленной смолы.

Перед глазами предстала картина методичного уничтожения: малые миры, расположенные на листьях и ветвях колоссального древа, один за другим вспыхивали багровыми взрывами.

Их оболочки трескались, как скорлупа орехов, обнажая кровавую пульсацию внутренних энергий.

Катрион парил в эпицентре разрушения, каждое движение его пальцев рождало новый взрыв. Он не просто уничтожал — он препарировал миры, снимая с них защитные слои, как кожуру с фруктов.

— ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС! — его голос врезался в сознание, заставляя зубы смыкаться от резонанса. — ЯВИТЕСЬ ДОБРОВОЛЬНО, ИЛИ Я ВЫЖГУ ЭТО МЕСТО ДО КОРНЕЙ!

Аспект льва взревел в моих венах, когда я рванул вперед. Ги и Самех синхронно двинулись за мной, образуя смертельный треугольник атаки.

Ги бил первым — его кулак прошел в сантиметре от головы Катриона, создавая ударную волну, которая снесла три ближайших малых мира. Самех опутал пространство кровавыми нитями, каждая из которых жадно тянулась к хитиновому панцирю.

Я сосредоточился на чревоугодии, пытаясь найти брешь в его защите. Но что-то было не так — его энергетическое поле пульсировало странным ритмом, становясь плотнее с каждым ударом.

— Он… — начал я, но тут взгляд упал на ствол Великого Древа.

Тончайшие нити энергии, похожие на корневые волоски, тянулись от коры к спине Катриона. Они пульсировали, перекачивая мощь Древа прямо в него. Его аура раздувалась на глазах, приобретая неестественный изумрудный оттенок.

Катрион медленно повернул голову, и его фасеточные глаза отразили меня в тысячах искаженных проекций.

— ВЫ ОПОЗДАЛИ.

Его ладонь развернулась в нашу сторону — и мир взорвался болью. Ги отбросило, как тряпичную куклу, его тело рухнуло у подножия Великого Древа, на поверхность главного мира. Самех едва успел создать барьер из сгустков крови, который рассыпался, как песочный замок.

Меня тоже отбросило, но я успел впиться пальцами в кору Древа, пытаясь удержаться под напором энергетического шквала. Катрион теперь парил выше, его силуэт обрамляли клубки украденной энергии.

Каждая клетка моего тела кричала об опасности — мы больше не имели дело с тем же противником. Однако, хотя мощь Катриона и выросла в разы, его действия не могли не привлечь внимание одного существа, в скоплении Древа Вечности имевшего статус, что имели Руйгу в своих отдельных мирах.

Великое Древо содрогнулось всем своим исполинским стволом, словно от зубной боли космического масштаба. Я ощутил эту вибрацию еще до того, как увидел источник — она прошла по моим костям, заставив зубы неприятно сжаться. Кора перед нами вздулась, покрылась сетью трещин, из которых повалил густой янтарный дым, пахнущий смолой и чем-то невыразимо древним.

Из разверзшейся древесной плоти медленно выступила фигура. Сначала показались руки — не просто похожие на корни, а буквально сплетенные из тысячелетних наростов, каждый сустав которых напоминал годичное кольцо. Плечи, покрытые живым мхом, шевелящимся как шерсть. Наконец, лицо — точнее, его подобие, вырезанное самой природой в древесной коре. Глаза — две глубокие расщелины, из которых сочился свет, напоминающий солнечные лучи, проникающие сквозь лесную чащу.

— Проснулся, черт, — выдохнул Самех.

Ствол (иное имя этому существу не подходило) сделал шаг вперед. Его движение было ужасающе плавным для столь массивного существа — словно ветер качает могучую сосну. Золотистые жилки энергии заструились по его телу, повторяя рисунок древесных волокон.

Катрион резко развернулся к новому противнику, его хитиновые пластины зашевелились с тревожной быстротой. Я увидел, как нити энергии, связывавшие его с Древом, внезапно натянулись, затем ослабли — Ствол сжимал их в своих корневидных пальцах, перехватывая контроль.

— Ты… не имеешь… прав… — голос Ствола звучал как скрип вековых ветвей. Каждое слово заставляло вибрировать пространство вокруг. — Это… мое… тело…

Он был привязан к Великому Древу еще сильнее, чем Байгу и Руйгу были привязаны к своим мирам. Он не то, что какую-то силу вне скопления проявить, он в принципе отдалиться от Древа на достаточно большое расстояние не смог бы.

Но в обмен его мощь внутри мирового скопления превышала даже ту, что продемонстрировал Катрион, только появившись на саммите.

Нити энергии потемнели, иссохли, превратились в прах у меня на глазах. Катрион дёрнулся, впервые за весь бой демонстрируя что-то похожее на боль. Его фасеточные глаза метались между нами и древним гегемоном, вычисляя угрозы.

Ги, стоявший рядом, внезапно засмеялся — низкий, хриплый звук, напоминающий треск ломающихся веток.

— Ну что, старина, — он обратился к Стволу, сжимая кулаки до хруста, — давно не разминался?