Князь Системы 5

Глава 23

Равенна, будто прочитав мои мысли, подошла ближе:

— Князь, если нужен артефакт единства армии… мы можем его выковать. Называется «Сердце полка» или «Клятвенный камень». Дварфы ковали такие для великих военачальников в старые времена.

— Что для этого нужно?

— Руды у нас хватает. Но этого мало. Нужна добровольная жертва от сотни будущих воинов и Князя. Капля крови на раскаленный металл. И абсолютное единство воли всех, кто будет служить под твоим знаменем.

Она помолчала, потом добавила:

— А еще нужно решить: кто принесет главную жертву? Князь или командир должен отдать не каплю крови, а что-то по-настоящему ценное. Иначе камень не примет его как истинного лидера.

Я оглядел толпу, в их взглядах читались надежда и вера. Рядом были мои жёны, готовые идти за мной хоть в пекло, и проверенные временем соратники, доказавшие свою преданность делом.

Что я готов принести в жертву ради них?

В прошлой жизни, я командовал ротой. Пятьдесят с небольшим человек. Когда кто-то погибал, это было больно, но… можно было пережить.

Здесь все иначе. Эти люди пришли ко мне добровольно. Поверили в меня. Отдали свои жизни в мои руки. И если они погибнут то это будет целиком на моей совести.

И что я готов принести в жертву ради них? Ради собственной армии, которая даст мне свободу. Всё. Для меня свобода не пустой звук.

Решение принято. Теперь нужно действовать.

К рассвету следующего дня Равенна уже гремела молотами в главной кузнице. Жар от печей достигал даже площади, где собирались воины.

— Князь, — сказала она, когда мы остались наедине, — ты должен понимать. «Сердце Полка» — это не просто кусок металла. Это живой артефакт. Он впитает клятвы каждого воина, их волю к победе, их готовность умереть друг за друга. Но если хоть один принесет фальшивую присягу…

— Что тогда?

— Артефакт треснет. А армия развалится при первом же серьезном испытании.

Отлично. Значит, нужно было не только получить клятвы, но и убедиться в их искренности.

Она разожгла кузницу до такого жара, что металл плавился как воск. Дварфы окружили наковальню, начав ритмично бить молотами по раскаленному металлу. Искры летели во все стороны.

— Кто первый принесет клятву? — громко спросила она.

Толпа заколебалась. Многие еще помнили кандалы на запястьях. Слово «клятва» для них звучало почти как «рабство».

Варг вышел вперед. Разрезал ладонь ножом и капнул кровью на раскаленный металл.

— Клянусь служить под знаменем князя Василия! Клянусь защищать его землю и его народ! Клянусь не отступать, пока в жилах течет кровь!

Металл зашипел. На мгновение показалось, что он засветился изнутри.

Следом вышел Костолом. Потом Яромил. За ними потянулись другие командиры.

Но когда дело дошло до простых воинов, многие замешкались. Кто-то отступил назад. Кто-то нервно переминался с ноги на ногу.

Вперед неуверенно шагнул Гордей — тот самый мужик-беженец, который вчера чуть не подрался у костра.

— Я… — начал он и запнулся. Потом выпрямил плечи. — Я, Гордей из сожженной Каменки, клянусь… клянусь больше никогда не бежать! Мою деревню спалили, жену увели. Но здесь… здесь у меня есть шанс им отомстить!

Он полоснул себе ладонь и капнул кровью на металл. Капля зашипела, и по наковальне пробежал красный отблеск.

За ним подошла молодая женщина с младенцем на руках — одна из беженок.

— Меня зовут Дарина. Мне двадцать лет, а я уже видела, как горят дома, как плачут дети без матерей, — ее голос дрожал, но слова звучали твердо. — Клянусь этим железом: мой сын не будет знать страха перед цепями. Даже если мне придется встать между ним и всеми работорговцами мира!

Капля ее крови упала на металл, и тот снова вспыхнул.

Старик с седой бородой, бывший кузнец из разрушенного поселения, хромая подошел к наковальне.

— Шестьдесят лет ковал я подковы да гвозди, — проговорил он хрипло. — А теперь выходит, что эти руки должны ковать свободу. Странное дело… — Он усмехнулся и порезал ладонь. — Клянусь: пока эти пальцы могут держать молот, из-под них будет выходить только оружие против убийц и угнетателей! За свободу!

Постепенно страх прошел. Воины и жители один за другим подходили к кузнице. С каждой каплей крови металл становился все более живым, пульсирующим.

Дварфы работали не покладая рук. Пот заливал их глаза, но руки продолжали мерно подниматься и опускаться. Равенна руководила процессом, но я видел, как она постепенно бледнеет.

— Выше температуру! — прокричала она, и помощник накачал меха еще сильнее.

Металл менял цвет: от оранжевого к ярко-красному, потом к белому. И с каждым новым оттенком в нем проступали странные узоры. Будто кровь воинов создавала собственные рисунки на его поверхности.

Федун, самый молодой из дварфийских кузнецов, пошатнулся. Молот выпал из его рук.

— Держись! — Равенна подхватила его под руку. — Еще немного!

Руки старшего кузнеца дрожали от усталости, его глаза слезились от дыма и жара.

Артефакт, однако, еще не был готов. Он пульсировал слабо, его ритм сбивался, становясь прерывистым.

— Не хватает энергии! — прохрипела Равенна. — Кузня остывает! Еще минута — и все пропало!

Я подошел к наковальне. В голове промелькнула безумная мысль.

Приложил к раскалённому металлу Крушитель.

— Что ты делаешь⁈ — испуганно вскрикнула Равенна.

— Даю артефакту свою жертву, не только кровь, но и силу.

Я толкнул энергию из своего ядра, пропустил её по мечу и отправил в артефакт. Крушитель согласился отдать часть своей силы будущему Сердцу Полка. Черт, неожиданно. Обычно легендарные клинки жадные как скряги, а тут добровольно поделился.

Что-то уходило из меня вместе с энергией. Не сила, не здоровье. Связь с мечом стала слабее. Будто невидимая нить, что связывала нас, истончилась.

Надеюсь, я не накосячил. Хотя результат говорил об обратном.

Дварфы выпрямились, словно получили второе дыхание. Кузня разгорелась синим пламенем, настолько ярким, что все отшатнулись от наковальни. Федун даже руку к глазам приложил.

Равенна снова взмахнула молотом. Теперь её удары звенели чисто и мощно, как колокольный звон. Старая дварфийка работала с такой силой, что искры летели фонтанами.

Металл ожил. Дышал в такт ударам молота. Пульсировал в такт сердцам всех, кто принес клятву. Странное зрелище, если честно. Кусок железа, который ведет себя как живое существо.

Еще час работы, и всё было готово.

Равенна протянула мне тяжёлый штандарт с металлическим древком. На его вершине красовался символ разорванных цепей. Выглядел внушительно. И весил соответственно.

— Сердце Полка готово, князь.

Я поднял штандарт. Теплый, будто только что из кузницы, хотя металлу это не свойственно. Вибрация внутри напоминала сердцебиение, словно он впитал в себя всю решимость и клятвы, которые звучали у наковальни.

Артефакт «Сердце Полка» получен!

Доступна активация Тотема Армии

— Активировать.

Тотем Армии активирован! Поздравляем с созданием профессиональной военной силы!

Земля под ногами дрогнула, и я заметил, как на окраине поселения начали появляться новые здания. Казармы, арсеналы, тренировочные площадки — все это вырастало прямо на глазах, словно кто-то невидимый спешил завершить работу.

Ваша армия получает уникальную способность: «Единство Воли». В критических ситуациях все подразделения могут действовать с идеальной координацией

Отлично. Еще один шаг сделан. Поселение наконец-то превращалось в настоящую крепость, а не просто сборище беженцев с вилами. Вот только времени на радость не было. Гаврила не из тех, кто будет ждать, пока его противник наберет силу. Мы должны были успеть.

Эта мысль не давала покоя, пока я наблюдал за первыми лучами солнца, осветившими новые казармы. И словно в подтверждение моих худших опасений, в небе показалась точка. Сокол. Он кружил над поселением, потом спикировал прямо ко мне. На лапке у него была привязана записка с печатью Лады.

Я развернул ее и похолодел.

*«Василий! Заречье осождено. Враг блокировал все пути. Держимся, но силы на исходе. Если не получим помощь в течение трех дней — все кончено. Лада.»*

Но это было еще не все. Разведчик Быстроног подбежал ко мне с еще одной новостью:

— Князь! Основная армия Гаврилы достигла реки Вихра. Начинают строить переправу. К утру переправятся и двинут прямо на нас!

Я посмотрел на свою новорожденную армию. Воины еще праздновали завершение ритуала. Многие пошатывались от выпитого вина и переполнявших их эмоций. Никто из них еще не нюхал настоящего пороха.

Четыреста человек. Вчерашние крестьяне и ремесленники составляли большинство. Они привыкли орудовать серпом, молотом, топором. Меч в их руках выглядел чужеродно.

А Гаврила ведет закаленных ублюдков. Профессионалов, которые всю жизнь только и делали, что резали глотки. Плюс его союзники.

В прошлой жизни все было проще. Приказ сверху получил, выполнил, вопросов не задавал.

Разумный человек засел бы в поселении и ждал осады. Высокие стены, запасы еды, выгодные позиции у нас имеются. Пусть Гаврила штурмует, отобьемся.

Но пока я буду отсиживаться, Лада погибнет. А с ней исчезнут последние союзники в этой войне. После этого Гаврила обрушит на нас всю свою мощь, не отвлекаясь на других врагов.

Черт. Выбора не было. Нужно действовать. И действовать сейчас.

— Яромил! Варг! Костолом! — позвал я командиров. — Совещание. Немедленно.

Когда они собрались в моем доме, я активировал карту на столе:

— Слушайте внимательно. У нас есть одна возможность сорвать блицкриг Гаврилы. Ударить по его авангарду, пока он строит переправу. Если мы разобьем передовые силы и уничтожим мосты, основная армия застрянет на другом берегу.

Варг покачал головой:

— Князь, наши люди еще зеленые. Они не готовы к большому бою. Может, лучше закрепиться здесь? У нас же есть стены, рвы…

— И что потом? — перебил его Костолом. — Будем сидеть в осаде, пока Солнцепоклонников не вырежут под корень? А после этого Гаврила придет сюда со всеми силами и раздавит нас как орехи.

— А если это ловушка? — спросил Яромил, изучая карту. — Что если он специально показывает нам свой авангард, а основные силы уже переправились в другом месте?

— Возможно. Но у нас нет выбора. Если мы не ударим сейчас, потом будет ещё хуже.

Варг провел пальцем по карте:

— Здесь переправа. Узкое место. Если мы придем с рассветом, застанем их врасплох. Но князь… — он посмотрел на меня серьезно. — Многие из наших не вернутся. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — мой голос прозвучал хрипло. — Но что делать? Бросить союзников? Отсидеться за стенами, пока весь мир горит? А ещё у меня перед ними обязательства, я не могу оставить союзников в беде.

Костолом стукнул кулаком по столу:

— Я не для того освободился из рабства, чтобы потом прятаться от работорговцев! Пусть лучше умру свободным, чем буду жить в страхе.

— А я не могу смотреть на Дарину и знать, что ее сын может попасть в цепи, — добавил Яромил. — Мы не имеем права их подвести.

Варг тяжело вздохнул:

— Ладно. Если решили драться — будем драться. Но тогда нужно делать все правильно. Никаких геройств, никаких лобовых атак. Быстро, жестко, результативно.

— Согласен, — кивнул я. — Нужно придумать план.

Мы склонились над картой. Обсуждая каждую деталь будущего боя.

— Решено. Через час выступаем. Только боеспособные воины. Всех остальных оставляем защищать поселение.

Начался час лихорадочной подготовки. Воины надевали доспехи, проверяли оружие, прощались с близкими.

Моя армия шла в свой первый бой. Четыреста человек, из которых больше половины еще вчера держали в руках серпы и молоты вместо мечей.

Всю ночь мы двигались форсированным маршем. Останавливались только чтобы дать передохнуть самым слабым. К третьему часу ночи вышли к реке Вихра. Широкая, бурная, она служила естественной границей между землями. Именно здесь Гаврила планировал переправить свою армию.

К рассвету мы заняли позицию на холме над рекой. Отсюда открывался отличный обзор на оба берега и импровизированную переправу внизу. Враги работали всю ночь. Понтонный мост уже почти достиг середины реки.

Ратибор сразу принялся за дело. Старый маг встал на краю обрыва, вытянул руки к воде и начал шептать заклинания. Воздух вокруг него задрожал, потом сгустился. Белесые клубы тумана поднимались от воды и постепенно окутывали всю долину.

Уже час он колдовал, не прерываясь ни на секунду. Пот струился по его лицу, руки дрожали от напряжения. Несколько раз старик закашлялся. На его ладони проступили алые капли. Истинная магия выжимала из него все соки, но Ратибор держался.

— Далеко они? — тихо спросил я.

Забава прижалась ухом к земле:

— Близко. Много железа. Шагают в ногу.

Действительно, через несколько минут из-за деревьев показался авангард Гаврилы. Около двухсот сумеречников в черных доспехах, за ними четыре боевых тролля размером с избу каждый.

Но хуже всего была группа в серых балахонах. Боевые маги. Они уже начали рассеивать туман Ратибора, водя руками и что-то бормоча.

— Сейчас нас засекут, — прошипел Костолом.

Я смотрел на растянувшуюся внизу колонну врагов и чувствовал, как время сжимается в точку.

Магический туман редел. Один из боевых магов поднял голову и начал всматриваться в наш холм. Его губы шевелились, произнося заклинание обнаружения.

— Лара! — позвал я лучницу. — Видишь магов?

— Вижу. Четверо. Дальний выстрел, но попадаю.

— Жди команды.

Первые сумеречники уже ступили на наспех сколоченный понтонный мост. Древко под ними прогибалось, но держало. Тролли пока топтались на берегу — переправу строили явно не для их веса.

Туман продолжал редеть. Маг со всматривающим заклинанием вдруг замер и резко повернулся в мою сторону. В следующую секунду он поднимет руку и укажет прямо на нас.

— Лара! Стреляй! Все — в атаку!

Тетива пропела. Стрела пробила череп мага насквозь. Еще три стрелы полетели следом — мои девчонки стреляли как одна.

Враги на мосту заметались. Кто-то кричал приказы, но туман снова сгущался без магического противодействия.

— Костолом! Давай!

Здоровяк и его люди столкнули с холма заготовленные валуны. Камни грохотали по склону, сминая кусты. Первый валун угодил в середину моста, разломив его пополам. Сумеречники посыпались в воду с криками и звоном доспехов.

— За мной!

Я бросился вниз, держа Крушитель наготове. За спиной раздался рев восьми сотен глоток. Мои воины последовали следом с боевым кличем.

Первый тролль заметил меня, когда я был еще в тридцати шагах от него. Чудовище развернулось всем корпусом, размахивая дубиной величиной с корабельную мачту. Три метра чистой мышечной массы, покрытой зеленоватой шкурой толщиной с щит. Глазки-буравчики горели звериной яростью.

Но в этих глазах не было разума. Только инстинкт хищника.

Тролль занес дубину и обрушил ее сверху с такой силой, что воздух засвистел. Удар, который расплющил бы меня в лепешку, если бы попал.

Но я не стал блокировать. Перекатился вправо в самый последний момент. Дубина вгрызлась в землю там, где я стоял секунду назад, оставив яму глубиной по пояс.

Пока монстр корячился, пытаясь вытащить дубину из земли, я рванул к его ноге. Толстенная, как ствол старого дуба, она оказалась прямо передо мной. Крушитель сверкнул в моей руке, и я рубанул с размаху.

Легендарный клинок прошел сквозь плоть и кость, словно сквозь масло.

Синий взрыв. Треск разряженного воздуха. От тролля осталась только мерцающая пыль, которую тут же подхватил ветер.

За моей спиной раздались потрясенные возгласы. Мои воины впервые видели, как работает Крушитель против по-настоящему серьезного противника. В их голосах слышалось благоговение, смешанное со страхом.

Три оставшихся тролля заревели от ярости и двинулись на меня разом. Земля дрожала под их тяжелыми шагами. Они шли плечом к плечу, перекрывая все пути к отступлению. Умнее, чем я думал.

В тесноте у берега двигаться было почти невозможно. Вода за спиной, а впереди три громады, каждая из которых могла раздавить меня одним ударом.

Тролль, что был ближе всех, взмахнул своей дубиной, похожей на корабельный брус. Я отступил на шаг и тут же почувствовал, как пятка соскользнула на самый край обрыва. Еще чуть-чуть — и полечу вниз в ледяную реку.

— Импактус!

Ударная волна чистой кинетической энергии вырвалась из рук, снесла всех троих в кучу. Чудовища заревели, катаясь по земле и пытаясь понять, что их ударило.

Пока они разбирались, кто где лежит, мой меч успел поработать еще дважды. Две вспышки синего света — и остался только один тролль.

Самый крупный. Самый злой.

Он поднялся, отряхнулся и посмотрел на меня с нехорошим уважением. В маленьких глазках теперь светился примитивный, но реальный разум. Этот понимал, с кем имеет дело.

Тролль не бросился сломя голову. Он стал кружить вокруг меня, держа дубину наготове. Искал слабое место. Ждал ошибки.

На берегу творился беспорядок. Сумеречники, что остались в живых, метались, пытаясь хоть как-то организоваться, но без командира все их усилия разбивались о хаос. Каждый дрался сам за себя, без плана и слаженности.

Забава с Таисией держались вместе, не давая врагам передохнуть. Их клинки сверкали в тумане, словно всполохи света, когда они молча и слаженно добивали тех, кто отстал. Забава двигалась плавно и хищно, как настоящая кошка, а у Таисии в каждом ударе чувствовалась холодная расчетливость, отточенная эльфийской школой. Невольно завораживало, как их стили сливались в едином танце смерти.

Но когда они взялись за одного высокого эльфа в богатых доспехах, тот дрался совсем по-другому. Отчаянно, но с безупречной техникой. Парировал удары Забавы, уклонялся от выпадов Таисии.

Слишком умел для обычного солдата, а его яростные атаки говорили о том, что этот бой для него был чем-то большим, чем просто схваткой.

— Живым! — крикнул я девчонкам.

Удар рукояти кинжала по шлему. Незнакомец пошатнулся, но устоял. Таисия подскочила сзади и ударила в основание черепа. На этот раз сработало — эльф рухнул как подкошенный.

Забава содрала с него шлем и присвистнула:

— Муж! Это же женщина!

Остатки авангарда, увидев, что их командир пленен, дрогнули и побежали. Мои воины хотели их преследовать, но я свистнул — хватит.

Эльфийка очнулась минут через десять. Села, потерла ушибленный затылок, и только потом заметила, что на нее смотрит добрый десяток пар глаз.

Когда ее взгляд остановился на мне, в нем вспыхнула такая неприкрытая ненависть, что я невольно отшатнулся.

— Ты… — прошипела она. — Ты же тот самый мясник. Василий. Разрушитель поселений. Убийца детей.

— Это я-то убийца детей? — усмехнулся я. — Интересная версия событий.

— А разве не ты превратил Торжище в пепелище? — ее голос дрожал от ярости. — Не ты перерезал глотки сотням людей, которые просто занимались торговлей?

— Торговлей людьми. Детьми. Такими, как ты.

Она вскочила на ноги, несмотря на связанные руки:

— Лжец! Мы никого не заставляли! Всё было добровольно! Люди сами приводили детей, сами…

Костолом негромко хмыкнул:

— Добровольно, значит? В цепях добровольно шли?

— Цепи — это для безопасности! — Эльфийка явно повторяла заученные фразы. — Чтобы товар не сбежал и не причинил вреда себе! Мы обеспечивали им кров, еду, работу…

— На плантациях. В рудниках. В борделях, — холодно перебил я.

— В хороших домах! У добрых хозяев! — но в ее голосе уже слышалась неуверенность. — Мой… мой жених рассказывал… Все были довольны…

— А ты кто такая, красавица? — спросил я, изучая ее лицо. Молодая, не больше двадцати. Аристократически тонкие черты, дорогие доспехи, инкрустированные серебром.

— Темира Лунное Лезвие. Принцесса дома Теней. И… и невеста того, кого ты называешь Гаврилой.

Вот это удача. Я не просто сорвал переправу. Я заполучил живую принцессу. Невесту самого главаря.

— Невеста, значит? — я присел на корточки перед ней. — И что же, любовь с первого взгляда?

— Это… это политический союз, — буркнула она, отводя глаза. — Дом Теней и Дом Собирателя объединяют силы против… против таких, как ты.

— Против тех, кто освобождает рабов?

— Против тех, кто разрушает порядок! — вспылила Темира. — Ты думаешь, ты герой? Спаситель? Да ты просто бандит! Из-за тебя половина Севера в огне! Умирают невинные люди!

— Какие такие невинные?

— Торговцы! Ремесленники! Простые жители поселений, которые ты сжигаеь!

— Я не сжигаю поселения. Это Гаврила сжигает деревни на своем пути.

— Ложь! — но в ее голосе снова промелькнули сомнения. — Гаврила защищает цивилизацию от хаоса. От таких, как ты. Он… он добрый. Заботливый…

Забава тихо фыркнула. Лара покачала головой. Даже Ратибор, который обычно держался в стороне от политики, недоверчиво посмотрел на принцессу.

— Заботливый, — повторил я. — Как же. Настолько заботливый, что послал тебя командовать авангардом в самый опасный бой.

Темира замерла. По ее лицу было видно, что эта мысль ее уже мучила.

— Это… это была моя идея. Я хотела доказать, что достойна стать его женой.

— Доказать что? Что готова умереть за него?

— Что готова сражаться за наше общее дело!

— И какое же это дело? Порабощение всего Полесья?

— Объединение! — выкрикнула она. — Север разрознен! Каждое племя воюет с соседями! Нужна твердая рука, которая наведет порядок!

— Под твердой рукой ты имеешь в виду кандалы?

— Имею в виду дисциплину! Законность! Справедливость!

— Справедливость… — я встал и отошел к берегу реки. Вода была красной от крови убитых троллей. — Скажи мне, принцесса. Сколько тебе лет?

— Двадцать один.

— И сколько рабов ты видела в своей жизни?

— Это не рабы! Это… слуги. Работники. Они получают кров и еду…

— Сколько? — повторил я жестче.

Темира замялась:

— Много… В замке отца их были сотни… Но они были счастливы! Пели песни за работой!

— А цепи на их ногах — это тоже от счастья?

— Это… — ее голос дрогнул. — Это чтобы они не потерялись. В замке легко заблудиться…

Костолом негромко рассмеялся. Звук получился совсем не веселый.

— Знаешь что, принцесса, — сказал я. — Думаю, тебе пора увидеть мир без розовых очков.