Кому нужны ненужные люди?

Глава 10

10.1 «Спасение утопающих, это дело рук самих утопающих». Народная мудрость.

Сегодня суббота, я должен был проснуться с Алисой, Исмагилов сегодня развлекает друзей и ему не до нас, значит можно и немного посвятить время себе любимому. Тем более, что после вчерашнего мерзко трещала голова, отзываясь резкими уколами на малейшее движение. Открыв глаза, я повернул голову влево. Рядом на подушке сидела дурашка, смотрела на меня с укоризной и пыталась телепатически передать мне, что вчера я в её глазах уронил реноме ответственного хозяина, не насыпал ей корма и вообще, заставил голодать бедную животинку. Передав мне телепатически свои мысли, она спрыгнула на ковер и пошла на кухню, посмотреть, не появилась ли в миске еда. Я отношусь к тому типу владельцев, которые иногда любят поговорить со своими питомцами. А сейчас был как раз тот случай.

— Послушай, мне и так не очень. Не топай и не мурчи так громко. А то посажу на цепь и будешь первая в нашей деревне сторожевая кошка в будке.

Дурашка посмотрела на меня, фыркнула и демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая, что не больно то и хотелось. Протянув руку к прикроватной тумбочке, я взял телефон и посмотрел на входящие сообщения. Их не было. Список входящих и исходящих звонков пуст. Как я вчера добрался домой, не помню абсолютно. Последнее воспоминание — Савинов собирался кому-то набить морду — даже рукава засучил и вышел. Вернулся через две минуты, сказал в никуда «Повезло редиске», откинулся в кресле и уснул. Потом отрубился Святослав. Мы с Незрячим спорили, есть ли жизнь за пределами солнечной системы, и из какой галактики к нам прислали Вагрона Саареевича. В этот момент открылась дверь, я повернулся на звук, не рассчитав угол открытия двери, встретился с ней лбом и пустота. «Так вот почему так голова болит» — появилась в голове одинокая мысль. Мысль крутилась и всё увеличивалась в размерах.

В этот момент завибрировал телефон, поставленный на беззвучный режим. С удивлением посмотрев на гаджет, неизвестно как оказавшийся в руке, я посмотрел на экран. Сообщение было от Алисы — «Проснулся, алкоголик?» И следом второе — «Ты дома?».

Молчать было невежливо, к тому же она не просила с ней поговорить, и я написал в ответ «Проснулся, осознал, больше не буду». Отправив, написал второе «Дома. А ты откуда знаешь, чем я вчера занимался? Я работал. Над глобальными вопросами». Вставать и куда-то идти мучительно не хотелось. На часах было восемь утра, впереди целый день, природа и красивая женщина, которая уже давно обещала сюрприз. Надеюсь, вчера она не обиделась, что уже я слился и планы на вечер пришлось корректировать в стопятьсотый раз. «И что мы бегаем друг от друга? Всё ссылаемся на какие-то форс-мажорные обстоятельства, сверхурочную работу, проблемы с родственниками или домашними животными, неважное самочувствие. Я уже могу написать монографию на тему «Сто причин не пойти на свидание с желанной женщиной или сто обстоятельств, помешавших совместному проведению вечера»». Закончив утреннее похмельное самобичевание, я пошел готовить завтрак и варить кофе. «Наверное, жареный бекон, яйцо-пашот, зеленый горошек, порезанная помидорка и кофе с сырниками будет в самый раз». Когда бекон был обжарен до хруста, а на водяной бане доходило до кондиции яйцо-пашот, телефон вновь отчаянно завибрировал. Ожидая звонок от Алисы, я посмотрел на экран, машинально нажал на кнопку «ответить», и уже поднося трубку к уху, осознал, что в субботу в восемь часов утра мне звонит Вагрон.

— Доброе утро, Вагрон Саареевич, слушаю вас. Что-то случилось?

— Да, мы тут вчера обсудили один важный вопрос, в общем, мне срочно нужно, чтобы вы написали письмо в Москву. А для этого вам придется подготовить статистику. Готовых данных нет, Но мне тут сказали, что их можно собрать. Вы ведь справитесь с этим?

— Что бы собрать данные, скажите хотя бы, что вы хотите получить на выходе?

— Я разве неясно выразился? На выходе я хочу получить готовое письмо, что бы оно ушло в понедельник в Москву, не позднее 12–00.

— А что за данные?

— Возьмите статистику по чистой прибыли, проанализируйте из открытых источников сведения о заключенных госконтрактах и установите всех нарушителей законодательства.

— Я конечно это смогу сделать, но вы понимаете, что это дело даже не одной недели?

— Ерунда. Мне сказали, что это можно сделать за час-другой. Сегодня выйдете на работу, сделаете выборки, напишете письмо, отправите мне его на электронный ящик, и в понедельник отошлем.

— А тот. кто сказал, не хочет помочь? Или хотя бы показать, как это делается. Контракты могут быть длительные, могут быть расторгнуты, исполнение по контрактам может быть продлено, могут привлекаться субподрядчики. К тому же контракты на поставку товаров кардинально отличаются от контрактов на выполнение работ.

— Вечно вы всё усложняете. Я за вас вашу работу делать не собираюсь.

— Вагрон Саареевич, а до вторника это письмо не ждёт?

— Нет, это срочно. Мы должны первыми это сделать. Потом будем учить других. Я в вас верю.

— Вера, конечно, дело хорошее, но сегодня суббота и одному мне не справиться. Придётся вызывать сотрудников. Вы оплатите им сверхурочные?

— Какие сверхурочные? Это в наших интересах. Престиж нашей организации.

— То есть я правильно вас понимаю — мы должны срочно сделать многофакторный анализ в выходной день, без дополнительной оплаты?

— Всё верно. Я потом добавлю всем вышедшим на работу премию.

— Вагрон Саареевич, а что случится, если мы этот анализ сделаем в понедельник? Мы всё равно будем первыми, но на пару дней позже.

— Как вы не понимаете? Время будет упущено, и мы не справимся со своей работой. Я приказываю вам выйти на работу и написать письмо с анализом текущей ситуации.

— И приказ на выход на работу оформлен, как полагается?

— Никакого приказа не будет. Я уже договорился, что вас всех пропустят.

— Вагрон Саареевич, я письмо подготовлю, но информация будет непроверенная и подлежащая дальнейшей доработке.

— Ни в коем случае. Данные должны быть безупречными. Мы же будем их отправлять в Москву. — Исмагилов повесил трубку, а я за него продолжил «Которая их не просила, как их собирать ни кто не знает, и достоверность исходных данных никто не проверял».

Положив смартфон на стол, я с сожалением посмотрел на испорченный завтрак. Вода на сковороде выгорела, и яйцо пашот немногим уступало по внешнему виду подметке, бекон и кофе я успел выключить, а сырники жарить не было никакого желания. Посмотрев на приготовленную творожную массу, я вздохнул и убрал её в холодильник.

«Ну вот зачем мне это надо? Выполнять очередное безумное задание, которое никому не нужно. Ладно бы он был профессионалом и видел нетривиальные и эффективные пути решения текущих задач. А так, как в старом анекдоте про коровник, покрашенный в зеленый цвет и сдохших от болезни коров». Так рассуждая, я прикидывал, кому испортить выходные и позвать с собой на выполнение поставленной задачи. А может сделать, как Средиземова? Написать стандартную аналитическую записку, выбрать первых попавшихся, подогнать по критериям. Нет. Сначала разработать критерии, потом подобрать тех, кто подходит. Так, стоп. Сначала надо сформировать массив данных. А может бросить всё и заняться написанием нейросети? Ведь 90 % текущих задач — это рутина и анализ цифровых данных по заранее заданным показателям». Так рассуждая, я смотрел на себя в зеркало, видел в отражении слегка припухшую небритую физиономию и понимал, что ехать надо на машине, но вот стоит ли. В конечном итоге решил вызвать такси, а вечером что-нибудь придумаю. Но сейчас нужно было сделать два звонка. Первой позвонил Марине.

— Привет! Я бы сказал «Доброе утро», но, поверь, утро перестало быть добрым минут десять назад — произнес я в трубку, как только услышал заспанное «алло».

— Так, вот уже настроение снизилось. Я в кои-то веки отправила детей в школу, и решила выспаться на неделю вперед. Что случилось?

— Мне сейчас позвонил Вагрон. У него гениальная идея, которую он никак не мог объяснить. Хорошо получилось только сказать, что первое — нужно срочно идти на работу, так как он уже договорился и нас пропустят на вахте, второе — идея настолько срочная, что в понедельник мы должны отправить письмо в Москву, иначе опоздаем и третье — додумывайте сами, я всё уже сказал, но в понедельник до 12–00 письмо должно быть готово.

— Красота. Я так подозреваю, готовить будем мы с тобой, у светлых голов и Средиземовой выходные.

— Вот за что ценю, так за твою сообразительность. Так что, составишь компанию? Я так думаю, сегодня за день уложимся. Мне главное массив собрать, а там вытащим что нужно.

— Куда же тебя отпускать одного. Конечно, составлю. Правда все планы придется отложить до лучших времен — Марина вздохнула и продолжила — но мне и правда часов в пять вечера нужно быть дома. Сам понимаешь, дети придут из школы, нужно приготовить ужин, загрузить стирку, погладить бельё, проверить уроки на понедельник ну и всё такое. Это тебе хорошо — тарелку с чашкой помыл, побрился, зубы почистил и вперед. А мне нужно собраться, так что я опоздаю.

— Главное, приходи. Медаль не обещаю, премию тоже вряд ли дадут, но мы же работаем на благо службы.

— Да. Это и держит на работе. Хотя, знаешь, я в последнее время не хочу заходить в здание. Вот как будто черный туман вокруг. Иду, всё хорошо, настроение хорошее, подхожу к зданию, переступаю порог и резко приходит ощущение какой-то безнадежности, или обреченности что-ли. У тебя нет такого?

— Что-то похожее есть. Какая-то моральная тяжесть появляется, как только захожу в здание. Я тоже обратил на это внимание. И, посмотри вокруг — какая-то апатия у всех. Нет блеска в глазах, нет энтузиазма. В основном все похожи на крепостных крестьян.

— Да, есть похожее ощущение. Ладно, я пошла собираться, как соберусь, приду.

Марина повесила трубку, а я стал вспоминать, что нечто похожее вчера мне говорили и Савинов и Святослав, и Незрячий.

Вздохнув, я быстро, чтобы не передумать, нашел контакт Алисы, ткнул в кнопку вызова и зажмурился. Как всегда, Алиса ответила почти мгновенно, и на меня обрушился поток её энергии.

— Так, проснулся. Я скоро приеду к тебе. Сегодня отложила всех и до вечера я свободная девушка. Сейчас заеду в Ашан. Тебе что привезти? Давай пожарим шашлык. Я очень хочу кусочек мяса.

— Подожди. Алиса, я хотел сказать.

— Так, что ты там надумал. Сегодня никаких планов. К тому же вчера вечером, когда я тебя везла домой, ты был более многословен. Обещал златые горы, молочные реки и кисельные берега. Первые две минуты, а потом свесил голову и уснул. Радует, что около дома сам включил автопилот, закрыл дверь у меня перед носом и даже не сказал спасибо.

— Спасибо, солнышко. Честно. А как ты….

— Как я вчера тебя нашла? Так я сама только закончила отправлять почту и разбирать входящую корреспонденцию, спускаюсь по лестнице и слышу, как кто-то пытается петь про чёрного ворона. Потом всё затихло, мне показалось, что я слышу твой голос. Времени уже было прилично, ну я и решила посмотреть, кто там упражняется в вокале. Когда открыла дверь, услышала глухой удар, и увидела, что ты почти упал к моим ногам, Ну и мне пришлось доставить твоё тело домой. Благо никто не возражал. Посидели вы вчера знатно.

— Спасибо. Я действительно тебе благодарен, но Вагрон меня сегодня выгнал на работу.

— Как? Почему? Зачем? Вчера в почте не было ничего срочного.

— Его осенила очередная идея. Ждать не хочет. В понедельник письмо должно уйти в Москву.

— А ты не можешь не выполнить очередное безумное поручение, тебя воспитали ответственным и секс с молодой и красивой женщиной для тебя не так важен, как чувство глубокого удовлетворения от сделанной, но никому не нужной работы. Серёжа. Он в понедельник утром едет в Москву, никто не будет даже читать твоё письмо. Впрочем, тебя всё равно не переубедить.

Я положил трубку и задумался. В чём-то Алиса права. Проклятое воспитание. Если дан приказ. Нужно умереть, но сделать. Не раздумывая. Только вот в последнее время приказы появлялись, изменялись, отменялись и меняли друг друга. Пришло время задуматься, а нужно ли, сломя голову бросаться и выполнять очередной приказ. То, что иногда наши письма начальник даже не читает, а аналитические материалы не отправляет в головную организацию, я начал замечать почти сразу. Но, по устоявшейся привычке, готовил и готовил очередной материал.

На улице день обещал быть теплым и безоблачным. В отличие от погоды в душе. Я не мог сам себе ответить на вопрос «А зачем я сейчас поеду на работу? Ради чего?» Я задумывался и не находил ответа. Нас еще в школе учили, что все в мире гармонично, что ради развития общества нужно жертвовать собой. Своим временем. своими силами, своим здоровьем. Сейчас я пытался понять, ради чего я жертвую временем и здоровьем. Получается, что ради морального удовлетворения начальника, который приказывает пожертвовать временем, потому что он это может. А вот может ли кто-то отказаться. Теоретически да, но государство низкими окладами поставило в такую зависимость от милости начальника, что отказ равносилен получению зарплаты в размере прожиточного минимума. При этом оплата труда друзей и родственников начальника, «это другое» И самое невероятное, что такое положение дел устраивает всех. Кроме «ненужных людей», которые годами живут надеждой. Надеждой на изменения, надеждой на лучшее, надеждой на светлое будущее. Вот эту призрачную надежду и эксплуатируют «эффективные менеджеры».

В одном старом голливудском фильме говорится «Нет будущего. Кроме того, что мы ежедневно делаем сами». Я готов этот лозунг повесить над входом в каждое государственное учреждение. Может быть, тогда люди задумаются о том, что светлое будущее нужно не ждать, а строить. Ведь фактически каждый человек — это результат ежедневных самостоятельно принимаемых решений. Я сегодняшний — это выбор меня вчерашнего и позавчерашнего. Да, иногда признать правду и принять решение это больно и неприятно. Но это нужно делать. Иначе светлого будущего не видать.

Собравшись, и дожидаясь вызванного такси, я посмотрел на книжную полку. Там стоял труд монахов Я. Шпренгера, Г. Инститориса, до которого никак не доходили руки. Мелькнула шальная мысль погадать на книжный разворот, тем более в голове вертелся вопрос, ответить на который могла лишь Святая Инквизиция. Спросив мысленно «И за что нам всем эти мучения?», я наугад открыл книгу. Ответ убил на месте. Средневековые монахи, проанализировав развитие цивилизации дали поразительный ответ «Из совокупности добра и зла состоит удивительная красота Вселенной. Даже и то, что называется скверным, находится в известном порядке, стоит на своём месте и позволяет лучше выделяться добру. Добро больше нравится и представляется более похвальным, если его можно сравнить со злом»[1].

9.3 Философская дорога. Кто же всё-таки влияет на выбор?

В нашу деревню такси обычно приезжает только после длительного ожидания. Но сегодня была суббота, желающих куда-либо ехать не наблюдалось и мне пришлось подождать всего семь минут. Таксист, добродушный полный мужчина лет тридцати, когда я сел, нажал две кнопки на своём смартфоне, и сказал:

— Удивительная штука, жизнь. Вчера в пятницу я простоял без заказов почти целый день, а сегодня только привез пассажира из аэропорта до вашей деревни, и подумал, что ехать обратно пустым нецелесообразно. Дай, думаю, поищу заказ. Только нажал, как сразу поступило три вызова. Ваш самый дальний, и, для меня самый выгодный. Едете погулять в город?

— И да и нет. Сначала на работу, нужно выполнить задание начальника. А вот потом, наверное, можно будет и погулять. — я поморщился, вспомнив как прошел вчерашний вечер.

— Вам не хватило недели на работу? Смотрите, какая погода на улице. Может, а ну его, это задание? Давайте, высажу вас на половине пути, на нашей набережной.

Я улыбнулся. Вселенная подавала мне второй знак, что ничего хорошего из выполнения неожиданного задания не будет. Да и скорее всего, это неожиданно выдуманное задание, без какой либо конкретики никому не нужно. Как и все мы, все, кто работал в организации до прихода Вагрона. А на самом деле, что гонит меня сейчас на работу? Желание подготовить для Исмагилова данные, которые он и сам не знает, как получить? Нет. Желание доказать кому-то, что я способен выполнить невыполнимое поручение? Нет. Желание получить повышенную премию за сверхурочную работу? Опять нет. Так что же? Ответ кроется в воспитании поколения семидесятых. Нас воспитывали в духе «умри, но сделай». Вот и сейчас, я понимал, что толку от моей работы не будет, что это бесполезно потраченный день, но я еду на работу, я буду искать пути выполнения поставленной задачи, я буду делать, и всё равно сделаю. Естественно всего этого я не стал говорить таксисту. Я просто улыбнулся и ответил:

— Я бы с удовольствием, но есть такое слово «надо» Я очень его не люблю. Но иногда приходится вспоминать о его существовании. И, к сожалению, в последнее время гораздо чаще, чем хотелось бы. Вот вы тоже сегодня на работе. К тому же начали работать намного раньше меня, раз приняли не первый заказ.

— Подловили. Да, есть такое слово. Но я сегодня и завтра поработаю, а в понедельник тоже поеду в деревню. К тому же график у меня свободный, сегодня пробок нет, ездить я люблю, а рано утром в субботу самые выгодные заказы. А вы в офис едете? Чем занимаетесь?

— Аналитикой. Буду играть с цифрами, чтобы получить на выходе рекомендации для принятия правильного решения.

— А я решения принимаю подбрасыванием монетки. Верный способ. Никогда меня не подводил.

— Для простых решений, которые подразумевают только ответ «да» или «нет» это не самый плохой способ. Хотите анекдот на эту тему?

— Давайте.

— Решили ученые провести эксперимент и выяснить расхождение в мышлении мужчины и женщины. Спрашивают у мужчины: какая вероятность того, что выходя из дома, вы увидите динозавра. Живого. Он достал калькулятор, написал формулу, высчитал какие-то коэффициенты и через некоторое время ответил, что такая вероятность есть, и она составляет примерно ноль целых сто восемьдесят четыре миллиардных. Спросили об этом женщину, она ни секунды не задумываясь, выдает ответ, что вероятность ровно одна вторая. Учёные в шоке и спрашивают, как это так? Да всё просто. Или увижу или нет. Так вот, я считаю, что правы оба.

Таксист засмеялся, и сказал:

— Классный анекдот. Да, действительно. Если подумать, то правы оба.

Мы ехали по набережной. Мимо проносились гуляющие люди, открытые витрины летних кафе, рыбаки, сторожащие поклевки, деревья, фасады домов. Проносилась жизнь. Жизнь, которой нас лишал наш начальник. Парадоксально, но в последнее время как раз из нашей центральной конторы присылали письма о человекоцентричности. Наш начальник вошел в кучу комиссий, принимает участие в обучениях и семинарах, говорит правильные вещи о ценности чужого времени, но всё это заканчивается, как только от него отворачиваются вышестоящие товарищи. У меня сложилось стойкое ощущение, что в нем живут минимум три разных человека. Причем его истинное лицо мы никогда не увидим. И если увидим, вряд ли нам это понравится.

Очень характерный эпизод с его отношением к окружающим произошел на недавней конференции. Люди собрались со всей России, приехали ведущие спикеры и бизнес-коучи. Было интересно и познавательно. Конференция проходила два дня. И вот на второй день нас рассадили по группам для проведения тимбилдинга. Обязательное условие, которое поставили спикеры — присутствие всех за столами сразу после перерыва. Перед этим была прочитана целая лекция о ценности чужого времени и важности тщательного планирования и соблюдения регламента. Мероприятие не начиналось, пока все не заняли свои заранее установленные места. И все 24 минуты ждали одного человека. Нашего начальника, который пришел, посмотрел с удивлением на притихший зал, усмехнулся и громко спросил «А вы что, меня только ждете? Так я пришел, можем начинать». Сел за стол и начал что-то смотреть в смартфоне и активно переписываться.

Мои размышления прервал таксист:

— Не надумали? Мы как раз добрались к началу набережной. Это ваш шанс приятно провести день. Выбор за вами.

— Выбор. Да хорошо сказано. Я всегда думал, что наша жизнь — это результат наших ежедневно принимаемых решений. Я сегодня — это результат тех решений, которые принял я вчера. И сейчас решим, какой выбор сделать.

Я достал из кармана монетку, зажал в руке и сказал:

— Воспользуемся вашей методикой. Орёл, и я выхожу здесь, расплачиваюсь с вами полностью по счётчику. Решка, и я еду на работу.

— А если зависнет в воздухе? — спросил таксист неожиданно серьёзно.

— Тогда я добавлю к маршруту еще одну точку, мы развернёмся и поедем к одной хорошей девушке, где вы меня высадите. Договорились?

— Договорились — сказал Таксист с очень серьёзным лицом.

Резким движением большого пальца я подбросил монетку, поймал её правой рукой, сжал в кулаке, немного подождал и раскрыв ладонь, протянул её таксисту. Монета лежала номиналом вверх.

— Это выбор вселенной, — сказал я — едем до конечной.

— Вселенная тоже может ошибаться. А вы уверены, что именно это ваш выбор. Может кто-то другой повлиял на него. А вы сами выбрали бы нечто иное.

Я задумался, потом решительно мотнул головой, переждав вспышку боли, сказал.

— Даже если это так, как я об этом узнаю? Я всегда считаю, что решения принимаю сам.

— А вы подумайте, какое решение вы бы приняли сами сегодня. — Спросил таксист и больше не произнес ни слова до самого конца пути.

Когда я вышел из машины около нашего здания, то меня встретили закрытые ворота, запертая калитка и опущенный шлагбаум. Естественно, Исмагилов даже не посчитал нужным позвонить, договориться, распорядиться, чтобы меня пропустили. Мне пришлось пять минут звонить на вахту и убеждать охрану, что я в трезвом уме пришел работать в субботу, не под конец года, и, даже не под конец квартала. Что письменного приказа начальника не предвидится, и что придут еще люди. Здравый смысл капитулировал, и охранник пропустил меня с напутствием «только не засидись, как вчера. Незрячий только час, как ушёл».

9.3 Цифры бывают разные. Чёрные, белые, красные (народная мудрость).

Алгоритм выполнения поручений начальника у меня уже выработался. Я прорабатываю то, что он хочет видеть, потом пытаюсь определить, как получить то, то он хочет видеть, и в итоге разбив процесс получения информации на маленькие операции, начинаю выгружать цифры. Вся проблема, по сути заключается в правильном техническом задании для формирования массива данных. Если где-то ошибиться с показателем, то получишь совсем не то. Для Этого, по сути мне и была нужна Марина. Она критическим взглядом оценивала алгоритмы, если нужно, мы его дорабатывали, а дальше монотонно выгружали цифры, составляли формулы и получали итоговые данные. Вот и сегодня, составив алгоритм и сделав форму, мы принялись выгружать из программы данные. Работа монотонная и располагающая к философским беседам. Первая не выдержала Марина.

— Сереж, ты не знаешь, к нам новенькая придет сразу в понедельник?

— Новенькая, это Синицына? Звезда. Далеко пойдет, если Вагрон останется здесь.

— Такая умная?

— Такая амбициозная и угодливая. Вагрон сейчас привлекает не умных и грамотных, а верных и исполнительных. В тренде последних лет «формирует свою команду».

— А ты войдешь в его команду?

— Наверное, нет. Стучать не умею, подлизываться не буду. Да и я всю жизнь работал на службу, а не на амбиции начальника.

Марина затихла. В кабинете раздавалось усердное щелканье мышки, шорох бумаги и скрип карандаша.

— Марина, а ответь мне на один вопрос.

— Это какой? Из-за монитора напротив выглянули сосредоточенные глаза.

— На простой. Тебе не кажется, что в последние месяц-другой над нашей конторой как будто нависла туча? Я когда захожу в здание, да и не только я, почти сразу чувствую упадок сил, какую-то слабость и неотвратимое желание развернуться и уйти куда подальше. Но стоит хотя бы в обед выйти за ворота, как жизнь возвращается. Такое ощущение, что в здании заработал какой-то артефакт поглотитель жизненных сил.

— Да, я замечала. Более того, об этом уже давно говорят все девочки в отделе. Первое время мы списывали это на периодические женские недомогания, но так не бывает, чтобы слабость, апатия и упадок сил длились месяцами. Что это такое, я так и не понимаю. Наверное психосоматика.

— Ну да, ну да. Кстати, помнишь, на новый год мне досталась книга?

— Конечно, помню. Сама выбирала. Хотела пошутить. Ты же столько лет ездил с проверками.

— Я давно хотел её почитать. Так вот, сегодня я её открыл наугад, и прочитал, что зло в этом мире есть для того, чтобы мы ценили добро.

— И что ты предлагаешь? Я так понимаю, что зло сейчас — это Вагрон. Марина перестала щелкать мышкой и вопросительно посмотрела на меня.

— Я пришёл к аналогичному выводу. Посуди сама — мы превращаемся в какую-то деструктивную секту. Если почитаешь статьи в умных журналах, то там первое, на что обращают внимание — это создание условий для прекращения общения с прежним окружением, замена ценностей. Смотри — нам незаметно сдвинули рабочий график. Сейчас мы работаем по 10–12 часов. К концу недели сил не остается от слова совсем. Дальше. Сегодня какой день?

Марина без запинки выпалила:

— Суббота. И я планировала выспаться и переделать накопившиеся дела.

— Правильно. А почему дела накопились? Потому что всю неделю ты работаешь. Сегодня вместо общения с друзьями, близкими ты опять сидишь здесь и выполняешь задание. И тут мы подходим к главному — цели в заданиях нет. Мы слепо верим нашему единственному лидеру, не задумываемся, для чего эти трудовые подвиги нужны, и мы неуклонно превращаемся в кучку людей, которые не живут, а существуют. Нас разучивают думать. Занимают бесполезной работой. Но ведь для чего то мы нужны.

Марина сосредоточенно размышляла над моими словами. Всегда, когда она волновалась, она начинала машинально грызть кончик шариковой ручки. Вот и сейчас она с треском откусила кончик колпачка, недоуменно посмотрела на обломок и засмеялась.

— Ты хочешь сказать, что у нас здесь образовался остров ненужных людей.

— Бери выше. Целая вселенная, которая существует ради ненужных людей. Тут я задумался. Мне неожиданно пришла в голову мысль. Может быть, не вселенная для ненужных людей, а вселенная, благодаря определенной группе людей. Ведь, по сути, мы теперь большую часть времени, и чем дальше, тем больше живем в каком-то замкнутом анклаве. И даже выходные заняты мыслями о том, что скоро нужно сюда возвращаться. Точно, у нас создана тоталитарная секта «Свидетели Вагрона». А с понедельника приходят региональные кураторы. В нашем случае, глаза и уши Вагрона в каждом отделе. Не зря Синицына идет сразу к нам.

— Серёж — после долгой паузы сказала Марина — а есть каке-либо способы борьбы с этой сектой?

— Да, я как раз об этом читаю — огонь, вода и святая инквизиция. Методы у них, правда несколько специфические. Но потом похоронят с почестями.

— Да ну тебя. Я же серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю. В нашем случае методов нет. Только уходить, или ждать, пока уйдет Исмагилов. Правда, я так думаю, он не уйдет. Что-то его тут держит. Если бы он хотел денег или власти, то уже собирался бы в Москву. А он как здесь засел, так и создает свой мирок. Свой мир. Тоталитарная секта. Упадок сил. Марина, ты умничка.

— Я знаю. А в чём я умничка?

— Пока и сам не знаю, но что-то в этом есть. Я попробую сегодня или завтра нарисовать схему, и заложить в неё наши с тобой аргументы. Поищу, что можно сделать при таких вводных.

— А как же наше задание.

— А задание мы с тобой сделали. Если я правильно всё разложил, то от нас не ждут никакого результата. Воспользуемся нашими домашними заготовками. Помнишь, мы год назад с тобой и Димой уже готовили подобные алгоритмы и сделали отбор.

— Да.

— Ну вот эти данные я и отправлю Вагрону. Тем более, слайды и тезисы доклада уже готовы. Только актуализировать и обновить. И всё. Так что, как доделаем массив данных, можешь спокойно идти домой. А за работу в субботу потом как-нибудь будешь представлена к награде.

— Вручишь орден сутулого?

— Именно его. Вырежу из алюминиевой банки и раскрашу в наши корпоративные цвета. Всё, доделывай и иди готовить обед. Как раз успеешь.

Марина еще минут двадцать молча интенсивно щелкала мышкой, а я поправил слайды, тезисы доклада, итоговое письмо и отправил всё на почтовый ящик Вагрона. Он же просил сразу скинуть ему информацию. Звонить и писать я не стал. Вместо этого я набрал Алису. Алиса не ответила, но через несколько минут перезвонила сама.

— Серёж, извини, планы поменялись. Меня Вагрон Саареевич попросил подготовить ему на понедельник костюм и рубахи. Он ведь едет в Москву. Я сейчас еду в химчистку. Он где-то посадил пятно на костюм. Придется делать срочную. И потом стирать и гладить рубахи. Он же не может приехать в головную контору неопрятным. Ведь руководитель — это лицо организации. Он должен выглядеть на все сто.

— Алиса, а это не перебор с его стороны? У тебя ведь выходной.

— У тебя тоже. И где ты его проводишь? Да, я понимаю, что это как-то не правильно. Но мне кажется, что это моя работа. Я ведь сама её выбирала.

— Алис, мне сегодня один философ сказал «А вы уверены, что это вы принимаете решение?» Ты знаешь, мне кажется, что с недавних пор мы перестали принимать решения самостоятельно. За нас решают всё. Что делать, когда отдыхать, когда уходить домой, с кем встречаться.

— Серёж, не обижайся. Ты сам вчера захотел пообщаться с товарищами, утром сам захотел приехать на работу.

— А ты сама решила вместо выходного стирать и гладить чужое бельё?

— Ну я не стираю, я костюм отвезла в химчистку, а рубахи стирает машинка.

— Об этом я и говорю.

— Ну в понедельник он уедет, давай вечером погуляем.

— Давай. Я за.

Алиса положила трубку, а ко мне пришла твёрдая уверенность, что в понедельник прогулка не состоится. И причина будет до нельзя уважительная.

[1] Монахи Я Шпренгер, Г. Инсторис «Молот Ведьм»