Кому нужны ненужные люди?

Глава 5

5.1 Что это было?

На удивление, народу в магазинах было не сказать, что много, и всё задуманное удалось приобрести достаточно быстро. На автобус я успел, и, подходя к дому, набрал Алису. Алиса сняла трубку.

— Прости, я еще на работе. Наберу позже.

Вот и поговорили, подумал я, когда Алиса повесила трубку, не дав мне сказать и слова. В этом вся она. Гиперопека и гипертрофированное чувство долга. Ладно, будет время приготовить, к тому же, чем позже она приедет, тем больше шансов, что проснёмся вместе. Чего скрывать и стесняться. Мы не школьники и ни чьё одобрение или осуждение особо нас уже не волнует. Может быть, это моя вторая попытка, которая будет удачнее первой. Да и у неё это вторая попытка. Два на два получается.

Когда я подошел к дому, то вспомнил все ролики, которые дети асфальта размещают на ютубе, в тиктоке и прочих социальных сетях. «Первое, с чем вы столкнетесь, это с необходимостью постоянно чистить снег» Да, это правда. И сейчас, глядя на занесенную ровным белым снегом тропинку, я не испытывал чувства сожаления. Нарушив девственную чистоту и дойдя до дома, я сгрузил покупки, взял лопату, которая всегда стоит у двери, потом поставил ее на место и пошел на кухню. Почистить снег можно будет, пока готовится мясо. У меня будет минут 30, и за это время я успею расчистить парковку для Алисы. Как раз, рядом с моей машиной есть место. Успею расчистить тропинку от калитки, а больше и не требуется. Салат я сделал еще утром, пока готовился к празднику на работе. Осталось его только заправить. Достав мясо, я сразу же услышал требовательный мяв. Неслышно подкравшаяся кошка требовала свою долю. Получив требуемое и оценив размер нарезанных кусочков, она неторопливо и с королевской грацией стала наслаждаться. Да, я знаю, что сырое мясо надо предварительно заморозить и только потом давать, в крайнем случае, отваривать, но моя кошка не признавала отварное. Только сырое.

За приготовлением вечернего ужина время пролетело незаметно. Посмотрев на часы, я удивился. Ужин был уже не вечерний, и даже не поздневечерний. Ужин был ночной. На часах было 23–55. Алиса не позвонила.

Что могло случится? Да, по сути всё, что угодно. И звонить первым, напрашиваться я тоже не буду. К тому же, завтра на работу к девяти ноль ноль. Всё по кругу, всё как обычно. Не будем ломать привычных ход вещей. Непонятно одно. Почему всё-таки она не позвонила. Неужели это так сложно — снять трубку. Найти в списке последних набранных номеров мой, щелкнуть белым холёным пальчиком с потрясающим алым ногтем по экрану смартфона, приложить к шелковистой коже слегка припудренной щеки, подождать. Подождать и ответить.

Ладно, завтра выясню. Если будет, у кого выяснять. Хотя, Алиса должна быть на работе. Индульгенция никогда не касается секретаря руководителя.

5.2. Недобрый день, недоброе утро.

Утром я проснулся от пристального взгляда маленькой кошки. Она терпеливо ждала, пока я проснусь, чтобы потребовать завтрак. И пусть еда в миске с вечера еще не закончилась, это был выработанный ритуал. Конечно, с большим удовольствием я бы сейчас сварил кофе на двоих, но и на одного варить кофе у меня тоже получается неплохо. На улице снегопад перестал, ветер утих, и первый робкий лучик солнца красил бледно-розовым цветом серебряную бахрому, что за ночь появилась на всех деревьях. «Новогодняя сказка, да и только» Я тяжело вздохнул и пошел на кухню. Пушистые лапки мягко засеменили за мной. «Из вчерашнего ужина получится шикарный завтрак». Невесело подумал я и решил не заморачиваться с разогреванием. Как то девушки пошутили, что в магазинах пора продавать в мешках товар под названием «Корм для мужчин, сбалансированный и витаминизированный полноценный рацион». По их мнению, будет пользоваться спросом. Конечно, я тогда с ними поспорил, но бывали моменты, когда можно и согласиться. Добавив к куску запеченного холодного мяса горку салата, положив на край тарелки нарезанный кружочком свежий помидор (как клятвенно убеждал меня смуглый торговец из овощной палатки — только позавчера висел на ветке и грел бока под ласковым Азербайджанским солнцем) и завершив натюрморт небольшой горсткой собственноручно порезанной и посоленной капустой с вкраплениями сочной и ароматной морковки, я поставил на медленный огонь кофеварку.

Пока варился кофе, следовало почитать новости, узнать что творится в мире. Привычно ткнув пальцем в экран, я увидел сообщение. Сообщение от Алисы. Она его отправила в час тридцать. «Я знаю, ты меня ждал. Наверняка приготовил вкусный ужин. Я вышла с работы десять минут назад. Это какой-то сюрреалистический кошмар. Он сидел, все время просил минеральную воду в стекле, но при этом ни разу не спросил, есть ли у меня деньги на это. Я вечером на свои деньги купила ему шесть бутылок воды в ближайшем магазинчике. Пока он не закрылся. Постоянно просил мыть стакан для воды. Практически после каждой новой бутылки. У меня Анабель, наверное уже все коврики сгребла в кучу. Бедная девочка. Прости, я не приеду. Если хочешь, давай посидим вечером второго или третьего. Сегодня я встречаю праздник у мамы. Еще раз прости. Я никогда не была такой опустошенной. Словно перекидала шестьдесят тонн снега».

Мне приходилось задерживаться на работе. Во время ревизии бывает и не такое. Когда нужно пересмотреть и проверить несколько ящиков документов, иногда забываешь про время. Но во-первых, я никогда не оставлял с собой тех, кого проверял, во-вторых это было моё добровольное и осознанное решение. В-третьих попить воды я мог и в гостинице. Ну а если цель была — попить за чужой счет хорошей минеральной водички, то не стоило так долго задерживаться. Попроси сразу 6 бутылок и пей хоть до утра в своё удовольствие.

Размышляя так, я встречал рассвет. Солнечные лучи уже вовсю сверкали в кристаллах инея, что покрывал деревья, заборы, наличники ближайших домов. На некоторых крышах уже вовсю дымили печные трубы. Белый дым стоял столбом, предвещая морозный, ясный зимний день. Где-то вдалеке запел петух. С пением петухов исчезала вся нечисть, и добро побеждало зло. По крайней мере, так нас учили сказки в детстве. Жаль, что в жизни нечисть не исчезает ни с первыми, ни со вторыми, ни с третьими петухами.

Прикинув, что Алиса должна уже проснуться, я набрал её номер. Она ответила сразу же, как будто держала телефон в руках и ждала первого звонка.

— Привет!

— Доброе утро. Прости еще раз, я вчера не позвонила, когда он меня отпустил.

— Не извиняйся. Ты ни в чем не виновата. За тобой заехать?

— Ты знаешь, если бы после работы не нужно было ехать к маме, то я бы с радостью согласилась. Но мне нужно заехать в кучу мест, купить подарки. Не знаю, как я это всё успею. Я как пробитый в блендере и пропущенный через пресс лимон.

— Это бывает. Состояние называется недопереспал. Проходит в выходные.

— Знаешь, может захватишь голодной девушке кусочек мамонта, если он еще остался. Сил нет даже завтрак приготовить. Сейчас Анабель прибежит и я поеду. Нужно еще Алёну Николаевну проводить.

— Мясо. Салат. Немного овощей и поцелуй придадут сил голодной девушке?

— Да, придадут, только в обратной последовательности.

— Хорошо. Я тоже выезжаю минут через пять. Как приедешь, загляни ко мне, я дежурю в гордом одиночестве. Святослав обещал заглянуть, но это будет ближе к обеду.

— Пока. И прости еще раз.

— Хорошо. Пока.

Упавшее с вечера настроение постепенно улучшалось. Уже хотелось петь и любить весь мир. По крайней мере большую его часть. Подхватив на руки кошку, которая сразу же начала делать вид, что на полу у нее осталась куча дел и её нужно срочно поставить обратно, я покружил её по комнате и посадил на диван.

Так, остаешься за главного, песни не петь, домового не пугать, можешь прибраться в комнатах, в крайнем случае, просто постарайся не разодрать окончательно не угодивший тебе коврик у двери. Хотя, раздери его окончательно, на новый год куплю тебе новый.

Кошка смотрела на меня с философским спокойствием. В её насмешливом взгляде я прочитал «Давай, топай на работу. Тоже мне, нашелся воспитатель. Сама знаю, чем мне лучше заняться».

Добравшись до работы быстро и без приключений, всё-таки 31 декабря с утра народу бывает не много, я накормил голодную женщину. «Всё-таки путь к сердцу женщины пролегает тоже через желудок» — подумал я и, как только за Алисой закрылась дверь, открыл годовой отчет, чтобы еще раз проверить, из чего складываются итоговые цифры.

5.3. Самый длинный день.

Абсолютная власть пьянит. Особенно пьянит власть безответственная. «Пластилин». Так про себя Вагрон начал называть сотрудников попавшей к нему в руки организации. Он был чужой в городе, чужой в области, чужой в системе. Тем сильнее он находился в эйфории от свалившихся возможностей. «Мой мир, мои правила. Я создатель». Он подумал и замер в страхе, ожидая наказания. Его не последовало. Вчера день был как в тумане. Его что-то просили, он что-то приказывал. Его приказы выполнялись, он приказывал снова и снова. Время не важно. Важно то, что его слушались, его приказы выполнялись. Но этого было мало. Люди должны жить его идеями. У них не должно быть своей воли, своих интересов. Они должны генерировать эмоции для покровителя и создавать блага для Вагрона. Больше эта серая масса ни на что не способна.

«Сегодня будет много дел. Отдыхать и расслабляться некогда. Все должны бегать и готовить аналитику. Больше аналитики, больше информации. Быстрее, быстрее. Сам я не справлюсь. Нужен кристалл. У меня есть небольшой запас. Но этого мало. Может послать эту девчонку из приемной. Она наверняка знает, где можно их достать. Без спиди нельзя работать. Только скорость поможет достичь цели. Нет, опасно. Эй, ты здесь. Я знаю, ты здесь. Ты можешь дать мне пару кристаллов»? Несколько минут ничего не происходило. Затем неожиданно раздался голос. Он раздавался сразу со всех сторон. «Наивный. Тебе не нужны кристаллы. Пользуйся силой эмоций. Плоть слаба. Дух силён. Возьми то, что твоё. Не забывай про долг и твори. Тебе дали всё. Теперь пришло время платить по счетам. Дай мне эмоции. Больше эмоций. Сделай свой вклад в создание Вселенной».

Капелька холодного пота начала свой путь на виске, стекла по щетине на щеке, устремилась к подбородку и, сорвавшись, прекратила своё существование, разбившись и лист бумаги, покрытый кругами, треугольниками и ломаными линиями.

— Позовите мне Свиридову — сказал он, наклонившись к телефонному аппарату и нажав кнопку соединения с секретарем.

— Хорошо. Ещё кто-нибудь нужен?

— Нет, я разве неясно сказал, мне нужна Свиридова. И предупредите водителя, чтобы был наготове. Сегодня много дел.

— Хорошо. Что-то еще.

— НЕТ, ВЫПОЛНЯЙТЕ.

В голове мучительно формировалась мысль. Он что-то хотел сделать, что-то очень важное. Именно сегодня. Это нельзя было упустить. «Мне нужны соратники. Но верить никому нельзя. Особенно тем, кто работает здесь. Это просто болото. Вовремя я пришел к ним. Я помогу им стать лучше, стать ближе к творцу. Мы создадим новый порядок. Нет, Я создам. Только я знаю, что делать». Раздавшаяся трель телефонного звонка привела его в ярость. На дисплее высветился номер секретаря.

— ЧТО НУЖНО?

— Вагрон Саареевич, вы попросили пригласить Алёну Николаевну, она пришла — спокойно ответила Алиса.

— Пусть ждёт, я занят.

— Но вы же только что …

— Я сказал, я занят. Пусть ждет. — Он бросил трубку на аппарат и выругался. «Чертова девчонка. Никакого соображения. Если начальник занят, значит звонить и беспокоить нельзя. Придется учить и учить. Учить здесь нужно всех. Я один не справлюсь. Мне нужны верные люди. И я должен знать всё, что творится здесь. Кто чем дышит, кто о чём думает. Всё должен делать сам».

Карандаш, всё ускоряясь, чертил на листе бумаги линии, треугольники, завитушки, которые складывались в замысловатый рисунок. Постепенно из глубины листа стало проступать очертание какой-то фигуры. У неё были раскинуты в стороны руки и широко раскрыт рот. Лица у фигуры не было. Отбросив карандаш на край стола, Вагрон снял трубку и набрал секретаря.

— Алиса, позовите сюда водителя, потом вместе с ним зайдите ко мне.

— Алёна Николаевна ждет вашего вызова в приёмной.

— Да, я помню. Пусть придёт попозже. Хотя нет, пусть подождёт и зайдет сразу после того, как вы выйдите.

«Ненавижу ждать. Водитель должен уже быть здесь. Время, время, я чувствую, как оно утекает в пустоту. Нельзя терять время. Где эти жители болота. Сколько можно ждать». Раздался звонок, и он рванул трубку так, что она с грохотом упала на стол, запутавшись в перекрутившемся шнуре. Он поспешно поднял трубку и почти прокричал:

— Заходите.

— Вагрон Саареевич, наверное, вы меня с кем-то перепутали. Я далеко от вас и чисто физически не могу зайти. Берциев моя фамилия. Я ваш куратор из столицы нашей с вами общей Родины. Звоню поздравить вас с наступающим новым годом, пожелать успехов на новом месте. Надеюсь, здесь вы покажете класс и обеспечите стабильное первое место в работе. А то второе или третье место — это несолидно. Только вперед, только победа. Да, и главное, постарайтесь, чтобы здесь не как на вашем предыдущем месте работы от вас не разбежались все сотрудники. Победа любой ценой, это хорошо, но не забывайте, что наша главная ценность — это люди. Впрочем, на месте сами разберетесь, кто нужен, кто нет».

— Спасибо. Я оправдаю возложенное на меня доверие. Клятвенно обещаю занять первое место по всем показателям. Вы не разочаруетесь во мне.

— Хорошего нового года. Здоровья близким и родным.

— И вам всех благ в наступающем году.

Трубка осторожно опустилась на аппарат, и вновь раздался звонок.

— Вагрон Саареевич, водитель пришел, мы заходим?

— Я же сказал, как придет, сразу ко мне. Вам сто раз нужно повторить? Я не собираюсь делать за вас вашу работу.

— Хорошо, я это обязательно приму к сведению Мы заходим.

— Да, заходите.

Вошедших людей он уже немного знал. Водитель, Николай, встречал его вчера. Потом вечером, когда закончилась эйфория и эта женщина из приемной в сотый раз спросила, можно ли ей уйти домой, он отвозил в гостиницу. А утром привез сюда. Секретаря, кажется, зовут Алиса. Да. Точно. Когда-то давно дочка любила смотреть забавный мультфильм. Там одна глупая девочка летала с планеты на планету и вечно попадала в какие-то истории. Это было очень давно. Месяца три назад. Жалко терять время на глупые рисованные истории. Дочь должна быть всегда первой и поэтому у неё не должно быть свободных минут. Репетиторы, развивающие кружки, саморазвитие. Она достойна только самого лучшего.

Молчание затягивалось. В комнате сгущалось напряжение. Алиса уже не ждала ничего хорошего от этого вызова. Новый начальник вот уже второй день совершал нелогичные поступки. Такое ощущение, что он не мог сосредоточиться ни на одной мысли. Он хотел, чтобы люди делали всё и сразу. И сам пытался одновременно заниматься всем. Вот только непосредственной работой он заниматься не спешил. Он не прочитал и не расписал ни одного письма, не завизировал ни одного документа, не позвонил никому. Периодически казалось, он с кем-то разговаривает. Из-за закрытой двери раздавались приглушенные звуки разговора. При этом на экране телефона в приемной не отображались входящие или исходящие звонки. Наверное, он постоянно разговаривает по сотовому телефону. Но зачем же он позвал водителя, да и меня тоже.

— Что у нас с машиной? В каком состоянии? Та машина, на которой меня вчера встретили — это единственный автомобиль в организации? — смотря исключительно на Алису, спросил Исмагилов.

Алиса кашлянула от неожиданности, Вагрон Сергеевич отшатнулся и быстро спросил:

— Вы больны?

— Нет, — ответила Алиса — с автомобилем всё хорошо, пока работает, есть еще автомобиль для текущих поездок. Волга Сайбер. А Тойота.

— Я разве вас спрашиваю?

— Но вы смотрите на меня, и значит…

— Я спрашиваю не вас.

— Извините — Алиса отступила на шаг назад и замерла в ожидании.

— Так что с машиной.

Николай усмехнулся и сказал — Машина исправна, техобслуживание прошли меньше месяца назад, проблем особых не доставляет, больше стоит на территории. Разъездная — Волга. Вот ее гоняют и в хвост, и в гриву. Я удивляюсь, как она еще не развалилась. Но если развалится, почту возить будет не на чем.

— А почему не купите представительский автомобиль?

— А это вопрос к бухгалтерам. Но я отвечу — у нас начальство больше ходило пешком или ездило на своей машине. Особой необходимости в люксовых авто не было. Да и особо ездить то некуда. Мы все больше тут.

— Это мне решать, когда и куда ехать. Сегодня будьте готовы в 18–00 мне нужно ехать по делам. Это не обсуждается.

— Вагрон Саареевич, но сегодня же 31, сокращенный день.

— Кто это решил? Начальник здесь я. Не нравится, выход на улицу через кадры.

— Я просто спросил.

— А я просто ответил. Не тратьте понапрасну моё время. Свободны. Я позову, когда нужно будет. Идите и будьте готовы выехать в любое время дня и ночи. У нас ненормированный рабочий день.

Николай развернулся и, тяжело ступая, пошел к выходу из кабинета.

— А вы что стоите? Если нет работы, то я найду. Идите и занимайтесь своими обязанностями.

Алиса недоуменно приподняла брови, повернулась, и пошла вслед за Николаем. Она взялась за ручку двери, чтобы закрыть, как Вагрон Саареевич сказал:

— Совсем забыл, Алиса, подойдите, пожалуйста, мне нужно обсудить один момент.

Алиса снова подошла к столу, за которым сидел, растёкшись по креслу, такой непредсказуемый начальник, достала ручку и приготовилась записать поручение.

— Бросьте, не надо записывать. Я хочу вас попросить сегодня немного прибраться в комнате отдыха руководителя. Там нужно забрать в стирку полотенца, выкинуть мусор и протереть журнальный столик. Сделайте, пожалуйста. Это ведь вам не трудно, и делать недолго. Вы ведь можете немного задержаться. — Голос обволакивал, убаюкивал и интонацией говорил: «Ну что тебе стоит. Это ненадолго. Это для блага руководителя. Руководитель не должен отвлекаться на пустяки».

Алиса словно видела перед собой другого человека, совсем не того, который еще несколько минут назад кричал в телефонную трубку.

— Хорошо. Я это сделаю. Но обычно это делают сотрудники клининговой организации, которые обслуживают это здание. Я контролирую процесс. За 30 минут до начала рабочего дня.

— Я привык, чтобы в комнату отдыха не входили посторонние. Правда до этого роль комнаты отдыха у меня исполнял рабочий кабинет, но это не важно. Важно, чтобы всегда был порядок. Вам ведь это не составит особого труда? Спасибо.

Не дожидаясь ответа, Исмагилов начал что-то набирать на экране своего смартфона.

— Я могу идти?

— Да, идите. И позовите мне главного бухгалтера.

— Вагрон Саареевич, вас в приёмной уже сорок минут ждет Алёна Николаевна.

— А что ей нужно?

— Вы её вызвали, просили зайти.

— Я не просил, но, если она хочет, пусть заходит через пять минут.

— Мне предварительно вам позвонить?

— Да, конечно. Без предварительного звонка и предварительной записи на приём ко мне никто не должен зайти. И это первейшая ваша обязанность. За каждого посетителя, которого я не хочу видеть, я буду вычитать из вашей квартальной премии.

— Я поняла. Я могу идти?

— Да, конечно.

5.4. И вновь продолжается бой.

Алёна Николаевна ждала в приёмной уже сорок минут. Она не знала, что хотел от неё новый начальник. Именно начальник, а не руководитель. «Мальчик хочет самоутвердиться. Мне то уже всё равно. А вот людей жалко. Была бы коммерческая структура, через 2–3 месяца он бы работал один. И ничем не помочь. Ярослав молодец. Вчера, когда записывали ролик, держался молодцом. Жаль, не получилось выступить на публике. Интересно, чем таким важным занят Вагрон? Даже не расспросил про состояние дел. А ведь мне сегодня уезжать. Если сейчас поговорим и отпустит, то как раз к новому году будем дома. Впритык, но будем. Даже если сильно не гнать по трассе». Размышления прервала Алиса, которая вышла из кабинета какая-то напряженная.

— Девочка моя, у тебя всё в порядке?

— Да. В порядке. Почти. За исключением того, что я почему-то второй день не могу сама распорядиться своим временем. Причем после работы.

— Не переживай, всё наладится. Сергей хороший мужчина. Всё у вас будет хорошо. Меня сейчас примут? Или мне еще немного подождать?

— Да, я сейчас позвоню и скажу, что вы заходите. Теперь новое правило — даже если вас вызвал начальник, заходить в кабинет только после предварительного звонка. Иначе минус от моей премии. Чувствую с таким подходом буду еще и должна в конце квартала.

— Не переживай, он только стращает. Пройдет немного времени, самоутвердится и наиграется. Всё будет, как и раньше.

— Именно. Наиграется. Как я раньше об этом не подумала. Капризный испорченный ребёнок. Читала про такой типаж у Эрика Бёрна.

— Это в его книге «Игры в которые играют люди. Люди, которые играют в игры»? Я читала, очень интересная книга. Даже подчерпнула там некоторые идеи.

— Да. Боюсь, с таким подходом к работе у меня теперь не будет времени ни на книги, ни на фильмы, ни на личную жизнь. Сейчас я наберу, должен принять.

Алиса сняла трубку и спросила: «Вагрон Саареевич, можно, к вам зайдет Алёна Николаевна? Да. Хорошо. Я поняла. Ещё кого-нибудь пригласить»? Она положила трубку и сказала:

— Заходите. Только он уверен, что вас не вызывал, это вы сами напросились. Делает одолжение и принимает.

— Даже так. Хорошо, и я сделаю ему одолжение.

Алёна Николаевна толкнула дверь и решительно сказала: «Разрешите?», затем, не дожидаясь ответа зашла и захлопнула за собой массивную дверь.

Сделав несколько шагов, Алёна Николаевна сначала остановилась, а затем шагнула ещё и села на стул у стола совещаний.

— Я разве разрешил садиться? — спросил, зевнув и не прикрыв рот рукой Вагрон.

— А я разве спросила разрешения? Это мужчина должен стоять в присутствии женщины. Если конечно он воспитанный мужчина.

— Это намек на моё плохое воспитание?

— Что вы, всего лишь констатация факта. Факта того, что я женщина и некоторое время назад исполняла обязанности руководителя этой организации. А завтра я уже не ваша подчиненная, и мне сегодня ехать.

— Я помню. Как только подготовите таблицы с показателями в разбивке по месяцам, я вас больше не задерживаю. У вас всё? Если да, идите и делайте.

Свиридова спокойно посмотрела на Вагрона, сделала паузу и спросила:

— Зачем вам это надо? Показать, кто здесь главный? Вы главный, где расписаться? Кровью не предлагаю, я не так воспитана, а вот чернилами в самый раз. У меня даже ручка с собой.

— Таблицы — процедил сквозь зубы Вагрон — с разбивкой по месяцам.

— А может ещё графики нарисовать? И сразу доклад о том, как космические корабли бороздят большой театр.

— Я вас не задерживаю. Придете, когда будут готовы таблицы.

— Хорошо, Хорошо. Да, сегодня пятница, день предпраздничный. Так что максимум, что я могу вам уделить — это принести заполненные таблицы в 15–00. Дальше пишите приказ о том, что мне необходимо работать сверхурочно. А может всё-таки расписаться, что вы здесь главный и закончим на этом. Нам ведь даже меряться нечем. Мне по крайней мере.

— ТАБЛИЦЫ. ПО МЕСЯЦАМ.

— Всё, ухожу делать таблицы. Запишите сразу меня на 14–55. Я думаю, мы уложимся в пять минут. Да?

Свиридова встала, и не дожидаясь ответа вышла. Когда закрылась дверь в приемную она подумала: «И зачем я так его обломала? Он ведь теперь отыграется на сотрудниках. Очень непростой мальчик. Именно, что мальчик. Как он попал на эту должность? Наверняка кто-то помог. Тот же, кто отправил меня собирать клюкву в северные болота. Ничего, еще пободаемся. Надо хоть какие-нибудь таблички принести. А поможет мне Сергей Петрович. У него наверняка есть в загашнике не отработанные цифры. Точно, его и попрошу. Он не откажет».

— Алиса, сейчас там будет ураган, или торнадо. Извини, я не сдержалась. Наш малыш будет капризничать. Ты уж не принимай близко к сердцу. Да, и попроси Сергея, пусть даст мне любые таблички, лишь бы там были цифры в разбивке по месяцам. Он поймёт.

— Конечно. А что вы сделали? Вылили Исмагилову на голову стакан воды? Он к Вам приставал?

— Нет, что ты. Всего лишь играла по своим правилам. Ведь я была хозяйкой этого кабинета чуть меньше года. А он так, появился ниоткуда и уйдет в никуда.

— Что вы такое говорите. Как это в никуда.

— Алиса, я тебе разве не говорила, что я очень тонко чувствую грань с невидимым. Мальчик играет в опасную игру. С тем, что нельзя трогать. И ещё я могу видеть будущее.

— Нет, не говорили. А что меня ждёт?

— Шучу, не вижу я будущего. Всё зависит от нас. И, засмеявшись звонким смехом, Алиса Николаевна пошла к себе в великолепном настроении.

5.5. Работайте, негры, солнце еще высоко.

Звонок телефона отвлек меня от раздумий. Я как раз решал, что лучше съесть на обед — заливного судака или кусочек запечённого мяса. Если Святослав придет, то выбора не будет, он заберет себе и мясо, и рыбу. И оставшиеся овощи тоже.

— Да, слушаю вас.

— Сергей, Алёна Николаевна просила тебя приготовить ей какие-нибудь таблицы с цифрами в разбивке по месяцам. Они сказала, неважно какие.

— Да без проблем. Хоть по часам разобью. Скажи лучше, ты не проголодалась? Могу предложить недоеденные остатки мамонта, рыбу или четыре салата на выбор.

— Потом, звонок.

Алиса бросила трубку, и я понял, что компанию в обед мне составит Святослав, поэтому нужно быстрее решать. Таблиц у меня много и сразу после обеда я предложу Свиридовой на выбор. Похоже, что невыполнимое задание требует непроверяемого решения. Вряд ли Исмагилов будет разбираться. Похоже он сегодня работает по принципу «Чем бы солдат не занимался, лишь бы задолбался».

Снова зазвонил телефон.

— Сергей Петрович, вас хочет видеть Вагрон Саареевич.

— Иду.

Я с сожалением посмотрел на стол, прекрасно понимая, что если я задержусь, то Святослав оставит мне жалкие крохи. Куда в него всё убирается и почему он не толстеет? Эти два вопроса всегда волновали всё женское население. Идти по пустому коридору 31 декабря — что может быть хуже для настроения. То, что оно не праздничное, это одно, а вот то, что до конца рабочего дня еще далеко, вот это и напрягает больше всего. Подавленности добавляли и валяющиеся на полу снежинки, которые с любовью вырезали по вечерам наши девушки, и перегоревшая гирлянда, которая до этого дня бесперебойно работала несколько лет, и поникшие цветы, которые замерзли от случайно открытого окна. «Всё одно к одному. Как будто кто-то проклял здание в одночасье». Дверь в приёмную была открыта, Алиса сидела и что-то набирала на экране смартфона. Я невольно залюбовался её фигурой, тем более сегодня, в честь праздника, она надела облегающее платье изумрудного цвета, которое выгодно подчеркивало то, что нужно подчеркнуть, и скрывало то, что подчеркивать необязательно. Увидев меня, она слегка покраснела и взяла трубку.

— Вагрон Саареевич, пришел Сергей Петрович, Вы его вызывали. Хорошо. Когда. Хорошо. — положив трубку, Алиса виновато посмотрела на меня.

— Не поверишь, он сказал тебе зайти через полчаса. Но буквально несколько минут назад сам позвонил и сказал, чтобы ты срочно подошел, он хочет обсудить планы работы на ближайшие дни.

— Солнышко, я тебя ни в чём не обвиняю. Мне непонятны метания нашего «босса». Что он хочет. Пока никто ничего внятного не получил. Одни безумные поручения со сроком выполнения уже вчера. Сама видишь, пока идешь 1,5 минуты от кабинета, уже передумал. Может он бухой? Хотя времени еще немного. Рановато. Кстати, ты завтра заглянешь на очередного мамонта?

— С удовольствием, к тому же я тебе должна за вчерашний вечер.

— Вот и сочтемся. Я что-нибудь приготовлю. Пока начальник размышляет, я успею сделать таблички Свиридовой. Кстати, он мне очень напоминает анекдот. Анекдот бородатый, но до сих пор актуальный.

— Расскажи.

— Хорошо. Ты знаешь, кто такой политрук?

— Да, фильмы смотрела и книжки читала.

— Моя ты умничка. Так вот, тогда ответь на вопрос: чем отличается политрук времен Великой отечественной войны, и политрук из начала 90-х.

— Конечно не знаю, я военное училище не заканчивала.

— Открою страшную тайну. Политрук времен войны говорит: «Делай, как я». А политрук начала 90-х говорит: «Делай, как я сказал». А наш руководитель и сказать-то толком пока ничего не может. Кстати, тебе не кажется, что в приёмной холодно. Ты окна открывала?

— Нет, я сама мёрзну. Думала, отопление убавили, экономят на коммуналке.

— Ладно, пойду сделаю таблички для Свиридовой.

Вернувшись в кабинет, я застал жизнеутверждающую картину. Меня не было 5 минут, а на столе остался лишь салат «оливье», которого заботливые девушки приготовили аж 4 вида и кусочек судака. Святослав, жизнерадостно урча от наслаждения вкусно приготовленными блюдами, заканчивал доедать судака.

— И вам не хворать товарищ режиссёр — сказал я. Ни в чем себе не отказывай, я сейчас отправлю таблички, Свиридова попросила.

— Спасибо Деду Морозу за этот шикарный стол. Ну и тебе с девушками. Не даете мне помереть голодной смертью.

— Мне кажется, ты куда-то телепортируешь еду и в случае необходимости проживешь лет 10 на своих запасах. Ну вот ответь, куда в тебя столько влезает? — я спросил Святослава и одновременно выбирал материалы, которые помогли бы Алёне Николаевне.

— Я не виноват, что у меня метаболизм такой быстрый. И вы готовите вкусно. Я и сам могу, но у меня так не получается. А моя вечно на диетах, одни овощи, вода и солнечный свет.

— Кстати, насчет солнечного света. Ты заметил, что начальник закрыл шторами окно напротив стола.

— Ага, заметил. А если бы ты внимательно смотрел по сторонам, а не в окно во время совещания, то обратил бы внимание на то, что меня там ещё и не было. Мне поручено настроить все необходимые для работы программы в его отсутствие. А учитывая, что он вчера ушёл глубокой ночью, а сегодня припёрся ни свет, ни заря, я должен это сделать в час ночи.

— Не ной. Всё равно сделаешь. Если бы нужно было для работы, ты бы уже давно там всё настраивал. А так он постоянно крутит в руках смартфон. Наверное, там вся жизнь, вся работа.

Я снял трубку телефона, набрал Свиридову и сказал: «Алёна Николаевна, таблички я вам отправил на выбор, по почте. Выберете нужные и удачи». Положив трубку, я осмотрелся. Необычный, тихий новогодний рабочий день близился к завершению. За окном угасал зимний день. Новогодняя ночь всегда ассоциируется с волшебством, ожиданием чуда, исполнением желаний.

— Святослав, а ты когда-нибудь задумывался о том, что такое наша жизнь? Не в плане здесь и сейчас, а кто мы в этой жизни, для чего живём?

— Ты вроде пока не пил, что это тебя так понесло на философию?

— Да вот я думаю, насколько наша жизнь зависит от случайностей, от сделанного выбора. Кто стоит за нашим выбором? Мы сами или мы — это отражение мыслей кого-то более могущественного? Вообще от конкретного человека что-то зависит? Я где-то и когда-то читал одну гипотезу, что все человечество — это батарейки для высших сущностей. Аккумуляторы. Вот захотел кто-то, кто может это сделать, и решил, что пришло время поменять аккумулятор, который питает, например, торшер в его обустроенном месте обитания. Раз, и выдернул тебя из этого мира. Ты понять ничего не успел, а твою душу, как вместилище страстей, эмоций и знаний вставили в лампочку и вот ты весь такой мотивированный и целеустремленный освещаешь пещеру и больше ничего не можешь сделать. А врачи тут бьются, спасают оболочку, пытаются понять причину внезапной смерти. А причина проста — тот, что может это сделать, просто поменял батарейку, и выбрал первую попавшуюся, которая ближе всего пробегала.

— То есть, мы сейчас находимся и здесь, и одновременно в пещере.

— Ну не придирайся к словам. Ты меня понял.

— Если честно, нет. Вот если ты достанешь из заначки и нальешь грамм там 350 коньяка, то пойму обязательно и даже разовью твою теорию.

— А если вызовет?

— Слушай, сегодня 31 декабря, рабочий день через час закончится, кто в здравом уме будет вызывать, и давать задание в новый год.

— Святослав, тот, кто может это сделать. Я так думаю, нам можно не искать рациональное зерно в поступках начальника. Он работает по принципу «Я могу заставить, значит я заставлю».

— Серёга, я тебя уважаю и всё такое, но не хочу чувствовать себя батарейкой. Давай думай другую теорию. И насчет коньяка предложение в силе.

— Слава, если мы трезвые углубились в такие дебри, то, что будет, если я достану коньяк?

— Будут два мужика средних лет, полностью довольные жизнью и своим местом в этой жизни.

— Ага, а гаишникам ты что будешь говорить. План по мужикам средних лет никто не отменял. Особенно принявшим на грудь по 350 грамм коньяка. Или ты хочешь новый год встретить на работе и утром на трезвую голову ехать домой? Лично меня избавь от подобной участи. Слав, а ты знаешь, о чём я начал думать последние два дня?

— Нет, просвяти.

— Я думаю, что у каждого человека в жизни есть такой момент, когда он максимально счастлив.

— С этим не поспоришь.

— Ты недослушал. Так вот, когда этот момент наступит, ты не будешь этого знать. Ты никогда не узнаешь, что это был момент наивысшего счастья. А когда это поймешь, будет уже поздно, потому что, скорее всего этот момент уже давно прошел. И ты всеми силами захочешь вернуться в этот момент. Но не сможешь. Потому что это уже прошло.

— Как тебя торкнуло. Интересно, что у тебя было три дня назад. Дай догадаюсь. Алиса? Так и напрашивается продолжение твоей мысли: «Так выпьем же за то, чтобы каждый день мы были максимально счастливы». Готовый тост.

Трель телефонного звонка прервала наши рассуждения. Что-то слишком часто телефон стал звонить не вовремя. Я снял трубку. Звонила Алиса.

— Добрый день, слушаю вас.

— Серёжа, Вагрон Саареевич через 5 минут собирает всех начальников отделов у себя в кабинете. Я что-то уже начинаю уставать от этих неожиданных озарений и метаний. Вот увидишь, вы все придете, а он отменит совещание, потому что передумал. Прямо как 17-летняя слегка пьяная целочка, которая собирается лишиться девственности, но еще до конца не уверена, что хочет.

— Алиса, хорошо, скоро буду. Святослава тоже приглашает?

— А он у тебя? Точно, у тебя же целый холодильник еды со вчерашнего вечера. А Святослав и вкусная еда — близнецы братья. Да и его тоже, я специально уточнила.

В трубке раздались короткие гудки. С сожалением посмотрев на расставленную по столу еду, я сказал Святославу, что у нас сейчас будет очень важное совещание, на котором он сможет сам увидеть нашего нового начальника и составить первое впечатление. А сейчас у нас есть минуты 2–3, чтобы быстро что-нибудь съесть. Кто знает, сколько продлится это новогоднее совещание? Хотя еще теплилась надежда, что Исмагилов пришел в себя, успокоился, поздравит нас с новым годом и отпустит готовиться к семейному празднику.

Через 3 минуты, аккурат в назначенное время мы были в приёмной. Алиса не успела сказать в трубку, что все собрались, как даже мы услышали на середине её фразы почти крик «Я же сказал, пусть заходят». Опустив руку с крепко зажатой телефонной трубкой, Алиса вздохнула, и обреченно произнесла: «Заходите, вас ждут».

Мне очень нравится фильм, снятый в конце восьмидесятых в Одессе. Благодаря этому фильму я узнал, что такое Дежа вю[1]. Вот и сейчас, когда мы все расселись за столом совещаний, и Исмагилов начал, почесываясь переводить взгляд с одного на другого, словно школьный учитель перед годовым опросом, я испытал именно это ощущение. Словно и не было этого дня и мы увидели его первый раз. Единственное отличие, не было Алёны Николаевны и вместо нее сидел Святослав. Остановив свой взгляд именно на нём, Исмагилов удивленно спросил:

— А вы кто? Я вас вчера не видел на совещании.

— Я исполняю обязанности начальника отдела информатизации.

— А где начальник отдела? У него нашлись дела более важные, чем наше совещание? Наверное, он не хочет быть начальником.

— У неё отпуск. Уже неделю.

— Надо было прервать и прийти. Я привык, что, когда я на работе, все работают. Некогда отдыхать и напрасно тратить моё время. Когда она сможет подойти?

— Если позвонить прямо сейчас, то в три часа ночи она будет здесь. Это если сможет выехать немедленно. Она у родителей в очень отдаленной деревне.

— Вот пусть там и сидит. А вы почему мне не настроили рабочее место? Я долго буду ждать, что кто-то придет и настроит. Где ваши специалисты.

— Вагрон Саареевич, все специалисты перед вами. Скажите, когда я могу заняться настройкой вашего рабочего места?

— Когда я выйду из кабинета. Вы вчера чем занимались? Почему не настроили вчера, когда я ушел?

— Вы ушли в одиннадцать часов, я в это время был дома.

— А должны были быть на работе и настроить все необходимые программы. По вашей вине я потерял очень много времени. Сейчас я поеду на важную встречу, а вы настраивайте всё. Когда я вернусь, чтобы всё работало.

В этот момент открылась дверь, зашла Свиридова. Поздоровавшись со всеми присутствующими, она сказала, практически не делая паузы между словами: «Ваше задание выполнено, таблицы подготовлены, разбивка по месяцам сделана, до конца рабочего дня ровно десять минут, приказа о моём выходе в неурочное время за дополнительную оплату я так и не увидела, а значит мне пора получить трудовую книжку, сдать выданное во временное пользование имущество и отбыть к новому месту службы. Всего хорошего, Вагрон Саареевич, коллеги, спасибо за совместную работу, и простите за такое скомканное прощание». После этого она положила на край стола Исмагилова несколько листов бумаги, развернулась и по-военному чётко вышла из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Во время монолога Алёны Николаевны Исмагилов начал бледнеть. На лбу выступила испарина, правая рука лихорадочно чесала белую рубашку в районе сердца.

Когда Свиридова вышла, в кабинете несколько мгновений держалась могильная тишина. Потом Исмагилов почти прошептал: «Всем спасибо. Жду вас в восемнадцать ноль-ноль, нужно обсудить планы на следующий год». Потом посмотрел на Святослава и продолжил: «А у вас есть три часа на то, чтобы настроить рабочее место руководителя. К моему приходу всё должно летать».

— Вагрон Саареевич, а может быть посовещаемся 10 января? — Сказала Алевтина Ивановна, единственная среди нас пенсионерка, которой в отличие от нас терять было нечего.

— Я СКАЗАЛ — пытался закричать Исмагилов, но закашлялся и махнул рукой.

— В восемнадцать ноль-ноль, — еле выдавил он и демонстративно отвернулся от нас, развернувшись к выключенному монитору компьютера.

Все встали из-за стола совещаний и унылой небольшой группой, словно выжившие после миграции лемминги, медленно вышли в коридор, пытаясь осмыслить услышанное и понять, зачем нас всех вызывали.

Первым не выдержал Святослав:

— Послушайте, мне настроить его компьютер нужно минут пятнадцать. Там всё установлено. Настройка заключается в создании и привязке учетной записи.

— Ну вот и привяжи его куда-нибудь. Вместе с учетной записью. — Сказала Алевтина Ивановна. — Нам спокойнее будет.

— Мне кажется, что прошедший год был максимально счастливым у всех нас. Дорого бы я дал, чтобы хоть одним глазом заглянуть в 31 декабря следующего года. — сказал начальник общего отдела по фамилии Незрячий.

Алевтина Ивановна остановилась, фыркнула и ответила ему:

— Можешь расплатиться прямо сейчас со мной. — сделав таинственное выражение лица, она продолжила с подвыванием — вижу грядущее, узри и ты, Незрячий. Пять часов вечера, здание в огнях, кругом горит свет, все носятся, как сумасшедшие. Мы заходим в кабинет Исмагилова, чтобы обсудить планы работы на следующий год. — и продолжила уже своим обычным голосом — с тебя за сеанс магии пять тысяч. Чую, он здесь надолго. В предыдущем его месте работы от него элегантно избавились, ибо нас не жалко. А больше никому такое счастье ненужно.

Мы молча все разошлись по кабинетам, Святослав пошел ко мне. Обед продолжился в каком-то подавленном настроении. Через полчаса позвонила Алиса:

— Серёж, скажи Славе, пусть идет настраивать компьютер. Исмагилов уехал, совещание будет в 18–00. Что будем делать? Меня мама просила ей помочь приготовить на стол, прибраться, нарядить комнату. Кто же знал, что мы тут застрянем надолго.

— Хорошо передам. А насчет надолго, тут ничем не могу обрадовать. Сами выбирали работу. Жаловаться бесполезно. Да и на что жаловаться?

Положив трубку, я сказал Святославу:

— Иди, настраивай. Шеф уехал, нам велено готовиться к совещанию. А учитывая, как прошли два предыдущие, я, наверное, немного вздремну. Рабочий день формально закончен, планы давно утверждены и расписаны, а Алиса позвонит и разбудит перед совещанием.

— Везет тебе, ты привык в командировках спать, где придется. Ладно, пойду настраивать настроенный компьютер.

5.6 В черном-черном городе есть черная-черная улица.

Исмагилов был в ярости. Он полностью провалил первый день, не смог приструнить строптивую бывшую начальницу. Люди его не боялись. Только что закончилось совещание, которое должно было пройти совсем по-другому. Он в ослепительно белой рубашке в полумраке должен был создать костяк соратников. Тех, кто будет с ним строить новый мир. Он мысленно репетировал речь, которую не произнес. Он должен был, постепенно повышая голос, вдохновить окружающих на свершения. Он даже попросил тень ему помочь, и понемногу забирая эмоции окружающих, увеличиваться в размерах, постепенно окружить всех аурой вдохновения и мотивации. Они должны были стать соратниками. Люди-это пластилин. Он начнет лепить из них своих апологетов.

Но всё пошло не так. Во всём виноваты они. Зачем вообще вошла Свиридова с какими-то бумагами. Почему компьютер был не настроен, Ему даже не дали произнести так долго подготавливаемую речь.

В комнате был приглушен свет, за окном лежал незнакомый город. Город, который станет колыбелью его мира. Первое правило его мира было уже сформулировано. «Все делают только то, что приказываю я. Сначала мои задания, затем текущая работа. Текучка, это не интересно и не креативно».

Заготовленная на совещание энергия требовала выхода. Тень молчала. Ему даже показалось, что она трусливо съежилась и растаяла в никуда, как только вошли эти люди в кабинет. Не помогли шторы и наполовину выключенный свет. Ничего, сегодня еще будет время поговорить. Вечером всё будет по его плану. Будет только так, как он задумал. Никаких отклонений. Отклонений. Какое смешное слово. Он всегда спорил с навигатором, когда тот произносил механическим голосом «Вы отклонились от маршрута». Решено. Сейчас я съезжу пообедать, потом совещание, потом все пойдут выполнять его приказы. Он больше никогда не будет просить. Только приказывать. Какое сладкое слово «приказываю» Так и тает внутри, наполняя эйфорией. Он снял трубку и произнес:

— Пусть мне настроят компьютер, я отъеду по делам, через пять минут машина должна быть у подъезда. Я сам скажу водителю, куда мы поедем. — не дождавшись ответа, он бросил трубку. В тело возвращалась уверенность. Он представил, как солидно он смотрится со стороны — удобное кожаное кресло, стильный монитор, несколько телефонов на столе, смартфон серебристого цвета, который лежит вниз экраном на краю стола. Сам стол из дерева, на столе рабочая поверхность из черной кожи, стильная подставка с остро заточенными карандашами и новыми ручками. «Что теперь скажут те уроды, которые надо мной издевались в школе или заставляли стирать потные футболки в спортивном лагере? Что скажет мама, которая била за каждую неудачу, за каждую плохую оценку? Я построю мой мир. Я уже начал его строить. Все вокруг будут жить только по моим правилам».

Раздался телефонный звонок, он вздрогнул, посмотрел на экран, скривился и нажал на приём.

— Я же просил меня не беспокоить.

— Прошло уже десять минут, машина у подъезда, вы хотели ехать по ВАЖНЫМ делам. — произнесла в трубку секретарь, и продолжила — Может быть я вам сегодня не нужна, мне нужно помочь маме, сегодня ведь 31 декабря.

— Я отпущу, когда можно будет. Успеете. Сейчас выхожу. Остальные пусть ждут. Буду в 17–49. Он положил трубку и подумал «Совсем распустились здесь. Болото».

Накинув легкую куртку, он пошел к выходу из здания. «Гирлянды убрать, самодеятельность в топку. Что за безвкусица, какие-то самодельные узоры и снежинки. Детский сад. В топку». Походив по коридорам и заглянув в один из кабинетов, он обнаружил главного бухгалтера, которая лихорадочно закрывала год и с сумасшедшей скоростью что-то заносила в бесконечные таблицы и графики. «Ну хоть кто-то работает».

Машина стояла у входа в здание. За рулём сидел водитель. «Как его зовут. А, неважно, потом вспомню или спрошу у кого-нибудь». Вагрон неловко плюхнулся на заднее сиденье, сразу растекшись по мягкой коже и привыкал к обстановке. Это был его автомобиль, его водитель и только от него зависело, куда они поедут.

— Куда едем, Вагрон Саареевич?

— А где у вас тут самый лучший ресторан?

— Зависит от того, какую кухню предпочитаете.

— Мне без разницы. Где тут у вас тусуются важные люди? Губер, полпред, областной прокурор.

— Да я как-то не спрашивал. Спросите у Алёны Николаевны, она иногда ужинала где-то в центре.

— А разве вы не отвозили её потом домой?

— Нет, как рабочий день заканчивался, я её отвозил домой или высаживал там, где она просила. У неё сын школьник и почти всегда она после работы ехала домой.

— Сейчас мы будем работать по-другому. Рабочий день будет заканчиваться, когда я скажу. Я привык, чтобы водитель был всегда наготове.

— Куда ехать? Времени уже много, сегодня праздник всё-таки.

— Поехали в центр, а по дороге я разберусь.

— Как скажете.

«Болото. И тут болото. Ладно, сейчас посмотрю, где можно поужинать».

— Поехали в «Соляную лавку», по отзывам там неплохо готовят.

— Это не центр. Наоборот, другой край города.

— Ну вот и заодно город посмотрим.

— Можем посмотреть только на новогодние пробки. Улицы у нас не очень широкие.

— Когда мне нужно будет услышать ваше мнение, я обязательно об этом скажу. Давайте, везите меня в эту лавку.

Дорога показалась бесконечной. Узкие улицы, повороты, светофоры. Все только тормозили и раздражали. Он уже хотел водителя остановить, сесть самому за руль и показать, как нужно ехать по городу. Наплевать на красный. Если справа никто не едет, то можно было и проехать. А если камера, то наплевать. Не из своего же кармана будут штрафы. Наконец водитель остановился, устало спросил:

— Я могу ехать? Вы тут останетесь?

— Да, я тут останусь, но подождите меня. Мы сегодня еще вернемся на работу.

Вагрон ушел ужинать, водитель остался на парковке. Впереди был новогодний вечер, люди нарядные и улыбающиеся спешили занять заказанные ранее столики компаниями и парами, а он ждал Исмагилова, наблюдал за танцем снежинок, слушал радио и пытался разобраться в себе.

Исмагилов появился через три часа, весёлый и с парой молодых людей. В салоне сразу появился аромат дорогого алкоголя и грузинской кухни. «Поехали» крикнул Вагрон. «В ночной клуб. Душа требует праздника». Пока водитель выруливал с парковки, Вагрон повернулся к новым знакомым и спросил: «Куда едем?» Парни переглянулись и один из них сказал: «Поехали в Пандору, это на пешеходной улице. Туда, правда, сегодня не попасть, но у нас забронирован столик на четверых».

— Вот и отлично. Рули к входу. А там разберемся.

— По пешеходной улице на машине не проехать. Сейчас вечер и там полно народу.

— Спокойно. Вы на номера смотрели. Я проеду везде. Решу все вопросы.

— Ну если так, то поехали. Сегодня новогодняя ночь Мы обещаем ночь, полную волшебства.

Новые знакомые оказались парнями весёлыми, знали много историй про свой город, много анекдотов, и обратная дорога пролетела намного быстрее. Небольшие затруднения возникли, когда до клуба оставалось совсем немного. Автомобиль медленно, словно ледокол в половодье рыхлые весенние льдины, рассекал толпу гуляющих людей. До наступления нового года оставалось два часа, и многие хотели насладиться хорошей погодой и представлением на главной площади города. Наконец, заветная дверь, украшенная в новогоднем стиле и с невозмутимой охраной на входе. Троица вышла из машины, Исмагилов небрежно бросил водителю: «Я ненадолго. Ждите меня где-нибудь неподалеку. Подъедете по готовности. Я позвоню, у меня уже есть ваш номер». Водитель, не сказав ни слова, так же медленно, как подъехал, поехал искать место для парковки. Честно говоря, в новогоднюю ночь это сделать было очень сложно. Но, наконец, каким-то чудом ему удалось припарковаться во дворе жилого дома не так далеко от Пандоры. Потянулись мучительные часы ожидания. Наступил новый год. Люди веселились и запускали фейерверки, которые были единственным развлечением голодного и уставшего водителя. «Говорят, как встретишь новый год, так его и проведешь. Не хотелось бы мне весь год работать по ночам. Пусть примета не сбудется. Дома будет скандал. Жена не поняла, почему я не смог приехать. Она не понимает, что за работа в новогоднюю ночь. Да я и сам не могу понять, что я здесь делаю. Три часа ночи. Интересно, а в конторе тоже все его ждут? Он ведь хотел провести совещание». Звонок раздался в половине четвертого утра. Заплетающимся и не совсем внятным голосом Исмагилов сказал: «через три минуты у входа. Развезем парней и по домам».

Народу на улице убавилось, но многие были не совсем трезвыми и вслед автомобилю летели непристойные выражения, оскорбления, комья снега. Один нетрезвый пожилой мужчина полез было разбираться, но его не пустили, схватили под руки и отвели в сторону. Николай понимал, что в новогоднюю ночь по пешеходной улице ехать идея не из лучших, но он был твердо уверен, что новый начальник не пройдет сам эти триста метров. Будет демонстративно ждать. Так и получилось, подгулявшая троица ждала его у входа. Все трое сели на заднее сиденье и Исмагилов, что-то невнятно пробормотав, свесил голову и захрапел.

— Так, меня на улицу Ленина, Алексея на Светлую, а вашего малыша сами знаете куда. — сказал один из троицы более менее трезвым голосом.

— Я не знаю. Кажется, пока он остановился в гостинице. Он только вчера приехал. Вернее, уже позавчера.

— Веселый малыш. Но это не мои проблемы. Главное нас по домам развези. Трогай, извозчик.

Николаю очень хотелось остановиться, вышвырнуть молодых нахалов, бросить заявление на увольнение, и больше никогда не видеть эти лица. Наверное, после праздников он так и сделает. Дороги были почти свободны, люди отмечали наступление нового года. Покружив по городу и развезя молодых людей по адресам, Николай подъехал к гостинице. Ему хотелось выйти из машины, оставить ключи в замке зажигания и, вызвав такси по баснословному тарифу, уехать наконец-то домой. Но пришлось под насмешками охраны расталкивать ничего не соображающего Вагрона, выслушивать в свой адрес оскорбления и колкости, какие-то очередные «Я приказываю, Я должен ехать, Я устанавливаю правила». В конечном итоге задача была выполнена. Вагрон захрапел на кровати в гостиничном номере. Николай его так и положил, поверх покрывала, в некогда белоснежной рубашке, сейчас заляпанной пятнами жира, в сверкающих лакированных туфлях, без галстука, оставленного неизвестно где. Легкая куртка сиротливо лежала в кресле. Закрыв за собой дверь гостиничного номера, Николай устало пошел к машине. Год начался очень непросто.

5.7 Несколько часов назад.

Исмагилов уехал, до совещания еще три часа, все планы насмарку. Я решил не спать, а провести время с пользой и посидеть с остатками вчерашнего роскошного пиршества в узком кругу. К сожалению, Алиса сидела вся на нервах, переживала, что никуда не успевает, конец рабочего дня даже не просматривался. Я позвонил Святославу, который за 15 минут настроил руководителю его рабочее место и сейчас медитировал в царстве серверов, шлейфов и компакт-дисков, хаотично разложенных в одном ему ведомом порядке. Святослав пришёл, и мы продолжили обсуждение важной темы — «роль случайностей в истории».

— Серёга, вот ты человек умный, паровоз 2 раза видел. Скажи мне, откуда взялся Исмагилов.

— Святослав, тебе в подробностях? Взялся он оттуда же, откуда берутся все люди. Вопрос, какое окружение его сформировало, как личность. Ты это хотел сказать?

В этот момент дверь открылась и зашёл третий завсегдатай наших посиделок и дискуссий Иван Савинов — никогда не унывающий и имеющий свою точку зрения по любому вопросу «бывший командир Красной Армии», как он любил себя называть. Иван был из той категории людей, без которых невозможно представить ни один разговор, ни одно важное дело. Очень эрудированный и с руками, растущими из правильного места.

— Так, все в сборе, а меня не пригласили. Безобразие. Куда смотрит профсоюз?

— Иван, заходи. Я думал, ты, как и все сегодня в административном. Поэтому и не позвонил.

— Да, накопилась текучка, мне нужно было выйти и доделать. А сейчас я всё закончил, супруга на смене, решил посмотреть, что вы тут без меня делаете. А вы, оказывается, размышляете о роли личности в истории. И сколько вы приняли на грудь? Лучше поговорим о женщинах. Сергей, вы обратили внимание, какая мамзель сидит в приемной. Алиса сегодня само обаяние. Но кто-то нашу красавицу расстроил.

— Вань, а ты вообще в курсе, что у нас сменился начальник?

— Ну, что-то слышал. Это какой он у нас по счету? Только на моей памяти девятый. Одним больше, одним меньше. Кстати, жалко, что Свиридову не утвердили.

— Так вот, новый начальник, это какое-то стихийное бедствие. Алиса из-за него такая нервная. Он нас всех «вежливо» через нее пригласил на совещание. 31 декабря в 18–00 будем обсуждать планы работы на следующий год.

— Серёга, а он трезвый был, когда это говорил?

— Ну, когда мы выходили из кабинета и он отчитывал Святослава за ненастроенный компьютер, то точно трезвый.

— Ну, тогда у меня для вас плохие новости. А потом и для всех нас.

— Поясни.

— Смотрите, это очень интересный тип молодых руководителей. Так называемые «Эффективные менеджеры». Сколько нашему, кто-нибудь знает?

— Тридцать пять — сказал Слава.

— Вот. Он по большому счету вообще не разбирается в том, чем руководит. И те, кто его двигает, не ждут от него, что он досконально изучит предмет деятельности организации. Он будет всеми силами изображать деятельность. Вы утонете в совещаниях, графиках, предложениях и отчетах. На любой чих из вышестоящей организации вы будете писать по три-четыре предложения каждый. И вот тут начинается самое интересное. Любая ваша победа будет объявляться его единоличной заслугой. А вот все косяки, даже те, которые допустит он лично, это будут исключительно ваши косяки. Вы познакомитесь с терминами «Вы меня не так поняли. Вы меня не услышали». И с самым главным термином — «Я вам такого не говорил». Или «Я этого не говорил». Раньше, еще в Красной Армии нас учили, что командир отвечает за все промахи подчиненного. И главная задача командира — научить и только потом спрашивать. А сейчас «эффективные менеджеры» сами не знают, что и как нужно делать и все неудачи сваливают на некомпетентных подчиненных. Хотя по-сути единственный некомпетентный сотрудник организации часто только руководитель.

— Слушай, Вань, ты зачем нас в грусть вгоняешь. Смотри, Слава совсем загрустил. Предлагаю сменить тему разговора и поговорить про прекрасную половину.

— Кто бы говорил. Серёга, ты что теряешься. Смотри, сколько прекрасных незамужних нецелованных мамзелей тебя окружает.

— Я еще не встретил ту, единственную. Хотя усердно к этому стремлюсь. К тому же у меня дома есть строгая мадам, которая и так ревнует, если задерживаюсь.

— А кошку твою надо подстричь под тигру комнатную.

— Мужики, а вам не кажется, что нас с совещанием кинули? На часах практически 18–00, а машины нет, Алиса не звонит. Время то идёт. Это ладно я никуда не тороплюсь. А вот у остальных все планы псу под хвост. Слав, ты что скажешь?

— А я скажу, что всё к тому и идет. И совещания не будет, а будет группа идиотов, которые сидят на работе по своим кабинетам после окончания рабочего дня и чего-то ждут. Мы что, в концлагере что ли? Серёга, обзванивай всех, кто остался, приглашай сюда. Посидим, отметим, да и разойдемся по домам. И плевать я хотел на сегодняшнее совещание.

— Поддерживаю. Серый, звони всем. И не забудь цыган, медведя и шампанского.

— Слав, только если ты платишь.

Я набрал Алису. Она сняла трубку сразу же, после первого гудка.

— Алиса, я звоню по поручению коллектива. Скажи, есть вести от начальника? Совещание будет?

— Серёженька, я не знаю. Я не понимаю, что происходит. Трубку он не берет, а сообщения читает, но не отвечает.

— Значит скорее всего, совещания не будет. Значит так, я тебя прошу, помоги мне. Обзвони всех, кто остался на первом этаже, я наберу всем, кто на втором, сбор у меня в кабинете через 10 минут. Проведем совещание сами. Ты, наверное, не придешь, будешь караулить у телефона, так?

— Да. Хорошо. Я приглашу к тебе всех, кто остался.

Я положил трубку. Конечно, я бы предпочел, чтобы рядом со мной сидела Алиса. Но она не могла покинуть своё рабочее место по причине гиперответственности, которая часто вредила самой Алисе. На работе оставалось всего 6 человек. Мы очень хорошо знали друг друга и поэтому уговаривать никого не пришлось. Все пришли вовремя. Настроение у присутствующих было ниже плинтуса, причем плинтуса, который находится на первом этаже. Первой не выдержала и нарушила тишину Алевтина Ивановна:

— Сергей, я тебя знаю, как облупленного. Колись, что ты задумал. Надеюсь именно то, о чём я подумала.

— Да. Это именно то. Скорее всего совещания не будет. По оперативной информации, Исмагилов на звонки не отвечает, трубку не берет. Может он уже уехал домой. Новый год праздник семейный. Я посмотрел — полчаса назад улетел самолет к нему на родину. Через два часа будет еще один. Он успевает в любом случае. Ну а нас предупредить — не царское это дело. Я предлагаю отметить новый год. У меня всё есть для этого. Ну по минимуму. Поздравить друг друга и разойтись по домам.

— А если Исмагилов приедет? — сказала самая осторожная из нас, Ольга.

— А если нет. — тут же парировал Незрячий. — Я считаю, Сергей прав. И тут, как в школе. Уходим все и сразу. Стукачей среди нас нет и если что, ответственность общая.

— Я поддерживаю предложение. Или как говорит молодежь, лайк данной сторис. — Сказал Слава. Тем более приказа на работу во внерабочее время нет. Как председатель комиссии по пожарной безопасности я сейчас обойду все помещения и сам отключу всю технику. До окончания праздников. (Тут Слава повернулся к нашему бухгалтеру и слегка поклонился) За исключением нашей бухгалтерии, которая в праздники придет закрывать год.

Я оглядел собравшихся и тоже добавил:

— Если Исмагилов придет, я беру ответственность на себя. Скажу, Это была моя инициатива. Терять мне особо нечего. Контракт заканчивается осенью, глядишь и реабилитируюсь.

— Серёга, я тебя люблю. Был бы ты лет на тридцать постарше, прямо сейчас бы бежали в ЗАГС — сказала Алевтина Ивановна.

— Тогда тост и по домам? — Иван с хлопком открыл бутылку шампанского.

Я скрутил пробку с бутылки холодной минералки и предложил:

— Так, кто за рулем, тем минералки, халявщикам шампанского. Всех люблю и целую. В общем, с новым годом. Пусть наступающий новый год принесет только приятные сюрпризы и недоразумения последних двух дней останутся в этом году.

Раздался звон бокалов, градус настроения пошёл вверх. Даже за окном погода отметила изменение настроения прекращением ветра. Падал мягкий пушистый снег, сверкали огни рекламы на далёких зданиях, переливались всеми цветами радуги гирлянды в окнах жилых домов. По всей нашей огромной стране шёл новый год. Шёл он и к нам, и мы расходились по домам, чтобы его встретить. Через десять минут в здании остались только я, Алиса и охранник на первом этаже.

Я собрал в пакеты остатки салатов, сходил и выкинул в контейнер весь мусор, обесточил технику, проверил кабинет и пошел к Алисе.

— Ты всех отпустил. — грустно сказала она прямо с порога.

— Да. И ты сама понимаешь, что совещания не будет.

— Не будет. Я пишу каждые десять минут, звоню. Он трубку так и не взял. Сообщения больше не читает.

Я подошел к Алисе сбоку и провёл рукой по волосам. Она зажмурилась и еле слышно сказала:

— Ты понимаешь, что он об этом узнает и тебе влетит.

— Да. Понимаю. А ты вспомни, всегда все рискованные проекты были под мою личную ответственность. Девочка моя, меня строили в таких кабинетах, что я до сих пор обладаю иммунитетом от взысканий начальства.

— Это в тех кабинетах, где ты оставил своё здоровье? Помню, я как раз тогда и устроилась к вам сюда на работу. Она немного запнулась, прижалась к моей руке и продолжила сердито — и я не девочка.

— Как говорили в старом анекдоте «Нашла, чем хвастаться» Хотя это меня очень даже устраивает.

— Меня тоже, но я теперь буду переживать за тебя все праздники.

— Не переживай. Это не стоит того. Я где-то читал, что каждое наше решение создает ответвление реальности. Когда еще будет возможность почувствовать себя творцом. Создателем вселенной. Правда я даже не могу представить общее количество вселенных, если ответвление реальности создаётся после каждого решения. Ведь наша жизнь — это и есть последовательность принятых решений. А сколько решений принимается каждое мгновение. Вот смотри — в одной реальности у нас сейчас идет совещание, в другой оно уже закончилось. В третьей мы так и сидим по кабинетам, ждём, когда ты всем позвонишь. — я лукаво улыбнулся и продолжил — А в четвертой все ушли и мы с тобой любим друг друга на столе у начальника. Кажется, эта сексуальная фантазия занимает место в топе у офисного планктона. И в какой вселенной мы сейчас, зависит от решений каждого из нас.

Моя рука переместилась на бархатную кожу нежной шеи, я увидел, как быстро-быстро начала пульсировать жилка на виске Алисы и появилась капелька пота. Не открывая глаз, она слегка прикусила губу, на мгновенье показав ряд ослепительно белых зубов.

— Серёж, м-м-м-м-м-м, я очень хотела бы оказаться сейчас в пятой вселенной, когда мы не знаем, кто такой Исмагилов и любим друг друга у тебя или у меня при свечах, ароматах лаванды или сандала, с бокалом рубинового вина, после расслабляющей ванны. Но почему-то эта вселенная не создалась. А насчет четвертой, прости, нет никакого настроения, и я не теряю надежды на то, что Вагрон Саареевич приедет. Хотя и не хочу этого, потому что тогда тебе влетит уже сегодня.

Она резко отстранилась и тяжело дыша посмотрела на меня.

— Да не приедет он. Посмотри на часы — девятый час. Наверняка или дома, или где-то в ресторане. Если есть друзья в этом городе, то у друзей. А про нас просто забыл. Новый город, новая должность, масса впечатлений и событий. Кто мы для него? Так, случайные попутчики в общественном транспорте, где он и водитель, и кондуктор, и контролер. Куда решил, туда и едет. Кого захотел, того и высадил. И каждому раздал свой билет. Езжай домой, или к маме. Ты ведь к ней собиралась?

— Серёж, я не могу. Ты же меня знаешь.

— Лисёнок.

— Нет. И не сравнивай меня с потенциальным воротником. Или шубой. Я сказала не поеду, значит не поеду.

— Хорошо. До скольки ты будешь ждать? Я подожду с тобой. Не в моих правилах оставлять наедине с проблемами таких обаятельных и привлекательных женщин.

Момент был безнадёжно упущен. Витающее в воздухе напряжение заставило в какой-то момент отдалиться друг от друга. Я отошел от кресла Алисы, сел на диван и спокойно продолжил:

— Без тебя я не уеду.

— Дело твоё. Я жду до 22–00. Потом еду к маме. Я ей уже позвонила и сказала, что помочь не смогу, но на праздник приеду. — тут Алиса посмотрела не меня склонив голову и набрав побольше воздуха, сказала — а поехали со мной.

Я от неожиданности сглотнул, но нашел в себе силы отказаться.

— Спасибо, я пока не готов. Как ты это себе представляешь? Мама, это Сергей, Сергей, это мама. Мы коллеги по работе и некоторое время Сергей поживет у нас.

Алиса улыбнулась и звонко рассмеялась.

В этот момент в коридоре послышались шаги охранника, совершающего плановый обход, ручка двери повернулась и дверь сначала чуть приоткрылась, а затем открылась во всю ширину проёма. В приёмную вошел Николаевич, отставной военный, который теперь охранял здание.

— Молодежь. — осуждающе покачал он головой. — я был о вас лучшего мнения. А вы тут, оказывается, работаете. Хотел уж обратно идти. Но раз так, то вот мой приказ: Находиться в здании по рабочим вопросам после 21–00 запрещено. (Тут он мне подмигнул, но так, что Алиса этого не увидела) Приказа начальника на работу во внеурочное время нет, а значит выметайтесь отсюдова, и езжайте куда хотите, хоть каждый к себе домой и празднуйте праздник.

Николаевич вышел и, шаркая ногами, продолжил обход. Алиса посмотрела на меня с надеждой.

— Сереж, а может он прав?

— В чем? В том, что мы бездарно провели минимум последние полчаса и разочаровали старого солдата?

‑ Нет, в том, что без приказа мы не можем здесь находиться, и можем поехать домой.

‑ Конечно, очень красивая женщина, получившая у создателя сверх меры обаяния и элегантности, но недополучившая смелости.

— Так, это ты сейчас меня элегантно назвал дурой? — Алиса выгнула вопросительно бровь и топнула ногой.

— Нет, нерешительной. Собирайся, и поехали. Каждый к себе домой и под мою ответственность.

Алиса встала, подошла ко мне, закинула свои руки мне на шею, прижалась своими губами к моим, закрыла глаза и замерла на мгновение, затем резко отстранилась и сказала:

— Обожаю тебя. Пошли. Действительно уже поздно. Создадим еще одно ответвление реальности. Только хорошее. Новогоднюю сказку.