Кому нужны ненужные люди?

Глава 13

13. Кто виноват и что делать? — народная мудрость, выраженная в бессмертных романах

Вчерашний безумный день пролетел со скоростью, превышающей первую космическую в десятки раз. Консультации с закупщицами, их удивленные глаза, постоянные звонки нового начальника, меняющиеся вводные. Весь отдел работал на поиск и анализ информации с восьми утра до девяти часов вечера. Без обеда и прочих перерывов. Я уходил последним, уже ближе к полуночи. Вся текущая работа была безжалостно отложена в сторону, и в половине двенадцатого ночи, требуемая Семёном справка, была распечатана, мной подписана и подготовлена для торжественного вручения утром, с началом рабочего дня. В здании я оставался один, охранник уже пять раз поднимался проверить, не собираюсь ли я заканчивать, стоял, качал головой и уходил к себе. Нельзя сказать, что задача была невыполнимой, но, когда не знаешь вопрос, очень непросто получить правильный ответ.

Я посмотрел на улицу, где гуляли парочки, пользующиеся хорошей погодой и возможностью провести время, наслаждаясь живописным видом.

«Скорее бы выходные. Приглашу Алису на завтрак. Вернее нет, на ужин, который будет подан на завтрак. Зажгу свечи в канделябре, включу классическую музыку, и мы будем плавно двигаться в танце, наслаждаясь моментом» — мысли утекли далеко от текущих дел, повернули в неожиданную сторону, и появившаяся еще два часа назад усталость, куда-то улетучилась. Меня потянуло на размышление. Тем более в последнее время происходили разные, порой необъяснимые встречи, в которых, тем не менее, было что-то общее. Привычка анализировать и искать закономерности никуда не делась, и сейчас я пытался, потянув за кончик еще не сформировавшуюся мысль, получить ответ на незаданный вопрос.

«А всё-таки интересно, как в этом мире все взаимосвязано и подобно. Наша организация — до недавнего времени великолепно работающий живой организм с отличным иммунитетом. Но, стоило поменять одну деталь, а по сути, пересадить деталь, пораженную нарциссизмом и эгоизмом, как прекрасно функционирующий организм начал стремительно угасать от раковой опухоли. Я могу сейчас даже написать название этой болезни — «Социальный рак управленческого органа». Первое время Исмагилов присматривался, и болезнь себя никак не проявляла. Затем стал пробовать найти слабости и рычаги воздействия на людей, и потянулись по отделам метастазы. Тот, кто поддался, становится тоже пораженным эгоизмом. Становится рукой, глазом, голосом Вагрона. По сути дела, идёт перерождение и перестроение. Которое неминуемо приведет, да по сути уже привело к смерти всего того хорошего, что двигало нас прежних, вдохновляло и поддерживало. А сейчас здоровый организм превратился в склеп. Входя в приемную, на физическом уровне ощущается давление, начинают мерещиться тени. Да что мерещиться, тень уже разговаривает со мной. К чему мы все идем? Можно ли что-то пытаться изменить? Превращаться в руку или голос Вагрона совсем не хочется. Но и оставаться прежним не получится. Мы все уже изменились и сильнее всех меняются те, кто привык не жить, а подстраиваться. Это как в нейролингвистическом программировании — чтобы понравиться человеку и влиять на него, нужно стать его копией. Отзеркалить позу, подстроить тембр голоса, приобрести похожие привычки, разделить интересы. Только вот, в нашем случае влиять очень непросто. Гораздо быстрее и проще превратиться в подобие. Причем со стороны всё кажется благополучным. А московскому офису наплевать на то, что здесь у нас творится. Такое впечатление, что все мы — всего лишь один социальный эксперимент на выживание. Батарейки для обеспечения комфортной жизни Вагрона». Так рассуждая, я с хрустом потянулся в кресле, выключил компьютер, подошел к окну. Панорама ночного города завораживала. Фонари желтым ожерельем обнимали спокойно протекающую под мостом реку. Сверкали разноцветными вспышками рекламные мониторы, с недавних пор расположившиеся на всех высотных зданиях. Вспышками сварки летели вниз искры от контактного провода следующего в парк последнего трамвая. Хотелось набрать в лёгкие побольше воздуха и крикнуть во всю мощь легких что-нибудь хорошее. Единственное, что отсутствовало в этот момент, это чувство удовлетворения от выполненной работы.

13.1 И снова о крепостном праве.

Исмагилов с утра находился в прекрасном настроении. Низкий рейтинг и провал почти всех идей в последнее время никак не сказался на отношении вышестоящей организации. «Законы моей вселенной работают, я делаю что хочу и только от меня зависит жизнь всех окружающих» — эта мысль тешила самомнение с утра. «Сейчас Семён наведет порядок, построит дисциплину и разгонит всех, кто не станет частью моей команды. Тем более командообразование сейчас в тренде. Может устроить какой-нибудь тимбилдинг в ближайшие выходные? Кстати, чем он вчера занимался? Я ему поручений не давал, только сказал познакомиться с подчиненными и разобраться в необходимых нормативных документах. Два дня должно хватить на изучение. Досконально знать не обязательно, на это есть местные, а вот иметь общее представление не помешает.» Мысли сменяли одна другую и Исмагилов подумал, что действительно, почему бы и не развлечься. Тем более, однообразие несколько начинало тяготить. Завтрак — совещание — пробежка — душ — совещание — обед — спортзал — бассейн — совещание — ужин — пробежка — совещание с подведением итогов прошедшего дня и постановкой задач на день предстоящий. Напряженный и однообразный график нарушался только необходимостью личного присутствия на внешних мероприятиях. Поэтому тимбилдинг в ближайшие выходные был как никогда кстати. С этой мыслью, он снял трубку телефона, нажал кнопку быстрого вызова секретаря и сказал:

— Пригласите Семёна. Через пять минут. — не дожидаясь ответа, он бросил трубку на рычаг и откинулся на спинку кресла, развернувшись лицом к окну, вполоборота к входящим в кабинет.

— И вам доброе утро, Вагрон Саареевич — произнесла в пустоту Алиса, продолжая держать трубку, словно надеясь получить ответ или пожелание хорошего дня. «Да. Я превратилась в предмет мебели, в какой-то безликий обслуживающий персонал. Наверное, даже к горничным в однозвездочном отеле постояльцы выказывают больше уважения». Алиса не питала иллюзий насчет всё ярче проявляющегося отношения руководителя. «И с Серёгой какая-то непонятная неопределенность. То он занят, то я. Только мучаем друг друга. Такое ощущение, что наши отношения закончились, так толком и не начавшись. Или мы слишком привыкли к комфорту жизни в одиночестве. Сложно не нарушить чьи-то устоявшиеся границы. Нам хорошо, когда находим минутку для совместного времяпровождения. Может и не стоит менять?» Алиса посмотрела на часы. Прошло ровно пять минут от звонка Исмагилова. Она начала набирать номер, как дверь с шумом распахнулась и на пороге кабинета словно материализовался Семён. Он, не задерживаясь и не спрашивая разрешения, распахнул дверь кабинета Исмагилова, воскликнул «О, ты уже здесь» и зашел в кабинет, энергично захлопнув за собой дверь.

— «И вам доброе утро!» — сказала Алиса, присаживаясь на своё рабочее место, с которого она еле успела вскочить, приветствуя входящего Семёна.

«Что за день такой сегодня? Или это Вселенная шлёт знак, что пора что-то радикально поменять в этой жизни? Как учат на марафонах желаний — мысли материальны, их нужно правильно подать Вселенной, и она исполнит все желания. Бред. Хотя, сейчас проверю» — Алиса закрыла глаза, создала мысленный посыл к окружающей вселенной и произнесла про себя — «Вселенная, хочу, чтобы мне сейчас позвонил интересующийся мной мужчина с заманчивым предложением на выходные». Алиса, не открывая глаз, начала считать про себя «Один, два, три, четыре….». Она не успела сказать «пять», как раздалась протяжная трель телефонного звонка. «Внутренняя сеть, неужели получилось» — у Алисы перехватило дыхание, она протянула руку, взяла трубку, набрала полную грудь воздуха и успела сказать только «С…..»

— «Нам два чая, сухофрукты и минералку в стекле» — раздался голос Исмагилова — «Да, и как вы относитесь к тимбилдингу?»

Алиса, не выдавая своего разочарования ровно ответила: «Тимбилдинг — это очень полезное мероприятие, помогает лучше узнать коллег и объединить всех для достижения любой поставленной цели».

В трубке раздался смех Исмагилова, и он продолжил, обращаясь уже к Семёну:

— Как по учебнику. Я знал, что это отличная идея. Решено. В эту субботу и воскресенье займемся командообразованием. Мы давно уже должны были стать одной большой и дружной семьей. Явка обязательна для всех. Затраты раскидаем на холопов. С тебя организация и выбор локации. — Затем в трубке прозвучало чуть громче — Спасибо. Жду чай.

Алиса положила трубку, смотря в стену горько усмехнулась, и произнесла вслух «Вселенная обладает очень черным чувством юмора. Нужно точнее формулировать свои желания. Радует, что она меня слышит. В следующий раз я так не ошибусь».

13.2 День сурка, или бег на месте.

Необыкновенно срочная информация, которую вчера делали всем отделом, лежала на краю моего рабочего стола. Срок на отправку ежеквартального отчета прошел вчера, но, надеясь на чудо, что в Москве начнут сбор и анализ информации не с самого утра, мы доделывали расчеты и дописывали аналитическую справку. Дело привычное и в какой-то степени рутинное. Главное было собрать статистику, произвести расчет показателей и сделать выводы по складывающимся тенденциям. Затем эта информация ложилась в основу общероссийского доклада и уходила на стол к одному из заместителей премьер-министра.

Оставалось доделать немного. Буквально часа два, два с половиной. Цифры мелькали с сумасшедшей скоростью, занимали положенное место, формулы формировались, сложные показатели рассчитывались, предварительные выводы готовились. «Пусть про нас не вспомнят до обеда. Сейчас доделаю, в рабочем порядке скину в Москву, а там подпишем и отправим официально» — повторял я про себя регулярно и подставлял получающиеся цифры в шаблон доклада, попутно записывая получающиеся выводы на основании выявленных закономерностей. Телефонный звонок заставил вздрогнуть. На экране высветился код Москвы.

— Сергей Петрович, вас беспокоит Сергей Станиславович, центральный аппарат. Вы вчера нам направили отчет? Скажите ваш исходящий номер письма.

Я вздохнул, набрал в грудь воздуха, и постарался спокойно ответить.

— Добрый день, Сергей Станиславович! Вчера отчет не ушел. Я его не успел подготовить, небольшой форс-мажор. Но у нас уже почти все готово и, если можно, я бы вам в рабочем порядке его скинул, а письмо зарегистрируем и отправим сегодня до 14–00. Обещаю.

— Вы меня не услышали? Я спрашиваю номер исходящего письма. И ваш фокус с регистрацией вчерашним числом и отправкой сегодня не пройдет. Письма вчера от вас не было. Вы подвели меня, из-за вас я не отправлю сегодня доклад. Буду вынужден о вашем проступке доложить своему руководству. До свидания.

Слушая в трубке короткие гудки, я закипал. Опять во мне пытаются взрастить комплекс вины. Почему в последнее время никто не хочет разбираться в причинах. В причинах проблем, провалов, успехов и удачных решений. Вспомнилось одно из недавних совещаний, где собрались представители всех регионов. Была задекларирована тема выступления ведущих бизнес-тренеров «Клиентоцентричность, как основа развития организации». Всем было поручено подготовить вопросы. В принципе вопрос у всех регионов был один — «Как удержать сотрудников при зарплате ниже среднеотраслевой и как снизить всё увеличивающуюся нагрузку при такой текучке кадров». После довольно продолжительной и в принципе неплохой лекции ведущий перешел к вопросам. Правда перед этим, оглядев аудиторию, ведущий сразу сказал «Вопросы кадров, зарплаты, и нагрузки мы сейчас обсуждать не будем. У аудитории есть вопросы?» Естественно, вопросов не было. Подождав для приличия минуты две-три, лектор завершил совещание. Снова зазвонил телефон. Я посмотрел на экран определителя номера — звонила Алиса.

— Привет! — первым сказал я, не дожидаясь реплики Алисы.

— Привет! Сереж, сейчас Исмагилову звонили из Москвы, он поговорил буквально минуту и сразу набрал меня. Очень недовольным голосом приказал вызвать тебя. Я не знаю, что случилось, но там этот Семён и они уже почти час что-то обсуждают.

— Я так подозреваю, сейчас меня будут полоскать по вопросу отчета, который мы вчера не смогли отправить, я его как раз доделываю. Еще пару часов и будет готово. Вчера мы все делали поручение Семёна. Он в приказном тоне велел всё отложить и готовить ему информацию. Я, правда, даже не знаю, зачем она нужна, но сегодня с утра я пытаюсь её вручить, но запал уже погас и Семён не хочет читать эту «срочную» информацию. Хотя я вчера ушел отсюда в районе полуночи и сейчас держусь исключительно на морально-волевых.

— Давай, иди уже, стахановец доморощенный.

Алиса положила трубку, а я взял вчерашнюю информацию, проект отчета, аналитическую справку, ежедневник и пошел в приемную.

От нашего кабинета до приемной не так далеко. И почему-то сейчас, когда я шел по коридору, в памяти всплыли словосочетания «мрачный коридор, казематы, допрос с пристрастием, расстрел питерских рабочих», хотя на улице был достаточно неплохой теплый и солнечный день. Но это было за окном, на улице. А наше здание словно обволакивал кокон, гасящий все эмоции, приглушающий звуки. «Склеп графа Дракулы» — подумал я в последний момент, когда шагнул в приемную.

— Алиса, я могу зайти, или велено подождать? Я так подозреваю, вопрос срочный.

— Срочный то он срочный, но сам знаешь, если ты пройдешь без предварительного звонка, то я лишусь премии. Хотя Средиземова и этот Семён заходят в любое время, не спрашивая разрешения. Как ты любишь повторять «политика двойных стандартов». Присядь, я наберу, спрошу. Хотя он видит в камеру, что ты пришел.

Алиса сняла трубку телефонного аппарата, нажала кнопку быстрого набора. Несколько секунд ничего не происходило, затем она сказала в трубку:

— Вагрон Саареевич, подошел Сергей Петрович, вы его вызывали, ему заходить? — Алиса чуть склонила голову, внимательно выслушала, положила трубку, и сказала уже мне — Он говорит, что ты можешь зайти, но через двадцать минут. Он сейчас занят. Сереж, он правда просил тебя срочно позвать. Хотя ты уже должен привыкнуть к его манере работы.

Я не воспользовался предложением Алисы и продолжил стоять около ее стола. Хотя был соблазн сесть на мягкий диван, облокотиться на спинку и ненадолго закрыть глаза. Бессонная ночь и вчерашний марафон давали о себе знать. Вместо этого я переступил с ноги на ногу и сказал:

— Солнышко, я всё понимаю, и не вини себя. Наше дело — выполнил поручение, жди другое. Это раньше мы должны были работать на общий результат. Сейчас я уже даже и не знаю, для чего мы здесь. С некоторых пор я ощущаю себя исключительно топливным элементом. Для Вагрона. Он у нас случаем не энергетический вампир?

Алиса посмотрела на меня очень серьезно, прислушалась к каким-то своим мыслям, кивнула и торопливо ответила:

— Я и сама думаю об этом постоянно. Не шути так. Но я словно выжатый лимон в конце каждого дня. Причем он специально применяет ко мне эмоциональные качели — то кричит, то что-то говорит спокойно. То скажет, что я в чем-то виновата. Никогда не похвалит и не поблагодарит.

— Алиса, не принимай близко к сердцу. Скажи лучше, мне тут подождать, или прийти минут через пятнадцать? — Я задумчиво покрутил в пальцах ручку, посмотрел на кипу бумаг и перевел взгляд на дверь и камеру, которая смотрела прямо на меня.

— Не знаю. Сам понимаешь, настроение и поручения у Вагрона сменяются со скоростью торнадо.

— Тогда пойду я к себе, пятнадцать минут сегодня очень дорого стоят. Отчет то в Москву сам себя не сделает. Пока проверю выводы и статистику. Как раз успею сделать контрольные соотношения.

— Хорошо. Я наберу, если что-то поменяется.

13.3 Крылатые качели летят, летят, летят. (Песня композитора Евгения Крылатова на слова поэта Юрия Энтина)

В кабинете Исмагилова прочно обосновались сумерки. Семён уже освоился и не обращал внимания на резкие перепады настроения Вагрона, независимые тени, приглушенное сытое урчание по углам и постоянный полумрак, не смотря на солнечную погоду на улице.

— Тимбилдинг, это дело хорошее. Скажи, а если кто не поедет? Скажет, что у него другие планы на выходные? Может, в пятницу махнем? — сказал Семён, попеременно сжимая руками эспандер в виде плотного резинового кольца.

Вагрон посмотрел на него, усмехнулся и спокойно ответил:

— Рабочее время на то и называется рабочим, что все, кому положено, должны работать. Если не хватило ума стать руководителем, то будешь пахать, пока конь не сдохнет. А если сдохнет, дам нового и снова на пашню.

— Ну ты рассуждаешь, как хан. Тебя еще не называют ордынским завоевателем? Что доносит сеть осведомителей?

— А что доносит сеть осведомителей, не твое дело. Создай свою, и поменяемся информацией. — резко бросил Вагрон, рассматривая на большом мониторе то, что в этот момент происходило в приемной. Там зашел начальник аналитиков и что-то спрашивал у секретаря.

— Ты знаешь, я иногда жалею, что камера не передает звук, а только изображение. Зря поскромничали раньше. Надо было и микрофоны установить.

— А ты любишь наблюдать? — оскалился в улыбке Семён — Смотри, вчера он у меня летал весь день. Я думал, ближе к вечеру пошлет меня и заявление на стол бросит, но нет, когда я уходил, он еще сидел у себя, писал что-то. Кстати, он тебе нужен? Слишком самостоятельный, и не очень-то тебя уважает. Мне так кажется.

— Здесь я решаю, кто нужен и кто кого должен уважать. Поставленные задачи выполняет, работа идет, пусть пыряет. А насчет самостоятельности, тут ты ошибаешься. У меня шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству. Заменить всегда успею. — Неожиданно Вагрон поморщился, к чему-то прислушался и продолжил — Вот скажи, зачем ты сегодня в свой кабинет поставил беговую дорожку. Тебе тренажёрки мало?

Семён пожал плечами и ответил:

— Ты же сам сказал, я могу делать что хочу. А в ваших делах я не понимаю от слова совсем, заняться особо нечем, а так хоть время не будет зря пропадать. Кстати, мне бы еще душевую кабину, как у тебя. Это можно сделать? А то после пробежки я начинаю благоухать.

— Съездишь домой. Там и помоешься. Кстати, куда это он направился, Я команду идти на место не давал. Если я сказал зайти через двадцать минут, это значит зайти через двадцать минут. Значит нужно стоять около двери и ждать команду. Будем учить. — Исмагилов пристально посмотрел на экран, на котором Сергей выходил из приемной и начал идти по коридору.

Исмагилов молча выждал пару минут, затем взял трубку, нажал кнопку быстрой связи и быстро проговорил:

— Срочно мне аналитиков. Весь отдел. Я жду.

Затем он откинулся на кресле и начал смотреть на суету, начинающуюся в приемной. Там Алиса сняла трубку, несколько мгновений молча подождала, затем что-то быстро произнесла, посмотрела на часы и положила трубку на рычаг аппарата. Затем она что-то прочитала на мониторе компьютера и начала быстро печатать какой-то текст на клавиатуре, ежесекундно бросая взгляд на часы. Исмагилов нажал на кнопку пульта переключения камер и с удовлетворением увидел, как по коридору быстро идет аналитический отдел вместе с Сергеем. В приемной набилось много людей, секретарь взяла трубку и в кабинете прозвучала трель телефонного звонка.

— Все пришли, им заходить? — раздался в трубке голос Алисы.

— Нет, я позову. Пусть ждут. — сказал Вагрон, положил трубку и начал наблюдать за происходящим в приемной.

— Вот скажи, зачем ты их позвал? Сейчас все зайдут, начнется шум, будут стулья двигать. Оно нам надо? — спросил Семён.

— А кто сказал, что они все сюда зайдут? Надо воспитывать. Мио команды нужно выполнять не раздумывая. Если я сказал ждать, значит ждать. Вот пусть и ждут. Скажи лучше, может вечером в баскетбольчик поиграем? Я тут недавно познакомился с неплохими мальчиками, они спортивные, симпатичные, для драйва играют раз в неделю. Меня приглашали. Сегодня как раз играют. Надо как-то разнообразить жизнь.

Семён на секунду задумался, затем кивнул и ответил:

— Почему бы и нет. Я работаю второй день, и мне уже нравится эта работа. Кстати, когда у вас зарплата? Мне бы не помешали подъемные, а то сам понимаешь, расходы на переезд, съем квартиры, туда-сюда.

Вагрон кивнул, открыл ящик стола, не глядя вытащил несколько пятитысячных купюр и небрежно протянул их Семёну.

— Возьми, отчитываться ненужно. Здесь тебе на первое время. Ну и на компенсацию расходов. Значит, решено, в восемь вечера идём на баскетбол. — Вагрон взял смартфон, полистал список набранных номеров, хмыкнул, ткнул пальцем в один из них и, дождавшись ответа сказал:

— Привет! Как сам? Да вот, звоню, как и обещал. Вы еще играете по вечерам? Всё там же? Ещё двоих примете? Да, будем. Потом? Хорошо, потом можно и продолжить. Да, Всё, пока.

Нажав завершение разговора, и посмотрев на Семёна, Вагрон спокойно продолжил:

— Ну вот, сейчас дадим холопам поручение, и вечер свободен. Кстати, почему у тебя Незрячий ничем не занят? Я не вижу, что бы он шуршал по коридорам. Его нужно взбодрить и загрузить. Когда сотрудник занят работой, он не рассуждает о несправедливости вознаграждения. Если ему нечем заняться, пусть землю перекапывает вокруг здания. И ему полезно — физическая нагрузка, и тебе выгода — меньше заплатим за клининг. Кстати, посмотри на условия договора, мне кажется, мы переплачиваем. Надо по договору нанять напрямую самозанятых азиатов и тогда точно сможем сэкономить еще больше. Сам знаешь, чем больше экономия, тем больше премия. Или давай так — всё что сможешь сэкономить, это лично твоя премия в конце года.

Семён важно кивнул и сказал, откинувшись на стуле:

— Лады. Экономить я могу. Можно в порядке трудотерапии ввести дежурства сотрудников по кабинетам и туалетам. А что, тимбилдинг в действии, чем чаще убираются сами, тем меньше мусорят. Женщинам вообще несложно полы помыть. Швабры купим. Пошел домой, вытряхнул мусор в контейнер, по субботам все собрались, навели порядок около здания. В обед дружно вышли и поотрывали одуванчикам головы. В понедельник до работы можно и окна помыть. А

— Хватит, разошелся. — Вагрон рассмеялся и протянул Семёну кулак — дай пять, мне нравится ход твоих мыслей. Вот и займись своей премией. А холопы — им всё равно деваться некуда. Ненужные люди. Их удел — работа и только работа. Чем больше работают они, тем меньше придется вникать в проблемы нам.

Вагрон прикрыл глаза и откинулся на кресло, словно прислушиваясь к каким-то своим мыслям. Семёну послышалось, как будто кто-то произнес низким голосом «меньше вникать, больше делать». Он посмотрел по сторонам, никого не увидел, кроме уплотнившейся тени за спиной у Вагрона. Тень слегка шевелилась и время от времени пропадала совсем. А на экране было видно, как в приемной молча стояли люди, периодически переминаясь с ноги на ногу.

— Послушай, а этих-то, может отпустим?

Вагрон, не открывая глаз, покачал головой и спокойно ответил:

— Нет, еще немного и пригласим Сергея, а они путь стоят здесь и ждут его. Косячит один, отвечают все. Групповая ответственность. Хочешь, можешь придумать какое-нибудь задание для них. Пока мы тут будем обсуждать его косяк, пусть выполняют.

— А что за косяк? Ты мне не говорил. Давай, я с ним разберусь.

— Ну ты что, забыл? Вспоминай, когда ты сюда зашел, мне позвонили. От нас вчера не ушел отчет. Отчет делает его отдел. За не отправленный вовремя отчет я его сейчас и отсношаю. Ну и лишу премии. Чем больше штрафов, тем больше уже моя экономия.

Семён заерзал на стуле, открыл рот, словно собирался что-то сказать, затем закрыл, глубоко вздохнул, что-то решил и задал вопрос:

— Послушай, а разве можно всю экономию фонда зарплаты выплатить тебе?

Вагрон открыл глаза, потянулся, посмотрел на изображение с камеры, довольно ухмыльнулся и ответил:

— Всё делается очень просто. Берутся особо доверенные лица, им выписывается премия за особые успехи. Затем они идут к банкомату, снимают наличные и приносят столько, сколько им говоришь. В итоге все довольны и ты ни в чем себе не отказываешь.

В этот момент раздался телефонный звонок. Вагрон посмотрел на определитель номера, несколько секунд послушал звонившего и скривился:

— Я разве непонятно объясняю? Вы меня не слышите. Я сказал, пусть подождут. Звонить мне команды не было. Вам заняться нечем? Сейчас найду занятие. Просмотрите всю почту за сегодняшний день, напишите мне краткое содержание каждого письма и доложите. Даю вам десять минут. Мне наплевать, что уже пришло сорок шесть писем. Меньше будете отвлекаться. Через десять минут вы, потом аналитики. Хотя нет, Потом Сергей. Аналитики пусть работают, нечего прохлаждаться в приемной.

Вагрон снова развалился на кресле и сказал, уже обращаясь к Семёну:

— Вот еще одной нужно мозги вправить. Кто её просил сейчас звонить и МНЕ напоминать, что в приемной люди ждут приема. Это не люди, это подчиненные. Они живут для того, чтобы выполнять мои приказы. Скажу каждый день прыгать на одной ноге, должны прыгать. Без рассуждений и лишних напоминаний. Кстати, к тебе это тоже относится. Здесь всё живет только по моим законам.

Семён посмотрел на Вагрона, молча кивнул и продолжил работать эспандером, иногда меняя руки. Так они сидели в тишине, каждый погруженный в свои мысли. На экране монитора было видно, как в приемной одна фигура замерла около стенки, напротив дивана, а другая лихорадочно щелкала мышкой и что-то печатала на клавиатуре с сумасшедшей скоростью.

— Нет, не успеет. К тому же осталась одна минута — прервал молчание Семён.

— А тебе не похер? Задача успеть не ставилась. Главное — выполнить поручение в срок. А вот если будет не выполнено, то последует наказание. Знаешь анекдот про политику кнута и пряника?

— Нет — Семён заинтересованно наклонился в сторону Вагрона.

— Слушай. В моей организации внедряется политика кнута и пряника. С утра всем раздаю задания, хожу, всех кнутом подгоняю, сам пряники ем.

— Класс — заржал Семён — кстати, время прошло. Не справилась.

В этот момент фигура в приемной посмотрела на часы, вжала голову в плечи, щелкнула мышкой, принтер начал выплевывать лист бумаги, фигура сняла телефонную трубку и нажала кнопку быстрого вызова. Вагрон ухмыльнулся, почесал через рубашку грудь и не особо торопясь, снял трубку.

— Да. Вижу. Вы опоздали на сорок восемь секунд. Теперь настало время аналитиков. Кстати, почему они ушли? Я разве разрешал им покинуть приемную? Вы меня не слышите. Я сказал аналитики ПУСТЬ РАБОТАЮТ. Про то, что им можно покинуть приемную, я не говорил. Прекратите додумывать. Ваша задача — четко и без искажений транслировать мои приказы. В общем, сами виноваты. Из-за вас одни проблемы в последнее время. Пусть заходит Сергей с отчетом.

Вагрон закончил разговор, с удовлетворением посмотрел на экран, где сидела Алиса, замерев с трубкой около щеки, улыбнулся, взял в руки карандаш и чуть наклонился в сторону входящего, приняв позу хищника, подкарауливающего у водопоя случайную жертву.

13.4 Если наверху беспорядок, то внизу кавардак. (Роберт Уотермен)

Алиса замерла с трубкой у щеки, уставившись вдаль невидящим, и даже я бы сказал отсутствующим взглядом. Я не знал, что делать, то ли подойти к ней, то ли потихоньку выйти на несколько минут из приемной, чтобы она пришла в себя. Не придумав ничего лучше, я поднес кулак ко рту и тихонько покашлял. Этого хватило, чтобы Алиса отмерла, посмотрела на меня влажными, полными слез глазами и сказала срывающимся голосом:

— Иди, он ждет тебя с докладом. Там у него Семён, он ещё не выходил. Настроение у него отвратительное. Только что мне сказал, что я опоздала на сорок восемь секунд и поэтому сначала должен зайти ты. Я не успела за десять минут написать краткое содержание всех писем, которые пришли за сегодня. А их уже больше пятидесяти.

— Знаешь, скорее всего, это было заранее невыполнимое задание. Успеешь, но сделаешь не все письма — не смогла подготовить полную информацию. Сделала всё, но не уложилась в нереальный срок — опоздала и информация потеряла актуальность. Последние полгода такие задания я получаю почти каждый день. Толи еще будет — с этими словами я потянул за ручку двери, вздохнул, расправил плечи и широка шагая, вошел в кабинет.

— Добрый день! Вагрон Саареевич, вызывали? — спросил я, изобразив на лице подобие улыбки.

— Да, вызывал. Присаживайтесь. Разговор нам предстоит долгий, накопились темы для обсуждения.

— Да, конечно — я сел на стул в конце стола для совещаний, положил рядом подготовленные бумаги, достал ручку и открыл ежедневник, приготовившись записывать. В кабинете повисла тишина. Вопросов мне не задавали, сам начинать разговор я не торопился, Семён сидел, сжимая и разжимая эспандер, его глаза бегали с меня на Вагрона. Наконец Исмагилов прервал затянувшееся молчание:

— Сергей Петрович, у нас сегодня произошло ЧП. Вчера в Москву не был отправлен отчет. Это ваша зона ответственности. Как так произошло. Вы опытный сотрудник и такое досадное недоразумение. Или это не недоразумение, а прямой саботаж? Вы хотите меня подставить? Да что значит хотите, Вы меня уже подставили. Вы сорвали срок, по вашей вине не подготовлен итоговый доклад, это основание для служебной проверки и последующего наказания.

По мере произнесения речи, плечи Вагрона расправлялись, на лице появилась торжествующая улыбка, голос набирал стали и почти перешел на крик. В кабинете ощутимо становилось темнее, словно тени ожили по углам кабинета и стали неуловимым туманом заполнять всё свободное пространство. Мне даже показалось, что становится трудно дышать, сердце стучит быстрее, пульс учащается.

Я посмотрел на Вагрона, улыбнулся по-настоящему и постарался спокойно сказать:

— Да, я признаю, что вчера отчет не ушел. Нам нужно было уточнить часть статистической информации, откорректировать выводы и доработатьт аналитическую записку. Не хватило одного дня. Но вчера мы были вынуждены всем отделом выполнять срочную задачу.

Вагрон удивленно поднял брови, чуть наклонил голову и рявкнул:

— Что за срочная задача? У вас одна задача — собирать данные, их анализировать, делать выводы и вовремя отправлять отчеты.

Я, еле сдерживая поднимающуюся ярость, ответил:

— Мной от непосредственного руководителя было получено поручение проанализировать рынок клининговых услуг, вывести средние цены по всем регионам округа, определить взаимозависимость, подготовить краткую справку. Срок выполнения поручения заканчивался вчера в 23–58. Кстати, поручение выполнено, данные подготовлены — я повернулся в сторону Семёна, протянул ему готовый отчет и продолжил — вот ваш экземпляр, можете ознакомиться и оценить выполнение вашего поручения.

Вагрон прищурился, хмыкнул, повернулся к Семёну и сказал:

— И как это понимать? Получается его нужно наградить, а тебя наказать? За срыв сроков направления отчета в Москву.

Семён, словно обжегшись, отбросил листы и взвизгнул:

— Это не моё, что за бред. Я вам этого не говорил и не поручал. Пытаетесь на меня спихнуть вашу вину. Не выйдет, я так этого не оставлю.

— Спокойно — сказал Вагрон — разберемся. В любом случае, это нерациональное распределение трудовых ресурсов. Вы могли часть сотрудников оставить на отчете, часть бросить на анализ рынка клининга.

Я посмотрел на Семёна, на отчет, разлетевшийся по кабинету, на тени, ожившие и исполняющие по стенам какой-то на первый взгляд, бессмысленный танец, собрал волю в кулак, унял бешено колотящееся сердце и сказал:

— Я так и пытался сделать, но получил приказ отбросить всё, отложить любые задания и сделать именно этот анализ. Мы работали всем отделом без малейшего отдыха и перерывов, и то еле успели.

Вагрон нехорошо прищурился, поправил лежащую перед собой ручку и тихо спросил:

— Я вам приказывал отложить всё и заниматься этим бредом?

— Нет — всё так же спокойно ответил я.

— Семён, ты приказывал бросить всё и заниматься только этим сбором не такой важной информации? — спросил Вагрон у нервничающего Семёна.

— Нет, нет. Я ему этого не говорил, отчёты и поручения Москвы должны быть на первом месте. Разве можно заниматься какой-то самодеятельностью, не выполнив свою текущую работу. Я этого не говорил. Меня не так поняли. Я попросил сделать анализ данных в свободное время.

Я смотрел на человека, который откровенно врал. Врал и это понимали все присутствующие в кабинете. Было понятно, что виноватым в срыве срока направления текущей информации назначат меня. Но мне было всё равно, я спокойно слушал оправдания и, дослушав их до конца, открыл свой ежедневник, где были записаны тезисы вчерашнего задания. Привычка делать записи во время получения заданий не раз уже сослужила добрую службу. Демонстративно перелистнув пару раз страницы, я так же спокойно прочитал:

— Как это я не так мог понять, помните, я записывал ваше поручение. Где же оно, а, вот — «Все дела отложить, на задание даю вам 23 часа 58 минут».

Семён молчал, открыл и закрыл рот, словно хотел что-то сказать и передумал. Вагрон откинулся на кресле и стал смотреть на своего заместителя. Не дождавшись от него ответа на мои слова он чуть приподнялся над столом, хлопнул с силой ладонью по случайно оказавшемуся на столе листку никому не нужного аналитического отчета, брезгливо смахнул его на пол и рявкнул:

— Хватит. Сергей Петрович, с вами я позже разберусь. Это в любом случае тянет на служебную проверку, и мне ваши оправдания не нужны. Вы свободны. Чтобы через десять минут отчет ушел в Москву. Всё ясно?

Я встал, захлопнул ежедневник, ответил:

— Более чем. В принципе, информация готова, но десять минут не хватит. А вот минут через сорок отчет будет готов к отправке.

— ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МИНУТ.

— Если через десять, то данные будут сырые, выводы предварительные. Но хотите через десять, будет через десять. Благодарю за оценку сделанной вчера работы.

Я развернулся к ним спиной и, не торопясь, вышел из кабинета.

13.5 «Основная причина, по которой способные люди терпят неудачу, заключается в том, что они плохо работают со своими коллегами.» Ли Якокка

— Вот сука — эмоционально выпалил Семён, едва дверь за вышедшим закрылась.

— Что, не нравится, когда тыкают мордой? — засмеялся Вагрон, черкая карандашом на бумаге замысловатые узоры. Он ощущал небывалый прилив сил, и почти в прямом смысле этого слова, светился, как светодиодный светильник.

— Я ему не поручал бросить всё. Мне же надо вникнуть в курс всех дел, разобраться с текущими заданиями.

— Ты на самом деле хочешь вникнуть? Я был о тебе лучшего мнения. Так, давай заканчивай с оправданием, можешь хоть обвешать всех поручениями, но в приоритете поручения Москвы. Теперь о мероприятии. Ты организатор знатный, я хочу, чтобы было интересно, обязательно КВИЗ с ведущим, выпить, закусить. Нам, естественно, отдельный стол. Формат — пятница вечер — суббота вечер. Выезжаем после работы, там заселяемся, ужинаем, завтракаем и КВИЗ. Потом пообедали, сходили в сауну и по домам, чтобы в понедельник единой командой на штурм непокоренных вершин. Можно сауну на воскресенье отложить, останемся избранным кругом. Ты, я, Средиземова, ну и тебе кого-нибудь подберем, чтобы не скучно было. Бюджет посчитаешь, раскидаешь на всех. Кто не сдаст — премию не получит. Кто не поедет, соответственно тоже. В общем, если народ хочет хлеба и зрелищ, то пусть смотрят, как я буду есть хлеб. С маслом и икрой.

Семён ненадолго задумался, затем кивнул каким-то своим мыслям и сказал:

— Хорошо. Времени правда немного, но я успею.