Культивация зельевара

Глава 3

Королевский лицей находился в самом сердце столицы, и пройти мимо, не заметив его, оказалось бы куда сложнее, чем добраться до него.

Уже издалека я заметил высокие крыши величественных пагод, покрытых бирюзовой черепицей, которые поднимались над окружающими зданиями.

Перед главным входом располагалась широкая площадь, в центре которой стояла мраморная статуя дракона. Скульптор постарался, явно потратив не меньше полугода на статую — чешуя дракона была проработана до последней чешуйки, а глаза зверя, сделанные из отполированных до блеска громадных рубинов, казались живыми.

Я прошел мимо статуи и вступил в сад. Нежные цветы лотоса плавали по поверхности кристально чистого пруда, а декоративные карпы неторопливо кружили под водой, сверкая золотистыми и алыми боками.

Я замедлил шаг, любуясь пейзажем.

Вокруг меня, хохоча и переговариваясь, прошла стайка учеников лицея — юноши и девушки в одинаковой традиционной форме. Юноши были одеты в строгие тёмно-синие халаты с серебряной вышивкой на рукавах и воротниках, девушки же носили элегантные платья цвета нефрита с длинными юбками, чуть ниже колен. Каждый шаг учениц сопровождался лёгким шелестом ткани, мелькали стройные ноги и изящные туфельки на маленьких широких каблучках.

Здесь собрались лучшие представители молодого поколения столицы — красивые, уверенные в себе и явно не лишённые таланта. На девушек было приятно смотреть, но вместе с тем я ощущал себя неуютно.

Каждый из этих учеников, даже самый младший и беззаботный с виду, пылал Ци ранга пробуждения. Их внутренняя энергия была настолько плотной и сильной, что я со своей стадией закалки невольно почувствовал себя слабым и незначительным.

Это чувство было непривычным и мне не нравилось. Я чувствовал себя не в своей тарелке, будто первоклассник с шарфом Зенита, случайно попавшийся на глаза подвыпившим болельщикам Спартака. Понятное дело, что никто из них не будет лезть драться с первоклашкой, но все равно неуютно.

Глубоко вдохнув, я направился к дверям лицея.

На входе меня встретил охранник — широкоплечий мужчина лет сорока с тяжелым взглядом и слегка поседевшими висками. Его аура была настолько мощной и плотной, что я едва удержался от того, чтобы не сделать шаг назад. Столь сильное давление внутренней энергии я ощущал только когда стоял перед мастером Линем.

— Что тебе здесь нужно?

Я поспешил достать и протянуть ему рекомендательное письмо:

— Я прибыл из секты Циншуй. Вот рекомендательное письмо моего наставника и прошение об обучении. Вот подорожная.

Охранник равнодушно взял бумаги, бегло просмотрел на печати и кивнул:

— Следуй за мной.

Мы прошли по просторным коридорам лицея. Вокруг царила атмосфера строгой дисциплины и идеального порядка: ученики тихо переговаривались группами у стен или спешили на занятия с учебниками в руках.

Наконец охранник остановился перед массивной дверью кабинета ректора и постучал.

— Входите.

За дверью обнаружилось преддверие кабинета: стоящий посреди помещения стол, за которым развалился молодой человек в дорогом шёлковом халате серого цвета — судя по всему, секретарь ректора. Он окинул меня равнодушным взглядом и, сделав для себя какие-то выводы, обратился к охраннику:

— Что он хочет?

— Прибыл на поступление из секты в Циншуе. Принес бумаги ректору.

Секретарь щелкнул пальцами и вытянул руку:

— Не будем тревожить ректора. Документы!

Охранник шагнул вперед, за два шага пересек кабинет и передал бумаги.

Секретарь лениво развернул письмо, быстро пробежал глазами первые строки и брезгливо поморщился. Не говоря ни слова, он двумя пальцами швырнул моё письмо в мусорную корзину рядом со своим столом. Затем достал белоснежный платок и тщательно вытер пальцы.

— И что вы только что сделали? Это рекомендательное письмо от моего наставника. И с ним всё было в порядке.

Секретарь посмотрел сквозь меня и холодно усмехнулся:

— Ты действительно всерьёз решил попасть сюда с такой бумажкой? У нас очередь из талантливых учеников на годы вперёд. Каждый из них — наследник влиятельного клана или обладатель редкого таланта, и мы выбираем среди лучших из лучших. А ты думаешь заявиться сюда с письмом от какого-то деревенского старика из секты, о которой я даже не слышал?

Я почувствовал, как щеки краснеют. Прежний Китт взбесился бы и наделал глупостей, но я заставил себя сохранить видимость спокойствия:

— Я проделал долгий путь до столицы, чтобы поступить. Если письмо недостаточно убедительно для вас — почему просто не сказать это сразу? Зачем вести себя так оскорбительно и выкидывать в мусор документы?

Секретарь презрительно хмыкнул:

— Ты слишком высокого мнения о себе. Разве ты не заметил разницу между собой и учениками нашего лицея? Твоё присутствие здесь — само по себе оскорбление для нас. То, что я не приказал выкинуть тебя сразу, уже поблажка.

И это промедление неспроста. Он явно чего-то хочет, иначе бы уже вышвырнул меня.

Чего может хотеть заносчивый мудак на должности секретаря?

— Я вижу, что старые договорённости и законы здесь ничего не значат, — спокойно произнёс я, глядя ему прямо в глаза. — Скажите прямо: что нужно, чтобы попасть в лицей?

Секретарь на мгновение замер от удивления, затем презрительно усмехнулся и покачал головой:

— Ты действительно настолько глуп, что не понимаешь? Сюда отправляют учиться достойнейших. Благородных наследников влиятельных семей. Талантливых гениев, чья сила уже сейчас превосходит твоё жалкое воображение. А кто ты? Мусор на подошве ботинок наших учеников. Бумажка, вроде той, что я выбросил в корзину.

Он холодно взглянул на охранника и кивнул:

— Уведи этого оборванца прочь. Пусть не позорит своим видом наш лицей.

Мощная лапища весом с вагон поезда легла на моё плечо. Я почувствовал, как давление Ци от него подскочило на пару порядков.

Шанс добраться до знаний уплывал. А это единственное, ради чего я вообще посетил столицу!

— Подождите! — сказал я торопливо. — Я готов… внести вступительный взнос.

Секретарь слегка приподнял руку, останавливая охранника. Его губы растянулись в насмешливой улыбке:

— Что ты можешь предложить мне, оборванец? Несколько медяков? Или может быть пару серебряных монет, которые заработал, продавая свои зельеварные поделки?

Значит, он полностью прочел документ за пару секунд, раз определил, что я зельевар.

— Думаю, у меня найдется пара золотых монет.

Секретарь замолчал, улыбка медленно сползла с его лица. В его глазах всплывала жадность, сообщившая, что золото ценится и в этих кругах. Он задумался, быстро просчитывая выгоду. И мне оставалось только надеяться, что он согласится, а не заберет монеты и не прикажет вышвырнуть меня.

Наконец секретарь что-то решил для себя — серьёзно взглянул на меня и заговорил с притворным сочувствием в голосе:

— Две золотых монеты — это мышиные слезки, слишком мало для вступительного взноса на поступление в наш уважаемый лицей. Но раз уж ты так отчаянно хочешь попасть сюда, я могу проявить милосердие и предложить тебе должность уборщика. Увы, за два золотых — только такой вариант.

Он явно наслаждался ситуацией, ожидая увидеть на моём лице унижение или негодование. Я же спокойно пожал плечами:

— Я не против поработать уборщиком, если смогу в свободное время посещать библиотеку лицея.

Секретарь широко улыбнулся и кивнул с преувеличенной любезностью:

— О, конечно сможешь! В свободное время делай что хочешь.

По его тону сразу стало понятно: никакого свободного времени у меня не будет вовсе. Эта работа явно не предполагала обучения. Не удивлюсь, если меня попробуют нагрузить работой так, что взвою.

Но я молча достал из кармана две золотые монеты и положил их на стол перед секретарём. Он ловко спрятал монеты в рукав халата.

— Отлично! — сказал он уже мягче и гораздо довольнее. — Охранник проводит тебя к кастеляну, а тот объяснит твои обязанности. Добро пожаловать в Королевский лицей, уборщик. И забери подорожную.

Охранник слегка подтолкнул меня в спину, направляя к выходу из кабинета.

— Следуй за мной.

Я шёл по коридору, ловя на себе редкие и незаинтересованные взгляды учеников и красивеньких учениц лицея.

Половина дела сделана — я внутри. Осталось добраться до библиотеки и зарыться в книги. И, если останется свободное время, можно будет заняться и девчонками.

Наконец мы подошли к небольшой двери в конце коридора. Охранник постучал дважды и, не дожидаясь ответа, открыл дверь и подтолкнул меня в помещение, заполненное стойками с разнообразными вещами.

— Новый уборщик, — коротко бросил он человеку, что навис над лежащими на столе документами и тут же удалился, захлопнув дверь.

Мужчина за столом поднял голову, оглядел меня с ног до головы.

Пока он изучал меня, я изучал его. Кастелян оказался пожилым человеком с редкими седыми волосами, маленькими злыми глазами и тонкими недовольно поджатыми губами.

Не говоря ни слова, он поднялся со своего места, дошел до ближайшей полки и сграбастал с нее потрёпанный комплект рабочей одежды.

— Вот твоя форма, — пробормотал он, сунув одежду мне в руки. — В общем, слушай внимательно. Рабочих рук не хватает, парни зашиваются. На тебе будет третий этаж: каждый день ты обязан вымыть все полы в учебных аудиториях и коридорах. Начинаешь с триста первой аудитории, до обеда должен вымыть до триста двенадцатой. Остальные — после обеда. Если идет занятие, занимаешься другой аудиторией. Туалеты должны блестеть от чистоты, унитазы — сиять. Раз в месяц моете окна. Вечером вынесешь мусор из комнат на пятом этаже — студенты выставляют ведра в коридор в пять часов вечера. Понял?

Он говорил как по писаному. Я слушал его внимательно, но уже понимал: если я начну выполнять все эти обязанности, ни о каком обучении речи идти не будет.

Когда он замолчал, чтобы набрать воздуха в грудь для очередной тирады, я решил пойти другим путем и осторожно спросил:

— Уважаемый кастелян, нельзя ли решить этот вопрос иначе? Может быть, я могу пожертвовать работнику лицея некую сумму, чтобы эти обязанности выполнялись без меня?

Кастелян замер на мгновение, ошеломлённый моей наглостью. Его лицо налилось дурной кровью и стало стремительно багроветь.

— Что⁈ — взревел он так громко, что стены задрожали. — Ты решил, что здесь тебе родные подворотни⁈ Что это за наглость такая⁈ Здесь Королевский лицей! Здесь не решается всё твоими грязными медяками и серебром!

От возмущения он даже начал топать по полу. Я едва удержался от улыбки при виде этого странного танца ярости. Но главное я заметил: несмотря на гневные крики и ругань, глаза кастеляна жадно смотрели на мой карман.

Я выждал момент, когда он снова набрал воздуха в грудь для очередного вопля, и быстро произнёс:

— Простите меня! Я не хотел вас обидеть и имел в виду совершенно иное! Позвольте мне объяснить.

Кастелян подозрительно уставился на меня. Не теряя времени, я продолжил:

— Дело в том, что я пришёл сюда вовсе не наниматься уборщиком. Я проделал долгий путь сюда ради учёбы, у меня были все необходимые бумаги: прошение о зачислении, рекомендательное письмо моего наставника, но секретарь даже слушать меня не стал — выбросил бумаги и только благодаря моим нижайшим просьбам не выгнал, а отправил к вам уборщиком.

Я достал из-за пазухи аккуратно сложенные копии документов и протянул ему:

— Вот копия моего прошения о поступлении. А вот копия рекомендательного письма от моего учителя. Я специально переписал их на привалах по дороге сюда — мало ли что могло случиться с оригиналами.

Кастелян нехотя взял бумаги в руки и стал изучать их. В его взгляде мелькнуло сомнение. Я продолжил:

— Понимаете, я действительно готов довериться вашей совести и справедливости. Если вы решите вернуть мне деньги и отправить прочь — я уйду без возражений. Но если вы сочтёте, что я имею право на обучение здесь… тогда прошу вас помочь мне.

Я достал из кошеля две золотые монеты и решительно вложил их прямо ему в ладонь. Он вздрогнул от неожиданности, но пальцы рефлекторно сжали монеты.

Небольшая хитрость — тяжело отдавать золото обратно после того, как ощутил его вес в собственной руке.

— Секретарь сказал мне прямо: я могу обучаться в свободное время, — продолжил я. — Так что наша договорённость никак не нарушит правил лицея. Если, конечно, вы согласитесь помочь мне.

Кастелян молчал несколько секунд, хмурясь и раздумывая над моими словами. Затем он вздохнул и тихо пробормотал:

— Ну ладно уж… Может быть, ты и вправду заслуживаешь шанс. Только вот беда: тебя в повседневной одежде, как и в рабочей робе никто на занятия или в библиотеку не пустит. Там форма нужна — либо наставника лицея, либо ученика.

Он снова посмотрел на монеты в своей руке и добавил ворчливо:

— И ещё одно: обязанности твои всё равно должны быть выполнены! Сам уж договаривайся с ребятами из прислуги, кто будет работать вместо тебя. Я глаза закрою, но не более, понял?

— А где их найти? — спросил я с облегчением.

Кастелян махнул рукой куда-то в сторону дальней двери:

— Сейчас они должны быть у себя в каморке на обеде. Иди туда и сам разбирайся с ними. Помещение сто двадцать.

Я слегка поклонился и вышел из комнаты.

Еще один шаг к библиотеке сделан. Теперь оставалось только договориться с работниками лицея о выполнении моих обязанностей и шагать к книгам. Если меня туда пустят, конечно.

Заработанные на проданных травах деньги утекали быстрее, чем при ставках на спорт в букмекерских конторах, но пятнадцать золотых монет еще оставалось — шесть в кармане, девять в кошельке. Да и серебра немножко есть.

Кстати, надо бы узнать, можно ли арендовать лабораторию (или просто предложить «убраться» в этом месте — наверняка у кастеляна есть ключ). От ранга пробуждения меня отделяет всего одна ступень закалки и эликсир, все ингредиенты для которого у меня уже есть.

Я открыл дверь под номером сто двадцать и попал в небольшое помещение, где отдыхали уборщики. Внутри было тесно и душно. Обстановка максимально спартанская — простой деревянный стол с нехитрой снедью, несколько грубых табуретов. В углу стоят ведра, швабры и метлы. Воняет мокрыми тряпками, но троим молодым парням запах не мешал сидеть за столом, беседовать и с аппетитом наворачивать еду.

Парни замолчали, едва я переступил порог. Я же спокойно прикрыл дверь за собой, повесил выданную робу на крючок у двери и медленно прошёл к столу, внимательно изучая своих новых «коллег». На вид им было лет по семнадцать-восемнадцать. Крепкие, жилистые фигуры, загрубевшие от работы мозолистые руки. По внутренней энергии я чувствовал, что двое — закалка, ушедшие недалеко от меня, а третий перешагнул на ранг пробуждения. Для обычных уборщиков это было весьма неплохо. В секту Тьмы их зачислили бы без всяких испытаний, дали редкие техники и относились бы максимально лояльно. А здесь… Пожалуй, если здешние практики прогрессируют даже без медитаций, за одно только нахождение в столице, здесь ребята могут вообще не знать техник.

— Приветствую, — спокойно сказал я. — Меня зовут Китт. С этого дня я ваш коллега.

Парни переглянулись. Самый рослый и широкоплечий из них, тот самый практик ранга пробуждения чуть прищурился и протянул руку:

— Ну привет, коллега. Я Марс.

Я пожал его руку. Рукопожатие было слабым — практик явно сдерживал силу.

Второй парень — худощавый, с внимательными глазами и резкими чертами лица — представился следующим:

— Чжоу Чэн.

Третий, невысокий и коренастый, с короткой стрижкой, протянул руку последним:

— А меня зовут Ромас.

— Хорошо, — сказал я спокойно, не присаживаясь за стол, хотя свободные стулья были. Будет сложнее вскочить, если вдруг что. — Мне нужно кое-что обсудить с вами сразу, чтобы потом не было недопонимания.

— Нам тоже нужно, — хохотнул Ромас. — Ты это, сортиры чистить умеешь?

Парни хохотнули. Переглянулись. И сразу утратили вес в моих глазах.

Скорее всего договориться с ними, как с предыдущими, не выйдет. Только вот засада — у меня нет времени выстраивать отношения и зарабатывать репутацию среди ненужных мне людей.

Не дождавшись ответа, Марс повел рукой, приглашая продолжать:

— Что именно тебе нужно?

— Дело в том, что я здесь только ради библиотеки. Я согласовал с секретарем ректора свое нахождение здесь, с кастеляном — возможность моего безделья. Остался последний нюанс — мне требуется ваша помощь, потому что аудитории, которые закрепили за мной, должны быть кем-то убраны.

Не самая изящная речь. Но я именно так и хотел.

Можно было обыграть куда лучше, но я не хотел панибратства, попыток меня прокусить или забрать деньги, ничего не сделав взамен. Вместо того, чтобы гадать, будут ли парни хорошо работать и выполнять мои обязанности, или нет, я сразу решил эскалировать конфликт, разрешить его, а потом уже, показав себя, выставить условия. Один конфликт вместо тысячи слов.

Парни снова переглянулись.

— Вот это откровения, — усмехнулся Ромас. А Чжоу Чэн добавил:

— То есть, ты предлагаешь нам работать за тебя? Тогда встречное предложение: может быть, это ты за нас троих работать будешь?

Я спокойно выдержал его взгляд и слегка улыбнулся:

— Парни, я не оборзел и не предлагаю делать это бесплатно. Вы работаете здесь потому, что вам нужны деньги, верно? Тогда как насчет небольшой прибавки к зарплате?

Теперь уже Марс поднял бровь и с интересом спросил:

— То есть у тебя ещё и деньги есть?

Троица обменялась быстрыми взглядами. На лицах тут же расцвели ухмылки — было очевидно, о чём они подумали.

— Да, парни, — сказал я, подходя к углу с инвентарем для уборки. Мне приглянулась швабра с толстым черенком. — У меня есть монеты, причем из чистого золота. Не знаю, какие цены здесь, в столице, но дома на имеющиеся деньги я смог бы жить минимум года три, не отказывая себе ни в еде, ни в вине, ни в бабах.

Подняв швабру, я слегка встряхнул её — тряпка упала на пол с тихим влажным шлепком.

— Я знаю, что говорить вам о том, что у меня есть монеты — не очень умная мысль. Но задайте себе вопрос — может, моя уверенность в себе основана на чем-то большем, чем глупость?

Марк встал. Его лицо стало жёстким и серьёзным:

— И чего ты против троих практиков сделаешь? — хмыкнул он. — Может, сразу выложишь монеты на стол, а мы уже решим, помогать ли тебе с уборкой?

Я взвесил швабру в руке:

— Ребята, вы удивитесь, сколько может сделать умелый практик с чем-то, хотя бы отдалённо похожим на копьё.

Система тут же услужливо выводит перед глазами мои показатели:

Древковое оружие: 32 — необычный.

Пониже, чем маскировка, зато со всеми причитающимися бонусами.

Бонусы:

Понимание противника.

Позволяет интуитивно определять слабые места противника и предугадывать его движения, увеличивая точность и эффективность атак. Повышает обучаемость.

Твёрдая хватка. Шанс против воли выронить оружие в бою снижается до нуля.

Улучшенное понимание противников.

Позволяет на основе собственного опыта определять слабые места противников. Вы предугадываете движения соперников, увеличивая точность и эффективность атак. Лучше контролируете поле боя. Повышает обучаемость.

Парни переглядываются, не зная, как реагировать на новичка, схватившего швабру. Вроде и дурачок, а ведет себя уверенно. Да и с деньгами, по его словам, а большие деньги не так-то просто сохранить, особенно если рассказываешь о них кому ни попадя.

Но количество решило. Марс ухмыляется:

— Ну, давай, покажи нам, что ты можешь.

Он бросается вперёд первым. Парень силён и быстр, быстрее и сильнее меня, но движется настолько грубо и прямолинейно, что мне больно на это смотреть. Я шагаю вперед, добавляю инерции удару и резко выбрасываю швабру вперёд. Кончик деревянного древка точно попадает в солнечное сплетение противника. Марс прекращает пытать меня своим неумением драться: хрипло охает и падает на колени, глотая воздух.

Второй атакует слева. Он тоже силен, но слишком самоуверен. Я шагаю навстречу, пропуская его мимо себя. Парень пролетает рядом со мной, заваливается вперед в молодецком ударе. Толчок в спину и он теряет равновесие, едва не сталкиваясь с третьим.

Третий парень рвется в бой с упорством, достойным лучшей цели. Отправляю ему под ноги ведро с грязной водой. Парень поскальзывается на мокром полу и с разбега налетает грудью на выставленную перед собой палку. Он отлетает назад и падает на спину, хватаясь за грудь и морщась.

Теперь инициатива полностью в моих руках. Не давая им прийти в себя, я начинаю методично избивать троицу, нанося удары быстро и точно. Каждый удар приходится по прикрытым одеждой местам — плечам, бокам, бедрам. Я не хочу нанести серьёзных травм или переломов — лишь причинить достаточно боли, чтобы они запомнили урок.

— Хватит уже! — спустя минуту орет Чжоу Чэн, прикрывая голову руками. Но как раз по голове я и не бил.

— Пожалуйста, прекрати… Мы поняли… — стонет Ромас.

Я дохожу до угла и оставляю швабру, внимательно глядя на лежащих передо мной парней. Они тяжело дышат, держась за ушибленные места, и смотрят на меня снизу вверх. На лицах всех троих — опаска. Значит, урок усвоен. Еще будет попытка отыграться, но не в ближайшие пару дней — синяки точно будут болеть и напоминать, что связываться со мной было больно.

— Повторяю ещё раз, чтобы мы друг друга правильно поняли. С сегодняшнего дня вы трое будете выполнять мою работу по уборке лицея. Каждый день, без исключений.

Они молчат, лишь тяжело дышат и смотрят на меня исподлобья.

Я достаю из кошеля три серебряные монеты и кладу их на стол. Каждый из троицы хорошо рассмотрел жест.

— Это ваша оплата за первую неделю. Если согласны — заберете монеты. Нет — поговорим еще раз. Имейте в виду, если монеты исчезнут со стола, но кастелян останется недоволен качеством уборки — мы повторим этот разговор ещё раз. И поверьте: во второй раз я буду менее добр.

Они переглядываются между собой.

— Мы поняли, — тихо говорит Марс. В голосе клокочет злоба и толика страха.

Я киваю в ответ и направляюсь к двери. Там переодеваюсь в робу (монеты сжимаю в кулаке), оставляю одежду на вешалке и добавляю, прежде чем выйти:

— Если мы договорились окончательно, через неделю я принесу вам зелья лечения.

Я вышел из каморки прислуги и неспешно двинулся по длинному коридору лицея. Дыхание постепенно успокаивалось, сердце замедляло ритм.

Королевский лицей был огромным зданием, и мне нужно было осмотреться, изучить расположение кабинетов и помещений, узнать, что вообще здесь есть.

Я внимательно смотрел по сторонам, отмечая каждую деталь, каждый поворот, каждую дверь и табличку с указателем.

Первым делом я направился в центральное крыло, где располагались основные учебные аудитории. Здесь было многолюдно: по коридорам сновали студенты. Царил гул множества разговоров, доносились взрывы смеха, и обсуждались учебные дела. Я остановился возле большого стенда с расписанием занятий. Быстро пробежал глазами по таблице, запоминая расположение аудиторий и время основных лекций. Руны — аудитория номер двенадцать; История королевств — пятый лекционный зал; Алхимия — лаборатория номер семь в подвальном этаже. Там же располагалась еще парочка помещений, связанных с зельями. Отлично, это уже кое-что.

Я мысленно повторил номера аудиторий и преподавателей, закрепляя информацию в памяти.

После стенда я свернул направо и пришел к столовой. Здесь царил аппетитный запах свежей выпечки и жареного мяса. Через открытую дверь я увидел длинные ряды столов, за которыми сидели студенты и преподаватели. Несколько служанок быстро разносили подносы с едой. Я отметил для себя расположение кухни, входов и выходов из помещения — на случай, если придется быстро покинуть лицей или, наоборот, незаметно проникнуть внутрь.

Больше на первом этаже не было ничего достойного внимания: залы, аудитории, лекционные залы, из-за закрытых дверей которых доносились фразы, произносимые менторским тоном.

А вот на втором этаже я нашел библиотеку. Огромное помещение с высокими потолками и рядами книжных полок впечатляло сразу же при входе. Я шагнул внутрь и направился к стойке библиотекаря (был соблазн затеряться среди полок, но это успеется). За стойкой стоял коротко стриженный мужчина лет сорока, с серьёзным лицом и внимательными глазами. Он сразу заметил меня и сухо спросил:

— Новенький?

— Да.

— Здесь недавно убирались. Если будет нужна помощь в уборке, я уведомлю кастеляна, а тот уже отправит вас. А пока… — мужчина коротко кивнул на дверь.

Я не стал спорить или настаивать, лишь кивнул в ответ и вышел обратно в коридор.

Что ж, неудача с библиотекой досадна, зато я запомнил расположение всех библиотечных полок, стойки, и теперь знаю, за какую стойку нужно зайти и как между ними перемещаться, чтобы меня не было видно с места библиотекаря. Это не поможет, если я буду в робе уборщика, потому что кто-то из посетителей может поинтересоваться, что я вообще делаю в храме знаний, но если я добуду стандартную форму, все может поменяться.

Потребуется немного времени и труда, но что только не сделаешь, чтобы добраться до полки с книгами по зельеварению и алхимии. Жаль, что я не смогу посещать лекции наравне со всеми.

Или…

Хм…

Обдумав идею, я отложил ее на время. Затем, не теряя времени, я отправился дальше осматривать лицей. Следующим пунктом моего маршрута стали алхимические лаборатории в подвальном этаже. Но стоило мне приблизиться к двери лаборатории номер семь, как меня перехватила шагающая по коридору женщина средних лет в строгом сером платье:

— Здесь запрещено находиться посторонним! Уборка только вечером и только под моим присмотром! — резко сказала она, не давая мне даже заглянуть внутрь. — И вообще, я тебя раньше здесь не видела. Новенький?

— Да, госпожа, — затараторил я, запоминая внешность строгой дамы. Нос с горбинкой, темно-зеленые глаза, недовольно поджатые губы. — Я Китт, госпожа. Прошу прощения, искал кого-нибудь, чтобы спросить, где находится туалет, и пара ребят отправили…

— Они соврали тебе, туалетов здесь нет. Попробуй поискать их в другом месте.

Я еще раз извинился, развернулся и пошел обратно в сторону лестницы.

Становилось ясно, что мой первоначальный план использовать робу уборщика для свободного перемещения по лицею терпит крах. Судя по всему, местные служащие были хорошо осведомлены о правилах безопасности и не собирались пускать кого попало в важные помещения.

Кроме того, форма учащихся отличалась друг от друга. Разные курсы, разные направления. Рукава разных оттенков, наличие и отсутствие лацканов, пояса, цвет пуговиц. Разобраться во всем этом я пока не успел, но необходимо будет сделать это, прежде чем заказывать или воровать форму. Будет странно, если студента-историка заметят за изучением углубленных материалов по алхимии.

Пытаясь не терять оптимизма, я направился дальше — к тренировочному залу боевых искусств. Но и там меня встретили настороженно:

— Уборщики приходят только после тренировок! — сурово заявил инструктор, отвлекшись от группы. — Сейчас здесь идут занятия! Успеешь еще вытереть кровь с матов!

Я снова извинился и поспешил удалиться. Свое лицо я засветил везде, где только можно, но учитывая, что меня уже видел охранник и секретарь ректора, эта карта уже свое отыграла.

Следующие несколько помещений — архивы лицея, склады ингредиентов, большой хозяйственный блок — оказались также закрытыми для меня. Везде меня встречали одинаково: короткие взгляды безо всякого интереса и жесты, указывающие на выход. Но моя мысленная карта все больше обрастала деталями.

Мои первоначальные надежды на то, что уборщик будет незаметной фигурой, имеющей доступ повсюду, оказались всего лишь глупым стереотипом. В реальности всё обстояло иначе: персонал лицея был осторожен и внимателен к посторонним лицам. Не настолько, насколько следовало бы, потому что о снующем всюду подозрительном подростке никто не доложил, но все же какая-то безопасность здесь была налажена.

Я остановился возле окна в конце длинного коридора и задумчиво посмотрел во двор лицея. С высоты второго этажа открывался прекрасный вид на ухоженные газоны и цветочные клумбы. Несколько студентов сидели на лавочках и что-то оживленно обсуждали.

Я задумался. Прямой подход явно не работал, значит, требуется иной метод. Что можно сделать?

Подкупить библиотекаря не рискну — если взятка секретарю ничем мне не грозила (он вел себя так, будто напрашивался на взятку, да и насколько я знаю законы, нет запрета на «вступительный взнос»), кастелян тоже жаждал денег, то библиотекарь выглядел, как верный долгу мужчина. Возможно, образ обманчив, а может, и нет. Пытаться купить доступ в библиотеку не стану.

Наладить контакты со студентом, который законспектирует мне книги? Долго, и не факт, что он даст мне нужное… Из всего разнообразия информации я дай бог получу пару процентов знаний.

Поговорить с преподавателем зельеварения и убедить дать пару частных уроков? Вариант.

Украсть воспоминания того же преподавателя или студента? М-м-м… Нет, точно нет. До такого я не опущусь.

Попытаться попасть в библиотеку под видом ученика? Да, это будет основным планом. А запасным будет — проникнуть в библиотеку, когда там не будет персонала.

Ладно, за работу!