Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III

Глава 9

…изорванная, перемазанная в золотой крови и прахе, одежда Аполлона покачнулась секунду — и упала на пол. Громко стукнув о камень, покатились в сторону золотые браслеты, беззвучно осела ткань.

Я захлопнул фолиант.

Тело переполняла сила. Аполлон, даже израненный и умирающий — это вам не какой-нибудь Борей или Хнум. Это Бог совсем другого масштаба, и, пожалуй, если бы не обстоятельства — если бы не тот самый шанс, дарованный мне Мойрами — я бы едва ли смог заполучить его силу.

Что ж; теперь мне предстояло сразить его сестру. Хватит убегать, пора переходить в атаку.

Утешало одно: умереть я не умру. Потому что…

Я покосился на золотые нити судьбы. Всё-таки хорошо, что я успел получить у Мойр то, за чем пришёл, раньше, чем заявились Боги.

Впрочем, это было не самое сильное утешение. Да, благодаря дару Мойр я не умру. Но ведь есть множество других способов сделать жизнь человека «увлекательней»! Это во-первых. А во-вторых — рано, рано раскрывать козыри! Мне ещё предстоит пробираться на Олимп, в самое сердце дворца Зевса!

— Ч-что дальше? — Петя затравленно оглядывался по сторонам; особенно тревожно он косился на бездонный колодец в центре зала — тот, из которого вылезали твари Хаоса. Но сейчас оттуда никто не лет, видимо, существ привлекал только запах крови Бога.

— Вам бы укрыться где-то, — посоветовал я. — Когда Артемида найдёт меня, здесь будет жарко, и кто бы из нас ни победил, вам будет очень легко попасть под удар…

— Нет уж! — возмутился Петя. — Мы, по-твоему, кто? Думаешь, мы неспособны сами защититься?

— Вот-вот! — поддержал его Стерлинг.

Я смерил их скептическим взглядом.

— Да, именно так я и думаю. Вы обычные люди; без обид, но в схватке против могущественной Богини…

— Именно люди нашли способ убивать Богов! — Петя буравил меня взглядом через очки. — Обычные люди! Не надо думать, что если ты мифический герой, значит, ты тут лучше нас!

Я усмехнулся.

— Герой?.. Как меня только не называли, конечно… но вряд ли я когда-то считал себя героем. Нет, дело не в том, мифический или не мифический, а в том, что я вобрал в себя остатки силы Аполлона. И даже это не гарантирует мне победы. А что у вас?

Стерлинг и Петя переглянулись; кажется, до них уже дошло, что я прав, но уязвлённое самолюбие на давало в этом признаться.

— П-поэтому я и спросил, что дальше! — уточнил Петя. — Какой план?

Я покачал головой.

— План — выжить. Ну, знаете, не умереть.

Повисла пауза; размяв шею, я продолжил:

— Так уж вышло, что Артемида… чувствует, когда я думаю о ней. Давняя история, довольно забавная, что и говорить… как только я начну вспоминать это, она меня найдёт.

В голове кольнул; сейчас голос Артемиды звучал где-то вдали — план с тем, что она не станет искать меня возле Аполлона, сработал — но вот-вот она почует меня и направится прямо сюда.

— И как только она появится, — заключил я, — мы сразимся и я постараюсь прикончить её — используя всё, что есть для этого. Эх, меч бы сейчас, хоть самый плохонький…

Я поморщился. Увы, призывать мечи из ниоткуда, как некоторые, я не умел, и даже монструозный меч Данте остался у Хаска, в роще Диониса.

— … осколок зеркала, — неожиданно заморгал Петя. — Если отколоть достаточно длинный…

— Думаешь? — сощурился я. — Кажется, это магическое, непробиваемое зеркало.

— Для человека да, — Петя заговорил быстро и увлечённо, поправив очки на носу. — Но в тебе же божественная сила! Что, если ты попробуешь?

— А что насчёт рук? — я поднял бровь. — Знаешь, если брать осколки голыми руками, долго сражаться не сможешь.

Метнувшись вперёд, Стерлинг быстро схватил лежащий на полу хитон Аполлона — и скорее кинулся обратно, пока из провала-колодца не вылезла на звук какая-нибудь тварь.

— Вот! — он кинул его мне. — Обмотай руки, сгодится!

Хм. Ладно!.. Рванув полоску ткани от хитона — по счастью, он был обычным, а не каким-нибудь божественно крепким — я обмотал ей кулак и со всей силы шибанул по зеркалу.

Гулкий звук разнёсся по лабиринту; стены чуть затряслись… а на стекле появилась трещина.

Небольшая. Но всё-таки это уже кое-что. Значит, стекло не неуязвимо!

Воодушевлённый этим, я ударил снова. И снова, и снова, и снова… Петя и Стерлинг предусмотрительно отошли подальше.

Новый удар… и я тоже поскорее отскочил в сторону. С ужасающим грохотом, звоном и скрежетом стекло начало осыпаться вниз, на пол — большими осколками, многие из которых вполне можно было использовать как оружие.

— Отлично, — пробормотал я, подхватывая один из них. Если разобьётся, можно будет взять другой… тут их много, и они явно крепче обычного стекла. Я поднял взгляд на дыру в зеркале… однако дыры не было. Та затягивалась сама собой, не давая разрушить лабиринт Судьбы.

— Я же говорил, что получится! — Петя постучал себе по виску. — Может, у людей нет столько силы… зато у них есть кое-что получше. Смекалка!

— Ага, ага, — согласился я. — Боги свою давно растеряли, слишком поверили в собственное всемогущество. А теперь вам бы всё-таки убраться куда подальше, чтобы вас не зацепило! Ну, хотя бы, за эти свисающие нити.

Я усмехнулся. Конечно, маскировка смешная, скорее для галочки, но… Если Артемида увидит меня, ей будет уже не до того, чтобы разыскивать спрятавшихся за тонким и ненадёжным укрытием смертных. А там… всё решит наш бой. Пан или пропал, других вариантов нету.

На сей раз Петя и Стерлинг спорить не стали; послушно убрались куда-то за золотые нити Судьбы. Ну… поехали.

— Артемида!,. — громко позвал я. — Я тут думаю о тебе. Вспоминаю… старые, добрые деньки!

Проклятие Богини не давало мне рассказывать об этом никому, но воспоминания и правда воскресали у меня в голове. Раньше я сдерживал их, не давал им расцвести буйным цветом, но теперь картина нашей прошлой встречи буквально вставала у меня перед глазами. И, несмотря на то, что череп тут же пронзила стреляющая боль, я улыбался.

Кто бы мог подумать, что Богиня-девственница окажется так хороша в постели! Божественно хороша, чего уж.

С чего же тогда всё началось? Кажется, с охоты…

…Артемида — Богиня охоты, и вполне логично, что она же и лучшая охотница во всех мирах. Мне же позарез нужно было поймать одну мифическую птицу, чьи перья, по легендам, даровали бессмертие. Загвоздка была в том, что птица не даётся ни одному охотнику, и лишь лучший из лучших сможет отыскать её след.

Так я и уговорил гордую Богиню присоединиться ко мне в этих поисках. Тут всё просто: когда ты веками и тысячелетиями охотишься, когда любая дичь для тебя — так, мелочь на один зубок, ты хватаешься за всё, что похоже на настоящий вызов. Дичь, которую ещё никто — даже ты! — не ловил, невзятая величина. Артемиде хотелось взять её, и она пошла со мной.

Каков был итог этого поиска?.. Птицу мы так и не поймали. Нет, мы нашли её… а вместе с ней нашли и причину, по которой её никто не видел. Видимо, бессмертие птицы не распространялось на неё саму, и тварь давно сдохла; мы отыскали лишь выбеленные временем кости, а от перьев не осталось ни намёка. Правда они что-то там даровали, или это была лишь легенда?.. Узнать это было уже не суждено.

Разочарованные неудачей, мы пустились в обратный путь, обсуждая разных прочих редких тварей и методы охоты. Постепенно, за этим непринуждённым разговором, грань между смертным и Богиней на время стёрлось, и вот уже Артемида рассказывала какой-то забавный случай с охоты, а я от души смеялся над ним.

Так всё и произошло — ночью, на ближайшем привале. А наутро Артемида, осознав произошедшее, вновь натянула маску холодной Богини, резко заявила, чтобы я, смертный червь, забыл всё, что произошло, и наложила проклятие молчания, не дающее кому-либо рассказать о случившемся. Миг — и она уже растворилась в воздухе.

Как об этом узнали её божественные родственнички? Кто знает… у Богов везде глаза и уши. Сейчас важно было не это, а то, что её проклятием можно было воспользоваться. Картины прошлого, казалось бы, давно стёртые из памяти тысячей лет в Аду, воскресали в сознании.

И голос Артемиды за зеркалами звучал всё громче.

— … где ты там, Сизиф? Что ты задумал?

— Здесь я, здесь! — крикнул я, уже чувствуя лишь глухое раздражение. Хотелось поскорее покончить со всем этим. — Давай, иди сюда!

— Думаешь как-то меня обхитрить⁈ — голос Богини раздавался уже, казалось, из-за соседнего стекла.

— Да нет, — в моём голосе прозвучала грусть. — Никаких хитростей — наоборот, всё предельно просто. Ты и я, и честная схватка.

— Что ещё за тон? — фыркнула она, приближаясь.

— Да так… — отозвался я. — Вспомнил… старое. Конечно, у нас ничего не могло быть, но, знаешь, в какой-то другой реальности, в какой-то другой жизни…

— Ни в какой другой жизни у нас ничего не могло быть! — в зеркалах отразилась Артемида; на её лице была гневная усмешка. — Что ты городишь, смертный⁈

— Вот об этом я и говорю, — отозвался я. — В какой-то реальности, где нет смертных и Богов, где мы поставлены наравне… ты ведь мне тогда и правда нравилась, знаешь.

— А мне — нет! — отрезала она. Шаги звучали всё громче, и вот я увидел Артемиду уже не в отражении, а вживую. — Так, развлечение на ночь.

— Однако же, ты оставила меня в живых, — задумчиво заметил я.

— Минутная слабость, — поморщилась она. — А потом не хотела лишний раз вспоминать о тебе, червяк.

В руках Артемиды сверкнуло золотое копьё.

— Но если тебя это так волнует, то я как раз и пришла устранить эту оплошность. Зря ты не выбрался из лабиринта, пока мог.

Я грустно хмыкнул, глядя прямо на девушку передо мной. Несмотря на свой возраст — десятки тысяч, сотни тысяч? — она была такой же юной и, чего греха таить, прекрасной.

Эх… в какой-то иной реальности, где она не Богиня, а я не искатель бессмертия…

— Ну ты хоть скажи напоследок, — поддел я, — хорошо всё-таки было со мной или нет?

Это уже был не ностальгически-грустный вопрос, а холодный расчёт бойца. Нужно вывести врага из себя, ослабить его оборону. Голову кольнуло сильной болью — моя реплика ходила по краю, едва не выдав притаившимся рядом Пете и Стерлингу весь наш секрет…

— Давай я всё-таки не буду отвечать, — злорадно заметила Артемида, поднимая копьё. — Так и сдохнешь, не узнав ответа.

Кольцо сверкнуло, подобно золотой молнии; я быстро ушёл в сторону, и оно на целую ладонь ушло в зеркало. Впрочем, тут же сверкнуло — и вновь появилось в руках у Артемиды; дыра в зеркале затягивалась.

Не давая ей опомниться, я бросился вперёд, выставив свой импровизированный меч. Артемида не попыталась уклониться, не подумала защититься — вместо этого она выставила копьё вперёд и кинулась навстречу.

— Знаешь, — заметил я, — в твоём божественном возрасте трудно менять старые привычки.

В последний момент я уклонился, уходя от выставленного прямо мне в грудь копья, ушёл вниз и проехался подкатом, полоснув зеркалом по ноге; осколок оставил на коже Артемиды лёгкую царапину — впрочем, та тут же исчезла, затянувшись белым шрамом.

— О чём ты⁈ — уже полностью в ярости, выкрикнула Богиня.

— Ты охотница, — пояснил я. — Это стало понятно ещё в тот раз; я наблюдал, как ты действуешь. Даже когда на тебя нападают, ты не защищаешься, не действуешь как жертва — только как хищник.

— Да! — выплюнула она сквозь зубы. — Я и есть хищник. Высший хищник! Я действую и побеждаю!!

От удара копьём едва не раскололся пол лабиринта; я успел уйти из-под орудия, но вокруг копья неожиданно разлилась золотая ударная волна, отбросив меня прямо спиной к зеркалу.

— Набрался сил, Сизиф? — почти ласково проговорила Артемида, подходя ближе. — Думал, что этого хватит, чтобы сразиться со мной на равных? Ты ещё больший дурак, чем мне казалось!

— Я тут… — морщась от боли, я всё-таки не сбавил скорость, срываясь с места и оказываясь с другой сторону, — знаешь ли… прикончил Аполлона, поглотив его силу…

— Ха! — рассмеялась Артемида. — Братец всегда был слабее меня. Даже в полную силу он никогда бы меня не одолел…

Удар; Артемида слишком увлеклась своей репликой и не заметила, как я нанёс ей новый удар — со спины; золотая кровь выплеснулась на пол. Рана вновь затянулась, но Артемида вскрикнула. Богиня не привыкла к боли.

— Верно, — согласился я. — Он бы не одолел. Вот только и я — не Аполлон. Я куда сильнее и умнее его.

Следующий удар был тоже за мной — я нанёс его, не давая Артемиде опомниться; вновь вскрикнув, она пошатнулась…

Но тут же пошла в контратаку, отбросив меня ударом копья прочь, прямо на зеркальные осколки. Те сразу же вонзились мне в спину, мигом исполосовав её; я зашипел от боли и поспешил убраться прочь.

Попутно я поглядывал на черневший в полу бездонный колодец — судя по всему, прямой переход даже не в царство Дита, а туда, дальше, в ту дыру, где Зевс и его семейка держали существ Хаоса, Титанов и их прислужников. Чем больше мы дрались, тем больше было вокруг золотой крови, а значит, твари могли появиться в любой момент.

Копьё сверкнуло рядом — и вновь сбило меня ударной волной; я врезался в зеркало, а осколки посыпались сверху.

— Ты переоценил себя, Сизиф! — крикнула Артемида. — Признай это! Ты всегда себя переоценивал!..

Не ответив, я подобрал ближайший осколок, длинный и узкий, как кинжал — и метнул его прямо в Артемиду, вложив в бросок всю силу. Та попыталась уклониться, но не успела; осколок чиркнул ей по шее, оставляя кровавый след.

Рана тут же затянулась.

— Царапина! — рассмеялась Артемида. Теперь она была полностью уверена в своём превосходстве, и даже ярость почти улеглась. — Наверное, даже царапины могут доконать Бога — если их очень много. Но у тебя нет столько времени, чтобы…

Удар настиг её сзади. Да, верно, раны-то затягивались — но выплеснутая кровь оставалась. Я даже специально подстёгивал её Даром Шезму, чтобы выливалось побольше.

И сейчас небольшой, но очень острый клинок из её же собственной кристаллизированной крови вонзился Артемиде в шею сзади, прямо напротив позвоночника. Это уже не жалкая стекляшка, это уже то оружие, что может по-настоящему навредить Богу.

Артемида вскрикнула от гнева, боли и неожиданности; она дёрнулась, и тёмная накидка упала на пол, но Богиня даже не обратила на это внимания. Золотая вспышка — и вот я уже отлетаю прочь, ударяясь о стену…

Чёрт. Кажется, сломано ребро. Несмотря на все божественные усиления.

— Ты жалок! — выплюнула Артемида. — Жалок и смешон. Удар в спину с помощью волшебных фокусов? Сработало на первый раз, но больше я тебе…

Кинжал из крови устремился к ней снова, но она отбила его рукой; рана уже затянулась, а потому вытянуть больше крови не получалось. Я попытался подняться, но боль в сломанном ребре дала о себе знать, и я замешкался на секунду.

Когда я встал на ноги, Богиня была уже в нескольких шагах.

— Хватит, — выплюнула она. — Поиграли — и достаточно.

Чёрт, я и правда не успеваю!.. В Артемиду полетели сразу два стеклянных осколка; та отбила их, даже не глядя.

— Серьёзно? — рассмеялась Богиня. — Это всё, что ты можешь? Кидаться стеклом?

— Давай!!! — заорали с другого конца зала. — Она не смотрит!

…чего?

Артемида тоже обернулась — и в её глазах мелькнуло изумление.

— Да сколько тут ещё смертных, в этом лабиринте⁈ — в гневе рявкнула она. — Я же уже прикончила троих…

Это она про кого? Про тех ребят, что были с Петей и Стерлингом? Мда, не повезло им… ну, хотя бы время потянули.

Впрочем, сейчас это было не главным вопросом. Главным вопросом было — эй, какого хрена они творят⁈ Стерлинг, идиот, вернуться к Диту хочешь⁈

Но нет; он стоял посреди зеркального коридора, отражаясь в зеркалах, и держал в руке здоровенный осколок; ладонь Стерлинга была тоже обмотана обрывком хитона, грудь гордо выпячена вперёд…

— Я… я несколько месяцев качался в царстве мёртвых! — чуть заикаясь, объявил он. — Продержался в самом его сердце!.. П-подходи, я тебя…

Но у него же нет сейчас божественной силы! Он что, правда думает, что небольшая тренировка с мечом и камнем его защитит?..

— Эй! — зарычал я, вставая на ноги. — Это ведь между нами! Тобой и мной, Артемида!

— А тебя это волнует, да? — на лице Богини появилась садистская улыбка. — Выживет этот червячок или нет? Что ж, значит, придётся убить его первым, чтобы ты успел всё увидеть!

Вот же сука!.. Нет, кажется, я был о ней слишком хорошего мнения. С такой гадиной у нас бы ничего не вышло — ни в одном из миров!

Артемида метнулась вперёд, в Пете, который стоял, раскинул руки и ожидая её; я — бросился за ней, стараясь успеть раньше и игнорируя боль в ребре…

То, как странно шевельнулись золотые нити, свисающие со всех сторон, я отметил лишь краем сознания — и Артемида, кажется, не заметила вовсе.

Во всяком случае, когда целый пучок нитей протянулся прямо перед ней, Артемида не обратила на это внимания и со всего размаху грохнулась на пол.

— Давай!! — заорал голос Пети откуда-то сбоку. — Сизиф, хватай копьё!!!

Откуда он сейчас это… впрочем, неважно; он прав — нужно спешить, простой удар её не остановит. У меня секунда или две!

Подватив копьё, я с размаху, с силой всадил его прямо в спину Артемиде; хлынула золотая кровь — на этот раз достаточно, чтобы Дар Шезму было не остановить. Золотые нити замелькали вокруг неё; крича и сыпля оскорблениями, Артемида попыталась шагнуть ко мне, но нити удержали её. Нити Судьбы и нити её собственной крови, золотые, почти неотличимые друг от друга и одинаково прочные. Кровь сплеталась в клетку, а нити Судьбы спелёнывали её, душили…

— Сизиф! — заорал мне Петя почти на ухо. — Доставай фолиант! Она слаба в таком состоянии, но если она вырвется…

Да, это верно. Я спешно достал книгу, распахнул её… крепкая обложка не повредилась даже после того, как я несколько раз врезался в зеркала.

— Сизиф!!! — заорала Артемида, пытаясь вырваться из клетки. — Я не просто прикончу тебя… муки Дита покажутся тебе…

Собственная кровь покидала её тело, а неразрушимые нити Судьбы не давали двинуться. Будто кто-то наматывал их вокруг неё, удерживал…

Но кто?

Внезапно меня осенило.

— Плащ?!!

— Ага! — согласился довольный Петин голос. — Плащ Артемиды, мы же это проходили! Кто его наденет, того невозможно заметить, пока он сам этого не захочет.

Крик Богини становился всё тише, её тело истаивало на глазах, усыхало, рассыпалось…

Вот и всё. Я победил.

Нет — мы победили.

— Прости, — вздохнул я, закрывая фолиант. — Дело всё-таки не во мне. Дело в тебе, Артемида.

Её прах, осевший на каменный пол, безмолвствовал.

Я устало рухнул следом; ребро болело, порезы во всему телу саднили.

— … и что бы ты делал, если бы она не уронила свой плащ? — спросил я у появившегося прямо из ниоткуда Пети.

— Не знаю, — тот пожал плечами. — Придумал бы что-нибудь. Я, знаешь ли, импровизировал.

Он снова постучал себя по виску.

— Как я и говорил, Боги из-за своей мании величия довольно тупые. Даже не то, чтобы глупые, просто… неспособные на гибкость.

— И очень одинокие, — вздохнул я, поднимаясь. — Ведь ей самой не хотелось… такого. Но она же Богиня, хаос её раздери… вот и убедила себя, что нужно соответствовать.

— … эй! — подал голос Петя, указывая куда-то назад, за наши спины. — Не хочу отвлекать вас от умных мыслей, но… Там эти… твари!!!

Я резко обернулся; так и есть! Разлитая повсюду божественная кровь — а она не исчезла, когда исчезла Артемида — привлекла тварей хаоса, и те вылезали из колодца, кровожадно щёлкая жвалами…

Но уже через секунду мир вокруг нас смялся, завертелся, заискрил — и зеркальный лабиринт пропал.

Мы все трое стояли на уютной, небольшой кухоньке у трёх старушек Мойр.

Испытание закончилось.

— Ну и ладненько, — заключила Клото, хлопая в ладоши. — Погостили — и пора вам собираться, не так ли, сестрицы?

— Пора, пора, — согласилась Атропа, а Лахеса лишь без слов захихикала, кивая головой.

Я поморгал, приходя в себя; боль от сломанного ребра резко пропала, да и изрезанная спина вдруг перестало болеть.

— Я ведь правильно понял, да? — я поглядел на Мойр. — Это и был ваш шанс? Не в том, что Артемида может выбрать меня или брата, в том, что в лабиринте я получил возможность одолеть её в бою?

— Именно, — кивнула Лахеса. — Ты умный паренёк, Сизиф. Будь вы где-то в другом месте, такого шанса бы никогда тебе не выпало.

— А её выбор? Это ведь тоже не выбор между мной и Аполлоном?

На этот раз захихикала Клото, а Атропа пояснила:

— Выбор тоже был довольно прост. Выбраться наружу — о, она бы спокойно сделала это, если бы захотела — и прикончить тебя там…

— … или пытаться сделать это внутри лабиринта, — закончила Лахеса.

Ну да. Артемида как-то сразу приняла правила игры, решив, что всё должно решиться именно внутри лабиринта… И не подумала о других вариантах.

— Ну а… наказание Аполлона? — уточнил я.

— Ну а вот как раз наказание Аполлона было ровно тем, чем и казалось, — немного ворчливо, но всё ещё с улыбкой заключила Клото. — Смерть.

— За несколько неучтивых фраз? Не слишком ли жестоко? — отозвался я.

— За оскорбление Судьбы, — припечатала Лахеса.

— К тому же, пришёл его час, — развела руками Атропа.

— Против Судьбы не пойдёшь, — закивала Клото.

Я оглянулся на Петю и Стерлинга; те моргали, пытаясь понять из этого разговора хоть что-то. В руках у Пети всё ещё оставался волшебный плащ Артемиды. Отлично! Он сейчас очень-очень кстати.

— Кстати, — заметила Атропа, — вам пора на Олимп. Туда вас тоже ведёт судьба.

— Там тоже вскоре должно случиться… кое-что интересное, — согласилась с ней Клото.

Значит, тоже судьба?

— Спасибо, — кивнул я. — И за дар, что я просил… и за шанс.

— Воспользуйся этим даром, — улыбнулась Лахеса. — В ближайшие шесть дней вы с Данте повстречаетесь, и один из вас падёт от руки другого. Пока это не случится — тебе не суждено умереть ни от чего больше… Как и ему.

— Так проклял тебя Дит, — кивнула Клото.

— Так предрекли мы, — продолжила Атропа.

— Так будет, — закончила Лахеса.

Так и есть. Вот он, дар о котором я попросил у них — сделать проклятие Дита не просто проклятием, а пророчеством. Дит сказал, что я умру, если не прикончу его, но поиск Данте был моей заботой. Мойры сделали так, что теперь судьба сама сведёт нас вместе, и я не погибну раньше.

Конечно, это ещё не спасение. Я могу дождаться Данте живым, но искалеченным, превращённым в кусок мяса. Или я могу встретиться с ним — и проиграть.

Но это шанс. Ещё один шанс…

И мне пора им воспользоваться.

— Пошли, — кивнул я Стерлингу и Пете. — Нам пора на Олимп.