Мастер молний. Книга III

Глава 27

Стенд выглядел «дорого-богато». Дизайнеры усиленно предлагали красивый крутящийся подиум, на котором станет красоваться наш кабриолет в красивом освещении. Подумав, я отказался. Мне хотелось, чтобы каждый мог в него сесть и оценить не только внешнюю красоту, но и салон, который сочетал бы ретро-стиль и современную функциональность. Звучит, как фраза из рекламного буклета, но на самом деле за последние пятьдесят лет человечество научилось делать автомобили гораздо лучше.

Я устроил смотр девушкам, предоставленных агентством. Ну что я могу сказать, искусством сексуально возлежать в вечернем платье на капоте или прохаживаться на каблуках вокруг автомобиля, нежно поглаживая его блестящие бока, они овладели в совершенстве.

— А вот вам придется переодеться! — заявил я красоткам из моей команды.

— Это еще почему? — возмутилась Алиса. Остальные дамы ее поддержали, яростно сверкая глазами. — Чем мы хуже этих шлюшек?

— Вы лучше, гораздо лучше, — успокоил я разгневанных красавиц. — Поэтому вы купите в местных бутиках лучшие деловые костюмы, в которых вы будете выглядеть еще более неотразимо. Зато каждый поймет, что вы не одни из «шлюшек», а высокое начальство.

— Ах ты в этом смысле, — задумчиво протянула Алиса.

Девочки как представили себе второй шоппинг-тур с бесконечной кредиткой, так только их и видели. Я же занялся реально полезным делом: проверил, что ролик крутится на экране во всю стену, причем, по очереди на трех языках — русском, итальянском и английском. Пришлось, конечно, обучить Варвару, которая и здесь блистала как кинозвезда. Но обручи с соответствующим программами у меня имелись.

Торжественное открытие салона меня впечатлило. Что-то вроде старта Олимпийских игр на минималках и в не очень большом помещении. Потом отправился с фрау Брехт на пару обходить выставку. На этапе подготовки мы кое с кем успели поговорить, кое-что посмотреть. Но большинство машин появлялось на стендах непосредственно перед открытием. Я дал Эмме задание закупить «каждой твари по паре», точнее по экземпляру тех машин, которые покажутся ей интересными.

Жаль, что нельзя просканировать выставочный образец мгновенно, будто щелкнуть фотоаппаратом. Познание сложных механизмов требует времени. Подумал-пожалел, а потом у меня, как говорят в определенных кругах, «включился мозг». Я дал команде ценные указания, а сам отправился в Медный Дом и там засел в лаборатории.

Через сутки я вернулся с тем самым «волшебным фотоаппаратом». Суть его воздействия в том, что он на миг сдвигает объект в Тень, но не полностью, а «на полшишечки». Между мирами объект застревает, и можно поиграть с относительностью. Короче говоря, реальность для машины и камеры застывает, и последняя может потратить сколько угодно времени на сканирование. А потом обе возвращаются на физический план и в реальное время, которого тратится меньше секунды.

Я вручил Эмме фотоаппарат, велев снимать все подряд. Благо, на выставке съемка не возбраняется и шпионажем не считается.

Где-то через час я обнаружил всех моих учеников склонившимися над фотиком. Они явно пытались понять, какие связки я там накрутил. Что ж, уверен, что какую-то пользу они извлекут, но заклинание даже не экспертного уровня, а гроссмейстерского. Такому в академиях не учат.

С какого-то момента мне стало смертельно скучно в их хваленом Милане. Тем более, что автосалон приманивал туристов вернее, чем чемпионат мира по футболу или неделя моды в Париже. Город буквально переполнился людьми, что сказывалось на загруженности магазинов и ресторанов.

Мысленно я уже отправился в Китай, не говоря уже о Марсе, но, как и всегда в такие моменты, повседневные хлопоты вцепились в меня как бульдоги.

Например, к нам на стенд заглянули сеньор Виттарио с верным Морроне за компанию. Ради их визита мне пришлось «напялить» личину Генри Манна. Гости посидели в кабриолете, еще раз его похвалили. Потом Луиджи отвел меня в сторону.

— Что-то страшное грядет, — прошептал он мне ухо. — Я не знаю что. У меня в кармане официальное предложение перенести всю деятельность на юг Италии, где вы получите финансовую поддержку и, простите за жаргон, надежную «крышу». Повторюсь, «всю деятельность».

— Хм, — задумался я. — Имеется в виду, вывести из России?

— Если успеете.

— Мне кажется, — я внимательно посмотрел на адвоката, — вы хотите что-то добавить от себя.

— Во-первых, я прошу извинить меня лично и всю нашу организацию за препоны, с которыми вы столкнулись в Лихтенштейне. Поверьте, инициатива исходила не от меня.

— Это уже дело прошлое. Надеюсь, «во-вторых» относится к будущему?

— Да, Генри, — кивнул Луи. — Осторожнее подписывайте бумаги. Я говорю о любых сделках с западными партнерами. Европа, остров, Штаты — со всеми. Будущее становится нестойким и эфемерным. Незыблемые на первый взгляд вещи вдруг рассыпаются песком.

— Вас потянуло на поэзию, мой друг! — рассмеялся я. — Вам идет лиричное состояние души. Давайте выпьем за встречу, у меня в закромах найдется бутылочка пятнадцатилетнего кьянти для особых клиентов.

— Я не могу сказать большего, Генри, уж простите.

Эхом от невнятных предупреждений адвоката мафии на стенд заявился англичанин. К моему удивлению он не имел отношения ни к одному из автомобильных концернов.

— Вильям Хартман, — представился он. — Если мы подружимся, мистер Беринг, сможете звать меня «Билли».

Я, естественно, уже вернул себе облик «российской аватары».

— И сейчас вы мне расскажете, что нам надо сделать, чтобы стать друзьями?

— Вы смотрите в корень, мой будущий друг! Нам понравился ваш автомобиль, и мы хотим инвестировать средства в его производства.

Мистер Хартман оказался излишне говорливым, но смысл я уловил без помощи Сидорова. По сути, я становлюсь управляющим нового завода на острове с долей в бизнесе, величина которой подлежала обсуждению, но я сильно сомневаюсь, что мой пакет будет контрольным. Они предлагали для начала десять процентов, а я предчувствовал, что они готовы торговаться до четверти. «Дружок» мой новый, точнее, потенциальный, очень хотел, чтобы наша беседа свелась именно к обсуждению моего процента и других циферок, а не самого соглашения.

Для начала я обратил внимание на одну маловажную деталь.

— А для чего нам переименовывать кабриолет из «Петербурга» в «Виндзор»?

— Я сам, конечно, представляю финансовые круги, точнее, один межбанковский синдикат. Но часть денег вложит королевская семья. Это, кстати, большая честь, мистер Беринг.

— Оставьте бумаги, — попросил я Хартмана. — есть же у вас какой-то сформулированный оффер?

— У меня есть полномочия заключить сделку на автосалоне. Если этого не произойдет, боюсь, что проект утонет в бюрократии. Ситуация ведь может очень сильно измениться, в таком мире мы живем.

Я вспомнил Луиджи с его предупреждениями.

— Что-то страшное грядет? — спросил я, наклонившись к уху Хартмана.

— Вы тоже чувствуете? — «дружок» посмотрел на меня с уважением. — Тогда вы понимаете, что у вас не так много времени, чтобы определиться с юрисдикцией ваших активов.

Я предложил ему оставить бумаги Сидорову, заметно расстроив англичанина. Он очень хотел продолжить обрабатывать меня здесь и сейчас, но ко мне заглянули два заместителя: министерский, отвечающий перед Челноковым за автопром, и Бодров, заведующий производством на заводе «Волжская Ласточка».

Как ни странно, пришли они почти с такой же целью, что и дружище Билли. Они тоже хотели подмять под себя будущее производство кабриолетов с таким видом, будто делают мне одолжение. Хорошо хоть, что они не хамили, как директор Брянцев.

— Надеюсь, вы понимаете, что выпускать этот автомобиль надо под маркой «Волжская ласточка»? — спросил меня замминистра Вершков.

— Нет, Павел Андреевич, я этого не понимаю, — ответил я честно, но эти двое меня принципиально не услышали.

— Мы готовы отвести под эти задачи отдельный цех. Там уже есть сборочная линия. Ее, конечно, придется модернизировать, но это уже задача госпожи Фрахт, а наши специалисты помогут ей чем могут.

— И почему вы решили выпускать там именно этот кабриолет? Он не сильно вписывается в существующий модельный ряд.

— Принято решение на самом верху, — Вершков ткнул пальцем в сторону потолка, — наладить отдельный выпуск экспортных моделей. Причем, на решение это повлияло качество поставляемых вами деталей. Так что поздравляю, Яков Георгиевич.

Вершков подскочил и с торжественным донельзя видом пожал мне руку. Его примеру последовал и Бодров.

— Я благодарен за столь высокую оценку, но давайте отделим мух от котлет. «Волжская ласточка» — автомобиль бюджетный, это его преимущество, которое теряется, конечно, от заметно упавшего качества.

При этих словах Бодров скорчил рожу, будто бы съел лимон. Ну а я продолжил.

— Люксовый автомобиль под этой маркой никто не купит. Да и при всем моем уважении, я свою разработку «Волжской ласточке» не отдам.

— Вы не потянете серийное производство, — терпеливо, как ребенку, начал внушать мне замминистра.

— Вы ошибаетесь. Дорогие эксклюзивные автомобили не выпускаются массовыми тиражами. Их попросту невозможно продавать тысячами. А тираж, скажем, пару сотен в год я обеспечить смогу без каких-либо проблем. И я планирую начать юридический процесс регистрации соответствующего предприятия. И мне бы, конечно, не помешала поддержка министерства.

— Такая поддержка не появляется из ниоткуда, — поморщился Вершков. — Я бы сказал, что это дорога с двусторонним движением.

— Поэтому у меня есть встречное предложение. Я беру ваш экспортный цех, но производить мы там будем новую модель «Волжской ласточки», народного автомобиля, но с современным дизайном и адекватным качеством. Моя команда в ближайшее время представит проект. Как ответную признательность я надеюсь как раз на поддержку при регистрации автомобильного завода на базе уже существующей студии тюнинга и восстановления автомобилей.

— А ваша новая модель сможет конкурировать со старыми по цене? — едко поинтересовался Бодров. — Звание «народный автомобиль» еще надо заслужить.

— Продавать его стоит дороже, чем существующие модели, но значительно дешевле, чем иностранные аналоги. Делать на экспорт даже вылизанные «семерки» смысла не вижу.

— И волки сыты, и овцы целы? — усмехнулся Вершков. — Не хотите отдавать волжанам люксовый сегмент?

— Не вижу смысла. Да и странно это, зачем мне дарить чужому дяде полностью готовую разработку? Нам еще предстоит обсудить, на каких условиях я вольюсь в стаю «ласточек», чтобы мой интерес не растворился без следа. Скорее всего придется основать совместное предприятие.

— Ладно, технические моменты мы решим в рабочем порядке. Пока мне надо обсудить ваше предложение в министерстве. Когда вы сможете представить проект? И в каком виде, кстати, вы это сделаете?

— Думаю, что уже через неделю мы создадим так называемый «лабораторный образец». Так что представим действующую модель.

— Это очень быстро, — удивился замминистра. — Вы уже начали разработку?

— Сразу, как только мы вообще взялись сотрудничать с АЗЛ, — соврал я.

— А почему вы не хотите заняться усовершенствованной семеркой? С вашими запчастями она уже вполне прилично выглядит и работает.

— Морально устарела! — отрезал я. — Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Без обид, Илья Степанович, но сколько ей лет? И ведь не скажешь, что лучшее — враг хорошего, и нет смысла чинить то, что не сломано.

Бодров не выглядел особо довольным, но оба они ушли, задумавшись.

Элементалей я забрал всех. Остальные хотели на Марс и дулись, что их не берут, включая Перепелкину, которой уж точно там пока делать нечего. Но я пообещал, что устрою всей банде экскурсию по красной планете, как только мы с элементалями ее хоть чуть-чуть обживем.

Я бы взял Алису, чтобы тренировала умение работать трансформатором, но она слишком хорошо управлялась на стенде. Варвара тоже могла бы с ее-то опытом бизнес-вумен, но моя пассия немного поплыла, видя себя на экране, и позировала полный рабочий день, привлекая восхищенные взгляды посетителей.

Эмма договаривалась о тест-драйвах, и все были при деле. Перед тем, как окончательно смыться на Марс, я вызвал на разговор Боброва, с ним мы и встретились в его астральной избушке на курьих ножках. Пришлось опять пить водку. Любой другой напиток он считал не соответствующим обстановке. Спасибо, хоть разрешал запивать квасом.

Генерал хотел бы бесконечно обсуждать операцию в Прикарпатье, но сегодня у меня нашлась тема поактуальнее.

— Что-то готовится, Сергей Геннадьевич! Меня предупредили дважды за один день.

— Что именно? — немного раздраженно поинтересовался Бобров.

— Я не знаю, — честно признался я, — но меня буквально забросали предложениями перевести бизнес на запад, пока не поздно. У меня создалось впечатление что до начала глобального безобразия остались считанные дни.

Боброва я оставил в глубокой задумчивости. Но мне хотелось как можно быстрее отправиться на Марс, я чувствовал, что мне очень нужен транспортный хаб и выход в Метрополию. Время изоляции прошло, а один я с глобальной напастью не справлюсь. Я все же — инструмент хирургический, а не оружие массового поражения.

Начали мы «по инструкции» с диагностики. Я знал, что она займет какое-то время, но не ожидал, что только на это потребуются почти целые сутки. Что ж, пока суть да дело я занялся жизнеобеспечением. Прежде всего наладил стационарный канал, но не в Медный Дом, как предполагал изначально. Все же надо глядеть в будущее — скоро станция на Марсе превратится в проходной двор, а значит и сопрягать ее напрямую со своим домом не вариант.

Я вернулся в Милан, там вызвал на совещание Алису, Волну и Сидорова. Дал задачу купить недвижимость в Авдеевке. Срочно купить! Как минимум надо выкупить домик милой бабушки Марфы Игнатьевны. И речь идет не о долгом процессе на неделю, мне нужен дом в деревне уже сейчас.

Закончив раздавать указания, я попробовал разыскать в Астрале Арину и уже ей озвучил просьбу, объяснив, что мне нужна земля, которая официально будет принадлежать мне, потому что это дает мне особые возможности по контролю над ней. Эта милая женщина вообще не увидела проблему. Единственное, попросила, чтобы я обратился к Марфе Игнатьевне лично, а не посылал своих людей.

Так что я смотался в Авдеевку, благо, я там успел побывать и мог открыть портал если не в саму избу, что было бы невежливо, но на улицу перед ней. Людка, конечно же, увязалась со мной. Бабуля тут же начала причитать, что не готова к приему таких дорогих гостей, и захлопотала, накрывая на стол «чем бог послал».

Я понимал, что разговор без бутыли с самогоном на столе в этих краях не ведется. Зато, когда мы выпили по рюмашке, мы обо всем и очень легко договорились. Марфа Игнатьевна, оказывается, видела Арину во сне, и так дала ей указание меня слушаться. Старушка только решила почему-то, что я ее из дома выселю, и думала, к какой соседке ей уйти ночевать. Я ее успокоил, что если и выселю, то на короткое время, пока мы с элементалями перестроим дом. Но это произойдет не сегодня.

Зато я попросил ее послать ко мне соседей, я хотел выкупить все дома в деревне. Заодно и хозяйке я сразу сунул пачку денег, которую она брать не хотела, типа не стоит ее халупа таких деньжищ. Но от меня не отвертеться. За пару часов мне пришлось выпить с добрым десятком местных. Спасибо магическому метаболизму, что я не свалился под стол.

Меня больше волновали брошенные дома, у которых вроде бы не было хозяев. А ведь где-то в большом мире они существовали. Но мне передали самое главное — крупный амбар на краю Авдеевки, который не принадлежал вообще никому, точнее когда-то он считался колхозной собственностью.

Я поручил эту задачу Сидорову, который, бубня под нос что-то о коллективной собственности, состряпал какой-то протокол.

Буль преобразовал сарай-развалюху во вменяемое здание. Я запечатал двери так, что войти и выйти могли только члены моей команды, а уже внутри открыл два портала — в Медный Дом и на Марс. Через этот амбар мы будем передавать материалы, если таковые потребуются для ремонта станции.

Конечно же, что-то сразу понадобилось, а именно пластик, которого для станции зачем-то требовалось много. Ну у меня скопились запасы после долгого разбора мусора, должно хватить. А если что разберем еще какую-нибудь помойку. Еще проект станции нуждался в небольшом количестве меди и железа, но этого хватало в самих развалинах. Вес остальное можно было брать из самого Марса. Я на всякий случай уточнил у троицы майаридов, что общались со мной, но они только отмахнулись, дескать, тебе выделили территорию, вот и развлекайся.

Начал «развлекаться» я с постройки купола покрывшего пару гектаров с развалинами в центре. Буль уплотнил мне почву, теперь вместо песка и пыли там возникло нечто вроде плитки. Открыв портал в Авдеевку, я заполнил купол чистым сибирским воздухом. Также мы быстро соорудили каменный домик-времянку, поскольку обживать станцию мы явно будем долго.

Купол я, кстати, не то, чтобы «построил», еще не хватало на него материалы изводить, вместо этого я создал нечто вроде огромного стационарного энергетического щита, который не выпускал воздух с одной стороны и защищал от радиации с другой.

Потом мы высадим вокруг станции парк, который будет снабжать наш городок воздухом. Но это в перспективе.

— Мистер Стоун, вам удалось зацепиться за источник? — спросил я Буля больше для проформы, так как и сам видел нить, которую элементаль протянул под землю. Точнее, под марс. Под землю Марса? Надо уточнить у лингвистов, какая терминология уместна в данной ситуации.

— Легко и красиво, босс! — радостно ответил Буль.

— Других источников на вверенной нам территории нет, — пояснил я остальным ученикам. — Поэтому я сыграю роль трансформатора. Мы это делали в прошлых крупных проектах, но никогда в таких условиях, когда доступна единственная стихия. Учитесь, детки!

Я наладил связи между нами пятерыми. Это не так сложно, работа для эксперта, а все мои ребятки уже тянут на такового, хотя и с некоторыми оговорками. Я же продолжил лекцию.

— Сложность нашей задачи состоит еще и в том, что станция работает на всех трех уровнях бытия, от Астрала, до первого слоя Тени. Но нам повезло, Марс — не такая уж буйная планета, астральный образ почти не пострадал от времени. Он хранит в себе проект полностью, включая самые тонкие материи. Нам предстоит эту конструкцию воспроизвести. За работу!

Мы сосредоточились и приступили к делу. Чем мне нравится магическое строительство, так это комплексностью. Она сразу воспроизводит проект целиком, а не кирпичик за кирпичиком. Есть только две сложности: во-первых, остается опасность несовершенства проекта, особенно если он создается с нуля. Это касается также и создания любых механизмов и даже медицины.

Поэтому часто прототип создается по старинке, потом сканируется и доводится до совершенства. Это как с картиной: нужен гениальный художник, чтобы ее написать, а после этого уже печатать репродукции и даже коверкать постмодернистскими извращениями на манер Энди Уорхолла, да-да, того самого, что вьется*.

* Не придирайтесь, ну знает герой эту киноцитату, что вам жалко, что ли? В конце концов, он в стольких мирах побывал, мог и наш с вами посетить.

Проект станции на Марсе был хорош тем, что когда-то очень давно он работал. Так что нам оставалось лишь воплотить его на том же месте в том же виде, ничего не испоганив. Когда мы закончили, то все пятеро валились с ног от усталости. Тройка майаридов навещала нас время от времени, наблюдая за нашими действиями. Они что-то ворчали себе под нос. Как и все критики, они были уверены, что сделали бы все лучше. Но я-то видел, что им интересно.

Ворона Людка моталась через портал в Сибирь и обратно. Марс ей не нравился, но с нами было интересно, она явно видела силовые линии, что мы с элементалями заплетали. В какой-то момент уже ближе к финалу проснулась Эреба Нова и попросилась погулять. Людка сразу же навязалась ей в компаньонки, они баловались вместе как спевшиеся котики, устраивающие в любое время суток тыгыдым в квартире.

Черная Дыра и щиты, что ее сдерживали, вызвали у майаридов живейший интерес и даже фурор. Когда мы закончили работу, они позвали меня за собой в Астрал, я конечно же последовал за ними. Не стоит без нужды ссориться с домохозяевами.

— Отдай нам черную дыру, человеческий детеныш! — заявил мне привычно скрипучим голосом Малантис. — Считай это арендной платой!