Медицина Древнего

Глава 10

— Здесь пахнет порохом, — произнёс Петров, когда мы загрузились в мою «Ладогу».

Он повёл головой из стороны в сторону и шмыгнул носом.

— Точно, порохом, — сам себе кивнул он.

Отвечать никто не спешил, и он молча уставился в окно.

Ночной Питер, тем более на окраине города, то ещё зрелище. Созерцать его можно только молча. Бранных слов не хватит, чтобы описать всю разницу между центром и местными «пейзажами».

«Ладога» уверенно поглощала дорогу. Редкие фонари мелькали по сторонам. Машина Шальной ехала за нами.

Здание находилось недалеко, но я всё равно успел отрешиться от реальности и задуматься. Что я делаю? Середина ночи, а я мчусь куда-то, смотреть место для клиники. Нет бы, как нормальный человек, делать всё это днём. Но днём у меня пары в академии…

— Надо завести управляющего, — выдал я вслух.

— Надо, значит, найдём, — тут же отозвался Коля. Он ехал рядом со мной. Сидел между мной и Петровым.

— Опытный нужен, — продолжал я размышлять дальше.

— Значит, найдём опытного, — кивал Коля.

Петров отвлёкся от окна и странно на нас посмотрел.

— Чтобы я перекинул на него задачи, и он их решал без меня, — подытожил я.

— И мы будем по ночам спать, — согласился со мной Коля.

— А ты понимаешь суть проблемы, — хмыкнул я.

— Ещё бы, — вздохнул Коля.

— Вот и займись этим, — я хлопнул его по плечу. На что Коля снова лишь вздохнул.

Долго предаваться мечтам у нас не получилось. Василий затормозил, и мы покинули машину.

Здание громадой возвышалось посреди заросшего бурьяном и кустами пустыря. В ночной темноте города стены выглядели серыми и грязными. Зияли мраком провалы окон. Стекол в них видно не было.

— Сюда только помирать приезжать, — протянул Петров, снизу доверху окидывая взглядом будущую клинику.

— Вот и помоги сделать из этого места конфетку, — хмыкнул Василий, освещая дорогу фонариком.

— Знаете, — Петров пошёл вперёд, как только луч света указал нам путь, — можно взять говно и красивый фантик. Добавить красителей и ароматизаторов. Всё это красиво завернуть. — Он замер перед половинкой входной двери, повисшей на единственной петле. А потом добавил: — и это будет конфетка, да. Только из говна.

Шальная рядом со мной рассмеялась. Василий и Николай хмыкнули. Я же не понял, в чём суть истории.

— Я к тому, — Петров заметил, хотя, скорее, почувствовал мой скепсис, — что можно сколько угодно ходить по этому зданию, размечать, что и где будет, но стены потрескались. Крыша протекает, проводка пришла в негодность.

Он прервался, когда мы прошли парадную, и очутились в просторном холле. Здесь явно проходил слёт граффитчиков, а потом кто-то пытался замазать похабщину на стенах грязью.

— Нюансов много, — продолжил Петров, — я не настолько хорошо разбираюсь в строительстве, чтобы давать экспертное заключение, но здесь и невооружённым взглядом видно, что ремонт нужен капитальный.

На этих словах Изольда подвернула ногу и, вскрикнув, стала заваливаться вперёд. Я шагнул к ней, и подхватил её на руки.

— Всё, я дальше не пойду, — бросила она, повисая на мне и обвивая руками за шею.

— Останешься здесь? — удивился я.

— И ты тоже, — тон её сменился на игривый. — Ребята и сами сходят, всё проверят. Да же?

— Да, — заверили её мои люди, только Петров покачал головой.

— Смысла смотреть нет, — пожал он плечами, — разруха…

— Вот сходите и проверьте всё по плану, — я включил приказной тон. — Выпишите свои мысли на бумагу, а потом посмотрим. Разруха — слишком расплывчато. Нужна конкретика.

— Ххорошо, — Петров что-то ещё хотел сказать, но Коля взял его за локоть и потянул в темноту здания.

Минула несколько секунд, и они растворились в пустоте коридоров и лестниц. Источником света осталась только луна, пробивавшаяся сквозь редкие окна.

— Кирилл, дорогой, — прижавшись ко мне всем телом, якобы испуганно прошептала Шальная, — а ты можешь создать заклинание света?

— Зачем? Мне и так нормально, — ответил я, осматривая окружающее пространство магическим зрением. — А вот тебе, — я переступил с ноги на ногу, ощущая, как она наваливается на меня сильнее, — не помешает встать твёрдо на ноги.

— Зачем? Мне и так нормально, — хмыкнула Изольда мне в ухо.

— Туше.

Виснуть на мне ей надоело минут через десять. Видимо, не так это интересно, раз я не даю волю рукам, и не пристаю к ней.

Шальная встала ровно и прекратила меня обнимать.

— Всё же ты бесчувственный чурбан, — произнесла она. — Такая возможность, такой момент, а ты пялишься в темноту.

— Думаю о будущем, — пожал я плечами и всё же создал магического светлячка. — Как думаешь, мне денег хватит на ремонт?

— Нам, — Изольда первым делом посмотрела себе под ноги и выругалась, когда увидела в чём стоит. — Найду того, кто это сделал и убью его. Мои любимые туфли.

Она отошла в сторону и стала счищать подошвы о ребро ступени.

— Мы партнёры, — сказал она, не решаясь опереться о стену, — все расходы пополам.

— Не думаю…

— Тебе ещё на оборудование тратиться, артефакты, — отмахнулась она, — а мне тоже пригодится легальный бизнес.

— Тогда я возмещу тебе половину стоимости здания и никакого ужи…

— А вот это обсудим за ужином, — не дала она мне договорить, и по её виду я понял, что Шальная просто набивает себе цену. Ей что-то нужно, но не деньги. Я мог бы не спрашивать о цене, она сама бы отдала здание. Но, раз уж я предложил, то ухватилась за возможность.

Я понял это и пожал плечами. Гадать, что ей надо, не буду. Потом узнаю, за ужином. Почему бы и нет. Только когда он ещё будет…

— В целом, не всё так плохо, как показалось на первый взгляд, — раздался сверху голос и на лестнице со второго этажа появился Николай.

— Это только примерно, я не строитель, — отвечал ему Петров.

— Господин, — Коля спустился и подошёл ко мне, — мы закончили.

— Нужна строительная экспертиза, — нахмурился Петров, — смету на оборудование я составлю, но не надейтесь дёшево отделаться.

— И в мыслях не было, — улыбнулся я. — Только один вопрос. Клинику открыть здесь реально?

— Да, — кивнул Петров.

— Тогда займитесь этим вопросом. Коля дай ему четыре тысячи и свои контакты.

— Но я…

— Вы теперь работаете на меня, — я развернулся к выходу, хотелось уже поехать в академию, — а с Вашими нюансами мы разберёмся.

Машина остановилась у ворот академии. Я выбрался из салона, поправляя кожаный плащ. Ночные приключения давали о себе знать. Тело ныло после магического истощения.

— Я позвоню или напишу, — бросил я продирая глаза.

— Как прикажете, господин, — Василий кивнул из-за руля.

На автопилоте направился к общежитию. В голове только одна мысль и желание — спать. Много, долго, спокойно. Толкнул дверь и зашёл внутрь. Осталось немного до комнаты.

Мария Ивановна восседала за своей стойкой как королева на троне. При виде меня она оторвалась от вязания и покачала головой:

— Орлов, ты не устал туда-сюда мотаться? Другие студенты как люди — спят по ночам.

Я только пожал плечами. Что тут скажешь? Не объяснять же ей про ночные вылазки и разборки с криминальными авторитетами.

— Порохом пахнет, — бросила она мне в спину, когда я уже начал подниматься по лестнице.

Я на миг замер, но продолжил путь. От вахтёрши ничего не скроешь. Она как сейф с секретами, только замок вечно заедает. До сих пор не понимаю почему она со своими связи и потенциалом сидит тут.

Поднялся на этаж. Ключ прокрутил замок. В комнате первым делом глянул на часы и поморщился. До начала пар оставалось всего ничего. Время осталось только на душ и быстрый завтрак. О сне можно было забыть.

Под горячими струями немного отпустило напряжение. Быстро умылся, натянул свежую рубашку. Жаль Тихона еще нет, а так бы попросил его завтрак приготовить, а сам бы двадцать минут поспал. Ну что ж…

Яичница скворчала на сковороде. Кофе в турке грозил сбежать, пришлось уменьшить огонь. Бутерброды собирал на автомате — два с сыром, один с колбасой. В голове крутились мысли о ночной стычке. Откуда у Черепа древний артефакт? Кто за этим стоит?

Позавтракал быстро, почти не чувствуя вкуса. Пары прошли как в тумане. Я боролся со сном, краем уха улавливая голос преподавателя. Несколько раз ловил на себе обеспокоенные взгляды однокурсников. Наверное, выглядел не лучшим образом.

К началу занятий кружка я окончательно вымотался. Зевая, толкнул дверь сарая. Внутри уже собрались все наши.

Я вошёл в сарай, всё ещё борясь с зевотой. Лида тут же метнулась ко мне навстречу, её обычно безупречная причёска растрепалась, а в глазах читалось беспокойство.

— У нас проблема, — она нервно поправила выбившуюся прядь. — Сегодня показ достижений кружков перед администрацией. Почему ты не отвечал на звонки? Я пыталась тебе дозвониться всё утро!

Маша сидела на своём обычном месте, теребя рукав блузки. Перед ней на верстаке лежал почти готовый артефакт — янтарь, заключённый в серебряную оправу.

— Что показывать будем? — её голос дрожал от волнения. — У меня артефакт почти готов, но я не уверена… Вдруг он не сработает при всех?

Боря с кабанчиками уже суетились у стеллажа с нашими работами. Они вытащили один из мотков магической проволоки.

— Мы это возьмём, — заявил Жорик с важностью, которая совершенно не вязалась с его помятым видом и свежим синяком под глазом. — Покажем, что не зря время тратили. Тут же магия, и плетение сложное…

Лида скривилась, словно проглотила что-то кислое, но промолчала. Вместо этого она достала свой медицинский артефакт. Небольшой горный хрусталь в витиеватой серебряной оправе. Камень тускло мерцал, реагируя на её прикосновение.

Маша, видя это, тоже засуетилась и извлекла свою работу — янтарь в похожей оправе, только металл был темнее, с синеватым отливом. Волков, привалившись к стене, только пожал плечами. Ему явно было всё равно, что показывать проверяющим.

Подошел к верстаку и взял одну из заготовок. По пути что-нибудь сделаю простое, но полезное. Наша группа собрала все наши существенные достижения и двинулась в другое здание.

Актовый зал, где проходила презентация, оказался забит до отказа. Ряды кресел заполнили студенты других кружков — все как на подбор в парадной форме, с иголочки. У стен толпились преподаватели в своих мантиях. В первом ряду расположилась администрация.

Боря, распираемый гордостью, торжественно выложил моток проволоки на демонстрационный стол. В зале повисла тишина, а затем… По рядам прокатились смешки. Кто-то из студентов археологического факультета демонстративно фыркнул. С задних рядов донеслось приглушённое «И это всё?».

— Колючая проволока! — выкрикнул кто-то из зала. — Они там что, концлагерь строят?

Новая волна смешков прокатилась по залу. Лида отвернулась, её щёки пылали от унижения, пока на нее то и дело пялились. Кто-то даже шептался тыкая в неё пальцем. Маша вцепилась в свой артефакт так, словно это было спасательный круг. Даже Волков перестал улыбаться.

Шелестов появился в зале как по заказу. Его длинный хвост чёрных волос, собранный в тугой хвост, мотался за спиной словно у норовистого жеребца. Проректор стремительно приближался к нашему столу, и с каждым его шагом студенты расступались, как волны перед кораблём. В глазах читалась плохо скрываемая неприязнь.

— И это всё, что вы можете показать, Орлов? — процедил он, брезгливо тыча пальцем в проволоку. — Серьёзно? Может, ещё верёвки начнёте плести? Или гвозди выпрямлять?

Смешки в зале стали громче. Я улавливал обрывки фраз: «Позорище!», «А чего ещё ждать от этого кружка?». Шелестов явно наслаждался моментом.

— Это реплика древнего артефакта защиты, — спокойно ответил я, наблюдая, как его самодовольная улыбка становится шире. — Очень эффективная вещь, между прочим. Особенно против… — я сделал паузу, — нежелательных вторжений.

— Неужели? — скептически изогнул бровь проректор, и его хвост качнулся, словно в такт словам. — И что же она защищает? От комаров?

Новая волна смеха прокатилась по залу. Шелестов прямо светился от удовольствия.

Я кивнул на работу Маши:

— А это артефакт для остановки кровотечений. Тоже на основе древних образцов.

— Какая… оригинальность, — сарказм в его голосе был таким густым, что им можно было намазывать бутерброды. — Наверное, очень полезно, когда порежешь палец ножницами.

Я неторопливо достал из кармана небольшой кристалл в медной оправе. Как раз закончил с ним работать. Прозрачный камень мягко засветился, когда я направил его на Шелестова. На его поверхности проступили светящиеся цифры.

— А это измеритель давления, — как бы между прочим заметил я. — У вас, кстати, 160 на 90. — Я сделал обеспокоенное лицо. — Довольно опасные цифры, Лавр Петрович. При вашем-то возрасте… Вам бы поберечь себя. Меньше нервничать, больше отдыхать. И может, хвост распустить? Говорят, тугие причёски повышают давление.

Лицо проректора пошло красными пятнами, став почти пунцовым. Он открыл рот, закрыл, снова открыл. Его хвост дёрнулся, словно пытаясь развязаться самостоятельно. В зале повисла тишина, которую нарушало только чьё-то приглушённое хихиканье.

— Я… это… — он схватился за воротник мантии. — Мне нужно… срочно…

Шелестов развернулся так резко, что его хвост описал в воздухе почти полный круг, и почти выбежал из зала, по пути чуть не сбив с ног какого-то первокурсника.

— Что ж, — подал голос Михаил Владимирович, декан археологии, пряча улыбку в пышные усы, — я считаю, что кружок показал весьма интересные результаты. Особенно впечатляют медицинские артефакты. Хотя, возможно, нам стоит держать измеритель давления подальше от некоторых… особо впечатлительных коллег.

Остальные преподаватели закивали. Проверка была успешно пройдена. Боря со своими кабанчиками потащил моток ценного артефакта обратно в наш сарай. Маша с Лидой по очереди проверяли свои показатели на моей заготовке, пока мы шли в лазарет проверить Тихона.

— Нет, вы видели его лицо? — Волков изобразил выпученные глаза и отвисшую челюсть. — Когда ты ему про давление сказал… А как он за воротник хватался! Думал, прямо там удар хватит.

— Не смешно, — поджала губы Лида, но в глазах плясали искорки веселья. — Всё-таки проректор…

— Который теперь дважды подумает, прежде чем цепляться к нашему кружку, — подмигнул Волков.

Лазарет встретил нас больничной тишиной и запахом лекарств. Тихон обнаружился в дальней палате, и вид у него был… странный. Он сидел на кровати, замотавшись в одеяло как в кокон, и трясся, словно в лихорадке. Под глазами залегли тёмные круги, взъерошенные волосы торчали во все стороны.

— Т-т-там… — он дрожащим пальцем указал на окно, зубы стучали как кастаньеты.

— Тихон, что с тобой? — Маша бросилась к нему, но он отшатнулся, вжимаясь в стену.

— М-м-монстр… — выдавил он, не отрывая взгляда от окна. — Огромный такой…

— Какой монстр? — Волков расхохотался, оглядывая палату. — Медсестра что ли? Тихон, дружище, ты точно переел обезболивающих.

— Б-б-б… — Тихон затрясся ещё сильнее, кутаясь в одеяло как испуганный ребёнок.

— Бабайка? — предположил Волков.

— Барабашка? — подхватила Маша, пытаясь разрядить обстановку.

— Бегемот? — не унимался Волков.

— Бобр? — фыркнула Лида.

— БОЛЬШОЙ! — вдруг выкрикнул Тихон так громко, что мы все дернулись. — Лохматый! С глазищами… — он показал размер руками, едва не выронив одеяло. — И когти… во такие!

— А ещё он, наверное, зелёный и в крапинку? — усмехнулся Волков.

— Нет! — Тихон замотал головой как китайский болванчик. — Он… он… — паренёк сглотнул, — он на меня посмотрел! Прямо в душу! А потом лапищей своей… — он изобразил когтистую лапу, — прямо по стеклу… и символ нарисовал!

— Кирилл, — Волков состроил серьёзное лицо, но глаза выдавали, что он едва сдерживает смех, — надо срочно забирать Тихона отсюда. А то скоро русалку в капельнице увидит.

Я подошёл к окну, вглядываясь в больничный двор. Ничего необычного — только голые ветви деревьев качались на ветру. Лида протиснулась рядом, прижавшись ко мне теснее, чем того требовала ситуация.

— Чтобы увидеть, нужно подышать, — прошептала она.

— Так это же с другой стороны, — заметил я, чувствуя лёгкий аромат её духов.

— Тогда используем магию.

Лида взмахнула рукой — изящно, почти театрально. По стеклу пробежала рябь, словно по водной глади.

— У тебя открылась новая стихия? — удивился я, заметив характерный узор заклинания.

— Ветер. Да… — она опустила глаза, но я успел заметить, как порозовели её щёки.

На стекле медленно проявлялся странный символ. Вгляделся в него получше, чтобы разобрать. Он мне показался знакомым. Очень знакомым.

Петров Игорь Павлович. Майор медицинской службы армии Российской Империи в отставке.

Игорь Павлович выпивал. Вернее, бухал. Давно и сильно. Он уже сам не помнил, когда в последний раз был трезвым. Только в таком состоянии он мог заглушить боль.

Хотя, боли он уже давно не чувствовал. Ей на смену пришла безысходность. Воспоминания о возлюбленной потонули в хмельном тумане. На смену им пришла суровая реальность. Безработная реальность.

Несколько лет назад он встретил её. Тамару. Встретил, и они полюбили друг друга. Безумно сильно полюбили. Безудержно. Без оглядки на её замужество. Без оглядки на её княжеский титул.

Князь Буревестов ничего не знал об их романе. Он пребывал в неведении и гордился супругой. Гордился, как она спасает жизни в госпитале. Отдаёт всю себя медицинской службе.

А она отдавала себя Игорю Павловичу.

А он и рад был этому.

Их роман начался внезапно, как в кино. Продлился несколько лет. И закончился тоже, как в кино. В драме.

Она забеременела. Естественно Князь удивился. Он не спал с женой больше года (всё дурацкие командировки супруги), и, даже, не видел её, кроме как на экране монитора.

То, что было дальше, Игорь Павлович вспоминать не любил. Стресс, скандалы, случайное заклинание, реанимация и операционная. Спасти любимую Игорь не смог.

Когда он впервые вышел из запоя, и решил, что продолжит жить ради памяти о любимой. То пошёл устраиваться в первую попавшуюся клинику, хотя бы участковым терапевтом.

Каково же было его удивление, когда ему отказали. Клиника, где одарённых врачей днём с огнём не сыскать, отказала ему в работе…

Удивление не продлилось долго. Такая же история повторялась раз от раза. А потом, кто-то сказал ему, что происходит. Князь Буревестов, используя своё влияние, запретил ему заниматься медициной. Ну, как запретил, его просто не возьмут на работу. Никому не нужны проблемы. А аристократы из чувства солидарности, не подберут беднягу с улицы.

Игорь Павлович отнял у князя жену, а тот забрал у Игоря Павловича жизнь. Ибо медицина оказалась последним, без чего он не мыслил жизни. Первой же была Тамара…

Игорь Павлович не знал, что будет, если его примут на работу. Никто не говорил и ни разу такого не было. Но он знал, что ничего хорошего.

Потому он бухал. Бухал давно и сильно. А потом долго не мог понять, глюки перед ним или реальные люди. Не мог понять ровно до того момента, как его с головой окунули в холодную ванну. Потом отвесили затрещин и заставили переодеться в чистое…

Теперь же Игорь Павлович стоял на пороге своей квартиры. В руке у него была папка с бумагами по будущей клинике. В кармане грелись пять тысяч рублей, а взгляд гулял по пустым бутылкам.

Горло сдавил спазм и жажда выпить. Рука сама потянулась к карману с деньгами, но остатки былой воли затормозили её. Игорь Павлович сжал зубы и на его глаза навернулись слёзы. Он хотел вырваться из этого порочного круга. Он хотел жить ради Тамары, но из-за неё же и не мог.

Тот молодой аристократ разговаривал и делал всё так просто. Так легко и спонтанно, что Игорь Павлович поверил в светлое будущее. Он увидел свет в конце туннеля и всё же решился пойти ему навстречу.

И теперь Игорь Павлович боялся. Боялся, что всё ему только показалось. Никто из аристократов не хотел идти против воли Буревестова. А, значит, всё зря. Но, может, стоит попробовать?