Медицина Древнего

Глава 11

— Это буква «С», — задумчиво произнесла Лида, разглядывая проявившийся на стекле символ.

— С-с-с… — Тихон вцепился в одеяло так, что побелели костяшки. — Стоев! Это же моя фамилия! — его глаза расширились от ужаса. — Нет-нет-нет! Это «Смерть»! За мной пришли! Он меня пометил!

— Тихон, успокойся, — Маша попыталась положить руку ему на плечо, но он отшатнулся.

— Какой-нибудь шутник балуется, — фыркнула Лида.

— Нет! — Тихон затряс головой как китайский болванчик. — Я всё видел! Он был огромный! С когтями! И глаза… эти глаза…

— Может, это была белка-переросток? — ухмыльнулся Волков. — Знаете, от радиации они иногда…

— Владимир! — оборвала его Лида. — Хватит издеваться над человеком!

— А что сразу «Владимир»? — огрызнулся он. — Может, я просто пытаюсь разрядить обстановку? Не всем же быть такими серьёзными, как некоторые.

— Твои шутки сейчас совсем не к месту.

— О, простите, ваше высочество, — Волков отвесил шутовской поклон. — Забыл спросить разрешения пошутить.

— Прекрати паясничать!

— Как скажете, госпожа Чернышёва-Круглякова, — процедил он и направился к двери. — Пойду подышу свежим воздухом. А то тут так душно от некоторых персон.

Он вышел, громко хлопнув дверью. Маша нервно теребила рукав блузки:

— Может, нам правда стоит проверить, что там за окном?

— Да ничего там нет, — вздохнула Лида. — Просто…

Договорить она не успела. По стеклу вдруг что-то заскреблось — протяжный, царапающий звук наполнил палату. Тихон издал нечленораздельный вопль, попытался отскочить, запутался в одеяле и рухнул с кровати.

За окном стоял Волков и, давясь от смеха, водил веткой по стеклу.

Маша прыснула в кулак. Лида закатила глаза — мол, ну что за ребячество.

— И это будущий маг третьего ранга, — процедила она сквозь зубы, но в уголках её губ притаилась улыбка.

Я помог Тихону подняться. Его всё ещё потряхивало. Одеяло обмоталось вокруг ног как кокон, пришлось повозиться, распутывая его.

— Придурок, — пробормотал Тихон, потирая ушибленный локоть.

— Маша, — вздохнул я, — будь добра, уведи этого… шутника оттуда. А то он ещё что-нибудь придумает.

За окном Волков изображал какое-то чудовище, размахивая руками и корча рожи.

— Конечно, — кивнула девушка и поспешила на улицу, пряча улыбку.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — Лида направилась к выходу. — Нужно подготовить отчёт о сегодняшней презентации.

— Да-да, иди, — махнула она рукой Волкову через окно. — Хватит уже паясничать.

Я собирался последовать за ними. Ночь и день выдались долгими, хотелось отдохнуть, а больше провалится в сон. Но Тихон вдруг схватил меня за рукав:

— Подожди… можно с тобой поговорить?

В его голосе было что-то такое, что заставило меня остаться. Какая-то решимость пополам с отчаянием.

Я пожал плечами:

— Конечно.

Тихон забрался обратно на кровать. Его всё ещё немного трясло, но теперь уже явно не от страха. Он несколько раз глубоко вдохнул, словно собираясь с духом.

— Кирилл… — начал он, комкая в руках край одеяла. — Ты же знаешь, что мне нравится Маша?

— Знаю, — кивнул я, присаживаясь на край кровати.

— И ты знаешь, что она… — Тихон сглотнул, — что она хочет быть с тобой? Мечтает… переспать.

Он произнёс последнее слово почти шёпотом, словно боялся, что его услышат за стенами палаты.

— И как ты к этому относишься? — я позволил себе лёгкую улыбку. Хватит нянчиться с ним — пора говорить как со взрослым.

— Я… — он замялся. — Ты же мой друг, и я думал…

— Что я должен отказаться от неё? — закончил я за него. — Сказать ей: «Маша, извини, но мы с Тихоном друзья, поэтому не надо испытывать ко мне никаких чувств»?

— Да, — он поднял на меня взгляд, но тут же опустил глаза, услышав нотки иронии в моём голосе.

— Послушай, Стоев, — я говорил мягко, но твёрдо. — Я к тебе хорошо отношусь. Уважаю. Но ты должен понять простую вещь. Ни один мужчина не станет уступать тебе женщину только потому, что вы друзья.

Тихон молчал, теребя край одеяла.

— Если тебе что-то нужно в этой жизни. Будь то место работы, одежда или девушка — бери и добивайся этого. Сам. Своими силами.

— Но…

— Никаких «но», — я покачал головой. — Хватит летать в облаках. Ты здесь тренировался, дрался, укреплял тело, развивался как маг. И для чего? Чтобы тебе и дальше слюни вытирали? Понимаю вы бы уже в отношениях были. А ты что? Так и не решился ей признаться… И кто в этом виноват я?

Его плечи поникли, но я продолжал:

— Ты хотел стать мужчиной? Так становись им. Никаких поблажек — это конкуренция. И выигрывает в ней сильнейший.

— А ты? — его голос дрогнул.

— У меня сейчас нет никаких намерений к Маше. Появятся они или нет позже — не знаю. Но если ты чего-то хочешь — возьми и получи это. Я не ставлю тебе палки в колёса. Хочешь заинтересовать девушку — заинтересуй. Хочешь проявить себя — проявляйся. Личная жизнь она такая, каждый сам решает, что и как будет.

Тихон молчал, опустив глаза. По его лицу было видно, как в голове укладываются мои слова.

— Я понял, — наконец выдавил он.

Я положил руку ему на плечо:

— Надеюсь, что правда понял. Ты уже не мальчик, Тихон. Пора действовать, думать и вести себя как мужчина. Никто не положит тебе в рот конфетку просто так. — Я усмехнулся. — Ты просил помочь тебе стать мужиком — вот я и помогаю.

Он поднял на меня глаза, в которых блестели непролитые слёзы:

— Спасибо, Кирилл, — прозвучало на удивление искренне.

— На здоровье, — я встал. — Давай, восстанавливайся. Без тебя как-то пусто в общаге.

— А что с чудищем? — в его голосе всё ещё слышалась тревога.

— Разберёмся с твоим чудищем, — хмыкнул я, направляясь к двери.

Выйдя из палаты, я покачал головой. Обалдеть, какая инфантильная молодёжь пошла. Чего-то хочется — так ему и в рот положи. В моё время мужики дрались до крови, до смерти за женщин, за города, за силу. Никто ни у кого ничего не просил — только лучшие получали то, что хотели.

Но ничего, из Тихона ещё выйдет толк. Я кивнул своим мыслям. В целом, все проблемы постепенно утрясаются. Можно вплотную заняться своими проектами. Пора превращать идею с клиникой в реальность.

А сейчас меня ждёт сон. Долгий, надеюсь спокойный и восстанавливающий. Прикрыл глаза и чуть не вырубился. Тряхнул головой и направился в общежитие.

Несколько дней промелькнули, как один. Стоев после нашей беседы вернулся из госпиталя и ходил задумчивый. Его гипс жизнерадостно пестрел маркерными строчками с пожеланиями выздоровлений, но сам Тихон выглядел болезненно.

Вообще, жизнь в нашем клубе, да и в академии в целом как-то притихла. Ребята пытались создать медицинские артефакты, Жора с кабанчиками крутили проволоку. Преподаватели скучно вели занятия, а комендантский час, как вишенка на торте, убивал всё веселье после отбоя. Хотя, в нашей общаге его и так не было. Наш Цербер — Мария Ивановна, на корню задушила любое свободолюбие ещё в первые дни учёбы.

Всё притихло. Абсолютно всё. Словно перед бурей. Даже Маша прекратила флиртовать. Хотя, взгляды на меня бросала. Украдкой.

Не сказать, что такая жизнь мне не нравилась. Размеренно, спокойно. В этом есть своё очарование. Раньше у меня таких моментов было много. Раньше — в прошлой жизни.

Сейчас же, я настолько привык, к бешеному темпу событий. Когда каждый день что-то происходит, и мчусь что-то улаживать или с кем-то драться. Что покой и размеренность стали меня тяготить. Да, я даже вернуть части духа не мог. Нашёл ещё несколько кандидатов, усиленных за мой счёт, но комендантский час отбирал все возможности.

В общем, мне было не по себе. Потому звонок от Николая я воспринял, как спасение. Как верёвку брошенную утопающему в трясине.

— Господин, — раздался в трубке радостный голос Николая, — у нас всё готово…

— Отлично, забирайте меня с Васей, — улыбнулся я и сменил направление. Зашагал не в клубный сарай, а к воротам академии.

Пары только закончились, впереди целый вечер и ночь. Что может быть лучше, чем закопаться в сметах и строительных расчётах? Чем контроль над стройкой и общение с Шальной?

На самом деле, много чего, но это уж точно лучше дня сурка, который длится со вторника.

Василий, как обычно, подъехал за мной через десять минут после звонка. Иван, привычно, распахнул заднюю дверь «Ладоги», и не многим меньше часа, я оказался перед зданием будущей клиники.

Здание было не узнать.

Нет, оно не стало новым, и его не отделали какой-нибудь плиткой. Это случится позже. Сейчас же, до самой крыши вдоль стен возвышались строительные леса. Всюду сновали люди в рабочих комбинезонах. Чадила выхлопными газами строительная техника.

Работа, как говорится, кипела.

— Вы просто чародей, — приветствовал я Петрова, протягивая ему руку для пожатия. Он как раз ждал моего приезда вместе с Колей, и на удивление хорошо выглядел. Как минимум был трезв.

— Это не я, — он потупил глазки и посмотрел себе под ноги. — Это Изольда Игоревна нашла управляющего. У меня таких связей априори нет.

— Ну, не прибедняйтесь, Коля сказал, что сметы составляли Вы, — хмыкнул я и добавил: — кстати, а где сама Шальная?

— Руководит уборкой и перестройкой холла, — усмехнулся Николай, — она приказала начать оттуда.

— Понятно, — протянул я, припоминая, как она ругалась, вляпавшись в…

— Все экспертизы я оплачу, — раздался голос Изольды, и она, в сопровождении двух мужчин неприметной внешности, появилась неподалёку. — Главное — найдите, чьё это, и приведите его ко мне.

— Шалишь? — улыбнулся я, когда она остановилась около нас, а мужчины откланялись и прошли мимо. — Кто это?

— Частные сыщики, помогут мне возместить потерю туфель, — бросила Изольда и тут же схватила меня под руку, — Кирилл, уже три дня прошло, а ты молчишь. Когда у нас ужин? И где?

— Не гоните лошадей, Изольда Игоревна, — рассмеялся я, — дайте насладиться прекрасным зрелищем.

Шальная сначала удивилась, а потом улыбнулась и, слегка отстранившись, поправила причёску:

— Смотри, наслаждайся.

— Благодарю, — кивнул я и перевёл взгляд на здание клиники, — так и вижу, как тут всё блестит в мраморе…

— Мерзкий подлец, — вырвалось у Шальной и она надулась, как Маша, когда что-то шло не по её плану.

Изольда резко отвернулась и буркнула через плечо:

— Не мрамор, а керамика будет. Дешевле выходит.

— Возможно, — не стал спорить я, — но со временем будет мрамор. Игорь Павлович, Вы составили смету на оборудование?

— Так точно, — кивнул Петров, и протянул мне папку, что держал в руках. — Так же я созвонился с некоторыми коллегами, там написаны их пожелания по зарплате.

Он закончил, а я уже вчитывался в чужие мечты. Не знаю, сколько эти доктора получали на прошлых местах работы, но запросы у них были по истине фантастические. Боюсь, тут никаких грантов от Империи не хватит. Всё на зарплату уйдёт.

— Вы говорили, что это будет обычная клиника, для обычных людей? — спросил я Петрова, не отрываясь от бумаг.

— Говорят, раз владелец аристократ, то пусть раскошеливается, — прогудел майор.

— Как будто там, где они работают иные владельцы, — хмыкнул я, — что ж, если порежем вдвое, как думаете, согласятся?

Я внимательно посмотрел на него, и он, кивнув, широко улыбнулся:

— Даже втрое можно, никуда не денутся.

— Даже так? — удивился я. Это ж надо так с излишком применять поговорку: проси больше, дадут, сколько хочешь. — Тогда, нанимайте их. Назначаю Вас главврачом клиники. Мне нравится Ваша работа.

— Я не могу, эм… господин Орлов….

— Коля, а где управляющий? — я перевёл взгляд на слугу. — Хочу познакомиться с ним.

— Арсений сейчас в здании, — вместо Коли ответила Шальная, — я уже проверила его отчёты, и согласовала.

Что мне нравилось в Изольде, так её отходчивость. Минуту назад она обижалась на меня по надуманным причинам, а теперь снова цепляется за руку и пытается флиртовать. Правда, сейчас она чуть напряжена.

— Что-то не так? — решил я уточнить, — ты, как будто, ждёшь от меня чего-то.

— Я много чего жду, — протянула Шальная, — но сейчас хочу, чтобы мой партнёр доверял мне.

Ох уж эти её игры. Снова продолжает набивать себе цену. Партнёры, самостоятельно, а потом скажет, что руководила стройкой, и отдаст клинику только, если я… Тут у меня было несколько вариантов и (я окинул шальную взглядом), если честно признаться, возможно я соглашусь.

Изольда заметила мой взгляд и насторожилась.

— Что? — спросила она.

— Ничего, — ответил я.

Так мы и стояли рядом. Смотрели на стройку. Мне решительно нечего было делать, но возвращаться в академию я не хотел. Может, к сестре в особняк заехать? Давно не виделись…

— Господин Орлов, — переминавшийся с ноги на ногу Петров наконец-то решился обратиться ко мне. — Тут такое дело. — Он вздохнул, помялся немного и, словно подписывал себе смертный приговор, выпалил: — я не могу заниматься медицинской практикой. Мне запрещено.

Только что я думал, чем заняться, и вот, уже сижу в приёмной князя Буревестова. Скорость, с которой он согласился меня принять, поражала.

Как только Петров рассказал, в чём причина его сомнений, я поискал информацию о князе в интернете. Выяснил, что он глава могущественного, боевого рода. Входит в партию Бестужева и является, дословно, его правой рукой.

Звонить Петру Алексеевичу я не стал. Мне пока не с руки с ним разговаривать. Он начнёт крутить мне хвост насчёт наследства, а с ним, пока, непонятно, что делать. Но решить этот вопрос, конечно же надо. В будущем.

Потому я решил позвонить сам. Да и вообще, я решил звонить только потому, что Буревестов имеет отношение к Бестужеву. Слишком уж много непонятного в наших отношениях с Петром Алексеевичем. Знает ли он об Огонь-Догановском? Если да, то какие цели преследует?..

В общем, я нашёл телефон приёмной князя. Набрал его и, к удивлению, секретарь без вопросов назначил вечернее время. Надо отметить, крайне вечернее. В такие часы принимают близких друзей. Это вселяло надежду, что мы найдём общий язык.

Буревестов вышел ко мне сам. Дверь в его кабинет открылась и на пороге возник князь.

Тёмные волосы задевали верхний косяк дверной коробки. Просторная рубаха с трудом оставалась целой на его мощном торсе. А стальные глаза лучились добродушным интересом.

— Кирилл Дмитриевич, — Буревестов протянул мне руку, — наслышан о Вас, наслышан, рад познакомиться лично.

— Владислав Петрович, — слегка кивнул я, ощущая его мощную хватку на ладони.

— Какими судьбами Вы здесь оказались? — князь посторонился, пропуская меня к себе в кабинет, — слышал, у вас плотное сотрудничество с Петром Алексеевичем, возрождаете род Орловых.

Он обошёл широкий стол. Указал мне на кресло для посетителей, а сам уселся на своё, больше похожее на мягкий, кожаный трон.

— Сразу скажу, дело стоящее, — улыбнулся он, — Пётр Алексеевич очень высокого о Вас мнения, даже, скажу так, мои двери всегда для Вас открыты, благодаря мнению Петра Алексеевича.

— Забавно, — улыбнулся я, — я тоже здесь, в каком-то роде из-за Петра Алексеевича.

— Да? У Вас какой-то проект? Нужна консультация? Я слышал, Вы затеяли строить клинику.

Меня, с одной стороны, радовало его расположение. С другой, какой-то он не настоящий. Ощущалось его радушие так, словно он заставляет себя быть вежливым и обходительным. Вон, и про клинику знает. Может, и про Петрова уже в курсе? А раз так, то не стоит тянуть.

Я призвал всё своё красноречие на помощь и заговорил:

— В каком-то роде, да, — кивнул я, — только не консультация, а скажем так, благословление на работу для Петрова Игоря Павловича. Очень ценный сотрудник, и я, из уважения к Вам и Петру Алексеевичу…

— Нет, — припечатал Буревестов. — Я тебе запрещаю.

— Простите, что? — удивился я.

Буревестов же приходил в ярость прямо на глазах. Зрачки его расширились. Ноздри раздулись. Он положил подрагивающие руки на стол и процедил:

— Я приказываю тебе, гнать Петрова в шею! Иначе…