Наследник огня и пепла. Том Х

Глава 10 Сначала завтрак, потом война

На рассвете мы двинулись.

Часть войска погрузилась на баржи — тяжёлые, пузатые, они лениво ползли по каналу, гружённые провиантом, шатрами и рыцарскими копьями. Серьёзно, эти длинные штуки тяжело таскать с собой: не у всех для этого был специальный человек на коне. Зато повозки в хозяйстве нашлись почти у всех — караэнцы умеют видеть возможности, и любая война предполагает возможность наполнить одну-две телеги. Только вот быки, привычно тянущие эти телеги, шли даже медленнее уставшего пехотинца. И потому то, что их повезут на баржах, значительно облегчало жизнь. Мелочи, из которых складывается удачный поход. По бортам барж висели деревянные щиты — часть защиты, часть украшение, часть заявление: теперь это не просто баржи, это боевые корабли. Они качались на воде, изрядно пугая пехоту, слуг и скотину, отчего вопли раздавались такие, как будто нас уже разбили.

Остальные — всадники, отряды лёгкой кавалерии, знать и их телохранители — пошли верхом вдоль берега, по старой имперской дороге. Жёлтые каменные плиты под копытами издавали глухой рокот — будто боевые барабаны.

Я ехал в голове колонны, один, если не считать Сперата. Волок держался чуть сзади. За моей спиной тянулось не войско, а множество отдельных, независимых отрядов. Вирак — разумеется, сразу за мной. Никто не рискнул оспорить это право. Благородный Дйев замыкал колонну со своими птенцами — и, честно говоря, если бы я назначил в арьергард кого-то из Великих семей, это могло бы закончиться политическим кризисом. Там, сзади, и так ехали Треве с остальными. Шли толпами, плотно, без охранения — но… С душой.

У меня был опыт — и я видел, эти люди готовы убивать. Опасные весельчаки, скалятся белыми зубами и смотрят вокруг глазами пьяницы в алкогольном отделе. Готовы ли они умирать? Трудно сказать, но есть признаки, что да. Шутят и смеются без надрыва, не на показ. Спокойные. Без бравады, за которой удобно прятать страх.

Караэнское ополчение не присоединилось. По официальной версии — не успело. На деле — не захотело. Слуги и гонцы говорили о путанице, задержках, перебоях. Я знал правду — страх и безволие. Одно дело — защищать родной дом. Даже от самого страшного врага. Там хотя бы нужно попытаться. Да и вместе не так страшно. А вот топать чёрт знает куда — веселье на любителя. У тебя тут бизнес, семья. Тебе совсем не очевидно, что там, в трёх переходах от твоего очага, происходит что-то важное. А те, кто это понимает — богатые ремесленники, гильдейские мастера, купцы — вообще не привыкли ходить в походы. Хотя их имена и вписаны в Серебряную Книгу.

Из серебряных собралось тысячи две, да и те почти все из контадо. Плюс Фрозен с двумя сотнями «таэнцев». Разумеется, они никуда не пошли без остальных.

Мы пошли с тем, что привели сами. И с теми, кто откликнулся не на зов герольда, а на запах войны. Таких набралось немало. Мухи, слетевшиеся на… пусть будет мёд. Несколько отрядов горцев — оборванцы в одних штанах и свернутых одеялах через плечо. У многих только дубины. Чуть более одетые, но ещё менее вооружённые батраки — почти все в возрасте, многие на вид больные. Женщины с детьми. Торговцы с одноколёсными тачками. Бродячие певцы. И те, кто не мог быть никем, кроме нищих и сумасшедших.

Я не обращал внимания — спутники любого средневекового войска. Пока их было не так много, от силы пара сотен. В Таэне их было бы вдвое больше. Баржи их не взяли, и они быстро отстали, скрывшись в пыли позади.

Перед отправлением я простился с Адель. Честно говоря, я слишком углубился в дела погрузки и прочие мелочи. Это была ошибка — следовало бы назначить ответственных и пинать их, а не вляпываться в это самому. К тому времени как я это понял, уже пора было выезжать. Именно тогда Адель поймала меня — буквально, перехватила на выходе.

Она не сказала ни слова. Просто взяла за руку — крепко, как держат руль на гололёде. Потом, под взглядом всей свиты, придвинулась ближе, встала на цыпочки и поцеловала меня. Прямо, просто, в губы. Как в последний раз. Или в первый.

— Вернись, — сказала она. И глаза у неё были прозрачные, как небо моего родного мира.

— Только с победой, — ответил я. И послал Коровиэля вперёд.

Мы двигались быстро. Быстрее, чем баржи. Но если те плыли всю ночь, нам всё же приходилось останавливаться, когда темнело. Нас ждали телеги с овсом, городки и постоялые дворы открывали ворота. И баржи нагоняли нас к утру. Нас было примерно семь сотен всадников, но «лагерь» растягивался на несколько километров. О каком-либо управлении не было и речи. На второй день я выслал разведку. Не доверяя никому, кроме своих, поручил её людям из свиты, придав им птенцов Дйева. За день мы сделали почти два пеших дневных перехода. На следующий день — столько же.

И вот, вечером второго дня, нас встретили.

К нам присоединилась семья Маделар. Без протяжных воплей рогов и церемоний, но с явным намерением сражаться.

Во главе — сам Бертран Ветвистый: огромный, бородатый, с руками, как мотыги. За ним — колонны пехотинцев. Щиты, у многих — на всех вепрь, пронзённый копьём, на зелёном поле. Почти у всех — железные шлемы, даже с наносниками. Все в шерстяных накидках родовых цветов; что под ними — кольчуги или стёганка — не разобрать. Сначала я напрягся — не видно копий. Но потом увидел их в повозках. Маделар не солгали — всё по-честному. Не меньше пяти сотен пехотинцев. Обозные слуги в простой одежде — ещё не меньше пары сотен. Почти у всех при себе дубины, топоры, грубые ножи. Они в счёт не входили.

Насколько я понял, у Маделар ополчение — пешее. Всадники были командирами отрядов по 30–50 человек. Сами всадники не впечатляли: шлемы на манер Железной Империи, кольчуги без лат, редко с одним-двумя конными спутниками. Они держались со своими людьми, не сбиваясь в конное «Знамя».

Я с интересом вглядывался в пехоту Маделар. Все на рожу похожие, как родные братья.

Вокула их характеризовал так: «Их род — как куст. На каждую ветвь — десяток отростков. На каждую ветку — пять побегов. На каждый побег — хозяйство, амбар, корова, плуг и мальчишка, которого уже учат считать вслух. Они не отрубают боковые линии — они строят пристройки к родовому замку».

В общем, они не выделяют землю младшим, или не пытаются завоевать замок любимому второму сыну и основать боковую ветвь рода, не высылают младших сыновей с мечом и конем искать счастья в дальние края, и даже не грызутся между собой, пока не останется только один. Они умудряются жить вместе. Это делает их, пожалуй, самым странным родом в Регентстве. Мне, как Итвису, очевидно: нет опаснее врага, чем близкий родственник. А они живут огромным родом — не просто поколениями, а династией, сращённой корнями. Удивительно. Уверен, магия и тут замешана.

Честно говоря, местные люди вообще часто выглядят как близкие родственники. В моём мире даже родные братья бывают менее похожи друг на друга, чем здесь двое людей из одного города. Я однажды видел картину с изображением средневекового братства арбалетчиков — одинаковые лица, как будто нейросеть рисовала. Но Маделар — это особый случай. У них действительно прослеживается единый корень. Генетический, и, возможно, магический.

Вокула как-то сказал, что их замок, Золотой Предел, похож на огромный амбар. Потому что это был хаб для трети долины, не меньше. А вот как он выглядит действительно, а не по функциям, мне вдруг стало интересно.

Долго пехотой Маделар я наслаждаться не смог. Они не устраивали для меня смотр. Просто встали лагерем. Заняли землю, расчистили место под палатки, организовали ямы для сортиров и выделили участки под костровища, начали варить похлёбку — сразу на всех. Насыпали овса в ясли, развели наших лошадей по сараям, а моих людей — по пустым домам. Предусмотрительно. И буднично. Как будто эта война — просто другая форма урожая.

Я поъехал к Бертрану. Он кивнул, как сосед через забор, и протянул мне свиток. Там был список. Людей. Скотины. Провианта.

— Подсчёт, — сказал он. — Ищите вора, если не хватит.

Я кивнул. Вирак уже успели проткнуть мечами одного бродягу — тот, говорят, утащил по дороге курицу. Правда это или нет — дисциплине не повредило.

Я остановился в центре небольшого городка. Хозяева ушли — забрали утварь и большую часть мебели. Не знаю, по просьбе Маделар или боясь пиратов.

К вечеру начали возвращаться разведчики.

Они встретили пиратов в половине перехода от нас.

Доклады были бодрые — такие, что у меня закралось нехорошее подозрение. Люди горели желанием немедленно всех убить. Говорили, что сорцев мало, они оборванцы, грабят пустые дома, потому что трусы. Кто-то уже перешёл к шуткам, кто-то подвывал боевые песни. Всё шло слишком хорошо.

Я только успел подумать, что мне удалось организовать полноценную конную завесу, как в внутренний двор влетел Дукат — и обнулил всё.

Щёки исцарапаны ветками, кольчуга в бурых пятнах. Вот гад, наверняка снова ввязался в драку, несмотря на приказ.

— Сеньор Магн, — выдохнул он, даже не поприветствовав остальных. — Сорцы. Опасные гады. Взяли замок с ходу, быстрой атакой. А половина идет на…

— Говори. Медленно. По порядку.

Он сглотнул, кивнул, набрал воздуха:

— Они разослали заслоны. Мародёры, без брони. Мы пошли дальше. Выслеживали два отряда. Первый — у канала. Брали деревню за деревней, а вчера — замок Роше. Старый, но крепкий. Они вошли в него, как нож в задницу овцы. Подогнали крытый таран к воротам и высокие деревянные башни на колёсах. Подвели башни вплотную к стенам, перестреляли защитников, выбили ворота и ворвались. Быстро, слаженно. Теперь корабли на якоре, а пехота и всадники — на берегу. Грабят, жгут, целые обозы катят к шнеккам.

— Сколько?

— Да там сотня шнеков, десяток коггов, и… — он замялся. — Несколько очень быстрых кавалерийских отрядов. Пеших не меньше тысячи бойцов, возможно полторы. Хорошо вооружены: кольчуги, щиты, у некоторых панцири из бронзы, даже из кости. И шлемы — как звериные черепа, с рогами, перьями. Идут нагло. И очень быстро.

— Второй отряд? — спросил я, уже понимая, что услышу.

— Ушёл вглубь. Направляется к югу, к землям Маделяр. Пересекли тракт у Милой Купели, свернули к Золотому Пределу. Скорость высокая. Похоже, есть проводник. Я секунду думал.

— Замок не готов к обороне? — спросил я у Маделяра, стоявшего рядом.

— В нём осталась прислуга и запасы. Большинство бойцов здесь, — отозвался Бертран, глядя на меня с каменным лицом.

Я оглядел шатёр. Главы Великих Семей молчали. Очень странно. Обычно им всегда есть что сказать.

Я перевёл взгляд на дальнюю стену — в сторону, где начиналась земля Маделяр.

— Сеньор Дйев, вы единственный, кому я могу это доверить. Вам придётся перехватить отряд, что идёт к Золотому Пределу.

Старый воин только чуть приподнялся в кресле, и открыл рот, но я опередил его:

— Сложность в том, что я не требую крови. Окружите их, угрожайте атакой. Заставьте остановиться. Не дать двинуться, не дать вернуться. Я знаю, птенцы любят вас и слушаются. А вы любите их — и не станете их бросать на копья. Ваша задача — удержать пиратов на месте. Просто удержать.

Я невольно посмотрел на Бертрана. Он кивнул. Без эмоций, как камень.

— Нам же предстоит другое. Завтра мы ударим по их отряду у канала. Разобьём. И если получится — сожжём их корабли.

Канал шириной метров тридцать. Я не верю, что они успеют развернуться и уйти. К тому же, думаю, Дукат слегка завысил их число — раза в полтора точно. Если всё получится, мы врежем по флоту, а затем перебьём тех, кто ушёл к Золотому Пределу. Это уже будет делом техники. Если удастся — Сорские острова получат самое позорное поражение за всю свою историю. И больше не сунутся.

— Первыми в их щиты ударят копья Вирак, — тут же забил себе ачивку Вернер

— Сразу после наших стрел, — прошелестел глава Лессан.

— Вы же не думаете, что Треве уступит вам столь красивый момент? — ядовито заметил Гарвин Алнез. Ловкая попытка стравить и остаться в стороне. Я ожидал такое от Треве, но ни от него.

Началось. Но я уже знал, что делать.

— Сначала решим, кто пойдёт в арьергарде, — сказал я и оскалился в лицо Вермеру Вираку. Тот улыбнулся так, словно я невероятно удачно пошутил, и положил руку на меч.

— Мы помним, кто нас ведёт, сеньор Магн, — спокойно сказал Этвиан Роннель. И его голос стер улыбку Вермера. — И мы со всем тщанием последуем вашим пожеланиям.

— Маделар не имеет причин отказать, и желания оспорить, — вдруг отозвался Бертран. Мрачно, но решительно.

Остальные подтвердили согласие. Последним — Вермер. С явной неохотой.

Я потратил немного времени, чтобы с помощью Бертрана и Дуката накидать карту прямо на полу.

— Пираты делают ставку на то, что устоят перед ударом всадников. А перед пехотой и подавно. Поэтому первым выйдет сеньор Бертран. Ваша задача — выманить их на поле. Приманите их на холм.

Место было хорошее — пологий склон, рядом речушка или оросительный канал. Сейчас он почти сухой. Дукат подтвердил:

— Даже курица вброд перейдёт!

Застройка в том районе не плотная, но вдоль тракта из домов почти стена. Я не хотел уличных боёв.

— Встаньте на холме. Пусть сорцы выйдут. Сеньор Этвиан, вы останетесь со мной. А вот наши вассалы, под общим командованием сеньора Эскера, обойдут их слева. Сеньор Эскер, вам поручается особое дело — сжечь их корабли.

— Это будет великолепно! — Эскер даже вспыхнул от радости. Не играл — был искренен.

Я ждал возражений. Хотя бы от Треве. Но он молчал, просто стоял в своей маске. Никаких эмоций. Честно говоря, я гнал вассальную конницу от себя с двойной целью. Первое — я не верил в эту толпу. При первом же намёке на провал они разбегутся. Но если направить их на грабёж… тогда их не остановить. Эскер везуч, и пираты в панике могут сами рвануть к берегу. Сломают строй. И тогда мы их стопчем.

— Лессан и Алнез — вдоль тракта. У Алнез только всадники, всего двадцать. У Лесан — хоть и все верхом, я подозревал в них в основном стрелков и только несколько копейщиков. Не дать укрыться пиратам в домах — вот их основная задача.

Я помнил, как северяне Гонората прятались за стенами укреплённых хуторов и как трудно их было оттуда вынуть.

— Если сеньор Бертран окажется в беде, он поднимет красно-белый стяг. Тогда ударите во фланг, — продолжал я продумывать варианты.

— Этого не случится. Там, где мы стоим — мы пускаем корни, — буркнул Бертран.

— Далее. Я со своим знаменем и Вермер — станем здесь. Укроемся за деревней и рощей. Как только пираты ввяжутся в бой с вами, мы обойдём их и ударим с тыла. До того, как они побегут к кораблям или замку.

— Решающий удар, — кивнул Вермер. — Вирак готовы.

На самом деле, я просто хотел держать его поближе. Под моим знаменем соберутся и мои люди, и самые разные добровольцы. Этого должно хватить. У Вирак около полусотни всадников и сотня арбалетчиков. Арбалетчики Вирак пусть сидят на баржах. Обойдёмся.

На этом совет закончился. Лесан и Алнез ушли ночью. По своей инициативе. Эскер — рано утром. Как я и предполагал, большинство вассалов остались под родовыми стягами. Так что у меня и Роннель оказалось около двух сотен всадников. Это — единственное, что пошло по плану.

Всё остальное — нет.

Бертран Ветвистый поднял своих людей ещё до рассвета. Стройно, организованно, без лишнего шума они приняли пищу — и я мог только мысленно ему поаплодировать. Сытый воин в бою против голодного — уже наполовину победитель. Пехота Маделар, плотными группами под командованием своих «офицеров», выходила из лагеря, когда мы только проснулись и начали разводить костры под завтрак.

Это не вызывало тревоги — до нужного им холма было всего километров десять по прямой. Три-четыре часа неспешного хода — чтобы не устать. У нас были все шансы их догнать. И при этом не спугнуть пиратов раньше времени.

Так что мы тоже позавтракали. Быстрее обычного — спасибо маделарским кошеварам, что остались и накормили всех. И уже через час двинулись следом, как раз успев получить копья, доставленные с подошедших барж.

Мы почти догнали пехоту Маделар — только для того, чтобы обнаружить, что они уже стоят в поле. А холм перед ними — занят пиратами.

Об этом сообщили разведчики. Я подумал — и решил не менять план. Повёл своих людей и отряды Роннель с Вирак вдоль канала. Именно там я впервые и увидел сорских пиратов.

Сорские пираты выглядели иначе. Не похожи не на жителей долины, не на жителей Таэна. Во-первых, заметно смуглее. Во-вторых — другие черты лица, что-то восточное, степное, несмотря на густые неухоженные бороды. В-третьих — очевидно чужая культура: татуировки, вычурные шлемы, костяные элементы брони, пёстрая, но функциональная одежда, яркие перья на шлемах. Они сразу выделялись.

Профессиональная деформация заставила меня отметить людей в тяжелой броне. Кольчуги, шлемы, щиты. Но не больше нескольких на корабль. Остальные в толстой коже. Не в «вареной», особой выделке, а просто в толстой коже. Но шлемы почти у всех только у некоторых широкополые шляпы, тоже из толстой кожи. И грубое, но сносное вооружение. Щиты маленькие, круглые, более подходящие для абордажной схватки. Копий почти не видно, но очень много коротких, тяжелых, явно метательных. Нет, не страшно, максимум средняя пехота.

Между нами было обнесённое стеной в полтора человеческих роста село домов в сорок… Хотя по местным меркам — уже вполне себе город. Именно за его стенами я собирался укрыться, прежде чем ударить с фланга.

Селение стояло метрах в двадцати от канала. Канал в этих местах страдал весенними паводками, затапливал округу, но здесь берег был укреплён: деревянные платформы на сваях, каменные пристани, пара ворот в городской стене, даже деревянные краны и разгрузочные устройства. Всё продумано, хозяйски.

И всё это уже атаковали.

Жители городка пытались обороняться — ниже по каналу были затоплены баржи, видимо, нагруженные камнем. Пираты за утро успели обвязать одну из них тросами и оттащить в сторону, частью вытащив на берег. Вторую, кажется, уже начали разбирать их пловцы прямо под водой.

Так или иначе, несколько их юрких, небольших, но хищных лодок уже прорвались к импровизированному «порту» и высадили штурмовые команды.

Со стен их встретили стрелами и арбалетными болтами. Не слишком плотно, но слаженно: человек сорок, примерно пополам — арбалетчики и лучники с маленькими, «охотничьими» луками. Однако пираты действовали с неприятной, будничной эффективностью — они установили перед собой огромные, сбитые из досок штурмовые щиты, укрылись за ними и прямо там, под прикрытием, начали собирать таран. Запчасти для него им передавали с кораблей, как по хорошо отлаженному конвейеру.

Именно за этим занятием мы их и застали.