Наследник огня и пепла. Том Х

Глава 20 Камень в чужой короне

— Странно. Ни одного упоминания о чрезмерной жестокости, — я вопросительно посмотрел на Фанго. Тот осторожно поклонился и отступил. Значит, еще не готов к докладу. — Я слышал, Джелал грабит так, что даже камни из мостовой уносят.

— Значит, собирается остаться, — сказал Треве, и, к моему удивлению, без насмешки. — Это уже не просто наемник. Это не человек, ведущий войну за ваше золото. Он добыл себе власть.

— Если он взял город, то не важно, насколько сильно пострадали те, кто оказался внутри стен, — пробормотал Вирак. — За воротами всегда есть те, кто готовы занять их место. Просто отмоют кровь в домах — и через неделю уже не будет заметно, что в городе новые жители. Это удобно. Вот только теперь в Селларе появился Джелал…

— Если он поступит хоть немного умно, местные будут его поддерживать. Или хотя бы не мешать. Пока он не делал глупостей, — сказал Треве. — Что это, «Рука Змеи»?

Гарвин расхохотался, отпил вина и подошёл к одному из столов. Выдернул оттуда чертёж требушета. Ну, скорее рисунок, учитывая местные особенности. А Гарвин Алнез куда внимательнее, чем хочет казаться.

Я нашёл что-то похожее среди осадных приспособлений сорских пиратов. Накидал на коленке требушет, когда эти штуки изучала специальная комиссия горожан. В неё входили Катамир от Университета, Бруно — неуемное любопытство ректора меня искренне впечатляло. Я нарисовал — и забыл. Но Караэн с Университетом построили один, испытали — и выяснилось: эта штука бросает камень весом килограмм в шестнадцать шагов на двести с лишним. Не каждый арбалет похвастается такой дальностью. Даже, если точнее, разве что тяжёлые арбалеты с воротами и могли бить дальше. Правда, сам требушет был высотой этажа в четыре.

Город, по примеру пиратов, разобрал требушет и отправил его вместе с другими осадными штуками Джелалу — хранить это барахло всё равно было негде, а горожане начали потихоньку растаскивать балки и доски.

— Выходит, — сказал Этвиан Роннель, — в этом письме лишь половина правды?

Фанго дослушал своих наушников, подхватил у одного из слуг широкое серебряное блюдо с сыром и двинулся к нам. Он по очереди подносил закуски каждому из присутствующих, пока не добрался до меня и не замер рядом. С тем же успехом он мог бы быть невидим — главы Великих Семей, принимая сыр, смотрели сквозь него.

— Мне не нужны предположения, — прошипел Треве. — Я знаю точно.

Он уселся на табурет и попытался принять небрежную позу. Ему не хватало артистичности отца — видно было, как он зажат, как напрягается, словно подросток, набивающий себе цену.

— Аста не было в Селларе, — прошептал Фанго моему локтю. Он стоял рядом, низко склонившись. — Он заперся в своём большом замке, Балдгар.

— Про Аста Проклятого — в конце, — громко сказал я. — Джелал Гру написал о нём, чтобы оправдать взятие Селларе. Ведь он был послан мной и Караэном, чтобы поразить Инобал.

Этвиан осторожно забрал из рук Гарвина листок с чертежом требушета.

— Но надо отдать должное нашему полководцу: он не соврал прямо, — сказал он. — Это заставляет думать, что остальное — не менее чем наполовину правда.

— Вы не правы, сеньор Этвиан, — не удержался Треве. — Он соврал как минимум один раз.

— Про четыреста латников Ин да Орс, — фыркнул Гарвин. — Очевидно. Скорее всего, это просто очередные наёмники из Таэна, коих там, как грязи.

— И которых нанял город, а не Инобал, — кивнул Треве. — Их было от силы сотня.

— О, ложь… Я люблю, когда люди лгут, — Этвиан свернул рисунок и передал его своей сопровождающей — у него одного вместо оруженосца была девушка. Она приняла листок и спрятала в сумку писца на бедре. — В таком случае можно понять, что за правду они скрывают. Куда хуже, когда люди рассказывают лишь то, что, как они думают, действительно произошло. Обычно в таком случае они ошибаются.

— Тут не о чем думать. Джелал просто решил выставить себя героем, — ухмыльнулся Гарвин.

— Отряд сорских секироносцев, — Бертран Треве сделал паузу, в последний раз пытаясь впечатлить нас своей осведомлённостью, — их вырезали не горожане, а люди Джевала уже после взятия города.

— Вот как? — Этвиан вернулся за стол. — У нас ещё один Брухо?

— В каком смысле? — растерялся Бертран. Ему определённо не хватает выдержки. Теперь Этвиан, вполне наслаждаясь произведённым эффектом своей осведомлённости, пустился в объяснения:

— Месяц назад Койранос Брухо столкнулся с небольшой бедой. Ведя за собой десяток наёмных отрядов и отряд рыцарей Королевства, он захватил обширные земли на юге. Вот только чтобы удержать их, ему пришлось разделить силы.

— Зима, — хмыкнул Вирак. — Встал на зимовку, а не чтобы удержать их. Никто не воюет зимой — слишком трудно двигать армию. Хуже только весной, когда дождь размочит землю, и обоз будет вязнуть. Да и везти с собой снедь для людей и овёс для боевых коней затруднительно. Обычно это находят на месте, но весной амбары пусты, крестьяне доедают последние запасы. Или первую траву. А за зерно готовы драться, ибо к этому времени остаётся только посевное. Поэтому никто не воюет зимой и весной. Если, конечно, к нему каждый день не приходят баржи из Караэна и караваны повозок от Маделар. Как Джевалу. Вот Койранос и разделил своих людей на захваченных землях, чтобы они могли прокормиться.

— Может, и так, — легко согласился Этвиан. — Главное в другом. Сговорившись за его спиной, командиры отрядов подняли бунт. И потребовали признать их владетелями тех замков и городов, в которых находились.

— Какая неожиданность, — сказал Треве и изобразил удивление. В этот раз пантомима у него удалась.

— Койранос Брухо принял все их требования, и даже дал письменное согласие. С одним лишь условием — что они принесут ему формальную вассальную присягу, признав его первым среди равных. Они собрались в городке близ Таэна с малыми свитами, — Этвиан отпил вина, растягивая паузу. — И он окружил их своими рыцарями Королевства, и почти всех убил. Кажется, вырваться смог только один. И тем полностью выправил свое затруднительное положение. Ведь оставшись без командиров, наёмники перестают быть силой.

— Только один… — задумчиво сказал Вирак. — Которого, надо полагать, и добил Джевал в Селларе? Значит ли это, что Таэн остался без своих знаменитых наёмных отрядов?

— Нет. Теперь они нанимаются прямо к Койраносу, — сказал Этвиан.

— Брухо показали этим грязным ублюдкам, — сказал Гарвин. — За это стоит выпить.

— Брухо показали, что с ними нет смысла заключать договор, — не согласился с ним Этвиан.

— Был ли среди убитых Борсо да Эст, по прозванию Старый Волк? — спросил я.

Этвиан развёл руками. Зато, внезапно, ожил Фанго:

— Нет, сеньор. Борсо отошёл от дел и живёт в своём городе Фарра, надёжно скрытый от Таэна замком Мерт, коий по-прежнему удерживается вашим ставленником, сеньором Динададо да Мерт, — пока он мне нашёптывал, Вирак рассуждал вслух:

— Джевал приукрашивает трудности, которые преодолел, приукрашивает себя, врёт о потерях. Это понятно и ожидаемо. Но о чём же он умалчивает? Вот что действительно интересно, — Тибальт вопросительно посмотрел на Треве. Тот растерянно захлопал ресницами в прорези маски. Нет, коварным и всезнающим Треве из теней ему стать ещё не скоро. Узнал один факт — и принёс его в зубах, ожидая, что все будут в шоке от его осведомлённости.

— Ужасное время, когда в людях совсем нет чести, — вздохнул Гарвин. И поманил к себе Фанго. Вернее, его тарелку с сыром. — Почему Ин да Орс и Пиллар терпят Борсо?

— Потому же, почему и мы друг друга, — фыркнул Треве. — Вокруг него слишком много людей, у которых есть железо и магия.

Я приподнял бровь. Гарвин снова расхохотался. Нет, Треве определённо не безнадёжен.

Гарвин резко оборвал смех. И серьезно заявил:

— Но такого типа люди, как Джевал Гру и Койранос Брухо, не дождутся от меня поддержки и признания. И я ожидаю от вас того же.

— Досадно, — сказал Этвиан Роннель. — Я уже собрал и вооружил полсотни всадников. Мои вассалы рвутся доказать свою доблесть на полях сражений.

— И прибрать к рукам немного хорошего добра? — понимающе кивнул Треве.

— Очевидно, да, — легко согласился Этвиан. — Но что делать, если владельцы этого добра вдруг внезапно умерли? Только и остаётся, что спасти хотя бы это.

Этвиан улыбнулся. Надо же, шутить умеет. Тоже не устаёт преподносить сюрпризы.

— И что вы предлагаете? — спросил Треве. — Мы и так не поставляем ему людей. Платит ему Итвис, но, насколько я знаю, совсем не так много, чтобы содержать армию. А еда из Караэна, что ему отправляют, — это обычно то, от чего отказались даже свиньи. Не считая пива. Пиво, как говорят, сносное.

Я вспомнил жалобы Фредерика на попытки горожан сэкономить на всём, что должны были предоставлять его наёмникам по договору — от корма для лошадей до проституток. Я вдохнул и сказал:

— Это не главное. Караэн предоставляет ему людей. Если я правильно понимаю, у него не меньше тысячи караэнцев. Вернее, людей, вооружённых и набранных в Долине. Вот о чём он не упомянул в письме.

— И в этом секрет его успеха, — кивнул Вирак. — Наполовину. Ещё на четверть заслуга принадлежит самому Джевалу. Но на четверть своим успехом он обязан Асту Инобал.

— Вот как? — удивился Роннель и, конечно же, не удержал при себе любопытства. — Каким образом?

— Так уж случилось, что мы помогаем готовить птенцов Дйева. Мы сами приняли эту обязанность, если помните. И часть из них отправляется на юг, в армию Джевала. Многие возвращаются. Конечно же, они останавливаются близ нашего замка и многое рассказывают, пока отдыхают, — издалека начал Вирак. Он внимательно осмотрел наши лица. Никто не проявил возмущения, что Вирак перехватил контроль над относительно бедными всадниками, многие из которых были нашими вассалами.

Никто не возмутился. Но и не высказал поддержки или одобрения.

Тибальт Вирак отхлебнул вина и продолжил:

— Джевал дважды разорял окрестности замка Инобал. И ему удалось захватить укрепление неподалёку. Он оставил там сильный гарнизон и увёл войско к реке, в главный лагерь. Пополнить запасы. Но Инобал воспользовался этим и осадил гарнизон. И гарнизон испугался — и сдался Асту Инобал. А тот, поняв, что там только горожане и крестьяне, велел убить всех. Говорят, целых восемьдесят человек тогда расстались с жизнью. С тех пор Асту Инобал больше никто не сдаётся.

Все помолчали.

— Балдгар, — прошелестел по помещению голос, как зимняя позёмка по камню. Тихий, но сильный голос Маэля Лесана.

Он вошёл пару минут назад, но не привлекал внимания. Довольно тихо, в сопровождении оруженосца, прошёл в угол занятый будущей скульптурной мастерской. Там стояло пара уродливых кусков глины, напоминавших «современное» искусство моего мира. Увы, но скульптора с минимальным талантом я пока не нашёл.

— Вот о чём вы думаете, — добавил Маэль.

Треве вздрогнул и резко обернулся, захлопав глазами. Или глазом — я видел только один. Без непрошибаемой самоуверенности Оренцо эта маска на его лице казалась нелепой. Гарвин тоже явно давно заметил появление Маэля — его потусторонний тембр не помешал ему спокойно сделать глоток вина, только потом он повернулся к Лесану, улыбнулся и раскрыл руки в подобии медвежьих объятий.

Пока они обнимались — Маэль сдержанно улыбался, но не отстранялся — я ждал.

— Балдгар? — спросил у меня Этвиан.

— Замок Инобал. Как говорят, довольно большой. С толстыми и высокими стенами, — пояснил я.

Маэль отстранился от Гарвина и повторил:

— Балдгар. Вот о чём мы все думаем.

— Я — нет, — отрицательно покачал головой Этвиан. — Будет трудно удержать большой замок далеко от Караэна.

— Как и всем нам, — хмыкнул Вирак. — Мы думаем, как бы он не достался остальным.

Все снова замолчали. У каждой из Великих Семей был по одному большому замку. Кроме Итвис. У нас их было два. Раньше было три — ещё Орлиное Гнездо. Но и двух вполне хватало, чтобы быть уверенным лидером в Собрании Великих Семей.

— Не это главное, — вмешался Треве. — Балдгар стоит почти в центре плодородной горной долины. Прямо на Древнем Тракте. Чтобы обойти долину, придётся либо идти вдоль самого побережья, либо пройти по предгорьям. И там и там дорога трудна. Её можно легко преодолеть верхом, но трудно — с тяжёлой купеческой повозкой. Конечно, Балдгар не запирает дорогу на Таэн так, как Караэн путь на Отвин. Однако если купец решит проехать из Таэна в долину Караэна, то через долину Балдгар путь будет короче и легче остальных.

— Короче и легче путь по морю. Именно там идут почти все товары, — не согласился Этвиан.

— И Инобал почти смогли подмять под себя всё побережье, — кивнул Треве.

— Я спокойно доплыл из Таэна на кораблях, — заметил я.

— Вы плыли на большой флотилии и везли с собой армию. Будь вы купцом, вы бы шли на нескольких кораблях и везли тюки с товаром, а не вооружённых людей, — разгорячился Треве. — Для них останавливаться на ночь в устьях рек или просто у берега — смертельная ловушка. Они торопятся проскользнуть от одного защищённого порта к другому. Им никак не миновать, к примеру, Селаре. И они с радостью платят налог на стоянку — ведь знают: это оберегает их на три дня пути. Так уж совпало, что сорские пираты нападают лишь на тех, кто не заходит в гавани Селаре или Таривекка…

— Давайте к сути, — прошелестел Маэль. И, кивнув мне, сказал: — То, что тут нет Маделар — это ведь не случайно, сеньор Бертрам?

— Они застряли из-за моста в половине перехода от Караэна. Доски сгнили и рухнули. Маделар поедут в обход, поэтому опоздают на время, достаточное, чтобы зажарить пару куриц на вертеле, — не стал отпираться Треве. — Хватит ли нам времени, чтобы поговорить о том, кому отдать Балдгар?

— Он ещё не взят, — сказал Маэль. — Я не привык делить шкуру ещё живого ужасного волка.

— Пока вас не было, сеньор Гарвин верно заметил, что мир изменился. Селаре — не маленький город, а Джевал взял его за две недели! — у Треве стали сдавать нервы, и он принялся расхаживать взад-вперёд. — А если так, выходит, Балдгар может быть взят. И будет взят! Это лишь вопрос времени, сеньор Маэль.

— Вы не хотите, чтобы его получил Джевал, — спокойно сказал я. — Или я. Или вы. Никто не хочет. Потому что каждый понимает, чем это может обернуться.

— Вот именно, — Треве скрестил руки на груди. — Вот почему этот замок ещё держится. Все мы, на словах поддерживая Джевала, на деле лишь наблюдаем.

— Есть вариант, — пробормотал Алнез. — Оставить Инобал формально за Магном, но поручить управление нейтральной стороне. Поставить человека не из семьи. Как с Университетом. Или передать в общее пользование, под арбитраж Совета из достойных людей.

— Ага, — буркнул Треве. — И кто этим Советом будет? Алнез, Вирак и Роннель?

— Я бы предпочёл вариант, где замок остаётся во владении короны Караэна, — сказал я. — Но вы правы: и корона теперь — не отвлечённое понятие. А вполне осязаемая. И многим она тоже не по нутру.

— Тогда, — сказал Вирак, — быть может, стоит поступить так: назначить управляющего без права наследования. Из мелкой знати, не входящей в Великие дома. Пусть управляет как служитель, а не как владелец. И под вашей подписью, раз уж вы нас всех объединили. Но с возможностью отзыва.

— Слишком мудро для нынешнего времени, — заметил Треве. — Все захотят туда своего человека. Даже если не вслух.

Я обвёл взглядом шатёр. На несколько секунд наступила тишина, как перед бурей.

— Тогда давайте говорить прямо, — сказал я. — Кто из вас хочет этот замок?

Роннель склонил голову:

— Мы все его хотим. Но ни один из нас не может его взять, не пролив кровь других. Что ещё хуже — его будет трудно удержать. И это проклятие Инобал.

— А ещё, — добавил Вирак, — это может быть шанс. Если правильно им распорядиться.

— Или конец союза, — завершил Треве. — Если кто-то решит, что может сыграть в долгую. Сейчас самое время спросить себя — почему Маделар, чья жадность вошла в поговорку, так легко согласились на те земли, что мы обещали им после захвата Варры? Почему они кормят и снабжают армию Джевала? И смогут ли они удержать Балдгар?

— Смогут, — вынес вердикт Вирак. — И усилятся настолько, что станут претендовать на место Итвис. Место — в Собрании, в Золотой Палате и, теперь, ещё и герцогскую корону.

— Забыл про шапку Хранителя, — буркнул Этвиан.

— А Маделар не из тех, кто умеет делиться, — сказал Гарвин. — Шутки в сторону, Магн. Мы все тут на твоей стороне. Но, увы, раньше Итвис мог подкрепить свои права десятком заживо сгоревших людей. Если у тебя нет в Буреломе побочной ветви с силой не меньше, чем у твоего отца или твоего брата, — Маделар лишь первые, кто захочет оспорить твоё первенство. Просто они слишком основательны, чтобы бросать перчатку сразу. Сначала они отрастят корни понадежней.

Я сохранил каменное выражение лица. Но, видимо, побледнел — за спиной лязгнули доспехи Сперата. Я вымучинно улыбнулся. Поднял отпил вина, ставшего безвкусным. И сказал:

— Как раз собираюсь навестить Бурелом в этом месяце. Поищу по подвалам.

Все сдержанно улыбнулись моей шутке.

— Сеньор Магн, мы, Треве, живём без особых талантов к боевой магии уже много поколений. И пока справляемся, — мягко сказал Бертрам.

— Алнез не любит убивать — ни друг друга, ни друзей, ни незнакомцев. Потому мы не стремимся к власти больше той, что у нас есть, — сказал Гарвин.

— У Лесан хватает забот с Гибельными Землями и тем, что в них, — прошелестел Маэль.

— А Роннель видит в вас того, кто сделает из города герцогство, — сказал Этвиан. — А быть Великим Домом в долине Караэна — куда хуже, чем в чём-то, похожем на Королевство. Или Золотую Империю. Там всегда есть место для тех, кто разбирается в законах.

Этвиан понимает больше других. Видит перспективу. Я посмотрел на Вирак.

— Как и для тех, кто понимает в войне, — прорычал Тибальт Вирак. — Вирак готовы сражаться всегда. И пусть Великая Мать будет мне свидетельницей — в этой долине лишь мы одни всё ещё умеем это делать по-настоящему. Вот только с кем? Моя двоюродная сестра замужем за Гираном Алнез, моя племянница просватана за Лесан — и не только они. Ваша бабка была Вирак, ваша тётя Роза — наполовину Вирак. Разве что с Роннель мы ещё не породнились…

Он запнулся.

— Недоразумение, требующее скорейшей дипломатической коррекции, — склонил голову Этвиан, с той понятной двоим вежливостью, от которой Тибальт схватиться за кинжал.

Однажды я выясню, что произошло между Вирак и Роннель. Но, скорее всего, не сегодня.

— И только Маделар почти всегда роднилисьь внутри своего круга, неохотно принимая чужих, — подытожил Треве. — Они проникли в Караэн. Половина купцов должна им, другая половина ведёт дела на их деньги. Они размножились, легко сходясь с крестьянками и признавая бастардов. Сила Маделар ныне полна, как кубок на пиру. А дом Итвис… — Треве осёкся, будто бы случайно, но слишком изящно, чтобы поверить в случайность.

Треве проглотил окончание фразы. И приложился к кубку. Как и Гарвин. И Этвиан. Чтобы скрыть улыбки. Только Маэль остался бесстрастным.

Магн внутри меня бесновался от ярости, как чихуахуа за спиной хозяина. Это прорывалось наружу. Вино плескалось в кубке, бровь, должно быть, взлетела на макушку — но остальное лицо оставалось гладким и неподвижным, как доспех.

У нас тут — заговор. Благородный, выверенный, почти утончённый. Вокуле бы понравилось.