Наследник огня и пепла. Том Х

Глава 5 Еще один хороший день

Когда мы отошли от логова того, что когда-то было Лилией, Сперат нарушил тишину Лабиринта своим басом:

— Никогда не знаешь, что у деревьев в кронах.

Хорошая попытка, Сперат. Но меня даже не улыбнуло. С людьми как-то проще. Они либо преданы идее, либо ими движет корысть. В первом случае — сложнее, со вторым — проще. А деревья… они хотят пустить в тебя корни. Это делает их понятнее. Но и опаснее.

У меня оставалось ещё одно незаконченное дело. За Горящим Пиком, с противоположной от лагеря стороны, стояли палатки и телеги моих регуляров. Но не просто стояли — они окружали небольшое поле, огороженное довольно высоким, по грудь, забором, сложенным из редких для этих мест камней. Постарались. А рядом с полем — охрана.

Именно туда мы и направились. Лагерь регуляров, стражники в цветах Итвис вокруг поля — сами по себе уже хороший способ подчеркнуть важность находящегося внутри. Но, как у хорошего фокусника, отвлекающий жест должен не только отвлекать, но и привлекать. И с этим должен был справиться Фанго. Вернее, его засланцы — подсев к слугам в лагерях моих вассалов, они должны были рассказывать о том, как я увлечён и заинтересован этим, разбитым на четыре части, полем.

Да, это было четырёхполье. Проблема со средневековыми технологиями в том, что у них нет запаса прочности. Я не мог заставить всех перейти на новую систему. Мог бы, конечно, выдать каждому разнарядку и методичку — формально. А на практике… Я ещё не встречал человека, у которого всё получалось с первого раза. А если крестьянин из-за экспериментов просрёт урожай — он, вполне вероятно, будет голодать. Продавать одежду, хоронить детей. Это удручающее времяпрепровождение, поэтому любой вменяемый человек такого избегает. Отсюда — приверженность традициям. Особенно в земледелии.

А вот украсть чужой секрет высокого урожая — совсем другое дело.

У поля я обнаружил Леона. Увидев меня, он радостно двинулся навстречу:

— Мой сеньор! — склонил он украшенное шрамами лицо.

— Рассказывай, — разрешил я.

— Я думал, уже всё. Не выгорело, — широко улыбнулся он. — Но к вечеру потянулись. Мои парни требовали сольдо, но уступают. Пока рекорд — шесть ченти. Торгуются, как демоны. Но зато у нас уже есть две копчёные курицы, голова сыра и…

— Я рад за твою добычу, Леон. Сколько их было? — перебил я.

— Простите, мой сеньор. Как завечерело — толпой валят. Я аж посты удвоил. Уже человек двадцать выведали наш секрет, и ещё столько же рядом трутся, не решаются подойти. Вы бы, простите великодушно, ушли, не смущали их… — Леон явно поймал азарт.

— Хорошо. А пояснилка? — уточнил я.

— Плохо берут. Читать мало кто умеет. Всего штук пять раздали. Хотя мои парни уж и бесплатно её хотят всучить. Говорят, мол, если у меня найдут — накажут… Но не берут. Хотя был тут один благородный сеньор, прямо не слезая с коня прибыл. Пришлось ему бесплатно всё рассказать, и пояснилку отдали.

Не очень хорошо.

— Не страшно. Каждый листок перепишут десятикратно, — пробасил Сперат.

Тоже верно. Листов с пояснением правильного севооборота я напечатал аж тысячу. С запасом. Перебдел. Ну ладно. Тут главное — сдвинуть с мёртвой точки. Я был уверен: как бы ни был хорош древний агроном, его методику наверняка можно и нужно либо улучшить, либо адаптировать под местные реалии. Пусть мучаются.

— Я готов поставить своё левое ухо: ещё до конца этого года у каждого из ваших вассалов будет такое же поле, — сказал Леон. — Поверьте, я знаю. Я ведь сам из таких. Мы не привыкли упускать возможности. И сдаваться после первых неудач. Если это хоть немного улучшит жизнь простых людей, сеньор Магн, это будет сделано. Но даже если нет, знайте: я и мои парни благодарны вам за то, что вы хотя бы попытались.

Какая неумелая лесть. Вокула бы неодобрительно покачал головой, будь он тут. Возможно, это потому что Леон не льстил. Я даже слегка растрогался. Это он удачно слова подобрал. Я ударил его по покрытому белой эмалью нагруднику. Хотел сказать «спасибо», но рот Магна такое сложное слово для нижестоящего произнести не смог. Вместо этого я выдал порцию ценных указаний:

— Деньги раздели прилюдно пополам и половину забери себе. Люди должны знать, что ты хозяин, и мимо тебя ничего не должно пройти. Остальные — по своему усмотрению, между теми, кто участвовал. Еду лучше пустить в общий котёл. Так и другие твои люди будут не в обиде.

— Будет исполнено, мой сеньор, — Леон снова поклонился.

На следующий день до обеда были соревнования. Сразу по многим видам опасного спорта. Стрельба из арбалета и из лука — последних нашлось человек десять. К моему удивлению, у них были мощные, боевые луки. Почти все — элементалисты воздуха. Уверенно всаживали стрелы в мишени размером со щит со ста шагов. Не знаю, насколько это хорошо, но окружающие были впечатлены.

Лидер по точности выделился сразу, но другой лучник оспорил его победу — довольно оригинальным способом. Заявив: «Что толку в точности, если от тебя закрываются щитом», — он поставил щит и пробил его своей стрелой насквозь, шагов с пятидесяти. Щит, кстати, скотина, взял у моего стражника. А он деньги стоит.

Меня это, если честно, впечатлило больше, чем вся их точность. Щит был дорогой — сложносоставной, из клееных полос дерева внахлёст, обтянут кожей. Всё ради прочности при минимальном весе. Не удивлюсь, если он такой стрелой и кирасу пробьёт. Хотя… нет, удивлюсь, конечно. Но выглядит так, что может.

Я наградил обоих.

Не обошлось без накладок — в соревновании конных арбалетчиков нужно было попасть стрелой в нарисованный глаз деревянной болванки, изображавшей вражеского пехотинца. Сделать это следовало на скаку, метров с десяти. Справились человек десять. А во время объявления условий герольд не уточнил, что приз будет только один — просто озвучил, в чём суть испытания.

Конечно же, дикая вольница заволновалась — но я немедленно заявил, что награжу всех. На кону был шлем. Пришлось немного распотрошить арсенал Горящего Пика, но столько шлемов там нашлось. Самого разного качества. Распределить их я велел по жребию, высокопарно заявив, что «иногда следует довериться судьбе». Вроде угадал. Никто не возмутился.

Но главные, конечно, были соревнования благородных. Помимо ожидаемых вещей — попадания острия копья по подвешенной и раскачивающейся монетке, рубки тупым оружием друг друга и рубки острым оружием различных предметов — были и турниры на копьях. Надо было выбить противника из седла. Моя «оригинальная» придумка.

Магические таланты благородные рыцари предпочитали не демонстрировать вне боя.

На турнир с копьями заявки были ограничены — поскольку турнирные копья были только у меня. Сделали их всего двадцать штук. Поэтому я проявил суровость, исключил всех, кто был плохо одоспешен, и остались только изукрашенные золотом богачи. Всего четыре пары. Как раз хватило по одной сшибке для выявления победителя.

Последний турнир собрал самую большую толпу — и финальные поединки прошли после обеда. Так и было задумано. Сразу после этого я «призвал достойных к оружию» — и устроил манёвры вокруг замка.

Люди споро разбились на три «знамени». Одно вёл я, второе — Эскер, как самый титулованный. А с третьим возникли сложности. Я не рискнул ставить Леона — вполне реально опасаясь, что могу столкнуться с открытым неповиновением. Да и ездил он плохо. Меня спасла Адель. В доспехи она облачаться не стала, осталась в платье, зато ей принесли рядовой стяг. Который подняла та самая рыжая бестия.

Три «знамени» были человек по сто каждое. То есть, в этом развлечении участвовала хорошо если треть благородных сеньоров и их слуг. Увы, это не армия. Это — войско. А в войске многое зависит от желания конкретного благородного воина.

Тем не менее, перестроения — повороты или разворот в линию для атаки — все три знамени выполняли неплохо. Управляемость была на удивление сносной: те же пехотинцы в своё время бестолково метались, когда я только начинал их обучать. Эти же люди, сидя на конях, прекрасно понимали, чего от них хотят, и обладали достаточной выучкой, чтобы выполнять нужное. Даже на скаку — услышав рог Сперата и увидев, как моё знамя впереди поворачивается и наклоняется в нужную сторону — они за считанные минуты выстраивались в подобие линии по обе стороны от меня, готовые начать разгон на предполагаемого врага.

В мелких стычках с такой же тяжёлой кавалерией это было бы непозволительно медленно. Но в мелких они будут действовать сами — и по-другому. А в крупных… пожалуй, быстрее и не нужно.

На самом деле, я прекрасно провёл время. Так что вечерняя обжираловка была венцом прекрасного дня. Завтра вассалы начнут разъезжаться — а кто-то, возможно, уже и сегодня.

Утро я начал с энергетика. Своего, магического. Кстати, надо подкинуть идею Каасу Старноту. Хотя, учитывая цены на его продукцию… Нет, варить магический энергетик на алхимической ртути — слишком дорого.

Отогнав лёгкое похмелье, поздоровавшись с боевым конём и угостив его вкусненьким, я отправился во двор замка — там меня уже ждали. Сперат — в тренировочной броне и с деревянным топором, пара выбранных на сегодня страдальцев из замковой стражи — в своей повседневной, а заодно и парадной броне. Вчера я сломал одному руку, не рассчитав силу. И пожалел ману на лечение, отправив его к лекарям — боялся, что днём может понадобиться весь запас. И теперь, судя по лицам, мужики расценивали участие в моей утренней тренировке как наказание.

Адель осталась в кровати — её мутило.

Поэтому вскоре появились Вокула и Фанго. В окружении своей серой свиты.

— Подождите до первого перерыва на отдых, — велел я им, стоя посреди одевающих меня слуг. Портить дорогую броню не хотелось, поэтому меня облачали в толстые валики стёганой брони. Я выглядел как человек-мишень для тренировки собак.

— Простите, мой сеньор, — начал Вокула. — Но мы и так задержались. Известие пришло ещё ночью.

Он отступил в сторону, подставляя Фанго.

— Мы не хотели портить ваш сон, тем более что в тот момент сделать было уже ничего нельзя.

Повинуясь моему небрежному движению, одевающие меня слуги исчезли. Кроме Волока — тот остался неподалёку. Любопытный. Сперат, наоборот, придвинулся ближе.

— Аст Инобал, — начал Фанго. — Он обманул нас.

— Дай угадаю, — перебил я. — Он объявил сбор через две недели, а сам сел на корабли едва прибыв к стенам Селларе?

— Не совсем, — кивнул Фанго. — Но вы проникли в суть его обмана.

— Что же, тем хуже для него. Если он нападёт на южное побережье, там его либо встретит Джелал, либо местные сеньоры, что привыкли к набегам пиратов. Если поднимется по одному из каналов, вроде тех, что идут через Вириин — то это даже на руку нам. А если рискнёт и поведёт свою банду на судоходный канал, что ведёт к Караэну, то ему придётся иметь дело с бурлаками и с теми, кто жиреет на его берегах. Эти городки и сеньоры жируют на том, что стригут монеты «за защиту» с наших купцов. Пришло время показать, что они действительно могут защищать. А если не выйдет — тогда уже мы пострижем их. Давно пора навести там порядок. В любом случае — это лишь пойдёт нам на пользу. А его отсутствие облегчит дело Джелалу. Как видите, я уже всё обдумал. Аст Инобал — удивительно подлая мразь, но ему не удастся сегодня испортить моё настроение.

— Увы, мой сеньор, — вздохнул Фанго. — В этот раз ему удалось. К нам пришло письмо от Нотча. Вашего отцовского друга.

Нотч — что-то вроде начальника охраны семьи Итвис. Был. В иных семьях у этой должности есть пафосные названия, вроде Капитан Родового Зала. Отец Магна звал его просто другом. Кажется, только его одного. После Нотча был его сын — Пер, погибший на Красной Свадьбе. Его пост сейчас занимает Леон.

— Что с ним? Надеюсь, помер от старости? — Магн не любил Нотча.

Снова заговорил Вокула:

— С ним всё хорошо. У него родился девятый сын, а денег, что он получил от вашего отца, хватит, чтобы снарядить корабль и для него. Да и другие его сыновья удачливы в… торговле. Нотч шутит, что скоро станет Десятым Морским Бароном. Он подробно рассказывает о своей семье и между делом добавляет, что Совет Девяти последнее время не в почёте. Купцы ходят караванами, и добыча всё чаще либо даётся кровью, либо за ней приходится идти далеко. Да и все купцы давно поделены: сыновья Нотча охраняют корабли купцов Караэна в Сорском море, а островитяне пока ещё нечасто дерутся между собой. Вот потому Совет Девяти и решил, что будет неплохо залезть поглубже в богатые земли Долины. К тому же, их ведут проводники, которых дал Инобал. Я даже думаю, мой сеньор, что сама эта идея зародилась у Морских Баронов благодаря словам Аста Инобала. А укоренилась — благодаря его серебру.

— Значит, — подытожил я. — Аст Инобал подкупил пиратов, чтобы они разорили Долину. Что это меняет, кроме того, что набег будет большим?

— Нотч говорит, что собралась флотилия из сорока восьми шнеков. И с ними ещё двадцать кнорров. Правда, Нотч говорит, что кнорры — для добычи. Они хотят разграбить контадо Караэна, поднявшись вверх по караэнскому каналу и захватывая все грузы на своём пути.

Я потер пальцем лоб.

Шнеки — быстроходные, хищные лодки. Мы видели их во время плавания из Таэна — тогда они не решились подходить ближе. Обычно на них двадцать-тридцать человек. Этого хватает для абордажа кнора купца.

Кнорры — те толстобокие, неуклюжие корабли, на которых плыли мы. За счёт грузовой вместимости на них можно взять восемьдесят человек, или двадцать всадников с конями.

Выходит, минимум — пять тысяч пиратов. А может, и вдвое больше.

— У них нет кавалерии, — словно прочитал мои мысли Фанго. — Аст Инобал, рассчитывая этим отвлечь вас, сам тем временем хочет собрать своих вассалов, призвать благородных всадников предгорий и разбить Джелала. У меня есть основания так думать, поскольку…

— Среди сорских пиратов у тебя соглядатаев нет? — перебил я его.

— Нет, мой сеньор. Эти люди скрытны и… — Фанго опустил голову.

— Значит, у нас есть только письмо Нотча? — уточнил я.

— Не совсем, мой сеньор. Мои люди в Селларе уже давно шлют мне вести о том, что пираты готовят большой набег. Но было неясно — куда, — ответил Фанго.

— Как быстро мы узнаем, если пираты войдут в устье реки Во?

Фанго задумчиво посмотрел на Вокулу. Тот доложился:

— Эта весточка пришла в город на южном побережье Долины. Нотч знает людей, что связаны с вашей семьёй общими делами. Это надёжные люди, мы торгуем через них… впрочем, сейчас это не важно. Письмо доставили нам всего за три дня.

Как быстро пираты смогут подняться по реке Во, миновать Тельтау и начать грабить контадо, доплыв до него по каналу Караэна? Да дней за семь. Максимум — десять, и они будут у самого Караэна. Ладно, могут на пару дней задержаться, если будут грабить городки по дороге.

— Боюсь, у меня есть известия, что флотилия сорских пиратов уже вошла в устье реки Во ещё вчера утром, с утренним приливом, — сказал Вокула.

— Откуда вам это известно, мастер казначей? — озвучил общее недоумение Сперат.

— Я дал обещание рассказать вам, когда у вас будет хорошее настроение, — неожиданно замямлил Вокула.

— У меня было хорошее настроение вчера, — сказал я.

— Да, но к вечеру вы были окружены своими вассалами столь плотно, что я просто побоялся быть раздавленным. А потом вы уединились с Адель в ваших покоях, и я не нашёл в себе смелости прервать ваш отдых… — ответил Вокула.

— У тебя всегда есть оправдания, — я начинал злиться.

Вокула резко засуровел лицом и вскинул подбородок.

— Основания, мой сеньор. У меня всегда, на всё, есть основания. Потому вы меня и цените!

— Мой сеньор, — пробасил Сперат. — Вы просили напомнить вам: наградить Вокулу за верную службу.

— Да, всё время забываю, — кивнул я.

Рядом показался пыхтящий Волок. Он тащил бочонок из-под вина, один из аккуратно сложенных в углу замка. Поставил рядом. Да, что-то они сегодня вывалили на меня. Нутром чую, это еще не конец. Эта парочка любит выплескивать на меня всякие гадости не просто ведрами, а как из реки черпая. Я присел на бочонок.

— Сеньор Вокула, подумайте, как бы я мог вознаградить вас за службу, — и прежде чем он начал благодарить и отнекиваться: — И вы, сеньор Фанго, тоже. А теперь — к делу. Откуда вы узнали то, что происходит отсюда в десяти дневных переходах?

Я слегка преувеличил, но пешему бы действительно пришлось идти не меньше недели, если идти напрямик, через чужие земли, а не придерживаться общих дорог.

— Я обещал… — начал было Вокула.

— У меня с утра было отличное настроение. Считайте, что ваше обещание исполнено, — перебил я его.

Вокула отвернулся и посмотрел на башню замка. Словно спрашивая разрешения. Я проследил за его взглядом — и увидел ворона. Здоровенного, такого, вороньего ворона. Кажется, я его где-то уже видел.