Наследник огня и пепла. Том VIII. Золотой Змей

Глава 2 Уловка

— Вы были правы, сеньор Магн, — сказал Фрозен.

Сначала я машинально цапнул себя за тыльную сторону ладони, чтобы ущипнуть. Реакция на лесть, приемчик подсказанный женой, щипать себя всегда, когда тебя кто-то хвалит — въелась в привычку. Вместо этого латные рукавицы звякнули сталью. И только после этого я с удивлением посмотрел на своего сотника. Раньше я его в льстивых речах не замечал. Фрозен встретил мой взгляд спокойным, хоть и хмурым, взглядом из под широких полей пехотного шлема. Он стоял на большом камне, я сидел на Коровке, так что наши глаза были почти на одном уровне. Фрозен кивнул в сторону Тростниковой ложбины:

— Это и в само деле нужно было поручить Леонхарту. Не мне.

Я кивнул. И неожиданно брякнул:

— Послушайте, сер Фрозен, вам не жарко в шлеме?

Пехотинец растерянно посмотрел на меня. Оглянулся на жмущихся в стороне своих людей. Пожал плечами. Коснулся пальцами стальной шапели и по железу поползли узоры инея.

— Так то да, жарко. Сеньор Магн. Но да я привычный. Да и охладить могу. Хотите, и вам слегка доспехи подморожу?

Свита за моей спиной притихла, только Сперат не напрягся. Он уже слишком хорошо меня знал. И знал, что неуклюжие слова Фрозена, которые в довольно надменной среде аристократов легко принять, при желании, за грубость, меня из себя не выведут.

Я рассмеялся:

— Пожалуй, откажусь.

Вообще, конечно, слегка грубоватое у него со мной общение. Может стоило и одернуть Фрозена — по неписаным законам ему следует то, что внимать моим желаниям, а вообще не отсвечивать. Но я не хотел. Настроение было хорошее. День начался с пожаров и разбоя, но в этот раз именно я их планировал.

— Меня охладите, сер Фрозен! — снял напряжение Дукат и подъехал поближе к сотнику пехотинцев. Это помогло, пехотинцы вокруг снова зашумели, моя свита за спиной отмерла и послышались вежливые голоса и звяканье доспехов — люди разминались, не слезая с седел. Дело шло к обеду. Впрочем, тут, в тени фруктовых деревьев, мы находились не больше часа.

Небольшой холм, весь изрытый ручьями, был мало приспособлен для земледелия, поэтому местные сплошь засадили его склоны персиками. Наверное, весной все вокруг утопает в розовых цветах. Должно быть, очень красиво. Сейчас же пышные кроны еще сохранили достаточно зелени, чтобы укрыть нас. Мы прикрыты одной из ложных вершин холма, буквально выглядываем из-за него. Я даже отослал ниже пажей и оруженосцев с копьями — чтобы случайный наконечник, блеснув на солнце, не предупредил врага. Я хорошо помнил, что именно такая мелочь в свое время подсказала Старому Волку о засаде.

А мы были именно, что в засаде.

А там, впереди, был Леонхарт с полусотней отборных своих негодяев. Он выполнял роль приманки.

Утром, еще до того как рассвело, рыцари королевства под предводительством Белого Рыцаря тихонько собрались и ушли в глубокий обход. Мои настоятельные «пожелания» разведывать все вокруг принесли свои плоды — один из разъездов нашел примерно в пятнадцати километрах (с половину пешего перехода, если по прямой, мой сеньор) не прикрытый замком или другим укреплением мост. Скорее даже гать проложенную в месте, где мелкий канал почти окончательно превратился в лужи. Белый Рыцарь лично скатался на место, и удостоверился, что оно там есть, и по нему можно пройти. Небольшой отряд всадников сможет переправиться на другой берег и выйти к полям Вириина часа за четыре. Пехоте придется или давать большой круг, или прокладывать себе дорогу. Да и большой отряд чисто всадников, тоже, пожалуй, застрянет. А вот сорок рыцарей Королевства, привычных к долгим переходам — вполне сможет. По моим планам, это был мой засадной полк, для удара в тыл врага. Впрочем, я не очень сильно на них рассчитывал — это был, скорее, бросок на удачу. Дополнительная гирька на весы победы.

Мой основной план состоял в другом. Подстраховываясь от неожиданной атаки моей конницы, Джовале Гру, или кто там командовал у Вириинцев, расположил свой лагерь слишком далеко от переправы. Чтобы, случись неожиданная вылазка, дать время своим воинам прийти в себя после вечерней пьянки, найти шлем, штаны, и сесть в седло.

Он не принял в расчет пехоту. И правильно сделал — будь у меня под рукой любая другая местная человеческая пехота, то я бы тоже о ней и не вспомнил, невзирая на все мои знания попаданца. Но у меня были тертые, жадные, и реально мотивированые на получение звание рыцаря, а главное, земли, ублюдки. Готовые рискнуть. Через час после рассвета, после ритуального омовения у статуэтки Императора, плотного завтрака и, внезапно, чего-то очень похожего на проповедь от поваров прикрепленных к повозкам, которые самой силой вещей стали кем-то вроде священников, полсотни «охочих людей» во главе с Леонхартом спустились ниже по течению, в сторону от моста. Так, чтобы их не было видно с долины Вириина. Набросали на топкие берега стволы варварски срубленных многолетних фруктовых деревьев и деревянные рамы от крыш стоящего рядом хутора, и переправились на тот берег.

Только после этого я приказал трубить тревогу и поднимать остальную армию.

Я был готов спорить с любым желающим, что в моей армии десяток шпионов, которые следят за тем, что я буду делать. И самом деле, даже я увидел, как через мост в сторону лагеря врагов пробежала пара фигурок. А ведь, надо сказать, я не сильно торопился. Может это были уже не шпионы, а перебежчики.

Мне потребовалось часа четыре, чтобы выдвинуть армию к Тростниковой долине. Всадники были куда более подвижны и легки на подъем, куда инертнее вела себя пехота. Впрочем, стоило заставить двигаться их походные кухни, и процесс сбора на войну пошел куда быстрее — люди потянулись за ними даже рискнув оставить пожитки в лагере. Остаться без сытного и горячего ужина, было страшнее. Я пока не смог добиться, чтобы пехоту кормили три раза в день, обычно обед пропускали.

Поэтому сейчас я с всадниками занял намеченное место — вершину холма, прямо перед мостом. Пехота все еще шла, ей еще предстояло обогнуть холм и развернуться в линию чуть правее нас, с одной стороны флангом упираясь в холм, с другой в топкие берега арыка.

Тем временем Леонхарт уже резвился во всю.

— Он же просто жгет дома! — возмутился Эйрик. — Этот бандит хуже эльфа!

Его басовитый рык застал меня врасплох. Именно от него я не ожидал такого человеколюбия. Но он был прав — банда Леонхарта выкатилась из леска недалеко от канала и сейчас спешно шла к мосту, на виду у армии Вириина. На их дороге оказывались укрепленные по местной моде хуторки. Которые, похоже, были покинуты — и люди Леонхарта этим пользовались. Некоторые из них нагло перелезали через стены, а через некоторое время укрепленные дома начинали чадить черным дымом из узких окошек, мгновенно пачкая белые стены и красную черепицу крыш. Интересно, как они умудряются поджечь сразу дерево перекрытий?

Это не оговаривалось в плане — поджоги инициатива Леонхарта. Подумав, я решил, что это хорошо.

— Откуда у них телеги? — прогудел Сперат.

Я недовольно покосился на него. Он этого даже не заметил. Продолжал толкать кусочек сочившихся медом сот в ротик сидящей между ушами его коня фее. Та морщила личико и отворачивалась. Она вообще мало ела. Очень мало. Почти ничего. Это беспокоило Сперата. Забавно, что именно Волок нашел лакомство, соблазнившее это создание. Мед. И с тех пор Сперат постоянно пытался им подкормить свою волшебную спутницу. Удивительно, как люди быстро привыкают к необычному. Первые пару дней с них глаз не сводили.Не столько со Сперата, сколько с его волшебного питомца. А потом привыкли. Позже, когда к нашему отряду примыкали новые люди, они сначала изумленно распахивали глаза при виде крохотного летающего создания рядом со Сператом. Потом смотрели вокруг. Видели, что никто не придает этому особого значения. И тоже принимали ситуацию такой, какая она есть.

Именно этого удивленного возгласа я ждал. Но не от Сперата, а от кого-то из благородных сеньоров. Хорошо проинструктированый на этот счет Дукат, продемонстрировав исполнительность, но не понимание ситуации, немедленно и громко заорал:

— Должно быть, они вышли на дорогу по которой идут припасы к нашим врагам! Не иначе, как смогли захватить один из обозов!

Я поморщился. Дукат повторил мои слова в точности, даже не потрудившись переиначить их на свой лад. А у него своеобразная манера говорить. И дело даже не в том, что я выражаюсь витиевато, а в том, что Дукат обязательно бы добавил что-то образное, как тогда, про мертвую шлюху.

Я провел два часа, выспрашивая у Канта, как у наиболее местного, где и как проходят дороги ведущие к Вириину. И один из трактов проходил почти вдоль канала, что логично, учитывая особенности местности. Именно по нему в том числе, каждое утро в лагерь врага доставлялась провизия. Тоже неприятный признак организованности. Если же это просто купцы — это делает им честь. Сеньорам можно было потратить деньги на еду и выпивку можно было в течении всего дня. К нам торговцы добирались только к обеду.

Большой канал, по которому могли пройти две баржи, разминувшись бортами метра в два, все же оказался перекрыт — с берега слишком уж легко было обстрелять баржу из луков и арбалетов, а то и закинуть что-то горящее на палубу. Поэтому и мы, и враги, снабжались по дорогам. И телеги сновали вокруг лагеря десятками, если не сотнями. Именно на них я и нацелил Леонхарта — если даже он не поймает утренний обоз с востока, то должен был найти любой другой. Однако, он явно его поймал — вместе с парнями Леонхарта вдоль канала катилось не меньше двух десятков телег. Судя по грустно сгорбленным спинам возниц — управлялись они пленными.

Я настороженно посмотрел на Канта. Не вздумает ли он умничать. Кант со своим отрядом был чуть в отдалении. Единственный из рыцарей, кто был в шлеме. Железо само по себе неплохой теплоизолятор, добавьте к этому толстый подшлемник — и получится войлочная шапочка для бани, но наоборот. Поэтому рыцари не спешили надевать шлем, оставляя его на руках у оруженосцев до самого последнего момента. Канту явно было жарко, по лицу катились капли пота, не спасало и открытое забрало. Заметив меня, он его захлопнул. Лицо у него было чересчур бледное. Да он же боится! Я так привык к нервному, но все же, азарту, на лицах рыцарей, что типичный испуг перестал узнавать. Хотя, вон даже среди тех, кто был рядом с Фрозеном, половина таких же бледных и потеющих. Кстати, о сотнике.

— Вам не пора к своим людям, сеньор Фрозен? — спросил я.

— Да, — коротко ответил он, не взглянув в мою сторону, не сказав сеньор, а просто соскочил с камня и двинулся прочь. Нанеся этим любому приличному аристократу смертельное оскорбление. Ну ладно, не смертельное, но сильно испортив о себе впечатление. Вот же быдло. Я унял раздражение.

— Проверял, точно ли мы будем там, где сказали, — тихо сказал Волок за моей спиной. Он, похоже, понял, что я слышу лучше обычных людей.

Фрозена можно понять. Я бы на его месте тоже не стал себе доверять. Все же, я аристократ, от меня ожидаемо, что я подставлю его под удар, а сам удеру. Тут на войне именно так все и работает.

Вот только среди людей моего круга, в смысле благородных сеньоров, быть негодяем неприлично. Хотя, конечно, Аст Инобал как-то справляется. И все же, если благородные сеньоры узнают, что бандитская вылазка имеющая целью разграбить вражеский обоз это моя задумка, они могут всерьез обидеться. Нет, предложи я тоже самое, но с благородными сеньорами в роли лихих налетчиков — меня бы всячески поддержали. А вот отдать добычу пехоте — уже отдает подлостью.

Подобное двоемыслие мне все еще было не всегда понятно, приходилось сверяться с ощущениями Магна. Хотя, в общем, я и сам начал понимать. Пока Эйрик продолжал своим грохочущим басом сокрушаться о бездумном уничтожении имущества, как о сжигаемых домах, так и о вытаптываемых полях, еще пара человек удивилась телегам в составе отряда Леонхарта. К счастью, в этот раз Дукат не стал повторять мои слова а проявил инициативу и выразился по-своему, не забыв приписать все заслуги себе:

— Так я же говорю, наши вонючки услышали как я засекаю время подхода обозов к придуркам на той стороне. Дураки, решили что смогут взять добра и унести ноги! Хорошо, что сеньор Магн узнал о их идиотском плане, может сейчас успеем отпугнуть этих петухов, пока те не насадили их задницы на свои копья!

Это он о меняющейся обстановке на том берегу. Леонхарту оставалось от силы метров пятьсот до моста. Мои пехотинцы орали, махали руками, и били возниц и быков, чтобы те ехали быстрее. А к ним, со стороны лагеря врагов, уже неслось пара десятков всадников. Самые молодые и горячие. Как те, кто напал на меня во время схватки на холме, перед ночной битвой с армией Старого Волка. Те, кто жаждал славы и признания.

Нападали они не единым фронтом, это было несколько отрядов из двух-трех друзей-рыцарей, всего по пять-десять всадников в отряде. Против моего ожидания, Леонхарт не попытался поставить своих парней в строй. Часть пехотинцев запрыгнула на телеги, одна большая группа вышла вперед. Установила перед собой тяжелые щиты-павизы и споро натянула арбалеты. Парни из братства арбалетчиков Кесаены, не иначе.

Слаженный залп арбалетов — мне даже отсюда послышался стук тетив по упорам. Меньше минуты и второй залп.

Два мелких отряда оказались умнее и отвернули, стараясь держаться подальше. А самый большой, где был десяток всадников, лишь начали уклоняться от прямого курса, то в одну, то в другую сторону, пытаясь уйти от арбалетных болтов. Однако, либо арбалетчики были слишком уж хороши, либо им везло — всадников накрыло уже вторым залпом. Упала и забилась на земле лошадь, выронил из рук оба копья оруженосец, поникнув в седле.

Но это не остановило рыцарей, хотя их свита приотстала. Конные арбалетчики разрядились, направив арбалеты в небо — явно полагаясь на удачу. А четверо всадников с копьями продолжали мчать вперед. Одоспешены хорошо, на двух полные латы, насколько я мог видеть отсюда. Опять отпрыски знатных, но боковых ветвей. Ищут славы и признания.

До телег оставалось меньше сотни метров, кони вражеских рыцарей уже шли в галопе, набрав хорошую скорость. Это они зря, устанут. Возницы телег решили воспользоваться случаем — и с неожиданной прытью телеги стали разом пытаться «разбежаться». Получалось плохо, скорее было похоже на пробку в час пик, только у всех задний ход отказал. Телеги налетали друг на дуга, быки сталкивались, путалась упряжь. А вот люди Леонарта, надо думать под его чутким руководством, наоборот, стали собираться вместе. Стараясь, при этом, встать так, чтобы между ними и всадниками были телеги.

Когда всадникам оставалась не больше тридцати метров, в них сбоку разрядились арбалетчики с павизами. Большую часть болтов приняли на себя две крайние лошади. Стеганые попоны и кольчуга не спасли животных. Хоть и могучие, боевые кони не упали сразу, но резко перешли на шаг, а потом и завалились.

На будущее, окажись я в такой ситуации, стоит сначала разогнать арбалетчиков.

Один из оставшихся всадников одумался, отбросил копье и развернул лошадь. А самый богато украшенный геральдикой не заметил, что остался один. Или не придал этому значения. Протаранив и отбросив в сторону хлипкую крестьянскую телегу грудью своего коня, он потерял скорость. Метнув бесполезное копье он щедро рассыпал вокруг магическими ледяными снарядами, сверкнувшими в лучах светила, как брильянты. Которые мало кого впечатлили. Переждав волшебную атаку за щитами или отбежав чуть в сторону, пехотинцы Леонхарта накинулись на него со всех сторон, стащили с коня своими двуручными дрынами, навалились толпой — и через минуту оставшиеся в живых всадники кружили в паре сотне метров, к ним ковыляли их оставшиеся без лошадей товарищи, а моя диверсионная группа бегом продолжала путь к мосту, оставив позади половину телег и десяток трупов. Один рыцаря, и, надеюсь, все остальные — возниц.

— Этот… Леонхарт, не стесняется в резню, — процедил рыцарь из Караэна, который часто оказывался со мной.

Я не стал ничего говорить. Дальше от меня, те кто думал что я не их слышу, не стеснялись в эпитетах. Ублюдок, шваль, свинья и мразь. И это все о Леонхарте. О убитом рыцаре только хорошее — молод, горяч, просто не повезло. Когда в сторону нашей пехоты из лагеря врагов выехал крупный отряд всадников человек в пятьдесят, ему даже обрадовались. Сословная солидарность.

— Сейчас их стопчут, — не без сдерживаемого удовлетворения прокомментировал Дукат. — Может, пора нам показать свои стяги, сеньор Магн?

Рано. Скорость реакции врагов на показавшийся в пределах видимости отряд пехоты оказалась явно лучше, чем у моей армии. Я был почти уверен, мои всадники выехали бы из лагеря только к тому времени, когда Леонхарт уже бы половину телег через мост переправил. И примерно на это я и рассчитывал. Я глянул в сторону. Первые пехотные повозки в окружении своих отрядов только появились из-за холма. Им еще не меньше полукилометра топать до нужного места. Я напряженно молчал. Я надеялся выманить хотя бы часть вражеских всадников на этот берег. Взять пару пленных, объявить о победе, и спокойно уйти, сохранив лицо.

Битва едва началась, но уже пошла не по плану.