Наследник огня и пепла. Том VIII. Золотой Змей

Глава 24 Утро в тени

В это утро в поместье Итвис всё дышало теплом и светом. Я сидел в беседке, увитой свежими побегами плюща — её резные деревянные края ещё пахли смолой и лаком, а солнечные лучи играли в щелях, рассыпая золотые пятна по столу. Сад вокруг был многолюден: садовники в соломенных шляпах, с лёгкими улыбками, копали мягкую землю, засаживая клумбы алыми и белыми розами, обрамляя их нежно-голубыми колокольчиками — последнее по желанию Адель, цвет её семьи. Движения садовников были плавными, почти танцующими, а воздух звенел от аромата свежей травы и цветочных бутонов, что ждали своей очереди в огромных корзинах рядом.

Я даже не знал, что в долине Караэна есть люди с такой профессией. Их услуги стоили не меньше, чем работа артели бродячих каменщиков. Но поскольку платил не я, наблюдать, как они превращают пустошь, оставшуюся на месте моего сада, обратно в уютный райский уголок — да ещё лучше, чем было, — доставляло мне чистое, ничем не омрачённое удовольствие.

Поодаль стучали молотки плотников — звонкие, но не резкие звуки вплетались в утреннюю мелодию. Они восстанавливали хозяйственные постройки или строили их заново. Нанятые люди красили стены поместья в кремовый цвет, что мягко сиял на солнце. Краску предоставил Университет — оставалось надеяться, что там нет мышьяка. На всякий случай я запретил красить внутри. Скрипели телеги, подвозящие новую мебель — резные стулья с бархатными подушками, столы из светлого дуба, — всё это под придирчивым взглядом Адель. Моя жена, в лёгком белом платье с красными вставками, стояла у крыльца, указывая, куда поставить очередной сундук. Её голос — твёрдый, повелительный — долетал до меня обрывками: «Нет, левее… и аккуратнее с тканью!» Гильдии оружейников и ткачей платили за это щедро, но их золото текло не в мои сундуки, а в Караэн, как дождь, смывая следы хаоса.

Браг Железная Крепь сидел в подвале поместья, пока я решал, что с ним делать. В принципе, меня устраивало, что он жив — так гильдия оружейников оставалась почти безвольной. Они, как и ткачи, были готовы торговаться, если я запрошу слишком большую виру, готовы отбиваться, если я приду мстить. Но они оказались не готовы к простому и довольно честному требованию восстановить моё поместье. Все хотят справедливости, поэтому легко понять другого, когда он её тоже требует. Будь у них Тук или Браг, они бы не попались в такую ловушку. Ведь только в моём мире, где слишком много слушают женщин, знают, что ремонт можно лишь приостановить, а не закончить. Я был уверен в Адель — она выжмет из них больше, чем любой мой грабёж.

А я… я просто играл с сыном. Маленький Ивейн — светловолосый, с глазами, как утреннее небо, — ползал по почтенному, древнему покрывалу с вышитым гербом Итвис внутри беседки, хихикая звонко, как ручей. В руках у него была деревянная лошадка, вырезанная Сператом, — он скакал ею по геральдическому змею, подпрыгивая на изгибах тела. Я схватил его, подбросил в воздух — лёгкий, как пёрышко, — и он засмеялся, раскинув ручки, будто хотел обнять весь мир. Солнце грело нам спины, ветерок шевелил листья, а где-то вдали жужжали пчёлы, кружась над уже высаженными цветами.

— Папа, ещё! — крикнул Ивейн, а точнее, что-то загукал. Но я уверен, что понял его правильно. Я подбросил его снова, чувствуя, как тепло разливается в груди. Всё было правильно. Впервые за долгое время — легко и радостно. Поместье оживало, сад цвёл, а мы с сыном смеялись, будто весь Караэн с его интригами остался где-то далеко, за горизонтом, утопленным в утренней дымке.

Тут из-за яблонь показался Сперат — широкоплечий, с чёрной бородой, в простой рубахе, пропитанной потом. Утром, после совместной тренировки, я заставил его остаться и отрабатывать удары — он всё ещё не дотягивал до настоящего аристократа, чувствовалось, что начал тренироваться не с детства. Он шагал неспешно, держа топор на плече, но в его глазах светилась непривычная мягкость. Подойдя к беседке, он снял шапку, поклонился чуть неловко и пробасил:

— Мой сеньор, утро доброе. Я… хотел бы попроситься в город. К родным. Мать старая, сестра с детьми осталась — не видел их с зимы. Хочу проведать, пока тихо.

Я опустил Ивейна на покрывало — тот тут же потянулся ударить лошадкой няньку. Боец растёт. И посмотрел на Сперата. Его лицо, последнее время всё чаще хмурое, сейчас смягчилось. Он был со мной в самые тёмные дни, и этот простой запрос тронул что-то внутри.

— Езжай, Сперат, — сказал я, улыбнувшись легко. — И не с пустыми руками. Отсыпь себе сольдо, и не жмись — возьми пару сотен. И ещё… — я кивнул на столик, где лежал свёрток с новым плащом из роскошной белой шерсти с красным змеем на всю спину и серебряной застёжкой. Подарок мне от одного видного аристократа. — Возьми. Это тебе. За верность. И за лошадку Ивейна — видишь, как он её любит.

Сперат замер, потом широко улыбнулся, показав ровные крепкие зубы.

— Я рад служить вам, мой сеньор!

Сперат, забрав плащ и поклонившись ещё раз, ушёл к конюшне, насвистывая что-то весёлое. Я смотрел ему вслед, чувствуя, как утро становится ещё светлее. Почти сразу после того как он ушел, принесли завтрак. Опять что-то изысканное, от повара Адель. Похоже на омлет с травами и плоский пирог с мясом и персиками. Вкусно. Я велел разбавить вино посильнее, поняв что после еды и на солнце меня разморило. Ивэйн начал капризничать и кормилица его унесла. Я посмотрел туда, где последний раз видел Адель. Хм… Надо уточнить, установили ли кровать в нашу опочивальню. И, если да, насколько она надежна.

И тут мой взгляд наткнулся на Фанго. Он стоял у беседки, почти среди кустов в мешках, приготовленных для посадки. Его крысиная рожица выглядела такой несчастной и смущённой, что он с тем же успехом мог размахивать флажком на копье. Фанго переминался с ноги на ногу, теребя край серого плаща, будто птенец, выпавший из гнезда. Я сразу понял: у него срочные новости. Но этот хитрый человек ждал, что я сам их у него спрошу — чтобы не вызвать моего неудовольствия или хотя бы свести его к минимуму. Солнце всё ещё грело моё лицо, но тень от его сутулой фигуры, казалось, легла на это безмятежное утро.

Я поманил его жестом. Он замер, а потом, будто решившись, торопливо зашагал ко мне. Подойдя к беседке, он склонился чуть ниже обычного и зашептал, стараясь, чтобы его не услышали служанки, суетящиеся вокруг:

— Мой сеньор, простите, что в такой час… Есть вести. Не терпят отлагательств.

Его голос был привычно спокоен, но я его хорошо знал — я чувствовал тревогу, что он пытался скрыть. Я откинулся на спинку скамьи, глядя на него сверху вниз. Ивейн хихикнул где-то рядом, и я махнул рукой, чтобы тот продолжал играть.

— Говори, Фанго, — сказал я тихо, почти лениво, не желая отпускать тепло этого утра. — Но если ты про склады Сакса Поло, можешь сразу уйти.

Фанго сглотнул, его пальцы ещё сильнее стиснули плащ, и он выдавил:

— Нет, мой сеньор. Вы искали сеньору Эглантайн. Я взял на себя смелость узнать, где она может быть. Выяснил, что она отправилась в путь с неким наёмником, рыцарем из отряда Фредерика, по кличке Гриф. Вы одарили его фламбергом мертвеца…

— Я помню его, — кивнул я.

— Он, сеньора Эглантайн… Возможно, они сблизились, когда она стала его лечить. Этот Гриф был ранен чёрной молнией в Битве на Тракте.

Фанго бросил на меня быстрый внимательный взгляд, желая оценить мою реакцию. Я удивился. Эглантайн сейчас выглядит шикарно, она могла бы… Ну да, пожалуй, Гриф — вполне достойный выбор. Молод, опасен, с большим мечом. Почему нет?

Фанго продолжил:

— Кажется, ему стало хуже. Эглантайн находилась под строгим присмотром лекторов Университета, однако в ночь нападения на ваше поместье она смогла ускользнуть. Ей помогли слуги Грифа — сам он ослаб и, как говорят свидетели, едва держался в седле. Оттого я и считаю, что побег был её замыслом. Я попытался проследить, куда они отправились. Однако мой человек исчез. Я послал другого, но и от него нет вестей уже десять дней. К счастью, во второй раз я решил поступить осмотрительнее и отправил вслед за ним ещё двоих с наказом докладывать о каждом шаге. Они тоже пропали, но успели передать весть, что направляются к Воющему Камню. Туда вели следы Эглантайн.

Фанго замолчал, видимо, подбирая слова.

— Воющий Камень охраняют горцы, — задумчиво сказал я. Но это всё равно было странно — если бы горцы убивали всех подряд, кто подходит к хижине Эглантайн, они бы давно вызвали гнев окрестных жителей, как минимум.

— Возможно. Однако меня насторожила не только пропажа моих людей. Они видели, как в замок семьи Дар въезжают люди Фредерика, — Фанго снова бросил на меня быстрый взгляд. — Это было ночью, будто они таились.

— Глава семьи сейчас Эскер, так? — вспомнил я. — Это он пленил моего брата. И я за то посвятил его в рыцари.

— Его не видели с тех самых пор, как он встретил Федерика у врат своего замка, — сказал Фанго и продолжил: — А ещё несколько дней назад там стали пропадать люди. Это я знаю от трёх разных человек, у которых нет причин мне врать.

— Сколько у тебя шпионов? — изумился я.

— Ни одного! — неожиданно вскинулся Фанго. — У меня нет шпионов! Есть только друзья и просто знакомые, которые хотят помочь.

— И сколько ты готов послать туда, где все пропадают? — не удержался я.

Фанго не стал дальше изображать праведный гнев.

— Такое иногда случается. Задержки донесений. Я полагал, они просто не нашли способ передать послание. Но я знал, что эта сеньора важна вам, — при этих словах мы оба посмотрели на Адель. Фанго заторопился продолжить: — Поэтому я и постарался выяснить, где она находится.

— На Воющем Камне, — хмыкнул я. — Мог бы спросить меня сразу.

Это было довольно очевидное предположение. Но я вдруг понял, что Эглантайн уже следовало бы появиться в Караэне. Ну сколько слухи о моём возвращении могут добираться до её глуши? Тут полдня скачки. Хотя, если она там с молодым парнем, ничего удивительного. Отогнав беспокойство, я переключился на другое.

— Но ты, разумеется, выяснил, что было нужно Фредерику от Эскера?

Я начал уставать от его болтовни. Фанго пытался выставить себя в лучшем свете, прежде чем сообщить плохие вести. В моей голове — той части, где хранились знания Магна, — уже формировалась картинка. Да, семья Дар имела определённый вес. Их замок точно входил в десятку крупнейших в контадо Караэна. И, как это часто бывает, их успех привёл к упадку. Передавив мелких конкурентов — аристократические семейства вокруг, плотно сев на торговый путь, — предки Дар разбогатели и отстроили замок, не дав сформироваться крепким городским общинам. А вот севернее, хоть путь и длиннее, торговля осталась в руках многочисленных городков, которым она была важна. Постепенно семья Дар стала править захолустьем, а торговые пути сместились. Выступить серьёзным противником мне они не смогут. Разве что Фредерик не примкнул к Дар, а, наоборот, приехал уговорить Эскера примкнуть к кому-то… Неужели к тёте Розе⁈

— Нет, мне не удалось это выяснить, — ответил Фанго. — Но я постарался, чтобы внимательные глаза у меня там были повсюду. И три дня назад я стал получать тревожные вести. Стал пропадать скот, люди. А сегодня утром люди встали и нашли пустыми все дома к югу от замка семьи Дар. Из самого замка тоже никто не выходит уже несколько дней. Даже слуги — ни за едой, ни проведать родных…

— Что ты хочешь сказать? — я начал злиться. За последнее время я слишком привык искать предательство. Но Фанго толковал не о заговоре.

— Я не знаю. Но скоро в Караэн доберутся перепуганные, как грязежабы, селяне, и у них не будет недостатка в догадках, — Фанго жёстко заглянул мне в глаза.

— А в городе и без того неспокойно. Цены на хлеб только пошли на спад…

— Я понял, — я встал. — Иди за мной.

Фанго постарался донести, что дело ясное, что дело тёмное. Что ж, значит, надо его прояснить. Адель во внутреннем дворе распекала за что-то ремесленников. Я чмокнул Адель в щёчку, проходя мимо. Она вопросительно подняла бровь. Я улыбнулся, но ничего не сказал — пока не был уверен, что именно предпринять. Следовало посоветоваться с Вокулой. Эх, зря я отпустил Сперата. Пока мы шли по коридорам в логово Вокулы, я нарушил молчание:

— Фанго, может, у тебя есть ещё дела, которые ты не торопишься мне рассказать?

— Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать. Разве что новости из дальних земель, что вам не важны, — осторожно ответил он.

Я остановился и обернулся. Фанго попытался отступить, но его подпер щитом мой телохранитель-щитоносец.

— Фанго, давай я буду решать, что для меня важно, — сказал я.

— Родер Брухо, приняв бремя Регента, смог примирить Ин да Орс и Пиллар. А его сын, Койранос, теперь стал Верховным Легатом и ведёт успешные войны, подчиняя окрестные города и Семьи власти Таэна, — зачастил Фанго.

Я кивнул. Это было ожидаемо. Разве что я сомневался, что войсками Таэна на самом деле командовал Койранос. Фанго продолжил:

— До меня дошли сведения, что лорд-выборщик герцогства Кантикар из Золотой Империи послал две тысячи всадников через горы в Золотую Империю.

— Железная Империя напала на Золотую⁈ — поразился я.

— Я уверен, что нет. Мне сказали, что лорд-выборщик отправил войска на помощь Золотой Империи.

— На помощь? — этому я поразился ещё больше.

— Мне так сказали. Я планирую уточнить это, — развёл руками Фанго.

— Что-то ещё? — заглянул я ему в глаза.

— Сотни мелких вещей, которые менее значимы, но так же не проверены, — отозвался он.

— Ладно, — я развернулся. Мы были уже рядом с комнатой, где сидели Вокула и его писари. Кивнув стражнику у дверей, я вошёл внутрь.

Вокула встал и отвесил сдержанный поклон. Выдрессированные писари по одному моему небрежному жесту заторопились к выходу. Я подошёл к Вокуле и спросил:

— Что бы могло упрочить положение правителя? Как у народа, так и у знатных людей?

Вокула думал недолго.

— Совместная победа над опасным врагом. Но только если эта победа быстрая и сравнительно бескровная, — ответил он.

Я кивнул. Я тоже так думал.

— Что скажешь о моей тётушке Розе? — задал я следующий вопрос.

— Она собрала слишком много сил в своих слабых женских руках. Нет ничего, что свидетельствовало бы о её злоумышлениях против вас, мой сеньор. Однако она всего лишь женщина, её разум ветрен. Она может поддаться настроению, и потому её поступки не поддаются моим прогнозам.

Я подвинул простой неудобный стул и уселся. Задумчиво посмотрел сначала на Вокулу, потом на Фанго.

— Сядьте. Нам надо подумать, как убить двух ворон одной стрелой.

Внезапно в коридоре раздался топот. Через минуту в комнату ворвался Сперат.

— Мой сеньор! — он выглядел взволнованным. Я вскочил, схватившись за меч на поясе. — Я только что с западной стены! Я видел это сам! Не хочу вам врать, но то, что видел, могу сказать!

— Спокойнее. Расскажи по порядку, — отрывисто приказал я.

— Всадники Дьева. Пришли на ратное поле и кричат, что страшные чудовища пробудились совсем рядом с Караэном. Они говорят странное — о вампирах, но не совсем, о чудовищах, огромных великанах, сотканных из тьмы, — Сперат сорвал фляжку с пояса и отхлебнул из неё. Я терпеливо ждал. — В другой раз я бы сказал, что эти люди несут нелепость. Но меня позвали подняться на стены. И я увидел на западе Покров Тьмы. Если это не та же магия, что скрывала от солнца армию неживых, то так на неё похожа, что даже мать бы перепутала! Только эта колдовская туча больше! Много больше! Она застилает треть горизонта!

Сперат выдохся.

— А скажи, Сперат, — спросил я. — Покров прямо над замком семьи Дар?

Сперат подумал и ответил:

— Нет. Я бы сказал, что середина — прямо над Воющем Камнем.