Не тот год

Глава 15

ГЛАВА 15

Мортиры никуда не делись из Тересполя. Их отвели со старых позиций, но увозить далеко не стали. Как я выяснил, одно из орудий во время стрельбы обзавелось поломкой. Причём той ещё. Снаряд застрял в казённике. Ни туда, ни сюда. Чтобы его вытащить требовалась серьёзная квалифицированная работа специалистов своего дела. Расчёты мортир с ней справиться не смогли.

Да, ещё кое-что из того, что я узнал. Мортиры носили собственные имена «Один» и «Тор». Одна такая сохранилась после войны и в моём времени расположена в Кубинке.

Мортиры стояли отдельно от прочих орудий, дислоцирующихся рядом с Тересполем. Охрана у них тоже была своя. Целая рота пехотинцев с двумя 'ганомагами, одним мелким броневиком с крупнокалиберным пулемётом в открытой башне. Плюс несколько обычных пулемётов на огневых точках. Охрана использовала сторожевых собак. Данный момент меня несколько беспокоил. Вроде как заговор закрывал меня от всего сущего. И увидеть меня мог только тот, кто сам использует магию для открытия сокрытого. Но собаки — это собаки. Знавал я одну овчарку по кличке Меби из Росгвардии. Иногда казалось, что она умнее многих моих знакомых. А уж на что она была способна! Никаким киношным Рексам и Псам даже не снилось то, как она работала. Мне сразу становится не по себе, когда представляю, что здесь может оказаться похожая овчарка.

Вторая проблема заключалась в поиске взрывчатки. Как назло, я не нашёл ни одного подразделения сапёров или иных частей, которые имели бы взрывчатку, мины, прочие боеприпасы и средства подобного толка. Впрочем, время у меня ещё есть. Мортиры пока никто никуда не гонит.

Благодаря знанию немецкого, деньгам и приличной дорогой одежде я быстро нашёл себе съёмную квартиру. Выдавал себя за немецкого дельца, прибывшего на границу, чтобы в ближайшее время начать прицениваться к трофеям, захваченных вермахтом. С меня старая полячка, хозяйка половины двухэтажного дома, даже не потребовала документы, когда я заселялся. Так впечатлялась моей игрой. Уж что-что, а общаться с таким контингентом как всякий хороший опер я умел. Не пришлось даже на неё накладывать заговор подчинения. Он был сложным и действовал недолго, оттого и гарантии большой не давал.

Я щедро заплатил хозяйке на неделю вперёд. Отдал почти все свои финансы, но это меня ничуть не расстроило. Задайся я таким желанием, то за пару дней могу набить чемодан рейхсмарок. Правда, после такого за мной осталась бы внушительная дорожка из трупов гитлеровских офицеров и пришлось бы срочно бежать из города. Никакие магические способности не помогут долго скрываться.

Я уже было решил стащить несколько десятков фугасных снарядов и вытопить из них тол. Как это делать я знал, научился на украинской войне. С виду страшно и очень нервы будоражит, но если всё делать правильно, то совсем неопасно. Но тут мне повезло на улице услышать разговор двух немецких лейтенантов. Один жаловался второму на какого-то интенданта, из-за которого транспорт не может вывезти взрывчатку со склада и доставить в Брестскую крепость, где в ней очень нуждаются саперы вермахта.

«Ага, вы-то мне и нужны, братцы-кролики», — мысленно обрадовался я и пристроился вслед лейтенантам. Три часа ходил за ними по мелкому Тересполю. Один раз использовал отвод внимания, чтобы пройти с ними в большое здание с охранным режимом. Это оказалась комендатура и сразу несколько, мелких штабов и контор, что ли, связанных с военными задачами. Там офицеры проторчали больше часа и вышли с пачкой документов, с которыми отправились за город. Уехали на грузовике, в котором торчали трое солдат. Один летёха устроился по-барски в кабине с шофёром, второй с парой рядовых забрался в кузов.

— Чёрт, — сплюнул я под ноги, смотря в след пылящей машине. — Ладно, мы пойдём другим путём.

На грузовике были нарисованы тактические знаки, которые я запомнил. Если повезёт, то смогу узнать, что это за часть и где она расположена.

Но мне продолжило везти. Прошло минут десять, когда я увидел колонну из трёх грузовиков и одного мотоцикла с точно такими же знаками, которые выезжали с окраины города в том же направлении, куда упылили лейтенанты. Один грузовик был забит солдатами. У двух других тенты оказались плотно завязаны со всех сторон. И это указывало только на одно: внутри какой-то груз, а не люди. Торопливо пробормотав оба не раз используемых заговоров, я сорвался с места и догнал колонну. Повезло, что на городской улочке машины двигались медленно. Ножом полоснул по брезентовому пологу и ужом ввинтился в прореху. Кузов оказался заставлен деревянными армейскими ящиками. С внутренней надеждой я открыл несколько верхних. Увы, их содержимое меня полностью разочаровало. Вместо взрывчатки и боеприпасов я увидел десятки пехотных лопаток.

— Тьфу, копать вам не перекопать, — вновь плюнул я, расстроенный находками.

Ехал около получаса. В тенте наделал несколько небольших прорезей и через них смотрел за окрестностями, запоминая дорогу. О том, как буду нести взрывчатку обратно в Тересполь пока не думал. Может, и в город подвернётся попутка, хе-хе.

Колонна привезла меня на территорию склада размером с три футбольных поля. Внешний периметр был обнесён колючей проволокой в два ряда, по углам и в центре каждой стены ограды расположились охранные крытые вышки из бревен. Лишь на двух из них я увидел пулемётчиков. На остальных торчали «попки» с карабинами. Возле ворот имелась огневая точка с ещё одним пулемётом. ДЗОТ из досок, обложенный мешками с землёй. От него вправо тянулась короткая кривая нитка окопов. Сейчас в них никого не было. Только светлое лицо пулемётчика приметил в бойнице ДЗОТа. Плюс два солдата у полосатого шлагбаума перед воротами. Один проверил документы у офицера в головном грузовике. Второй поднял шлагбаум и развёл в стороны створки ворот.

Как только грузовики въехали на территорию склада, я выпрыгнул из кузова сквозь прореху. Скорее всего, она насторожит немцев, но должны посчитать, что некто, увидев бесполезный шанцевый инструмент, свалил в тень. Поорут, конечно, но на этом всё и забудется. Сейчас фрицы ещё расслабленные, не напуганные диверсантами и партизанами.

Заговор доживал последние минуты. Мне требовалось как можно скорее отыскать укромное местечко и затаиться там, пережидая откат.

Крытых складов на территории не было ни одного. Всё здесь хранилось в ровиках, обнесённых земляными валами. Какого чёрта только сюда привезли лопаты? Или основной груз был в двух других машинах, а моя так, попутка, которую погонят дальше после разгрузки первой пары?

Открытые склады напомнили мне силосные ямы, накрытые маскировочными сетями на высоких шестах, выкрашенных в хаки. Подобные полевые склады были и в моё время. Экскаватор рыл широкую и глубокую траншею, дно и стенки устилались специальным материалом, после чего туда укладывались ящики с боеприпасами. Но уже с конца двадцать третьего года подобные сооружения отводили далеко от ЛБС, куда не долетали хохляцкие дроны, чьё массовое использование и началось примерно в то время. Вместо этого создавались крошечные пункты с боеприпасами, которые пополнялись грузовиками, а из них по позициям растаскивали «ноги», как мы называли бойцов-носильщиков.

Спрятался я в одном из рвов среди сравнительно небольших металлических ящиков с одной ручкой для переноски. Забился в узкий прогалок между них и там дождался отката. Когда самочувствие восстановилось, во мне пробудилось любопытство, и я полез внутрь одного из «кейсов». На них имелась надпись, сообщающая о наличии внутри мин. И если это противотанковые, то — ура!

Увы, внутри я нашёл три мины для миномёта 8 см. Самих ящиков в ровике было столько, что ими можно было под самую крышу заполнить кузов армейского «камаза». И таких ровиков здесь не один десяток. У меня сразу же зачесались руки навести на складе шороха. Уничтожение подобного объекта нанесет урон врагу куда больший, чем пары тяжёлых мортир. Вот только психологический момент с мортирами в разы выше.

Я проторчал среди железных ящиков почти два часа, пока внутренняя энергия не восстановилась почти до «горлышка». После чего вновь зачитал заговор и отправился изучать склад. Краем сознания отметил, что склад у немцев крайне посещаем. Не проходило и четверти часа, чтобы на его территорию не заехала хотя бы одна машина. Чаще их было несколько. А один раз сквозь ворота въехали сразу двенадцать. Не весь транспорт забирал боеприпасы. Как раз тех машин, которые разгружали в ровики содержимое кузовов было побольше.

Мне было достаточно глянуть в тару с самого края штабелей, чтобы понять, что в ровике хранится. В основном полевой склад содержал мины для пятидесятимиллиметровых и восьмидесятимиллиметровых миномётов. Но иногда встречались толстые и короткие снаряды, возможно, для каких-то короткоствольных полевых пушчонок.

Наконец, мне повезло. Я нашёл то, что искал. Находкой были цинковые прямоугольные коробки с одной ручкой и несколькими отверстиями в стенках, закрытых пробками. На каждой коробке белела крупная надпись: 3 kg. В первый момент принял коробку за очередную тару и попробовал открыть. Тут же выяснил, что она запаяна со всех сторон. А вроде как пробки — этикетки из толстой провощённой бумаги с печатями.

— Да это же большая тротиловая шашка, — осенило меня.

Чего я не нашёл, так это запалов. Не было тут их и всё. Либо не завезли, либо хранятся на другом складе. Впрочем, проблема с подрывом для меня не стояла. Есть гранаты, которые должны сработать не хуже, если их на совесть зачаровать. С собой взял восемь зарядов. Идти предстояло долго, и бо́льшая ноша мне руки до пяток оттянет. И так придётся туго.

Со склада я ушёл не сразу. Сначала оставил гостинец в виде «лимонки» с выдернутой чекой под одной из цинковых коробок со взрывчаткой. Стоит её снять, как рычаг отлетит и спустя несколько секунд произойдёт взрыв. И если удача окажется на моей стороне, а не стороне гитлеровцев, то половина склада взлетит на воздух.

Дождался, когда прекратит действовать наговор, перевёл дух после отката и вновь прошептал заклинания. Одно и другое. Получив прилив сил и невидимость, я дошёл до ворот. Спокойно прошёл через них, так как в этот момент сюда въезжали четыре грузовика.

Дальше сошёл с дороги и как мог быстро потопал в сторону деревьев, растущих в километре или немногим дальше от немецкого склада. И потом так и шёл до города лесопосадками и рощами. Открытые пространства пересекал под прикрытием заговора на отвод внимания. Обратно в Тересполь вернулся уже вечером. До темноты было ещё далеко, но комендантский час уже скоро начнёт действовать. Горожане сами уже большей частью заперлись в домах.

От нескольких откатов, случившихся один за другим, у меня ломило всё тело, болела голова и в мышцах поселилась слабость. При этом мне ещё приходилось нести почти четверть центнера груза.

— Господин Миллер, а я и не видела, как вы пришли домой, — улыбнулась мне вставной челюстью полячка, когда мы с ней столкнулись рядом с ванной.

— Давно уже, фрау Возняк, — ответил я ей, отзеркалив улыбку. — Вы меня сегодня не покормите? А то времени не было перекусить. А я вам заплачу за продукты или куплю завтра.

— Конечно, господин Миллер. У меня как раз сегодня тушёная капуста и жареные свиные сосиски.

Утром нас разбудил далёкий грохот мощного взрыва, после которого началась рваная канонада.

«Сработал мой подарочек», — довольно подумал я. Взрыв прозвучал в той стороне, где вчера днём я заминировал склад.

Около десяти утра я услышал резкий стук в дверь. Сердце на мгновение замерло и продолжило свой бег чуть более быстрее. Интуиция сообщила, что от утренних гостей не стоит ждать ничего хорошо.

— Фрау, проверка, — донёсся до меня голос с первого этажа. — Сколько человек живёт в доме?

— Я и мой постоялец. Он немец, зовут Адольф Миллер, — раздался голос моей квартирной хозяйки. — Я ему сдаю комнату на втором этаже.

— Он здесь?

— Должен быть да. По крайней мере, я не слышала, чтобы он уходил. А я с раннего утра не сплю. Как раздался тот страшный взрыв…

— Ваши документы тоже мне нужны, — оборвал её речь немец. — Ганс, проверь их и осмотри эти комнаты. Дитрих, ты со мной.

Я услышал, как заскрипели ступени старой деревянной лестницы.

«Вас мне тут только не хватало. Не могли позже заявиться со своими проверками, а? — с досадой подумал я, одновременно быстро собирая вещи. К сожалению, не успевал. — Идиоты, жили бы и жили».

В дверь моей комнаты дважды ударили. Затем раздался всё тот же голос:

— Герр Миллер? Проводится проверка, откройте дверь… Герр?

Я стоял у стены рядом с окном, скрытый заговором. У моих ног лежал узел со взрывчаткой и гранатами. В пиджаке ждала своего часа круглая М39. В правой руке держал приготовленный к бою «вальтер». Возможно, всё ещё обойдётся и у меня получится уйти тихо, не поднимая шума.

— Фрау, у вас есть запасной ключ от этой двери? Или нам придётся её сломать.

— Да-да, конечно, я сейчас принесу.

«Чёрт, нужно было самому открыть. Пусть бы сразу вошли и увидели, что здесь никого», — с раздражением подумал я.

— И вы не видели, как он уходил? — недовольно спросил полячку немец, когда та вернулась.

— Да он удивительный человек, пан офицер, — стала та оправдываться. — Уходит и приходит незаметно для меня. Вчера я тоже не видела, как он вернулся домой. Встретила его поздно вечером уже, когда он в ванную шёл. Весь такой запылённый был, словно и не в городе был.

«Вот сука старая», — вздохнул я. Злости на женщину особой не было. Сам виноват. Да только кто ж знал-то, а?

Немцев было двое. Унтер лет тридцати пяти и солдат чуть старше двадцати. Оба с карабинами, но у унтера на поясе висела кобура с пистолетом.

— Значит, вчера он вернулся поздно вечером и был весь в пыли? — задумчиво сказал он, обведя взглядом мою комнату.

— Так и есть, пан офицер, — закивала Возняк. — Только я его вечером увидела. А когда он пришёл, этого я не знаю. Говорю же, что очень удивительный и скрытный человек.

Есть такие люди, у который интуиция развита едва ли не до фантастических значений из-за огромного жизненного опыта и наблюдательности. Судя по взгляду унтера, он оказался одним из таких. Что ж, сам же себе подписал приговор. Себе и своим подчинённым.

Но первой моей целью стала полячка.

Нет-нет, убивать я её не собирался. Я не чудовище, чтобы рубить хвосты настолько категорически и беспринципно.

Зайдя ей за спину, я положил руки на шею и надавил на особую точку. Та, приглушённо вскрикнула, стала хвататься за шею и едва слышно сипеть.

— Фрау, что с вами? — напрягся унтер. На помощь, к слову, он не спешил. Как и второй немец. Оба смотрели на то, как задыхается хозяйка квартиры. Или им было плевать, или не верили в происходившее, ожидая подлость. Унтер ко всему прочему только краем глаз посматривал на полячку. В основном глядел по сторонам. Будто думал, что вот-вот из-под кровати или из шкафа выскочу я с шашкой наголо и порублю их со спины, глазеющих на корчившуюся бабку.

— Дитрих, плесни в неё водой. Может, поможет.

Не помогло. Пока рядовой снимал с пояса флягу в тонком войлочном чехле, я успел доделать своё дело и уложить женщину на пол, стараясь это сделать так, словно она сама на него плюхнулась на подкосившихся ногах.

Дитриха я зарезал ножом, ударив ему в межключичную ямку, когда он наклонился над бесчувственной хозяйкой квартиры. Оставив нож в ране, я выдернул из-за пояса «вальтер» и выстрелил из него с расстояния в метр в лоб унтеру. Тот резко дёрнул головой назад, ещё с секунду стоял на ногах и только после этого, как подкошенный рухнул на пол.

— Герр унтер? — послышался голос последнего гитлеровца, остававшегося на первом этаже. Выстрел он услышал, конечно, в тишине дома, но заговор превратил тот в невнятный звук, который всё же смог насторожить солдата.

Я почти бегом спустился вниз и с ходу в висок изо всех сил нанёс удар рукояткой пистолета крепкому малому, не уступавшему мне комплекцией. Тот без звука рухнул на пол, загремев карабином. Оставив его оружие, я наклонился, подхватил убитого, закинул себе на плечо и поволок на второй этаж, в свою комнату. Труп цеплялся сапогами за каждую ступеньку, глухим стуком подковок отсчитывая каждую. Скинув его на свою постель, я взял на руки полячку и понёс её вниз. Женщину пристроил в кресле в её комнате. Уходя, проверил её пульс, чтобы убедиться, что она жива. На её счастье, рука моя не дрогнула в момент удушения, не передавила ничего лишнего. Через десять-пятнадцать минут она придёт в себя.

И вновь бегом вернулся на второй этаж. Под голову унтера сунул свёрнутое одеяло, чтобы вытекающая из простреленного черепа кровь не протекла на первый этаж и не стала причиной преждевременной тревоги. Под верхнюю часть тела зарезанного с той же целью подложил подушку. Когда выдернул из раны клинок, оттуда ручьём хлынула кровь. Не прими я меры предосторожности, точно протекло бы вниз. Последнему гитлеровцу голову я проломил чисто. Так, небольшая царапина, из которой вытекло с десяток капель крови.

По-быстрому осмотрев карманы убитых, я стал владельцем двадцати рейхсмарок, горсти монет, хорошей зажигалки, увесистого складного ножа и ещё одного маленького перочинного. После чего забрал свои вещи и покинул комнату.

Закрыв дверь, я вставил в замочную скважину ключ, дважды его провернул и со всей силы надавил. Металл с громким хрустом переломился.

— Вот теперь порядок, — удовлетворённо произнёс я, выбросив в сторону половинку ключа. На какое-то время я прикрыл себе спину. Следов расправы над гитлеровцами я не оставил. Именно потому последнему проломил голову, а не стал стрелять или резать. Полячка, когда очнётся и решит сунуться в мою комнату, получит крупный облом. И не открыть, и не заглянуть в замочную скважину не сможет. Если новая команда с проверкой в дом не нагрянет, то трупы и до вечера не обнаружат. А то и до следующего дня.

На городских улицах обстановка заметно изменилась. Патрулей стало больше, гражданского люда меньше. Проверка документов производилась чуть ли не на каждом углу. За двадцать минут, пока шёл, я успел увидеть три ареста. Четырёх человек посадили в кузов грузовика. Ещё двух женщин с немолодым мужчиной поставили у стены под охраной солдата с винтовкой. Хотя не думаю, что их приготовили к расстрелу. Скорее всего, те ждали очередную конвойную машину или конвойного, который проводит их в комендатуру. Ничего другого мне в голову не пришло.