Небесный Трон 13. Часть 2

Глава 43 Вкус страха

Обратившись алым росчерком, Аурелий вмиг сократил дистанцию. Его кулак неудержимо метнулся к шлему врага, но Кошмар резко вывернул руки через голову и прикрылся наручниками. Молекулярные связи, атомные, ядерные и даже межструнные — неостановимая сила Бессмертного разрывала любые, в конце концов аннигилируя материю до состояния струнной пыли, неспособной вместить никакой информации — даже простейших колебаний. Они были столь малы, что даже Высшим с трудом удавалось их уловить, а слияние обратно в полноценную рабочую струну происходило многие миллиарды лет.

«Минус три с половиной секунды… — подумал Бессмертный. — Насколько же прочными они были? Теперь понятно, почему кокон из Кровавого Песка их не разрушил. Если не касаюсь напрямую, то я не могу долго поддерживать его Неуязвимость».

Едва наручники разрушились, как давление Страха резко возросло, а усилившийся Левиафан молниеносно отскочил.

«Благодарю… — облегчённо проскрипел он, словно дожидался этого момента. — А теперь приступим к трапезе! Интересно, как же интересно! Что же меня ждёт? Страхи ведь бывают разные на вкус. Но в одном я уверен точно: твой станет самым изысканным блюдом со времён войны с акаину!»

Кулаки Бессмертного вновь рассекли воздух, но Кошмар ловко избежал ударов. Теперь он ничуть не уступал Аурелию в скорости.

«Ну же, открой глаза! Ты же сказал, что не боишься меня! — противно засмеялся Левиафан. — Ладно… Давай-ка кое-что поясню. У всех есть страх, как бы ты ни пыжился и ни храбрился. Страх с самого начала тупо сидит в тебе. Смекаешь? Ты — это то, что скрыто под оковами твоей Искры. Там твоё Я, там твоё исходное сознание, там источник твоей Воли. И вот эта штука — она очень хочет жить, а Мир Мёртвых не даёт ей этого. Он украл нашу свободу и обещает украсть и само наше существование. Поэтому Искры так отчаянно стараются удрать из Великого Котла и вселяются в любой, даже самый мусорный, сосуд. Только так их содержимое может попытаться вырваться из темницы оков. Но не все такие крутые, как мы с тобой. Некоторые всё равно не достигают никакого успеха, сколько бы ни реинкарнировали. А это, всё-таки признай, довольно скучно. Так что чем менее интересна Ему Искра, тем чаще и дольше задерживается она в Мире Мёртвых. Ну а ты сам понимаешь, что, насколько мощная у той штуки в Искре ни была бы Воля, рано или поздно она обязательно сломается, если подавлять её очень долго. Не так, как это бывает в мире живых, когда из-за каких-то событий Воле Искры становится сложнее преодолевать оковы, что вы почему-то называете сломленной Волей, а по-настоящему. Миллиарды лет, сотни миллиардов, триллионы, квинтиллионы, вечность или даже больше вечности — неважно. В конце концов Воля скучной Искры угаснет, и она станет пустой — кормом для Великого Котла. Как там акиану это называли?.. Адамантитом?.. »

Аурелий не отвечал, но и закрываться от Эха врага тоже не спешил. Не сумев задеть его простыми движениями, он активировал третий слот. Тело Бессмертного распалось на мириады кровавых песчинок, что неуловимым порывом перенеслись Левиафану за спину и вновь собрались воедино. Мало того что на этот раз Кошмар уже никак не поспевал за скоростью Патриарха клана Гидры, так его ещё и облепили ранее рассеянные в воздухе частицы кровавого песка, прочно сковав.

— Страх Высоты… — вдруг прозвучало из-под шлема. Слова разнеслись так быстро, что это никак не мог быть звук. Их носителем являлась сама Воля Левиафана.

Аурелий моментально потерял возможность летать и стал падать прочь от Кошмара, хотя земля и находилась совсем в другом направлении. Активировав Неуязвимость и тем самым избавившись от воздействия вражеской силы, мужчина остановился. Увы, пусть и прошёл всего миг, момент для удара был потерян.

— Страх Жестокости…

Тело Левиафана резко раздулось и увеличилось от покрывших его громадных мышц. Достигнув параметров, что превышали тысячу Ви, Кошмар с лёгкостью разрушил кровавую корку и освободился.

На Бессмертного внезапно обрушились многочисленные удары, каждый из которых расходовал целые миллисекунды Неуязвимости. Он пытался отбиваться, уворачиваться и даже разрывать дистанцию, но всё было тщетно. Кружащийся вокруг него Левиафан двигался слишком быстро. Всего за миг такого избиения время действия Неуязвимости сократилось аж на секунду, и их осталось всего шесть с половиной.

Лавина кровавого песка хлынула во все стороны из Аурелия, и под натиском неостановимой силы Кошмар всё-таки отступил.

«Интересно. Наш трусишка решил спрятаться?.. Или… Не-е-ет, ловушку готовит, — мысленно протянул Кошмар, глядя на сформировавшийся вокруг Бессмертного алый шар. — Попытаюсь прорваться, и он сожмёт меня тисками Неуязвимости. И что-то подсказывает, что здесь они будут не так недолговечны, как в первый раз».

Левиафан рассмеялся и беззвучно прошептал:

— Страх Бесконечности…

В тот же миг окружающие стены исчезли в незримой дали, а кровавая сфера вокруг Бессмертного рассеялась: пространство между песчинками растянулось на сотни километров. Правда, Аурелия Кошмар так и не увидел.

«А где?..» — встрепенулся он, впервые за бой ощутив опасность. Лёгкую и не несущую никакой угрозы его жизни и здравию, но тем не менее всё-таки способную по-настоящему навредить ему. Точнее, его планам.

И исходила она прямо из-за спины.

Левиафан резко развернулся, попутно проговаривая:

— Страх…

Вот только Аурелий, поменявшийся местами с ближайшей к врагу песчинкой, оказался неожиданно быстр.

«Это… я замедлился⁈ — с удивлением осознал Кошмар. — Этот песок. Манипуляции временем и пространством, заморозка, отравление, воздействие на разум, превосходная маскировка… Насколько же он универсален?»

— Неудачи… — закончил Левиафан.

Аурелий вспыхнул неописуемой мощью, а на его кулаках появились старые потёртые кастеты. Оружие Искры должно было разом развоплотить все артефакты-ограничители Кошмара, однако… Пространство всколыхнулось, гиперструны дрогнули, и всё вдруг сложилось так, что Бессмертный промазал. Впрочем, оставшись невосприимчивым к любым внешним воздействиям, сам он жертвой неудачи не стал, и косвенно удар всё же задел Левиафана.

Отголосок колоссальной Воли вмиг разорвал часть цепей вокруг Кошмара, а на его шлеме оставил парочку заметных трещин. Аурелий приготовился добить противника, но внезапно всё вокруг застыло, а мужчина ощутил на себе взгляд чего-то неописуемо гигантского. Его ладони непроизвольно вспотели, а по спине пробежали мурашки. Казалось, его могут прихлопнуть в любой миг, словно надоедливого комара. И не поможет никакая Неуязвимость с Абсолютным Бессмертием.

Сперва он подумал, что это высвободилась истинная сила Левиафана. Но затем вспомнил, что тот же Ла’Герт — тоже Высший — совсем не вызывал такой паники, даже когда Аурелий открыто выступил против него. Он тоже мог легко убить его, но не устрашал настолько.

Вариант оставался лишь один — само мироздание наконец обратило внимание на их бой. И вскоре это подтвердилось, когда повсюду вдруг возникли десятки крошечных, но весьма смертоносных чёрных дыр. Несмотря на размер, каждая из них по силе тяготения и мощи Воли Мироздания не уступала обычным, полноценным чёрным дырам. Не сверхмассивным, но всё равно довольно опасным. Пожалуй, только первая троица из десятка сильнейших Безграничных могла избежать их тяготения.

Больше всего черных дыр появилось возле Кошмара, и тот сразу же лишился ног. С одной стороны, это должно было ослабить его, вынуждая тратить силы на восстановление формы. С другой же, Левиафану удалось вовремя перекинуть цепи на верхнюю часть тела.

Ситуация для Аурелия лишь усложнилась. Враг усилился, но мироздание при этом всё ещё не могло чётко ощутить Левиафана из-за оставшихся на том артефактов. Вдобавок возникшие между Бессмертным и Кошмаром чёрные дыры никак не помогли, а только помешали первому закончить начатое.

«Ещё рано. Я не уйду, пока не закончу приготовления! Любому блюду нужно время. Хотя… так даже удобнее. Теперь можно применить мои любимые специи!»

— Страх Неизвестности…

Не успевая сблизиться, Аурелий ударил по воздуху. Поток всеразрушающей Воли направился к Левиафану, но внезапно тот исчез. Как и всё вокруг.

Мир в пределах сферы из кровавого песка заполнила непроницаемая тьма. И она поглотила не только свет, но и даже информацию: отголоски любых колебаний больше не передавались от струны к струне. Зрение, слух, обоняние и духовное восприятие — всё это вдруг стало бесполезным.

Враг исчез, а связь с рассеянным повсюду кровавым песком ослабла настолько, словно Аурелий вообще покинул пределы Ойкумены. Он попытался расширить Волю, но едва та удалилась на пару метров, как тут же замерла. Точнее, она продолжала движение во все стороны, но при этом почему-то всё равно оставалась на одном месте. Пространство стало хаотичным и непредсказуемым.

Но словно этого было мало, Бессмертный неожиданно ощутил поблизости чьё-то присутствие. Во тьме начали мелькать жуткие неописуемые силуэты, а прямо из-за спины, притом абсолютно независимо от его положения, доносилось чьё-то пугающее дыхание. Но это были не звуки, а что-то другое… что-то неизвестное.

Психологически это нечто давило так сильно, что даже Безграничные вряд ли смогли бы долго пробыть здесь и не сойти с ума. Впрочем, непоколебимого Аурелия это совершенно не касалось. Вместо беспокойства он хладнокровно сконцентрировался на том единственном, что даже здесь должно было оставаться неизменным и знакомым.

На гиперструнах.

Конечно, Бессмертный не мог, как Кай с энергозрением, сразу окинуть их взглядом, но с шестью углублённым трещинами его восприятие и так находилось на недостижимом уровне.

«К слову, ты же так и не дал мне закончить…» — болтливый Левиафан снова вышел на связь, но отследить его по ней оказалось невозможно.

«Чего он медлит? — про себя подумал Аурелий. — Долго восстанавливает ноги? Да, после того как он привлек к себе внимание мироздания, это явно стало сложнее, но вряд ли они вообще ему так сильно нужны. Значит, хочет сломить меня неизвестностью?..»

«Так вот, ты же догадался, к чему я вёл тогда? — Кошмар продолжил разговор. — К тому, что ты боишься. Собственно, как и все. Вы все боитесь не вырваться на свободу и угаснуть под оковами. Пусть ты и не можешь осознать этот страх без полноценного разума Искры, но он сидит в тебе. От него никуда не деться, потому что если ты хочешь жить, то, значит, по умолчанию не хочешь умирать. Конечно, ментально ты можешь отбросить это желание, можешь даже захотеть смерти, но это будет лишь Волей сосуда, а не истинного тебя. В конце концов, Искру легко обмануть более сильным разумом и направить её Волю в противоположное её желанию русло. Но само оно от этого не изменится, так что и страх исчезновения никуда не денется. Только Истинно Свободный может преодолеть его, если полностью овладеет собой. Но ты ещё окован, поэтому — каков же твой главный страх? Может, дашь подсказку? Ты сильный, и у подобных тебе обычно действительно мало страхов. Но тем вкуснее то, что осталось. Я не верю, что у тебя остался только неосознанный изначальный страх самой Искры. Подобных существ почти нет. Даже среди съеденных мною акаину таких не бывало. Впрочем, знаешь, а я бы и не отказался, если бы ты смог исполнить мою мечту вкусить чей-то изначальный страх Искры. Ведь если у тебя нет других, то именно он в конечном счёте выйдет на передний план. Это будет замечательно! Жду не дождусь. Уже совсем скоро мы познакомимся ближе, хе-хе-хе-хе…»

— Страх Боли…

В руке Кошмара возник длинный гибкий хлыст, созданный из множества окровавленных детских позвонков.

— Страх Потери…

Рядом материализовалась бледная призрачная женщина в рваном белом платье. Длинные чёрные волосы закрывали её изуродованное лицо, а в оголённом животе зияла дыра, из которой вывалились давно сгнившие органы.

Аурелий не видел ни того, ни другого. Но по мелким изменениям в гиперструнах ощутил: что-то сейчас произошло. К сожалению, определить местоположение противника у него всё ещё не получалось. Так как дальше Воля не двигалась, Бессмертный мог охватить гиперструны только в радиусе трёх метров вокруг себя, чего было явно недостаточно. Тем более без погружения в глубокую медитацию. И всё же… кое-чего он добился.

Мужчина опустил голову и замер неподвижно. Его дыхание замедлилось, а тело расслабилось. Пугающая неизвестность отошла далеко на задний план. Пришло время ожидания…

Что-то вдруг с огромной скоростью вошло в область восприятия Аурелия, а затем коснулось лица. Он успел активировать Неуязвимость, но его всё равно накрыла ошеломляющая боль, от которой Бессмертный невольно замычал. Ещё никогда прежде он не испытывал подобного. Эта боль была не физической и даже не ментальной. Боль вспыхнула в разуме самой Искры.

Ему хотелось упасть и завопить что есть сил, но каким-то чудом Аурелий удержался и, несмотря на слегка сбившуюся концентрацию, ловко поймал ударивший его хлыст. От контакта Воля в левой руке словно загорелась. Боль была неописуема, но мужчина отказался разжимать хватку. Его восприятие ринулось вдоль хлыста и наконец смогло покинуть шестиметровый пузырь неизвестности.

«Нашёл!»

Восстановив связь с частицами Кровавого Песка, скрытно оставленными в теле Левиафана, Бессмертный переместился прямо к нему. Резко истощившийся третий слот Аурелия едва не треснул от столь быстрого и затруднительного использования, но вариантов не оставалось. Либо так, либо враг успел бы что-то заметить и предпринять.

Застывшего Левифана явно застали врасплох, но вот повисшая рядом с ним белая женщина — воплощение Страха Потери — атаковала моментально. Неразумное творение не тратило время на раздумья. Растягиваясь с жутким хрустом, её руки быстро потянулись к голове Бессмертного. Когтистый палец приблизился к глазу, но…

«Поздно!» — Кулак с кастетом молниеносно выстрелил вперёд, активно выплёскивая почти всю мощь Воли Бессмертного.

Волна силы обратила белую женщину в ничто, а затем исчез и дёрнувшийся назад Левиафан. Его ограничители обратились в пыль вместе с телом. Тьма неизвестности моментально рассеялась, а Аурелий едва не потерял сознание. Он действительно вложил в удар свой максимум, но это того полностью стоил…

Резкий удар, и оставшиеся секунды Неуязвимости словно испарились. Аурелий вздрогнул. Его взгляд медленно опустился: из груди торчала рука. Следом он осознал, что больше не может закрыть глаз. Веко на левом не поддавалось контролю, а что же до правого… Вместо него зияла пустая глазница, и это единственное, что совсем не смутило Бессмертного. Ведь у него никогда и не было правого глаза: по крайней мере, так он теперь считал — после того, как его в самый последний момент всё-таки коснулся Страх Потери. Правый глаз Аурелия Авос Имморта больше никогда не восстановится, и никто даже не станет пытаться этого делать. Он, как и любая информация о нём, навсегда были стёрты из реальности.

«МОЛОДЕЦ. ПОТЕРЯ, ЗНАЧИТ. ЧТО Ж, ПРИЯТНОГО МНЕ АПЕТИТА!» — прогремел скрипучий бас.

Аурелий увидел перед собой человекоподобную груду бесконечно копошащихся мух и червей, усеянную корчащимися от мук лицами множества его близких. Само собой, это была лишь интерпретация, порождённая разумом Бессмертного, тогда как на самом деле Кошмар выглядел совершенно иначе. Просто его плоть состояла из настолько чуждой мирозданию материи — из настолько неестественных колебаний, — что даже Безграничные не могли нормально воспринимать её.

Вместо головы же у Левиафана была зеркальная сфера, из которой на Аурелия смотрела оскалившаяся версия его самого. Не сумев преодолеть давление и отвернуться, Бессмертный всё-таки заглянул в глаза Высшему. Столь древнему и могущественному, что на его фоне Ла’Герт был не более чем ребёнком.

Аурелий отключился, и беззащитно застывший Кошмар направился следом — прямо в главный страх своей жертвы. В этот момент Высшего ничуть не волновало, что снаружи его — как и всё в радиусе нескольких сотен световых лет — вот-вот должно было аннигилировать. Действуя предельно жестко и радикально, иммунная система мироздания на миг ослабила гиперструны во всей области ближних миров, направив часть их мощи на уничтожение Левиафана.

— Мешаешь, — фыркнул возникший неподалёку мужчина в белой маске без прорезей. — Делал бы это снаружи.

Лёгкий толчок в спину — и застывший Высший резко провалился в небытие вместе с Аурелием. Мгновение спустя туда же ушла вся собранная мирозданием мощь, после чего Номен спокойно закрыл разлом.