Некромант на страже человечества. Том 3

Глава 10

Поднявшись на телегу, я хотел натужно улыбнуться, пробурчать пару общих фраз и отправиться в особняк, где меня ждал еще как минимум один нерешенный вопрос, вот только быстро отделаться не вышло. В основном из-за того, что, завидев меня, Лана радостно крикнула «Леон!» и начала махать мне платком. А следом меня вообще, несмотря на неровный свет факелов, узнал какой-то мужик с культей вместо правой руки. Я его совершенно не помнил, однако возглас: «Маленький взрослый!» не оставил сомнений.

Так меня называл барон.

А следом посыпались и другие клички, которыми меня за особенности поведения награждали как дети, так и их родители. Крутолуг меня действительно не забыл. И не могу сказать, что мне это было совсем уж неприятно. Скорее даже наоборот.

Когда волнения улеглись, я открыл уже было рот для приветствия, как меня перебил еще один окрик:

— Леон, мальчик мой, а где мой сыночек? Где Евген?

Эту женщину я помнил. Я не знал, что она мать Евгена, но мне доводилось видеть ее развешивающей белье, взбивающей масло и занимающейся другими обычными делами. До вторжения нелюдей.

Но как же она постарела! Годы не пощадили ее, превратив из живой, энергичной матроны практически в старуху. Сухую, морщинистую и с выплаканными до прозрачности глазами. Однако, несмотря ни на что, она не виновата в предательстве сына. Никто не виноват, кроме него самого.

Воспоминание о поступке Евгена, бывшего, как мне казалось, моим верным другом и сподвижником во тьме рудника, больно резануло в груди. Но, скрипнув зубами, я не стал говорить всей правды. Лишь молча покачал головой. Вот только и этого хватило женщине, чтобы схватиться за сердце и осесть прямо на холодную землю.

А следом на меня хлынул целый шквал вопросов. Люди хотели знать о судьбе мужей, отцов, сыновей, женихов, дочерей и просто знакомых, которых также, как и меня, увели в неизвестность после падения последнего защитника города. Ведь если вернулся я, то…

— Сразу скажу: выжили не все. — я не стал ходить вокруг да около. — Нам пришлось не легко. Но мы не забыли того, о чем нас учили отцы и матери. Мы сражались за свою свободу и обрели ее. Кровью. И силой. Дальний Крутолуг воспитал достойных детей!

Им нужно было услышать эти слова. И я их дал им.

— Толля не сдал никого! — выкрикнул стоявший неподалеку от платформы Балалай. Он вместе с караванщиками зачищал город и, будучи уже Освоившим, не получил ни единой раны. — Настоящий герой, достойный вечерних историй!

— Захар тоже ничего. — в свойственной ему манере поддержал товарища Казан. — Справлялся, в целом.

И вновь по щекам крутолужцев катились слезы. Но теперь это были слезы гордости за тех, кто не сломался и сумел найти в себе силы дать отпор нелюдям и с честью пройти испытание. Они станут достойным примером для следующего поколения детей. Которые вырастут свободными. Но с вечной памятью о черных днях любимого города.

— Можете не волноваться о родных и близких. — добавил я, понимая, что одной сладкой сказки мало. — Они в надежных руках.

— В чьих?

— Да, в чьих?

— С ними Леуштилат оу Трей Капауло. — во всеуслышанье объявил я. — Думаю, он уже тоже стал Осознавшим, а значит…

Я не договорил, потому что увидел, как изменились лица слушателей. Подростки ничего не поняли, но им быстро принялись объяснять те, кто еще застал прежние времена. По толпе поползли шепотки: «Изверг», «Порочный», «Оскверненный», «Демонское отродье» и другие не менее «лестные» прозвища, которыми еще в детстве наградили моего лучшего друга за его врожденное умение.

Такое вот отношение было одной из причин, почему я не хотел выступать с речью. Честно говоря, у меня даже промелькнула мысль, что я вообще заря спасал этих людей. И видимо что-то промелькнуло у меня во взгляде, потому что узнавший меня калека резко сменил тему, выкрикнув:

— А с этими что делать?

Он указал чуть в сторону, где окруженные полосой отчуждения сидели несколько человек, с которых не только не сняли подавители, но и дополнительно связали конечности, лишив свободы перемещения. У некоторых виднелись на коже свежие синяки и ссадины, оставленные явно в течение последнего часа.

А судя потому, что среди них я увидел Зженю — личную служанку Инделлан — я быстро догадался о причинах подобной сегрегации. И не ошибся.

— Предатели! — пискнул особенно впечатленный историей о героях мальчуган, и этот возглас запустил целую лавину оскорблений.

— Подхалимы!

— Нелюдские подпевалы!

— Диссиденты!

— Крысы!

— Проклятые лицемеры!

Народ распалялся все больше, выплескивая годами копившуюся ненависть на вполне подходящий на мой взгляд объект. Следом за оскорблениями полетели уже плевки, а затем грязь и даже камни. И один такой угодил в пробившуюся сквозь толпу Лану, которая собственным телом закрыла сжавшуюся в комок Зженю.

— Стойте, люди! — крикнула девушка, сморщившись от боли. — Они ни в чем не виноваты! Они выживали, как могли. Так же, как я! Так же как мы с вами!

— Он избил меня! — выпалил пожилой мужчина, указывая на связанного молодого парня, по какой-то причине не отправленного на рудник.

— Только по приказу Аглорна! — парировала Лана. — И иначе избили бы его.

— Она донесла Гогорду, когда мы пытались выходить Сеню! — чуть не рыдала женщина, кивая на другую пленницу. — Мой Сенечка! Я бы его выходила!

— Простите, тетя Лида, но Сеню переехала телега. — не сдавалась Лана. — Его нельзя было спасти. А наказали бы всех!

— Эта тварь издевалась надо мной! — чуть ли не билась в истерике молодая девушка со свернутым на бок носом, пытаясь дотянуться до Зжени. — Отрезала волосы, отбирала еду, обливала помоями! Пустите меня, я сама выдавлю ее бесстыжие глаза!

Но и здесь защитница нашла, что ответить:

— Зжене вообще приходилось хуже всех! Все мы знаем, как обходилась со своими служанками госп… — она запнулась, но быстро продолжила. — Инделлан. Просто Инделлан! Вы помните, что стало с Катией? А с Лерой? На месте Зжени любая делала бы все, чтобы выжить!

Удивительно, однако слова Ланы нашли отклик в сердцах некоторых жителей. Завязались перепалки, люди начали хватать друг друга за грудки. Градус напряжения рос, как давление в сломанном самогонном аппарате, рискуя выплеснуться если не взрывом, то знатным бурлением, а то и вовсе массовой дракой.

И что — мне их всех что ли успокаивать? Оказалось, что у статуса народного спасителя, минусов даже больше, чем я думал.

— А что это ты их защищаешь, а⁈ — перекричав всех, привлекла к себе внимание другая девушка.

Года на три старше Ланы. Высокая, стройная, миловидная, с отнюдь не маленькой грудью — она могла бы даже считаться обворожительной, если бы не уродливый шрам от ожога, проходивший через всю правую половину лица. Будто с раскаленной кочергой обнималась.

Или же…

Приглядевшись, я обратил внимание, что у многих девушек имелись подобного рода увечья: рубцы, порезы, плохо сросшиеся переломы. И я понял, что это не последствия издевательств. Наоборот — она нанесли себе их сами. Чтобы не выглядеть слишком красивыми и не привлекать внимание нелюдей, которые могли отправить их рабынями в Нионанд или другой город.

Наверное, единственная возможная форма защиты. За которую их точно по головке не погладили…

Чертовы нелюди!

— Может ты и сама такая же? — напирала обожженная. — Ланочка-умница, Ланочка-красавица… Ланочка-подстилка для нелюдей! Со сколькими кувыркалась, а? А ну отвечай, мразь!

Лана сперва порозовела, затем покраснела, а потом и вовсе стала пунцовой, как вишневое варенье. Она не заплакала только потому, что впилась ногтями себе в ладони, вот только сил ответить у нее уже не осталось. Все что она могла — это повернуться ко мне и смотреть щенячьим взглядом, преисполненном мольбы о помощи.

На самом деле, наблюдая за развитием спора, я сперва вообще не собирался в него вмешиваться. Потом хотел просто убить предателей и тем самым со всем покончить. Затем подумал, что не мне решать, а под конец и вовсе начал принимать во внимание и без того уменьшившееся население Крутолуга. Хотя с чего бы мне о таком заботиться?

«Но мы ведь в ответе за тех, кого приручили, не так ли?» — со вздохом подумал я.

— На сегодня событий достаточно. — не повышая голоса, произнес я, однако мигом приковал к себе всеобщее внимание. — Обойдемся без скоропалительных решений. Устроим суд. Честный. Через два дня. А пока… — я перевел взгляд на Чагаша, обратив при этом внимание, что на него смотрят ничуть не лучше, чем на Зженю. Что и неудивительно. Вот только обвинять в чем-либо Осознавшего никто не смел. — Темница в особняке цела?

— Не уверен, что стоит ее использовать. — буркнул Наставник.

— Может ты и прав. — чуть поразмыслив, согласился я. — Балалай, Казан, найдите в городе место для провинившихся. До суда назначаю вас ответственными. Вы — Освоившие, должны справиться. Если что — просите помощи у местных.

— Ну вот не было печали… — проворчал Казан, с недовольным видом оглядывая толпу. Я не просто так выделил голосом их ступень — народ притих.

— Сделаем, конечно, Леон, о чем речь! — подтвердил Балалай и, пихнув товарища локтем, увлек его в сторону пленных. Народ расступился перед ними, словно снежура перед ледоколом. — Так-так-так, а где тут у вас самая темная и дальняя пещера? А то еще погрызут наших подопечных злые Нетры. Или шмели какие-нибудь.

— Шмели не грызут, дубина! — одернул его Казан. — Они только кровь пьют. Так что к реке не подходи.

— Ой, будто я без тебя не знаю!

Я поймал на себе благодарный взгляд Ланы, но тот не имел для меня большого значения. Ведь поступил так я вовсе не ради нее, а исходя из собственных умозаключений и взглядов. Затем я хотел уже отправиться в особняк заняться делами, но меня вновь отвлекли. На этот раз Уман.

Повернувшись на предупреждающее покашливание, я проследил за его взглядом и увидел возле дверей храма еще одного строго знакомого. Жреца Сатвелеона. За прошедшие годы тот изменился не сильно. Постарел — да, но в старика не превратился, и даже не избавился от округлости в области талии, а его расшитая золотом ряса не обрела ни пятнышка, и все так же сияла ослепительной белизной.

Встретившись со мной взглядом, священник не выказал ни страха, ни раздражения, ни даже банального удивления. Впрочем, радости на его лице я тоже не разглядел. Будто все происходящее его и вовсе не касалось. Хотя меня он узнал. Без всяких сомнений.

Я заметил, как Уман, глядя на меня, многозначительно покачал головой, но я и без него не собирался затевать сейчас свару. Вместо этого я посмотрел на жреца с видом: «У меня к тебе еще будут вопросы, на которые придется ответить», а сам вновь обернулся к людям и провозгласил:

— Я знаю, что как прежде уже никогда не будет. Но нелюдей больше нет, и они сюда не вернутся. Это я вам обещаю! Не стану просить многого, а потому постарайтесь просто жить. Для себя и для своих детей. Больше их у вас никто не заберет! К тому же с сегодняшнего дня двери храма снова открыты для всех желающих, а завтра устроим праздник в честь освобождения. На этом все!

Мою короткую и неуклюжую речь встретили чуть ли не громовыми овациями, разорвавшими тишину наступившей уже к этому времени ночи. Однако они быстро оборвались, когда священник сложил руки лодочкой и поднял их к небу, ведь люди практически синхронно повторили его жест.

Я уже знал, что таким образом обозначалось подношение богу. Вернее, его имитация, ведь жертвовали высшим силам обычно Межмировою Энергию, а среди крутолужцев не осталось никого, кто мог бы ею манипулировать. Впрочем, и до вторжения таких было немного.

— А ты говорил, что не силен в ораторстве. — с улыбкой бросил мне Уман по дороге к особняку. Своих людей он оставил в городе, и теперь откровенно радовался удачно проведенной операции, резко контрастируя с оправдывавшим свое прозвище Угрюмым Чагашом. — Так и знал, что ты просто не хотел внимания к своей персоне.

— Зато ты мне его дал с лихвой. — буркнул я.

— Родина должна знать своих героев! К тому же тебе теперь здесь управлять.

— Ну уж дудки. — мгновенно открестился я. — Меня ждет Свет Зарницы!

— Завтра отправляешься?

— Нет. Не завтра. — нехотя признался я, помолчав.

Сердце требовало мчать, лететь в столицу не просто завтра, а уже сейчас, но я прекрасно осознавал, что с текущим уровнем силы до нее просто не доберусь. К тому же мне требовалось вдумчиво изучить границы новых возможностей, полученных с достижением ступени Осознания, заняться улучшением зомби, попробовать создать гуля, разобраться с томящимися в Теневом хранилище душами нелюдей… да и еще много чего на самом деле! Включая банально получение информации и начало движения в сторону становления Развившим. Ведь останавливаться на достигнутом я не собирался!

— А это что за парад? — поинтересовался Уман, когда у входа в особняк нас встретила шеренга зомби с валяющимися перед ними трупами загнанных и добитых нелюдей. — Захаурун, ну и мерзость. Не думаю, что я когда-нибудь к ним привыкну.

— Последствия зачистки. — объяснил я, подходя поближе. — Чагаш, кто из них хоть что-то из себя представлял при жизни?

— Так ты все это время еще и нелюдей добивал что ли? — удивился мэлэх. — Да-а-а… Все-таки страшная у тебя сила!

— Вспомни об этом, когда в следующий раз решишь со мной спорить.

— Этот, этот, этот и вон тот. — отвечая на мой вопрос, наставник поочередно ткнул пальцем в мертвецов. — Еще немного тот. Остальные — мусор.

— Опа, а здесь еще живой что ли? — заметил Уман, нависнув над бесчувственным клиотом с ухом на затылке. Недобитка держали сразу два зомби. — Недоработка!

— Так надо. — хмыкнул я, пакуя наиболее ценные тела в Теневое хранилище и чувствуя, как приближаюсь к пределу его объема.

Черт, еще и этим заняться нужно! Где же я столько времени в сутках возьму? Даже жаль стало, что Алаум закрыл гноллью Трещину — в ней бы тренироваться самое то!

— Господа, а не выпить ли нам за победу? — радостно предложил Уман. Он потянулся уже, чтобы меня приобнять, но наткнулся на мой взгляд и передумал. Затем глянул на Чагаша и даже руку поднимать не стал. — М-мда… Кхм. Ну так что? Отец упоминал, что в погребе барона Александэла хранится весьма недурное вино. По местным меркам, естественно.

— Все выжрали нелюди. — процедил наставник. — Еще в первый год. Магбар, ну и срач! — воскликнул он, зайдя в здание. — И ведь даже отмывать некому. Народ еще в городе.

— Думаю, мне удастся подрядить на это зомби. — проговорил я, разглядывая забрызганные кровью стены ме́ста, которое считал домой своей семьи.

— Ты и такое можешь? — усмехнулся Уман. — Похоже твое умение даже сильнее, чем я предполагал.

— И какое у него умение? — заинтересовался Чагаш.

— Потом обсудите. — перебил я их. — А сейчас, ведите меня к Древу!

Мои спутники переглянулись, и мэлэх кивнул Наставнику, мол «Да, он знает. Нет смысла разыгрывать спектакль».

— Молодой лорд рассказал. — догадался Чагаш. — Что ж, пойдем. Но без караванщика.

— С ним. — стальным тоном, не терпящим возражения, отрезал я, предвосхитив возмущение Умана. — Я ему доверяю.

Мэлэх с благодарностью качнул головой, а Чагаш скривился, но счел пререкание бессмысленным и, махнув нам рукой следовать за ним, отправился вглубь особняка.

Надо же, даже аргумент в виде Элельведа использовать не пришлось. Черт, его же еще подлатать как-то нужно! Когда я всем этим заниматься буду? Но сперва глянем на источник Купола. Любопытно все-таки. Леуш говорил — штучка занятная. Ну и просил кое-что с ней сделать.

Ну-ка посмотрим!