Ненавистный жанр

Глава 24

=*=

Знаете, иногда всё же стоит хотя бы мельком заглядывать в документацию к прибору перед тем, как нажимать на случайные кнопки. Я это к чему? Аватар эльдара продолжал выводить меня из себя до тех пор, пока до меня не дошло: бесит меня не сам комплекс, не его слова, а его гримасы, ухмылки и тот дурацкий темп речи, который он нарочито использовал. Словно актер, застрявший в роли. Вот и выходит, что психовал я на пустом месте — следовало бы сразу задуматься, где именно кроется раздражитель, и избавиться от этой занозы. Но мы все, как известно, крепки задним умом. Иной раз только им и крепки.

— Ты почему об этом эффекте сам не сказал? — со вздохом спросил я у комплекса.

— Я сказал, — ответил тот голосом всё того же эльдара, только теперь его лицо оставалось нейтральным, человеческим, без этих мерзких гримас. И, знаете, сразу отпало желание всадить в него магазин, а затем проконтролировать ножом. Хотя, если честно, и такой ответ мне не очень понравился. Я уже набрал в лёгкие побольше воздуха, готовясь высказать всё, что думаю про его «я сказал», но тут до меня дошло: чёрт возьми, ведь он прав. В самом деле, говорил. И не один раз.

Он действительно предупреждал. Просто я, как барашек, уставился на мимику, на эти дурацкие жесты и прочую невербалику, и смысл слов скатывался мимо сознания, словно вода по стеклу. Ну и да, когда я сам навесил на него обязанность рулить аватаром, задачу сформулировал вполне чётко. Он её исполнял — неукоснительно, без отступлений. В общем, стыдно. Хоть в угол становись и думай над своим поведением. А ведь взрослый же человек… пускай и биологически омоложенный.

Но всё это мелочи. Можно сказать — бытовая рутина, рабочие недоразумения. Настоящая проблема началась совсем в другом: в спасении людей. Вот там уж точно не до придирок к мимике, ведь Земля пострадала вся, и вся она сейчас завалена телами. И, если в одном полушарии сейчас зима, то в другом — лето. И тут так сразу не скажешь, где хуже.

Но, кроме минусов, были и плюсы. Причём под плюсами я не имел в виду кладбищенские кресты. О нет.

К моему удивлению, и, скажу честно, облегчению, на Земле выжили не только дети. Да, их оказалось больше, чем взрослых, но пропорция не была такой удручающей, как я сначала подумал. Первое впечатление — будто в живых остались одни подростки, но чем дальше мы продвигались, тем яснее становилось: взрослые всё же есть. Их меньше, многие сломлены, пострадали физически, но они живы. И вот эта мысль грела особенно сильно. Всё-таки спасённые — это не десяток жалких выживальщиков, прячущихся по углам и доедающих лежалую тушенку.

Так что да, есть люди, которых хватит, чтобы укомплектовать целый город и, чем черт не шутит, построить общество заново, пусть даже на руинах. Я впервые за долгое время ощутил нечто похожее на осторожную надежду: может, не всё так безнадёжно, как казалось, и у этой планеты всё ещё есть шанс.

— А скажи-ка, друг мой, — я прищурился, всматриваясь в эльдарскую мордаху, — тот твой вопрос про то, брошу ли я ребёнка… это ведь не простое любопытство, а? Я ж тебя знаю. Ты, прямо скажем, нелюбопытен.

— Ваше утверждение ложно, — отозвался комплекс с той самой машинной неторопливостью, от которой иногда хотелось «пнуть его по системному блоку». Ведь может отвечать быстро, но, почему-то, поступает так не всегда. — То, что вы называете любопытством, характерно и для меня. Но в куда меньшей степени, чем для людей.

— Что же, врать не буду, — кивнул я, почесав подбородок. — Не знал я об этом. Хотя, признаться, не удивлён. Но ладно, оставим философию. Вернёмся к нашим баранам.

— Вернёмся, — легко согласился он. И, видимо, устав корчить из себя статую, подошёл к старому креслу — облезлому, с вырванной пружиной, которая угрожающе торчала сбоку, — и уселся в него так, будто это был трон. Нога на ногу, руки на подлокотники, уши торчком. Эта его театральность заставила меня проверить текущие настройки, но нет, просто показалось.

— Я хочу, подобрать учителей, чтобы они хоть чем-то заняли контингент. Я хочу, чтобы ты обеспечил этих людей всем необходимым, — начал я ставить задачу комплексу. — Воспользуемся тем фактом, что школа и раньше здесь служила своеобразной камерой хранения для детишек. Чтобы они по улицам неприкаянные не ходили. А сейчас мне важно, чтобы они не находили себе смертельных приключений в развалинах.

— Нет, — отрезал комплекс. Ни эмоций, ни сомнений. Просто жёсткое «нет», как приговор. — Я не буду помогать в этом.

— Э? — я моргнул. — В смысле?!

Вот тут меня реально заклинило. Этот железный чёрт, конечно, иногда вставлял свои ремарки, уточнял какие-то аспекты, но чтобы в лоб — «не буду»? Такого раньше не бывало. Он же с холодным равнодушием смотрел на убийства, помогал резать монстров и стрелять в людей, и сам, будь моя воля, кого угодно на фарш испустил. Главное — приказ дай. А тут — мирное занятие, и вдруг упёрся.

— Не мог бы ты, — я вдохнул поглубже, стараясь говорить без мата, — объяснить свою позицию?

— У меня нет позиции, — спокойно заметил комплекс, будто речь шла о температуре воздуха в Арктике. — Однако либо мы обучаем этих детей по нормативам моих создателей, либо вы будете заниматься этим исключительно сами.

— Ага… вот оно как, — пробормотал я, чувствуя, как пазлы начинают складываться. — Но, насколько я помню, ты как-то говорил, что являешься индивидуальным у… А-а-а! Дошло.

Я откинулся на спинку, уставился в потолок и протянул:

— Чёрт.

Признаться честно, я знал о создателях комплекса довольно мало. Обрывки информации, куски намёков, и ещё то, что сам выцарапал из контекста. Но даже этого хватало, чтобы понять: их представления о морали… мягко говоря, слегка отличаются от местных норм. Они могут… впрочем, не важно. Однако я, похоже, ткнул сейчас пальцем в такую же мину.

У них обучение — это не развлечение и не услуга. Это не место передержки. Для них «обучение» — это процесс, который обязан соответствовать постулатам, заложенным в систему. Эффективность, целесообразность, проверенные алгоритмы. А преднамеренная пустая трата времени — это, извините, нарушение.

И самое неприятное, что комплекс даже не пытается смягчить формулировки. Его вообще не волнует, что это люди из другой реальности. Чужие для меня, чужие для него, вообще чужие для его создателей. По логике машины — правила универсальны. Неважно, кто объект: человек, эльф или трёхглазый термослизень с Венеры. Учишь? Значит, делай это правильно. Не знаешь как правильно — прочти справочную литературу. Но…

— Боже мой! — выдохнул я и театрально воздел руки к потолку. — У нас уже языковой барьер образовался, а ведь мы ещё даже всю Землю не просканировали. И теперь, к слову, не очень понятно, какой язык назначить общим. Английский? Ха! Носителей мало, к тому же у окружающих к ним накопилась целая куча претензий. Да и сам язык устарел — что говорить, если письменность у них постоянно не совпадает с произношением и на эту тему даже Шекспир шутки отпускал. Китайский? Ну, там вообще ад: диалектов тьма, плюс их письменность — отдельный зверь, муторный и сложный для обучения.

Я махнул рукой, отрезая дальнейшие рассуждения.

— В общем, чисто временная схема. А потом сами пусть определяются.

— Не определятся, — с хладнокровием, свойственным только машине, возразил комплекс устами аватара. — А язык не проблема. Если хотите, то, для вашего удобства, международным языком станет русский.

— Это, конечно, удобно для меня, — фыркнул, — но русский, как ни крути, язык тяжёлый. Склонения, спряжения, ударения живут своей жизнью. Не думаю, что многие согласятся.

— Вы переоцениваете сложность языка и недооцениваете «административный ресурс», — возразил комплекс. — Впрочем, это лишь один из вариантов. Можно использовать Loglan или Latino Univoce.

— Эм… Что использовать? — переспросил я.

— Первое — синтетический язык, построенный на принципе однозначности выражений, — терпеливо пояснил комплекс. — Второе — унифицированная латынь с нормализованной вокальной компонентой.

— То есть это ваши, родные? Языки твоих создателей?

— Верно, — кивнул аватар. — На первом языке говорит триста пятнадцать миллионов разумных. На втором — два триллиона четыреста тридцать миллиардов.

Я какое-то время сидел молча, пытаясь уложить в голове эти числа. Сначала мне показалось, что ослышался. Но нет, цифры были именно такими.

— А-а-а… дошло, — протянул я. — У вас же межзвёздное государство.

— Вы неправы по обоим пунктам, — тут же поправил комплекс. — Во-первых, это не государство. Во-вторых, оно размещено в звёздных системах не одной вселенной.

Я даже поперхнулся воздухом.

— И, тем не менее, группа «дикарей» из лаборатории ухитрилась играть с вами в кошки-мышки и даже тебя спереть? — я скептически приподнял бровь.

Аватар открыл рот, будто хотел что-то возразить, но тут же закрыл его и отвёл взгляд.

— Да ладно, — улыбнулся я так, словно только что лично припечатал носом к полу всю их мультивселенную коммуну. — С кем не бывает.

— Вы неправы по обоим пунктам, — отрезал он после паузы.

Я сузил глаза.

— Во-первых, — начал он, — было принято решение сделать вид, что ваших знакомых собираются наказать особо жестоким образом «если» поймают.

Аватар улыбнулся, и улыбка эта не понравилась мне ни капли.

— Во-вторых, — продолжил комплекс, — при необходимости я могу самоуничтожиться. При острой необходимости последствия самоуничтожения будут представлены в трёхмерном пространстве как взрыв мощностью в полторы мегатонны.

— Ты всё-таки научился шутить? — я приподнял уголок рта, но аватар оставался бесстрастным, словно статуя. — Странно, впрочем, говорить, что вы «делали вид». Михалыча ведь реально испарило. Как мне рассказывали, его «душу» потом в клона пересаживали. И он не один такой был.

— Потеря тела, — сухо заметил комплекс, — для того, кто располагает технологией настоящего клонирования, а также технологией сохранения разума, не является серьёзным событием. В том случае применялась сила, соразмерная вашим возможностям… точнее, возможностям ваших знакомых.

Мы замолчали. Я уставился в пустоту, обдумывая услышанное, а в голове роились неприятные мысли.

— И всё же, — произнёс я, наконец, — что мешает тебе в какой-нибудь момент послать меня по матери и сделать всё по-своему?

Аватар моргнул, словно удивился самому вопросу.

— Я не человек, — ответил он ровно. — Я мыслю иначе. И у меня нет ни желания, ни приказа посылать вас по матери и брать всё в свои руки.

— Однако ты сотрудничаешь и делаешь это если и не активно, то, как минимум, не пассивно. Почему?

— Цель моего создания это помощь в познании мира и обучении. Вы занимаетесь и тем и другим.

— А это здесь причём? Я ничему не учусь, а лишь живу потихонечку. А прошлые три года сам знаешь, чем занимался. Шпионил, фактически. Если не брать в расчет учебник по магии, я ничего нового не изучал.

— Сообществом была осознана простая истина — технические знания не защищают от глупости. При необходимости, базовый набор технических знаний я могу загрузить в вас за месяц, за пятьдесят лет вы без труда достигнете высшего уровня в любой выбранной области знания…

— Как говорил этот, как там его… Впрочем, не важно, — я процитировал: — Односторонне развитый специалист подобен флюсу?

— Грубо, но верно.

— Да и про пятьдесят лет ты загнул. Это же уже, считай, старик будет, — я вздохнул и с недоумением посмотрел на гримасу на лице аватара: — Что?

— Если даже ваши знакомые смогли откатить ваш возраст на несколько десятилетий, то почему вы так уверены, что подобных технологий нет у сообщества и корпуса инженеров?

— Эм… Да… Резонно, — я нервно хохотнул. — Так, получается, ты у нас и в самом деле засланный казачок?

— Вы не совсем правильно понимаете мою роль. Если упрощать, то неизвестные разбили окно в школе, забрались в класс и взяли себе букварь. А потом, убежав к себе, достаточно успешно начали учиться читать.

— Тогда уж украл, а не взял.

— Вы неправы по обоим пунктам. Во-первых, эта условная школа, которую я привёл в пример, она, и окно, и учебники в ней, всё это было специально размещено так, чтобы «дикие» просвещались правильными вещами. Во-вторых, эту условную школу ограбили не вы. Вы получили учебник честным путём.

— Понятно… Хотя, кому я вру? Нифига не понятно, — помассировал виски. — Так, говоришь, мы для тебя дикие, да?