Нить судьбы - нить войны.

Глава 22

Сегодня 20 сентября две недели я помогаю в тире. мы вывозим оружие. Редкое и уникальное уже вывезли, сейчас отправляем остальное, должно остаться, только самое ходовое. За одно тренируюсь стрелять с левой. Родион ворчит: “ вот, оно тебе нужно, через месяц гипс снимут.”

На фронте, чуть лучше чем, было у нас. Под Ленинградом немцы встали в оборону, они так и не смогли прорвать рубеж Ораниенбаум- Красногвардейск и наши смогли отбить Тосно. Там даже дивизию окружили и размолотили. На севере финны остались почти без топлива, наши воспользовались этим и вышли и закрепились на рубеже: Ильинский- Пряжа- Петрозаводск. Киев потерян, но войска и большая часть жителей успели выйти из намечающегося котла. Ельнинская операция Жукову удалась великолепно, немцы потеряли половину своих танков на этом направление. В на смоленском направление наши части закрепились на рубеже Вязьмы. Сказывается нехватка топлива у вермахта. На северном фронте линия фронта замерла с августа. На юге вроде как и у нас, только медленнее, похоже Либава и Псков сказываются.

Придя утром на службу застаю незнакомого лейтенанта милиционера.

— Ядвиг, по твою душу. У нас практически вс закончено, вот товарищи из МУРа подъехали. Тебя к ним на усиление кидают, до полного выздоровления. — говорит Родион.

— Ага им криминала не хватает, реши им профессионального боевика подсунуть. — сомневаюсь я.

— Нам скорее консультант по проведению боевых операций нужен. Банда появилась. Работают тихо, проламывают стену и выносят всё. Самое странное никто шума не слышит. — говорит милиционер.

— Ладно для люгера патроны дай и поеду. Сам у меня наган изъял и так и не вернул. — говорю я.

— И правильно изъял, у тебя ствол изношен был. Как на фронт собирёшься новый выдам, а пока приказали не давать. На держи больше двух пачек не дам. — кладёт он на стол патроны.

Достаю пистолет и протягиваю Родиону. Он быстро снаряжает оба магазина и я прячу пистолет и обойму в карман шинели.

Мы с милиционером выходим на улицу и пешком идём на Петровку. По дороге он рассказывает про действия банды. Грабят они магазины, общее у всех, глухая стена склада выходит в тихие переулки, а сам магазины на оживлённых улицах.

— Пойдём, одно место преступления сейчас и будем проходить. — говорит Коля, так его зовут.

Заходим в подворотню, стена магазина красуется заплаткой свежей кладки. Выломанный кусок стены лежит рядом.

— Ломали негашёной известью. — говорю я.

— Это мы поняли. Как они его выдернули, вот вопрос? — говорит Коля.

— Тросом и обратным захватом, ну типа гарпуна, только зацеп складной. Ну и машина у них есть. — говорю я.

— Про гарпуны мы не подумали, искали сообщников в магазине. Машину видели во всех случаях армейский “Захар”. Да и крутились рядом с ним люди в форме. — говорит милиционер.

— Надо к сапёрам съездить, у них и буры должны быть и профессиональная смесь для тихого разрушения. Не думаю, что тут частей много. Ещё военное училище, профильное. — толкаю я идею.

Мы ещё раз осматриваем двор, я подхожу к столбу, на нём довольно свежие следы от “когтей”.

— Сверлили они электросверлилкой. Смотри монтёр на столб лазил, а следов ремонта линии нет. — показываю я.

— Притом похоже станком. Вот, что называется свежий взгляд. — льстит мне Коля.

— Переигрываешь. — ухмыляюсь я.

— Да не сильно. Про гарпун, мы реально не сообразили. Машина одна и та же, крытый ЗАС, стоял тут два часа. Про провода не обратили внимания. Патрульным дана команда отслеживать, подобные стоящие машины, но людей не хватает. — говорит лейтенант.

Мы пришли на петровку, мне выписали пропуск и мы прошли в оперчасть. Заходим в кабинет начальника.

— Вот, представитель НКВД, на усиление. Вы не смотрите, что молодая и пока с одной рукой. Она уже два раза к немцам в тыл ходила. — говорит Коля.

— Ну значит боевой опыт есть. — говорит мужчина лет 40 в гражданском пиджаке.

В кабинет влетает милиционер:

— Погром в прод магазине, на соседней улице. — кричит он.

Все выбегают на улицу, и буквально за углом слышим крики. Забегаем во внутренний двор и видим парня стоящего на полуторке и кричащего.

— Немцы прорвались у Вязьмы, наши войска бегут. Бери, что хочешь. — орёт он.

Милиция пытается воздействовать выстрелами в воздух, помогает мало, толпа очень возбуждена. В 1991 я такое уже видел, вывозили мы архив из Баку, командир местной части попросил прикрыть эвакуацию семей. У меня два БРДМа и две группы из диверсантов с нашей базы. Дорогу нам перегородили подобные личности и требовали семьи им оставить. Ну и стрельнул я самому горлопану и приказал стволы КПВТ на толпу навести и минуту дал на разбег. Так подстреленный впереди всех бежал. Вытаскиваю пистолет и стреляю в ногу горлопана. Перевожу пистолет на мужичка с железкой в руках и стреляю в ногу. Другой полез во внутренний карман, стреляю. На улице наступила тишина, только крики подранков слышны. Милиция сгоняет толпу в кучу и начинают фильтрацию.

— Грузи этих в машину. — показываю я на подранков.

— Их в больницу надо. — говорит какая то тётка.

— Зачем? В больнице раненых и пострадавших от бомбёжек лечат. А этих к стенки и всё, чего лекарства зря переводить? — пожимаю я плечами убирая пистолет.

— Вы чего затеяли, волки позорные? — заорал парень в пальто и модной кепке.

— Этого тоже в машину. — говорю я.

Парня связывают и закидывают в полуторку.

— И что мы им предъявим? — спрашивает Коля.

— Ну для начала. Крикуну- разжигание паники. Остальным грабёж. Сейчас расколим. Есть пустой подвал с двумя выходами. Стол лампа и пара толковых милиционеров. Да ещё человек с серьёзным лицом, он военного судью играть будет. — говорю улыбаясь.

— Ну подвал из под архива думаю подойдёт. — кивает он.

— Коль ещё крови или красных чернил, нужно лужу крови и брызги на стене сделать. — уточняю я.

Он кивает и взяв меня под здоровую руку ведёт в здание МУРа.

Там мы спускаемся в подвал. Коля отдаёт приказы. В пустой подвал притащили стол, два стула. Поставили настольную лампу на стол и две направив на стену. Погасили практически весь верхний свет. Подал стал выглядеть жутко. Девушка в белом халате пролила, что то у стены и брызнула на кирпич кладки.

— Ну вот, от крови не отличить. Прям жутко, не знала б, что наш архив в расстрельные подвалы поверила. А можно посмотреть? — улыбается она.

— Сыграешь доктора, что смерть фиксирует. — киваю я.

Входит серьёзный мужчина, такой ухоженный в свои примерно шестьдесят.

— Самуил Маркович, вы у нас судья военного трибунала. — чуть не смеётся девушка.

— Во как поднялся от коменданта здания. — улыбается мужчина.

— Так товарищи серьёзней. Самуил Маркович, садитесь за стол и лицо делаете безразлично-усталым. Так какие там статьи с прямой дорогой к стенке? — начинаю я готовить наше представление.

— Тут наверное 59-2 ну и 58-2.- говорит задумчиво молодой сержант.

— Пойдёт. Главное говорить монотонно и безразлично. Так вы ребята, только не ржать, заводите сажаете, после вопроса Самуила Марковича:”Что можете сказать, в своё оправдание или может сообщить следствию?” если молчит тащите к стене. Вы ж наш уважаемый судья, говорите её после моего монолога. Ну готовы? — смотрю я на помощников.

— Секретаря забыли. — говорит девушка в халате и выскакивает.

Внесли ещё один стол с лампой и стулом. Вошёл парень и сел за стол.

— Ну, начинаем? — спрашиваю я.

Все кивают. Втаскивают горлопана.

— Эй вы чего? — лепечет он.

— Разжигал панику, призывал к грабежам. — монотонно говорю я.

— Ну тут всё ясно, 58-2 и 59-2, расстрел. Что можете сказать, в своё оправдание или может сообщить следствию?”- говорит Самуил Маркович.

— Ничего я вам не скажу. — говорит горлопан.

— Давай его к стенке, время лень терять, до обеда всех исполнить надо. Вы пока заполняйте бумаги, мы сами справимся. — говорю я доставая пистолет.

Милиционеры схватили горлопана и повели к стене. Глаза парня расширились как он увидел кровь.

— Нет, я не хочу. Мне обещали, что максимум три года. Я всё расскажу. — заорал он.

Его оттаскивают к оперативнику изображающего секретаря. Парень изливает ему всю душу. Горлопана уводят и передают его откровения другим операм. Я стреляю в стенку.

Втаскивают следующего. Этот продержался до момента прислонения ствола к затылку. Остальные кололись примерно одинаково.

Пока мы “допрашивали” и обедали, привезли организатора. Этот не запирался и сдал всё и всех. Короче вскрыли целую низовую ячейку немцев. К вечеру совместными силами все подозреваемые были в камерах. Бреду в свою общагу и думаю.

“Миры разные, а придурки одинаковые. Да и как мне тут устроится? То что я попал в систему, это плюс и минус. Плюс то что мудрить о работе и жизни. Минус в том, что могут послать к чёрту на рога.”

Добравшись до общежития, устраиваюсь в комнате. Девочки влетели в комнату, и загалдели.

— Ядвига, можно за твой шоколад достать тёплые носки и свитера. — говорит Света.

— Сколько надо?

— Десяти плиток хватит.

Достаю требуемое. Девушки убежали. Смотрю в окно. Связисты прокладывали кабель, ЗИС сдал к стене, из него вылез боец и подал тому что влез на столб. Тот подключил их к проводам. В кузове заработала установка и они быстро просверлили отверстие в стене. Заправили кабель. Сняли провода и свернулись. Спускаюсь к коменданту и звоню на Петровку, рассказываю то что видела.

Вот прибежали девушки, они принесли свитера, носки и перчатки. Быстро разделили. Ночью даже по воздушной тревоге не вставали.

Утром иду опять на Петровку. Тут попадаю в суету оперативной работы. Были тут и погони и слежка. Грабителей выламывших стены мы поймали 30 сентября. Взяли их с поличным, обнаружив точку где они засветились. Там старшина связист и его брат сапёр работали. Поймали и какого то крутого медвежатника. Раньше я такой оперативной работой не занимался.