Нить судьбы - нить войны.

Глава 31

Во второй половине января мы начали наступление. К 25 января, город очищен от вражеских войск, а я выловлена особым отделом армии. Бойцы смеялись: “Ядвиг, ты, как немецкий агент от особистов прячешься.” Поймали меня случайно, я ж не знала, что штаб батальона вперёд ушёл, а на их место штаб армии въехал. Прихожу новости узнать. И тут, капитан с новыми погонами.

— Потеряшка нашлась. Пошли сержант НКВД поговорим о делах твоих скорбных. — говорит он улыбаясь.

— Товарищ капитан, вроде про нее говорят, что хорошо воевала. Тут гадают как её к награде представить, а вы арестовываете. — выговаривает ему полковник.

— Да кто ж её арестовывает? Ей шестнадцать недавно исполнилось. Мы уж её погибшей в июле сорок второго считали. Только когда ориентировка пришла, проверить, что это за сержант Закшевская Я.П. 1923 года рождения, что немцев в стиле Ласки отстреливает, узнали, что жива, бестия. Пусть едет снайперов готовить. Ей ещё от наркома втык получать. Ну а награду, давайте по ведомству проведу. — улыбается капитан.

— Так вы, эту потеряшку всеми отделами искали. Лейтенант, выделите капитану двух бойцов для контроля его подопечной. А тебе девочка, большое спасибо, хорошо воевала. — кивает полковник.

Два автоматчика встали по бокам от меня, с трудом сдерживая улыбки.

— Пошли, мне ещё тебя отправлять. И готовься тебя визит в кремль ждёт, две награды получать. За боевые и что тебе за Воронеж дадут не знаю. — говорит особист.

— В кремль, то зачем? Также в кадрах вручить можно. — говорю я.

— Ну может уговоришь наркома. Только зол он на тебя, считай похоронил звёздочку НКВД, а она развлекается, немцев отстреливает. Не удивлюсь если на соловки в охрану лагерей загонит. — чуть не хохочет капитан.

Протоскал он меня по штабу не отпуская от себя, где то часа два. Потом вручил запечатанный конверт и погрузил на самолёт. Важные чины с подозрением смотрели на меня с конвертом и винтовкой в руках. Долетели мы до Москвы за пять часов. В аэропорту меня у трапа сажают в эмку, два лейтенанта НКВД, уже в погонах. Едем в управление. Там меня быстро разоружают и ведут в кабинет наркома. Сама обалдела от таких действий. Секретарь посмотрел на них и кивнул. Мы входим в кабинет и они вручают пакет, что передал особист. В кабинете сидят начальник школы из Вешняков, Зайцев, Фитин и ещё несколько человек.

— Вот товарищ Зайцев, полюбуйтесь, ваше протеже. Опять с передовой выловили. Нет все люди как люди, помогли товарищам из РККА отбить неприятеля и к своим обязанностям вернулись. Но наша звёздочке, добить врага надо. До полного освобождения Воронежа сражалась. Тут уж не знаешь, награждать или наказывать. И ведь сражается геройски. Вот начальник особого отдела армии на неё собрал. — показывает Лаврентий Павлович стопку листов.

Все смотрят на меня. Видок у меня конечно тот ещё. Ушанка с подпалинами, ватник с сержантскими треугольниками на одной стороне, другие потеряла, унты авиационные и ватные штаны. Беженец или дезертир по виду.

— Сражалась она хорошо, если б ещё считала б уничтоженные цели, мы б армейских позади давно оставили. А вид. Вы только посмотрите. И это девушка. Так пока выговор тебе устный. Товарищи отдайте её Вере Евгеньевне, она в курсе, что делать. А ты, звезда моя, пока в нормальный вид себя не приведёшь видеть тебя не хочу. Всё забирайте её. — кивает он моим сопровождающим.

Меня подхватывают под руки и выводят. Не дав забрать винтовку всовывают в руки наган с кобурой и везут опять куда то. На вопросы молчат и улыбаются.

Привезли они меня в сандуновские бани и сдали на руки женщине в халате. Меня ведут в здание. В предбаннике женщина командует вынуть всё нужное из одежды. С тоской смотрю на свою разваливающуюся одежду. Вынимаю документы, вальтер и награды. Последние тут же взяла женщина и положила на стол. Из за занавески вышла девушка и обмерив меня, взяла награды и ушла обратно.

Женщина берёт меня за руку и ведёт в баню. Там она меня парила, скоблила, мыла, снова парила. После не дав одеться отвела в кабинет где меня чуть чуть подстригли, обработали ногти. Потом снова пропарили и помыли. Когда вышли получаю новое бельё, чулки, форменную зимнию гимнастёрку и юбку. Потом сапоги. Награды были закреплены на форме. Шинель висела на вешалке как и ремень с портупеей и кобурой.

— Смотри, тут в чемодане, запасное бельё, ночнушки и халат, туфли и штаны. Летнюю форму уже сама получишь. — говорит она закрывая чемодан.

Я направляюсь к вешалке. Женщина показывает мне рукой отойти.

— Эй, охламоны, забирайте вашу принцессу. — кричит она в коридор.

Вошедшие лейтенанты застыли на пороге.

— Да красивая и смелая девушка. Один помог шинель надеть, второй чемодан в руки. — выводит она из ступора парней.

Первый хватает шинель и помогает мне одеться. Второй хватает чемодан. Как только шинель застёгнута и пистолет занял положенное ему место мне на голову водружают ушанку и взяв под руки ведут к машине.

Едем опять в управление.

— Не я знал что она классный боец, но такого иконостаса не ожидал. — говорит первый лейтенант.

— Эй, Закшевская, не спи, сейчас наркому предъявим, отвезём на квартиру, там и спи, как поешь. — трясёт меня второй.

— Парни, а может сразу на квартиру? Я только вчера ночью парней прикрывала, как немецкую переправу брали. — смотрю я умоляюще.

— Не, это тебя за твои потеряшки прощают, а нас в миг на Колыму или Соловки в лагерные опера. — ухмыляется первый.

В приёмной с меня снимают шинель, перевешивают ремень и расправляют форму. После вводят в кабинет. Там народа прибавилось. Прибыли Меркулов, парни напряглись.

— Ну вот, хоть на человека стала похожа. Так, пусть отдохнёт завтра к одиннадцати привезёте её сами знаете куда. Всё свободны. Закшевская, не вздумай потерятся. Свободны. — машет рукой нарком.

Меня отвезли на квартиру, там супружеская пара. Меня накормили и уложили спать. Утром лейтенанты с утра приехали за мной, отвезли меня в кремль. Там мне и ещё нескольким военнослужащим вручили награды. Я получаю вторую красную звёздочку и за боевые. На традиционном фуршете ко мне подходят два генерала.

— Помнишь, Николай Фёдорович, ты всё про “серого призрака” и “смерть из руин” интересовался, про которого пленные твердили. Вот она собственной персоной стоит. Сам бы не поверил, особист объяснил, кто это. — говорит один другому.

— А ведь и не скажешь. Девчонка совсем. Ну будем здоровы “серый призрак”.- говорит Ватутин стукая своим бокалом о мой.

После банкета меня везут в кадры. Там получаю назначение на Карельский фронт и предписание прибыть в город Лодейное Поле. За одно ставят старшей над командой из десяти девушек связисток. Смотрю на своё “воинство”, они все старше меня по возрасту. Ладно, дисциплину никто не отменял. Веду их в метро, добираемся до Ярославского вокзала, там с помощью коллег на транспорте грузимся в эшелон. Подсадили нас к медикам, мои подопечные убежали к девочкам медсёстрам. Я сижу с медицинским начальством. Эти взрослые женщины учат меня жизни. Мол девушка, должна о будущем думать, о доме и семье. Так двое суток и ехали.

В Лодейном Поле сдаю девушек их местному начальству и иду в управление. Там мне выписывают направление в школу повышения квалификации в Олонец. Город был освобождён ещё в 1941. Отправляют меня с попутной машиной. Школы как таковой ещё не было. Размещались мы в двух двухэтажных домах на берегу реки Олонка, напротив собора, что на островке. Пока суть да дело сижу изучаю газеты.

Наступление на Кавказ немцем не удалось. Завязли на Дону. Против них сыграли расстояния. Несмотря на все усилия, они не смогли наладить логистику. Двести эшелонов в сутки на весь фронт от Ледовитого океана до Чёрного моря это не серьёзно. В Сталинграде всё произошло как и в нашей истории. Только Паулюс сдался раньше, 26 января. В ходе нашего наступления под Сталинградом и Воронежем наши войска вышли на линию, Волгодонск- Каменск-Шахтинский — Старый Оскол, Орёл Освободили Курск. Правда между Орлом и Курском аж целая армия зажата. Оба города прифронтовые.

Под Москвой особых изменений нет. На север от Ленинграда, финнов подвинули сильно на линию Выборг- Кякисалми. Тут у нас на карельском фронте идёт позиционно — мобильная война. Стоим мы и Финны на позициях, только между ними местами по 20 километров болот и леса.

31 января прибыли первые курсанты девять человек. Смотрю на строй, самому молодому 19 самому старшему под 50. Познакомились, пошли в класс и там обсудили наиболее интересные случаи. Самый старший по возрасту рассказывал много интересного, он уже на третьей войне. Вышли на улицу на перерыв. Тимофей Иванович, так самого старого зовут подошёл ко мне.

— Тебе Павел Закшевский, кем приходится? Я его поручиком знавал. — говорит старый воин.

— Отец, если тот. — отвечаю я.

— Тот, у тебя некоторые ухватки от него. — говорит он поправляя ус.

— Дядька Тимофей, а что этот офицер сделал, что спрашиваешь? — влезает парень что прибыл вместе с пожилым.

— То офицер правильный был, его солдаты, что с ним тогда приехали очень его хвалили. Он как приехал нашему поручику морду набил. Говорит: “Почему у тебя, сволочь, бойцы не ученые? По виду винтовку первый раз видят”. Ну и погонял он нас тогда. Мы ворчать, а солдаты, что с ним посмеиваются и говорят нам: “Вы сейчас ворчите, а после первого боя, будете готовы их благородие водкой поить. Мы также ворчали, только когда у нас во взводе один легкораненый, а соседний наполовину лёг, поняли.” Так значит папка тебя учил, девонька? Ну и ты нас учи, верно он воинскую науку знал. Не раз и не два я его потом добрым словом вспоминал. — говорит он степенно.

Поговорили мы и с начальством. Просто так жечь патроны смысла не было. Рассказываю про “экзамены”. Бойцы и начальство выслушали и что то прикинули.

— А что если не экзамен, а группу инструкторов и прямо на позиции. Постреляли, хитрости бойцам показали. И охват шире и толку больше. — говорит начальник школы.