О Стуже и Перьях

ГЛАВА 6

МАДДИ

Он вылетает из комнаты, и я с рваным вздохом падаю обратно на кровать.

Сраный ворон Одина, этот фейри опасен. Как, Судеб ради, он заставил меня так невыносимо быстро забыть об осторожности?

Моя рука невольно скользит вниз, к болезненному жару, пульсирующему между ног. Всего одна долбаная фраза — и я уже в отчаянии.

Зарычав, я заставляю себя встать. Нет. Я не позволю ему так легко контролировать меня.

Он опасен. Он собирается использовать меня, чтобы попасть в Сокровищницу, добраться до мощнейшей магии и с её помощью вредить окружающим.

— Это не возбуждающе, Мадди, — говорю я себе вслух и с сильным нажимом. — Это безумие.

Я мечусь по комнате, сначала собирая вещи, потом надевая сапоги, и пытаюсь игнорировать проносящийся в голове шквал образов Каина, раздетого и великолепного. Вместо этого направляю на него свой гнев.

И все же он прав. Мы как-то связаны, и если раньше я в этом сомневалась, мой рывок по песчаной площадке к гребаному Снежному Великану это подтвердил. И ему тоже.

«Ты поможешь мне попасть в Сокровищницу. Любой ценой».

Так он и сказал. Но если бы он солгал тогда, будучи привязанным к столбу, я бы уже ему помогала. Видимо, «любой ценой» не включает в себя ложь. Получается, я имею дело с невероятно горячим, неуравновешенным и отвратительно честным злодеем?

Качая головой, проверяю шнуровку на сапогах.

Он не знает, что драгоценный «секрет», который ему задолжала моя семья, храню именно я. И он не знает о моей магии памяти? Он не может о ней знать. За те годы, что родители прятали меня ото всех, я усвоила: посторонним знать об этом опасно.

Покинув Крыло Змеи и через Великий Чертог Одина направляюсь к спальням новобранцев, чтобы помыться и переодеться. Я так погружена в свои мысли, что едва вижу, куда иду.

Часть меня хочет найти информацию о каждом фейри здесь: кто они, кто их семьи, и случалось ли им пересекаться с Двором Льда, и следовательно, есть ли что-то о них в галерее.

Но долгие годы предупреждений от родителей и сестры останавливают меня.

Мне безопаснее не знать.

Я слишком импульсивная и беспечная. Так они говорили, и честно говоря, они правы. Если бы я поискала что-то о семье Оргида и выяснила нечто, что смогла бы использовать против него, как долго бы смогла хранить это в секрете? Смогла ли бы дождаться подходящего момента, чтобы вывалить все это на него? Смогла бы его шантажировать?

От этой мысли я чуть не смеюсь вслух. В первый же раз, когда он дерьмово со мной обращался, я бы в гневе все высказала. И тогда он бы и правда стал меня преследовать. Не просто подшучивал или издевался надо мной. Он попытался бы устранить меня как угрозу.

Я должна сосредоточиться на тренировках, на том, чтобы стать Валькирией, а не подвергать себя еще большей опасности.

— Эй, Мадивия! — голос Эльдит возвращает меня в реальность. Она заколачивает гвозди в отремонтированные деревянные ступени перед Великим Чертогом, и я чуть было не прошла прямо мимо нее. Она видит мою заляпанную кровью одежду, и её взгляд становится жестче. — Блин, ты в порядке?

— Это не моя кровь, — быстро отвечаю я. — Рада, что с тобой все хорошо. Тебе пришлось драться с одним из чудовищ?

— Нет, но я их видела. Как, Судеб ради, они сюда пробрались? — я не собираюсь рассказывать, что Стражи Одина пришли к выводу, что предательство одного из них было единственным вариантом того, как Великаны попали внутрь, так что пожимаю плечами.

— Не знаю, но Валькирии хотя бы быстро с ними разделались.

— Не раньше, чем убили Ганса и Алису, — тихо говорит она. На её лице нет страха, но видна такая тревога, какой я раньше не видела.

— Я слышала.

Она хмурится.

— От кого? Где ты была?

— В палатах целителей.

— Тебя ранили?

Я качаю головой.

— Нет. Я в порядке. Но мне нужно привести себя в порядок.

— Конечно. Занятия на сегодня отменили. Только ремонт, и… — она коротко вздыхает, — поминальная служба по четырем погибшим новобранцам в храме вечером.

По коже пробегают мурашки. Четверо погибших за день.

— Хорошо. Увидимся там.

Я поднимаюсь по лестнице, избегая взглядов новобранцев, которых встречаю по пути. Как можно быстрее моюсь и переодеваюсь, радуясь, что не столкнулась с Нави в нашей комнате, а потом бегу вниз в мастерскую Сарры.

Она там, когда я прихожу, сидит в большом кресле, обняв руками колени. Увидев меня, она подпрыгивает, и вместо того чтобы броситься меня обнимать, как я этого ожидала, она смотрит на меня с яростью.

— Сарра, я рада что ты…

— Где во имя блядских Судеб тебя носило? — вопит она. — Я так волновалась! Я знала, что тебя нет среди погибших новобранцев, но не верила до конца тому, что они говорят, потому что ты не особо со всеми ладишь. Я всю ночь провела в тревоге, и умираю от голода, потому что не выходила отсюда на случай если ты придешь, и я поверить не могу, что ты просто заявляешься сюда как ни в чем не бывало! — слова вырываются из нее громким, беспорядочным потоком, и мое сердце сжимается от того, что она беспокоилась обо мне, хотя чувство вины и режет.

Я подхожу, обнимаю её и притягиваю ближе.

— Сарра, прости меня. Мне так жаль. Я должна была сразу прийти к тебе и сказать, что со мной все в порядке. Просто Каин был ранен, и мы были в палатах целителей, и потом кое-что случилось, и…

Она отталкивает меня.

— Каин! Ты была с Каином! — ярость и страх смешались в её взгляде. — Мадди, все говорят, это он впустил Великанов!

Я шумно выдыхаю.

— Это был не Каин.

Она качает головой, в глазах застыло сомнение.

— Он как-то заколдовал тебя, Мадди. Почему? Почему ты ему веришь? Ему нельзя доверять, и ты это знаешь.

— Мы с ним связаны, — говорю я, и только слова слетают с губ, я понимаю, что это правда, пусть я и не могу этого объяснить.

— Как связаны? Как ты можешь быть с ним связана? Ты не была с ним знакома раньше. Никогда раньше не встречалась с ним, — в отчаянии она сжимает мою руку. — Мадди, серьёзно, я волнуюсь за тебя, и хотя мне противно говорить это, но… ты врешь сама себе, — последние слова она почти что шепчет.

Если бы я еще раньше не решила все ей рассказать, я приняла бы это решение сейчас. Никто кроме Фрейдис так обо мне не волновался, и чувствую, как Сарре тяжело говорить мне, что я совершаю ошибку. Если бы она не переживала за меня, ей не было бы смысла проходить через это. Судьбы святые, она не стала бы проводить ночь без сна и пропускать ужин, если бы искренне не заботилась обо мне.

— Сарра, клянусь, это не подростковая влюбленность и не какие-то чары Валькирий, — мои щеки немного краснеют. В каком-то смысле это ложь, потому что нет сомнений в том, что с момента нашей встречи фейри Двора Огня вызвал во мне сотни разных развратных мыслей, но это не то, о чем я собираюсь рассказать.

— Тогда что это?

— Сначала поедим. Потом я все объясню.

Мы вместе идем на кухню рабов, и Сарра уговаривает работающую на кухне девушку разрешить нам наполнить тарелки хлебом и копченым окороком, с которыми мы возвращаемся в мастерскую.

Медленно, но верно, я рассказываю обо всем, вплоть до последнего разговора с Каином. Я ничего не скрываю, кроме разве что моей страстной реакции на обнаженное тело Каина. Но обо всем остальном я рассказываю, включая мою магию памяти и три статуи, которые изначально были в галерее, а теперь еще и оттаивающий волк. Говорить с кем-то о галерее кажется очень странным. Мне ни разу не приходилось описывать её или объяснять, какая она с тех пор, как я была маленькой и рассказывала родителям.

Сарра часто перебивает меня, но только чтобы прояснить что-то, или уточнить мелкие детали. Она не высказывает своего мнения на протяжении всего долгого рассказа, пока я не произнесла последние слова.

— Мадди, я не знаю, как сказать об этом, но боги были правы.

Я хмурюсь. Не этих слов я от нее ожидала. Честно говоря, я не знала, чего ждать.

— Боги? — спрашиваю я.

— Твоя сестра не должна была попасть сюда. Ты — да. Я пока совсем немного изучила Фезерблейд, валь-тивар и присущую им магию, но ты нарушаешь буквально каждое правило. В тебе нет ничего заурядного или обычного. Тебе предназначено было попасть сюда, чтобы твои силы могли развиваться и процветать.

Я смотрю на нее, и её слова вызывают дискомфорт, но вместе с тем имеют смысл. Я никогда не вписывалась. Никогда, ни секунды не была нормальной. Даже без обмороков и магии памяти, я всегда знала что отличаюсь.

Вспоминаю слова Каина. Особенная.

Я вздыхаю.

— Сарра, почему моя медведица исчезла? Я бы хотела, чтобы ты её увидела. Она была такой… нереальной.

— Как ты поняла, что она — твоя валь-тивар? — деликатно спрашивает Сарра.

— Я была уверена в этом так твердо, как это вообще возможно, — рассказываю я. Сейчас во мне нет и малейшей капли сомнений, что она — мое животное силы.

Сарра кивает.

— Хорошо, давай допустим, что она определенно твоя. Должно быть она — это какой-то новый вид валь-тивар, которым тебя наградил Фезерблейд, — она пожимает плечами. — Ты из нового поколения Валькирий, так почему нет?

Обдумывая её слова, я с отсутствующим видом набиваю рот хлебом и жую. У меня были такие же мысли. Может ли это быть правдой?

— Ты знаешь, что тебе придется обсудить это со Стражами Одина.

— Они мне не поверят, — говорю я. — У них нет причин мне верить, а я не могу никак доказать, что она была здесь.

— Но Каин поверил тебе?

— Ага, — вздыхаю я. — Но Каин — другой.

Во взгляде Сарры снова появляется предостережение, и я понимаю, что мой рассказ ничуть не убедил её в том, что ему можно доверять.

— Мадди, он опасен.

— Все говорят мне это, но я не вижу, в чем он опаснее, чем все остальные здесь. У него нет ни крыльев, ни магии. И, по крайней мере он, честен.

— Он прямо сказал тебе, что собирается кого-то убить, — она произносит слова медленно, будто я их не слышу, и на мгновение задумываюсь над тем, не так ли это.

— Тебе никогда не хотелось за что-то отомстить? — тихо спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Никто не обижал меня так сильно, чтобы я хотела мстить, и я за это благодарна, — отвечает она.

— Думаю, я могла бы дойти до того, чтобы желать мести, — говорю я.

— Я уверена, что все мы могли бы, но это не значит, что каждый это сделал бы. И это не значит, что это правильно. Не ищи ему оправданий.

Попытки объяснить ей нашу связь, наше притяжение — одержимость, как выразился Каин — вряд ли убедят её в глубине чувств. Этого не способен понять никто кроме него. «Между нами есть связь». Я сглатываю. Я не могу рассказать Сарре, что он это сказал.

— Сарра, что если я пообещаю быть осторожной и скажу, что верю тебе? Я понимаю все, что ты говоришь про фейри Двора Огня, но также знаю, что не смогу следовать за своей судьбой, не узнав, что связывает меня с ним и со статуей волка? — говоря, беру её за руку и пытаюсь вложить как можно больше искренности в свои слова. Потому что это правда. Я умалчиваю о яростном притяжении, которое чувствую к нему, глубокий страх того, на что могу быть способна под его влиянием, и безграничный азарт, который это вызывает. Но мои слова абсолютно правдивы. — Этого будет достаточно, чтобы ты не волновалась?

Сарра сжимает мою руку в ответ.

— Не совсем, — говорит она и грустно улыбается. — Но я знаю, что ты слишком упрямая, чтобы это имело значение, так что с тем же успехом могу тебя поддержать.

Я возвращаю ей улыбку.

— Спасибо тебе. И за то что выслушала — тоже.

Она смеется и берет последний кусок окорока.

— Как будто ты могла помешать мне тебя выслушать. Мадди, я правда уверена в том, что сказала. Тебя ждет удивительная судьба. Ты нравишься Фезерблейду, — она ухмыляется мне, а я состраиваю рожу.

— Но я здесь самая слабая!

— В воинском искусстве — возможно. Но и это ненадолго, если тебе на помощь будет приходить гребаная гигантская медведица.

Теперь уже я ухмыляюсь.

— Представляешь себе лица Оргида, Инги или даже Нави, если она появится во время занятий?

— Думаешь, они её увидят? Или просто невидимое животное надает им под зад?

— Не знаю, — я вздыхаю. — Я слишком многого не знаю.

— Поговори с Эриком. Или Харальдом?

— Кто-то из них впустил Снежных Великанов, — говорю я.

Она бросает на меня взгляд.

— Эрик и Харальд? Сомневаюсь.

— Но кто? Я не могу представить никого из них делающим это.

— Может, это не они. Может, под кроной есть другая сила, впустившая Великанов. Может, сам Фезерблейд сделал это по какой-то причине. А может еще что-то из сотни причин. Сигрун сможет с этим разобраться.

Её логичные слова успокаивают меня. Она права. Там, где замешаны боги и магия, существует множество возможностей помимо самых очевидных. И как мы и сказали, Сигрун сможет все выяснить.

— Ты права, — говорю я и меняю тему. — Кажется, я знаю, что изобразить в центре щита.

Сарра улыбается.

— Дай угадаю.

— Медведицу, — хором говорим мы.