О Стуже и Перьях

ГЛАВА 29

МАДДИ

Когда Сигрун влетает в огромное круглое окно, которое с помощью магии открывается при её приближении, и вносит меня обратно в Великий Чертог Одина, я испытываю облегчение от того, что он пуст. Если бы другие новобранцы узнали, что я побывала в личных покоях Сигрун, они подумали бы то же, что и я. Что меня хотят исключить из Фезерблейда.

Она ставит меня на пол около Трона Одина, и я ожидаю, что она сразу улетит, но она задерживается, проводит пальцами по подлокотникам огромного трона.

— Вы видели Одина? — спрашиваю я, когда любопытство побеждает.

Когда она поворачивается ко мне, её взгляд будто блуждает где-то далеко, а меня охватывает яростное желание получить доступ к этим воспоминаниям, узнать, что она видела и делала за всю жизнь.

— Я молюсь, чтобы однажды ты оказалась благословлена встречей с Богами, Мадди, — говорит она, коснувшись моего плеча, а затем отталкивается от пола и вылетает обратно сквозь открытое окно. Я таращусь ей вслед.

В каком-то смысле она заставляет меня чувствовать себя абсолютно незначительной, но в другом — непобедимой.

Права ли она? Есть ли во мне что-то? Древняя сила, сокрытые способности?

Всю жизнь меня сдерживал постоянный страх того, что я могу умереть в любой момент любого дня. Что, если это было специально, чтобы не дать мне выйти из замка, общаться с чужими из страха что правда о моих способностях выйдет наружу? Потому что сила правителей Двора Льда основывалась на том, что они торговали секретами и имели доступ к неограниченному источнику информации?

Голос прерывает мои мысли, и я резко разворачиваюсь. Я его узнаю. Это голос отца.

Они все еще здесь! И это значит, что у меня есть шанс поговорить с Фрейдис.

Я иду на звук, но его перебивает другой голос, и я замираю. Это Каин.

— Вы мне должны, — говорит он, его голос полон ярости.

— Я ничего тебе не должен, — отвечает отец. Звук шагов приближается, и я прыгаю за ближайшую колонну. Я слышу удар, стон, и отец появляется в поле зрения. — Нет никакой сделки.

— Информация в обмен на безопасность принцессы, — рычит Каин. — Таков был уговор.

— Не той принцессы, — отвечает отец. У меня в животе сворачивается узел, кожа холодеет.

Родители не собираются платить за мою безопасность.

Страх перед тем, что фейри Двора Огня может натворить, если поймет, что не получит от моих родителей, соперничает с грустью. Несмотря на то, что хоть именно меня избрали прибыть в Фезерблейд, несмотря на то, что я выживала до сих пор, несмотря на то, что они видели, что во мне есть магия, они все равно не считают, что моя жизнь не стоит того, чтобы заплатить за нее Каину с помощью секрета.

Ужасное осознание настигает меня.

Если я умру, они могут не беспокоиться о том, что мою тайну узнают. Они уже потеряли доступ к информации из галереи, ко всем секретам. Все их ресурсы для сделок пропали, когда меня забрали в Фезерблейд.

— Мы заключили договор, Король Верглас, — говорит Каин.

— Ничего подобного. Тот договор не имеет силы.

Во вспышке света рядом с Каином появляется волк. В его глазах летают искры. Я могу видеть их даже отсюда, выглядывая из-за колонны. Когда волк подходит ближе, с его клыков капает слюна. Я вижу отца со спины, но его руки трясутся, тело напряжено, и он изо всех сил старается не попятиться. Он не видит волка, но он в ужасе.

— Оставь меня в покое. Нет никакого договора, — говорит он, и в его голосе я слышу страх. Я во все глаза смотрю на то, как каким-то образом Каин и его волк становятся больше, их сила возрастает.

Он питается страхом, осознаю я.

— Боишься лишенного магии и крыльев Стража Одина, достойный Король, — шипит Каин. Его голос полон яда и сочится злобой. Сейчас он — абсолютно тот злодей, которым его все считают. — Я слышал сплетни и теперь вижу, что они справедливы. Ты правишь за счет тайн, а не силы, лжи, а не мужества. Ты слаб.

— Ч-что ты можешь знать о мужестве, — заикается отец. Но с каждым дюймом, что Каин становится больше, отец будто сжимается. Он ничем не напоминает короля одного из Пяти Дворов фейри.

— Ты не собираешься платить за безопасность собственной дочери, — ярость обволакивает его слова.

Сердце молотом грохочет в груди. Почему Каину не все равно? Он ведь беспокоится о секрете, а не обо мне, правда?

Отец задыхается, но ничего не говорит. Как он собирается защищаться? До последних событий никто даже не знал, что я существую.

— Ты жалок, — выплевывает Каин.

— А ты — преступник, — кашляет отец. — Всего лишь преступник, — он пытается встать прямее, но волк скалит зубы и рычит. Неконтролируемый страх ползет по моим венам, а король отшатывается.

Каин издает длинный, лающий смешок.

— Надеюсь, придет день, когда она укажет тебе твое место, — говорит он. — Её избрали боги. Отказываясь от нее, ты и от своих богов отказался. Ты гребаный веслингр, — когда отец не отвечает, Каин разворачивается и уходит из зала.

Отцу требуется долгое время, чтобы выпрямиться, и когда получается, он бесшумно выходит из зала.

Я оседаю около колонны, прижимаю лоб к прохладному дереву и закрываю глаза.

Я попросту выдумываю, что Каин был в ярости, потому что заботится обо мне. Это просто фантазия, подкрепляемая тем, что я увидела, как он меня защищал. Он хотел получить оплату, только и всего. Поэтому гнев переполнял его.

«Надеюсь, придет день, когда она укажет тебе твое место».

Он просто хотел унизить отца за отказ от договоренностей, дело не в том, что он беспокоится обо мне.

Отец назвал меня не той принцессой. Струсил перед Каином и отказался даже признать меня своей дочерью, что уж говорить о том, чтобы заплатить за мою безопасность.

Незнакомое чувство узлом завязывается в животе. Это не злость. Это куда больше злости.

«Ты правишь за счет тайн, а не силы, лжи, а не мужества».

Конечно же, я всегда об этом знала, но сейчас будто впервые понимаю это, будто осознание ударяет меня по лицу.

Я теряю уважение к собственной семье.

Я согласна с Каином. Надеюсь, настанет день, когда именно я покажу отцу, где его место. Сейчас я готова на все, чтобы стать той, кто будет давить на него, как Каин, будет пугать его до потери пульса. Чтобы доказать, что это он слабый, он дунга, а не я.

Мужество, честь, отвага. Суть любого достойного существа на Иггдрасиле, необходимые качества для Валькирии. И полностью отсутствующие в моем отце.

Сигрун права. Мое прошлое становится неважным. То, откуда я и во что меня заставляли верить, больше меня не определяет.

Но я могу стать той, кем захочу.