Книга VI: Ода Смятения

Глава 16

Известие о том, что я серьёзно отделал Гаэнара потрясло Илисию до глубины души. Она мои действия осудила даже сильнее, чем выходку зятька. В этом мире вообще странно относились к адюльтеру. Изменам был отведён целый культурный пласт, состоящий из шуток, курьёзных историй и анекдотов. Могло сложиться обманчивое впечатление, будто супружескую неверность тут не то что бы поощряли, но и не считали чем-то предосудительным. Эдакий мелкий проступок, как стащить яблоко с базарного прилавка. Вроде и чести никому не делает, но если не попался, то молодец, ловкач. Однако же хватало в реальной жизни и ситуаций, когда посторонний на чужом брачном ложе становился виновником смертельных дуэлей. И их было как бы не больше, чем анекдотов.

Но у мачехи, видимо, уже стёрлось из памяти, как её раньше грызла незабытая влюблённость Одиона в мать Ризанта. А потому в этом конфликте она встала не на мою сторону, и даже не своей дочери, а поддержала кобеля Гаэнара. Дескать, а что такого? Молодой знатный мужчина решил самым невинным образом поразвлечься с прекрасной миларией. Не бастардов же они, в конце концов, заделали? Тем не менее, главенство в семье Адамастро всё ещё принадлежало мне. И поступили в конечном итоге так, как решил я. Мы сказали, что перебравший вина экселенс нор Эсим просто упал с лошади. И такой ответ удовлетворил абсолютно всех любопытствующих.

Единственное, в чём я пошёл на уступки Илисии, так это позволил Гаэнару отсрочить исповедь перед Ведой. Мачеха очень боялась, что подобные потрясения плохо скажутся на беременности моей сестры. Здесь уже милария нор Адамастро была вынуждена признать, что неверность супруга не такое уж безобидное деяние и может сильно навредить ментальному здоровью будущей роженицы. Я, скрепя сердце, с таким аргументом согласился.

Что же до шлюшки нор Лисаль, то она оказалась крайне понятливой. Уж не знаю, что она наплела своей родне, но я больше не видел никого из них.

К сожалению, после торжества нам с Вайолой тоже пришлось расстаться. Она вернулась с главой своего рода в Клесден, где полным ходом закипела подготовка к грядущей свадьбе. Я не знаю, каких именно обязательств Илисия навесила на молодого Ниаса гран Иземдор, но выглядел он изрядно озадаченным, когда покидал столицу. Не удивлюсь, если мачеха стрясла с него внушительное приданое, вывернув всё так, будто наш брак с Вайолой это большое одолжение семейству Иземдор. Хотя, отчасти, так оно и было. Я убил практически всех озарённых в их роду, лишив семидесяти процентов боевого потенциала. И теперь лишь дружба с моим домом способна если не спасти, то хотя бы отсрочить тот день, когда великий и древний род канет в лету. Ведь другие аристократы вряд ли рискнут связываться с проштрафившейся фамилией.

Свадьбу назначили на день Золотой Жатвы. А из этого следовало, что мужем и женой мы с Вайолой станем только осенью. До той поры мы всё так же будем жить порознь. Я в столице, а моя невеста в Клесдене. Однако же кое-какое важное отличие в наших отношениях всё же появилось. И это письма. Как избалованный житель двадцать первого века, практически не заставший времён, когда бумага была основным носителем наших слов и мыслей для передачи на расстояния, я не осознавал их ценности. Мессенджеры, СМС и мгновенный доступ в мировую информационную сеть сильно изменили восприятие моих современников. Мы перестали подбирать и взвешивать каждое слово, прежде, чем написать его. Забыли то время, когда дрожащий почерк и случайные кляксы говорили нам о собеседнике гораздо больше, чем смайлы. Потеряли тот налёт тайны и предвкушения, когда подписанный её рукой конверт только попадал к тебе, а ты уже сгорал от нетерпения. Забыли, что послание может пахнуть другим городом, чужим домом и духами, говоря этим несколько больше, чем изложено в строках. А самое главное, мы потеряли умение ждать. Ждать письма. Ждать ответа. Ждать чуда. Это ведь так необычно понимать, что где-то там, за сотню вёрст, сидит человек, думает о тебе, и складывает слова на бумаге только для одного тебя.

В общем, переписка с Вайолой стала для меня отдушиной. Никогда бы не подумал, что запечатанный сургучом конверт способен пробуждать такие сильные эмоции. Я словно заново начал жить. Все проблемы и невзгоды отходили на второй план, как только доставляли почту из Клесдена. Все эти алавийцы, ведущие переброску сил на западное побережье Старого континента, нашествие абиссалийцев, северные экономические проблемы, покушения, божественные козни против меня — всё это меркло.

Наконец-то я ощущал, что нахожусь там, где мне и надлежит быть. Жалею лишь о том, что понял это так поздно. Может Старый и Витя не погибли бы, приди осознание ко мне раньше? Но да что уж теперь…

Робкий стук в дверь прервал мои размышления. Кажется, новое дельце на повестке дня нарисовалось. По другим поводам меня старались не беспокоить.

— Входите! — оторвался я от кипы бумаг на своём столе.

— Мой экселенс, к вам посланник от Его Благовестия пожаловал, — робко заглянула в кабинет конопатая служанка в чепчике. — Вы примете его у себя, али сказать, чтобы дожидался?

Я шумно выдохнул, и девушка подобно пугливому суслику спряталась за дверным полотном практически полностью. Только один глаз и виднелся. И ведь мне даже никого особо стращать не приходилось, чтоб вызывать опаску. Нет, разумеется, устроить выволочку я мог за ту или иную провинность. Но в остальном придерживался всё того же в меру вежливого и уважительного стиля общения даже с простолюдинами. Ну, как минимум, с теми, кто прислуживал роду нор Адамастро. Однако это, казалось, пугало челядь ещё больше. Они понимали, что я имею вес и влияние в обществе. Видели, как ко мне наведываются и милитарии, и представители могущественных фамилий. Знали, что я вхож в патриарший дворец, как один из помощников Леорана гран Блейсин. Но никак не могли взять в толк, что заставляет меня быть учтивым с прислугой.

— Так, веди посыльного сюда, — распорядился я.

— Конечно, мой экселенс, как прикажете! — чуть более смело отозвалась девушка и исчезла.

Не прошло и минуты, как в мой кабинет вошел нарядно одетый юноша. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать. И, скорее всего, он являлся представителем какого-нибудь знатного семейства средней руки. Чей-то младший сын или вообще потомок побочной ветви. Как правило, именно таких дальних родственников отдавали на государеву службу. Кто покрепче — в армию. Кто посмышлёней — в секретари патриаршей канцелярии. А совсем уж бесперспективных и неамбициозных могли и в посыльные определить. Впрочем, справедливости ради, появление этого молодого человека в качестве гонца могло свидетельствовать и высочайшей степени доверия к нему. Поэтому здесь сложно делать какие-либо выводы.

— Экселенс Ризант нор Адамастро, благодарю вас за то, что приняли меня так скоро, — почтительно склонился визитёр. — Его Благовестие, сиятельнейший Леоран гран Блейсин, послал к вам с сообщением, что приготовления к предстоящему турниру уже практически завершены.

— Так скоро? — удивился я.

— Иначе не могло и быть, ведь наш многомилостивый правитель в любой ситуации действует быстро и решительно, — гордо приосанился посыльный.

Ох, как же он важничает! Мне стоило немалых усилий, чтобы сдержать лезущую усмешку. Сказал бы я этому напыщенному мальчишке пару ласковых о решительности настоящего Леорана…

— Его Благовестие призывает вас, экселенс нор Адамастро, прибыть на площадь Белого Креста сразу же, как только сможете. Правитель желает услышать ваше мнение.

— Спасибо вам экселенс, немедленно прикажу седлать коня, — степенно кивнул я.

Нарядный юноша уважительно поклонился и покинул моё жилище.

Дабы не ставить под сомнение публичный авторитет лжепатриарха, я никогда не ослушивался приказов Лиаса. С глазу на глаз, конечно, я мог высказать ему всё, что думаю. Но в обществе я должен был изображать из себя самого покорного подданного. Вот и сейчас я спешил со сборами так, словно от этого зависела моя жизнь. Не успело миновать и десятка минут, как я уже мчался верхом по широким улицам Арнфальда к площади Белого Креста.

Что ни говори, а алавийцы в градостроении понимали явно побольше, нежели люди. Темноликие строили этот город с размахом и вниманием к мелочам. Здесь, в отличие от Клесдена, я мог скакать во весь опор, не опасаясь стоптать какого-нибудь разиню. Благодаря непомерно широким по человеческим меркам дорогам, тут могли без малейших трудностей разъехаться сразу три кареты. Что уж говорить о манёвренном всаднике?

К месту встречи я подоспел с некоторым опозданием. Многочисленная свита патриарха уже деловито сновала за ним по площади. Завидев меня, от толпы отделился юноша, отдалённо похожий на того, который принёс устное послание. Он подбежал только для того, чтобы с поклоном принять поводья моего коня. Эх, ну и полюбился же Лиасу блеск монаршей жизни.

— Ваше Благовестие, спасибо за приглашение, — поклонился я, оказавшись рядом.

— О, наконец-то вы прибыли, Ризант, — улыбнулся самозванный гран Блейсин. — Давно хотел с вами кое-что обсудить. Составьте мне компанию.

— Разумеется, — кивнул я и отметил краем глаза, как аристократы из группы сопровождения патриарха сразу же от нас отдалились. Похоже, Лиас свою придворную пехоту дрессирует, как псов. И я считаю, весьма успешно.

— Что скажешь, Риз? Всё выглядит так, как нужно? — обычным своим голосом поинтересовался экс-Вердар, когда мы отдалились от любопытных ушей на порядочное расстояние.

Я окинул взором внушительную конструкцию размером двадцать на двадцать метров. Если не считать возвышенностей по углам, похожих на пьедесталы, то это был самый обычный помост. Нечто среднее между увеличенным эшафотом и боксёрским рингом.

— Ты отлично постарался, Лиас, — негромко проговорил я. — Не думал, что ты так загоришься моей идеей.

— Вы, верно, шутите, экселенс нор Адамастро! — хохотнул лжепатриарх. — Да тут весь город сходит с ума, предвкушая небывалое зрелище!

Экс-Вердар поведал мне историю о том, что этот внушительный помост сколотили всего лишь за пару суток. Дескать, рабочий люд, когда прознал, что будет строить сцену для турнира милитариев, пахал даже по ночам при свете факелов, лишь бы побыстрей управиться. И это не потому, что их понукали и всячески торопили. Нет, порыв носил исключительно добровольный характер. Людям просто до такой степени не терпелось увидеть боевых магов в деле, что они готовы были стучать молотками до кровавых мозолей, не вспоминая об оплате.

Полагаю, на этом примере становится ясно, какой взрывной эффект произвёл в обществе грядущий турнир. В Арнфальд вот уже которую седмицу съезжались люди со всех соседних государств. Причем, не только какие-то бродяги, но и представители знатных сословий. Одних милитариев-участников зарегистрировалось аж целых двадцать три. Это почти столько же, сколько мы сумели выставить на стены во время осады столицы! И приём заявок ещё не завершен.

Я, признаться, не рассчитывал, что участников наберётся больше десятка. Но честолюбивых смельчаков, желающих блеснуть умениями на публику без риска для собственного здоровья, оказалось немало. Без риска — потому что озарённым не нужно было атаковать друг друга. Во время поединка им предстояло защищать некий объект, расположенный на одном из возвышений. Сначала я хотел предложить размещать там свиные туши для пущей зрелищности. Но когда прикинул количество участников, то осознал, что нам целое стадо животных придётся забить ради такого. Население может не оценить подобного расточительства в столь непростые для страны времена.

Лиас, вдохновлённый моей идеей, вообще стал агитировать за то, чтобы на помосте стояли закованные в цепи военнопленные. Мол, прикончить с полсотни алавийцев — это со всех сторон отличное решение. И потеха горожанам, и публичная казнь иноземных захватчиков, и демонстрация нашего презрения врагу. Не скрою, среди Безликих нашлись и такие, кто его поддержал. Преимущественно, это были те магистры, которые шли со мной рука об руку по захваченному Клесдену. Там братья насмотрелись такого, что готовы теперь истреблять альвэ везде и всюду.

Тем не менее, подобное предложение я отклонил. Но не потому, что оно мне показалось слишком варварским. Скорее оттого, что алавийские доноры служили источником столь нужного мне сырья. На кровь темноликих у меня были очень большие планы. И разбазаривать таких ценных пленников только ради потехи плебса? Нерационально.

Самый оптимальный вариант, в конечном итоге, прозвучал от Ислы. Он сочетал в себе и нужную зрелищность, и необходимую жестокость, но самое главное, не был чрезмерно затратным. Милария гран Мерадон предложила поместить на возвышения насесты с самыми обычными петухами. И на турнире, когда два магистра выйдут мериться силами, именно пернатые станут основной целью. Атаковать друг друга запрещено. Победа присуждается тому, кто первый сделает жаркое из петуха соперника. Свою же птицу нужно оберегать и защищать от чужих атак. Ограничений на данном этапе практически нет, но я чую, что в дальнейшем появится ещё не один десяток запретов. Однако формировать их список будем уже по ходу дела.

Как бы там ни было, я предполагаю, что именно отсутствие персонального риска для милитария и сыграло ключевую роль в привлекательности грядущего мероприятия для озарённых. И я уже не был уверен, что площадь Белого Креста вместит всех желающих.

— Что ж, мы славно потрудились, и нам остаётся только ждать, — подытожил я. — Но давай-ка ещё раз обсудим тему охраны. Сколько Безликих будет в моём распоряжении?

Зертан и его ученик продирались сквозь густые заросли, поминая через каждые два шага «добрым» словом того умника, который назначил сбор в таком месте. Алавийские рощи являлись не чем иным, как древними кладбищами темноликих. Испокон веков у них существовал обычай сжигать тела усопших, а затем зарывать в землю вместе с ростком или семенем того или иного дерева. Благодаря врождённому долголетию, альвэ могли веками ухаживать за некоторыми зелёными исполинами. Но так было ровно до тех пор, покуда люди не согнали их с обжитых земель, и не захватили Арнфальд. Теперь же величественные рощи превратились в дикорастущее нагромождение веток, листьев, гнилых пней и древесных стволов.

Местное население, проживающее в столице Патриархии вот уже которое поколение, всё никак не решалось нарушить покой древних мертвецов. Об этих уголках буйной зелени, затесавшихся прямо внутри городских стен, ходило множество леденящих кровь баек. О призраках, о подземных трупоедах, об умерших зверях, одержимых духами, да и боги ведают, о чём ещё. Поэтому можно было сказать, что алавийские рощи отпугивали всех любопытных одним лишь фактом своего существования. Ну а где ещё могли собраться несколько десятков милитариев, тайно проникших в Арнфальд?

Вскоре меж веток мелькнул слабый огонёк, больше похожий на отблеск фонаря. Зертан со своим учеником Норвином направились туда и вышли на просторную прогалину, где их уже дожидались другие последователи экселенса гран Деймара.

— Зертан, а ты, я погляжу, так и не освоил уроки пунктуальности, — уколол магистра один из собравшихся. — Даже наставник Альдриан не смог вколотить их в тебя.

— Очень смешно, Рундар, — поморщился учитель Норвина, не имея ни малейшего желания устраивать перепалку.

— Тебе? Охотно верю. А вот мы уже долго здесь торчим, на радость зудящему гнусу. И радости это нам не прибавляет…

— Экселенсы, прекратите, — вклинился в беседу ещё один участник собрания. — Завтра состоится турнир, саму идею которого мы поклялись разметать и подвергнуть забвению. Дабы многие десятки лет после этого его боялись даже вспоминать вслух. И поэтому лучше потратить время на обсуждение действительно важных вопросов. Никто ли не передумал?

Мужчина обвёл всех соратников по колдовскому ремеслу изучающим взглядом, давая возможность сделать заявление.

— Хорошо, что ты спросил, Феймон, ведь мне действительно есть, что сказать.

Невысокий мужчина со шрамом, идущим через всё лицо, подался вперёд, обращая на себя всеобщее внимание.

— Говори, Аскар, мы выслушаем тебя.

— Я много думал о нашем плане, экселенсы. И понял, что он основан только лишь на словах Норвина, — произнёс магистр размеренным менторским тоном. — А потому сомнения обуревают мою душу. Неужели вы в самом деле готовы рисковать жизнями и лить кровь? Ведь даже без самого Маэстро его последователи могут представлять угрозу.

— У тебя есть идеи получше, Аскар? — рыкнул Зертан, оскорбленный тем, что подвиг его ученика поставлен под сомнение.

— Естественно, иначе бы я и не взял слово, — фыркнул магистр. — Я предлагаю пойти иным путём. И, прежде чем переходить к решительным действиям, призываю вас разгадать тайну личности Маэстро. А убедившись в его смерти можно вернуться к выпалыванию оставленных им сорняков.

— В том нет нужды, ведь Норвин уже отправил душу этого ублюдка в чертоги богов, — порывисто выступил Зертан.

— Ах, старина, избавь меня от необходимости повторять мои аргументы по нескольку раз, — панибратски попросил Аскар. — Любой здравомыслящий человек должен задуматься над этими вопросами.

— Так каково же твоё предложение? — нетерпеливо поторопил товарища Феймон.

— Я узнал кое-какой любопытный слух. Оказывается, что наряду с самим Маэстро, алавийцы в Клесдене разыскивали ещё кое-кого. Фамилия нор Адамастро кому-нибудь из вас кажется знакомой?

Собравшиеся магистры переглянулись и медленно покачали головами.

— Поговаривают, что за некого Ризанта нор Адамастро, главу этого семейства, награду назначали в десять крат выше, чем за Маэстро. А его родной брат Велайд даже некоторое время находился в заточении у темноликих. Я считаю, нам нужно начать с рода нор Адамастро. Верю, что их знания откроют нам множество иных путей, нежели тот, на который вы готовитесь завтра ступить.

— Мы не станем бездействовать, пока кучка наглецов оскверняет величайшее и священное искусство! — пылко возразил Феймон. — Всё уже решено и оговорено в письмах с экселенсем Альдрианом. Или ты, Аскар, желаешь усомниться в авторитете нашего легендарного наставника?

Остальные собравшиеся загудели, пока не выражая кому-либо явных симпатий и безусловной поддержки.

— Я бы предпочёл просто достучаться до вашего благоразумия, друзья, — беззлобно пожал плечами магистр. — После нападения, которое вы собираетесь устроить, Южная Патриархия сможет объявить войну нашей провинции. И никто не осудит Леорана гран Блейсин за такой шаг. Не лучше ли пойти более долгим, но верным путём, который предлагаю я?

— Сомневаюсь, что патриарх вообще поймёт, кто стоит за массовой атакой милитариев, — криво ухмыльнулся Зертан, бывший одним из главных сторонников кровопролития. — Нас много, и благодаря своему могуществу мы сможем уйти даже быстрее, чем появимся. Вы и без моего напоминания знаете, какую страшную силу представляет собой почти три десятка выходцев гильдии Винхойка! Да мы выжжем всю площадь раньше, чем осиротевшие Безликие заметят наши силуэты на крышах!

Такая речь произвела на магов куда более сильное впечатление. Большинство согласно забормотали и закивали, одобрительно восприняв сказанное. Вот только Аскар к ним не присоединился.

— Если жажда крови затмила ваши разумы, друзья, то нам с вами не по пути. Мы уходим немедленно, — изрёк он.

— «Мы?» Кто ещё с тобой? — посмурнел Зертан, опасаясь, что его идея развалится прямо сейчас.

Две молчаливые фигуры приблизились к Аскару, демонстрируя поддержку. И учитель Норвина облегчённо выдохнул. Всего трое. Значит, основная масса озарённых мнения не изменила.

— В таком случае, вам следует покинуть наше собрание, — презрительно поджал губы Зертан, словно бы общался с малодушными тру́сами. — Если вы не хотите поддержать нас в благом начинании, то хотя бы не мешайте.

— Видимо, иного выхода не остаётся, — философски развёл руками Аскар. — Надеюсь, перипетии наших судеб в будущем ещё пересекутся. А пока — прощайте.

С этими словами троица магистров покинула алавийскую рощу. А оставшиеся милитарии сосредоточились на финальном обсуждении деталей. Завтра всех последователей порочного учения Маэстро ждёт крайне неприятный сюрприз…