Книга VI: Ода Смятения

Глава 4

Я с трудом продрал глаза, когда за окном солнце не то что светило вовсю, а уже будто бы пошло на убыль. Во рту пересохло так сильно, что язык слипся с нёбом. Однако же голова совсем не болела. Уже собираясь кликнуть прислугу и потребовать воды, я вдруг вспомнил, что я больше не в теле аристократа. Я дома, в своём прогрессивном мире. Вот только чья эта квартира? Совершенно точно я все эти интерьеры вижу впервые.

С тяжелым вздохом поднявшись, я обнаружил, что спал голым, но прямо на полу валялись моя одежда. Слава богам, Горюнову из вчера хватило ума зайти в гримёрку «Мятного ликёра» и сменить торжественный смокинг на повседневные шмотки. А то было бы…

Дерьмо! А где кровавый алмаз⁈

Подскочив словно ужаленный, я принялся осматривать свои карманы, а в процессе поисков вдруг почувствовал, что в области правой ладони мне что-то мешается. Будто под кожей какое-то уплотнение. Подняв руку, я увидел идущий от большого пальца фиолетовый шрам, размером всего в пару сантиметров. А под ним явственно прощупывалось какое-то твёрдое инородное тело. Неужели я вчера на пьяную голову додумался до такого?

Желая проверить гипотезу, я сформировал плетение «Лучины», и ощутил пульсацию энергии в ладони. А ещё спустя мгновение в моей руке зажёгся маленький огонёк. Фух, ну слава Многоокому, не прошляпил…

И стоило мне убедиться в том, что ценный минерал на месте, как вдруг в сознании стали всплывать обрывочные кадры минувшей гулянки. Сауна. Мужики из ресторана, которые сначала хотели мне навалять. Смех, веселье. Алкоголь льётся рекой. Появляются какие-то девки. Снова алкоголь. Помню, что долго колебался, не решаясь оставить в кармане искусственный алмаз, а потом отошёл в уборную. Там я своим ножом прорезал руку, вложил в рану камень, а затем с помощью магии плоти срастил края.

— Ой, ты уже проснулся, сладенький? — раздалось сонное бормотание сбоку от меня. — А принеси мне, пожалуйста, води-и-ички, а то я сейчас умру-у-у…

Хмуро воззрившись на постель, я поворошил гору из скомканного одеяла и подушек, а внутри обнаружил помятую полуголую девицу. Кажется, она вчера тоже была в сауне.

— Сама сходишь, не обломишься, — процедил я, злясь больше на себя за полнейшую безответственность.

Интересно, а «Божественным перстом» гонорею можно вылечить, если что?

— Фр-р-р-р… — ответили мне из-под одеяла, после чего девка отвернулась к стенке и шумно засопела.

Осмотрев комнату и не найдя в ней ничего примечательного, я отправился на поиски воды. Длинный коридор с высокими потолками привёл меня на кухню, где я встретил небольшую компанию грустных и молчаливых людей. Их лица несли траурную печать тяжелого похмельного синдрома, а руки баюкали ополовиненные кружки с горячим чаем.

— О, гляди-ка, проснулся! — хрипло поприветствовал меня белобрысый Витя.

Сейчас он сидел в одних трусах, сверкая мускулистым торсом. Здоровый кабан! Ничуть не меньше алавйских молдегаров, если так посмотреть…

— Ну ты, тёзка, и горазд бухать, скажу я тебе, — то ли осуждающе, то ли уважительно пробубнил Старый.

Этот, в отличие от молодого сослуживца, оголяться не спешил, а оделся во вполне обычные трико и футболку.

Третий участник этого молчаливого заседания ничего не сказал. Только лишь коротко махнул рукой. Блин, а я ж имя его забыл… Это ведь он вчера ко мне подсел в «Мятном ликёре» с целой тарелкой разнокалиберных закусок. Как же там его… Гена, вроде?

— На тебя готовить, Саш? — отвлёк меня от напряжённых размышлений женский голос.

Я повернул голову, и узрел двух загорелых девиц в не по размеру больших футболках, которые им были почти как платья. Барышни что-то увлечённо шаманили возле плиты и, судя по всему, активно ухаживали за похмельными кавалерами.

Ничего не ответив, я стремительно рванул к раковине, по пути выхватив кружку. Честно, даже не понял, откуда я её выудил. Всё как-то само собой получилось. Крутанув вентиль крана, я наполнил ёмкость до краёв и залпом опрокинул в себя. Прохладная вода провалилась по пищеводу, как в сливную трубу. Мало! Я снова налил полную кружку и выхлебал за секунду. Но жажда всё никак не отступала. Ещё! И лишь к концу четвёртого подхода я ощутил, что если сделаю хоть ещё один глоток, то лопну. Ох-х-х, хорошо! Аж испарина выступила на лбу…

— Водяру ты вчера также хлестал, — ухмыльнулся блондин, а потом чуть позеленел. Видимо, от собственных воспоминаний.

— Саш, ты так не ответил, кушать будешь? — снова позвала меня одна из девушек.

— Нет, спасибо! — отмахнулся я и уселся за стол, внимательно разглядывая помятые физиономии троицы вчерашних собутыльников.

— Э-э-э… ты чего? — просипел белобрысый, неуютно ёрзая на кухонном диванчике.

— Я вчера что-нибудь рассказывал? — потребовал я ответа. — Необычное или может странное?

Все трое недоумённо переглянулись, и даже девицы у плиты как-то странно притихли.

— Нет, Саня, ничего такого. Если хочешь, могу тебе в этом поклясться, — поспешил успокоить меня Старый. — Ты больше анекдоты травил, да на каком-то специфическом языке периодически болтал.

— Специфическом? На этом что ли? — последнюю часть фразы я произнёс на наречии, распространённом среди людских государств Старого континента.

— Да-да, точно! И ведь не признавался, что за язык такой! — оживился Гена, впервые нарушив молчание, а два его товарища согласно кивнули.

— Не ссы, спецура, никаких тайн не выдал, — хмыкнул блондин, шумно отхлёбывая чай.

— А, кстати, чуть не забыл… — тёзка потянулся через спинку дивана к подоконнику, что-то там поискал, а затем щелчком пальцев запустил в мою сторону глянцевый картонный прямоугольник.

— Это что? — с подозрением уставился я на чью-то визитку.

— Номер того мозгоправа, о котором я говорил. Он не болтолог какой-то там, а настоящий психиатр. Так что, ежели чего, с ним не только пообщаться, но и рецепт на препараты можно получить для нормализации состояния.

Немного помявшись, я всё же взял карточку. Судя по всему, мне действительно не помешает помощь специалиста. А то одни боги ведают, куда меня заведут в современном мире привычки Маэстро…

— Так, мальчики, кушать подано!

Две девицы сноровисто расставили перед мужчинами тарелки с нехитрой снедью. Поджаренные гренки, сосиски, яичница и большая салатница с нарезанными помидорами. Как по мне, то таким амбалам это всё на один зуб. Но ребята, довольно улыбаясь, поблагодарили за заботу и приступили к трапезе.

— Ну что, мы, наверное, собираться пойдем? — неуверенно спросила одна из барышень.

— Угу, Лизу и Алису только не забудьте, как в тот раз, — не отрываясь от жевания отозвался Старый. — Одна в гостиной спит, другая в дальней комнате.

— Ой, долго ты нам припоминать будешь? — захихикали девушки. — Ладно, спасибо вам за веселье, мальчики! Заглядывайте к нам ещё, наше расписание вы знаете!

— Ну а то! — осклабился Гена, провожая их плотоядным взглядом.

— Эх, а я ещё хотя бы на часок продлил, — мечтательно вздохнул блондин.

— Остынь, ебака грозный! А то нас с тобой ни в одну сауну больше не пустят! — заржали в голос Старый с Геннадием.

Молодой парень слегка покраснел, но веселье поддержал, накинув сверху ещё парочку сальных шуток.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — произнёс я, дождавшись, когда смех уляжется.

— Давай, Саня, попутного ветра! — поднялся на ноги Старый и протянул мне свою могучую пятерню. — На ПТСР не забивай, штука опасная. А там, если вдруг что, работёнка какая понадобится, то мои цифры ты записал. Звони в любое время. Нам умелые бойцы всегда нужны.

Попрощавшись с троицей здоровяков, я покинул их гостеприимную квартирку. Выйдя на улицу, коротко огляделся и почти сразу же определил, в какой части города нахожусь. А неплохо, видимо, Старый зарабатывает в своем ЧОПе, если в таком райончике жилплощадь прикупил! Почти центр, элитная многоэтажка! Или это всё-таки не его? Да мне, в общем-то, без разницы. Главное, что отсюда до моей съёмной халупы полчаса ходьбы прогулочным шагом.

Ещё раз с наслаждением втянув воздух, я улыбнулся. Ну и пусть он воняет выхлопными газами. Это гораздо лучше конского дерьма и нечистот. А какие здесь улицы! Да я в теле Ризанта видел постоялые дворы, где столы были грязнее, чем эти тротуары! Как же я скучал по цивилизации…

Испытав приступ эйфории, я в добром расположении духа отправился к себе. Но стоило мне дойти до старой общаги, в которой снимал комнату, то настроение заметно ухудшилось. После резиденции патриарха и изысканных аристократических домов в такой обстановке находиться было непривычно и не особо приятно. Ну да ладно, придется потерпеть…

Вошел в грязный подъезд, смердящий смесью хлорки, сырости и мочи. Поднялся на второй этаж, рассматривая исписанные облупившиеся стены. С третьего раза открыл секционную дверь, которая выглядела ровесницей последнего царя. М-да, ну не хоромы, конечно. Да и общий фон угнетающий. Но зато дёшево. А самое главное, что в здешней планировке даже местные жители иногда путаются. И если меня кто-то придёт искать (а таковые рано или поздно объявятся), то я буду иметь целых три запасных выхода на улицу.

Не повстречав никого из соседей, я добрался до своей комнатушки. Отпер дверь и включил свет. Бардак здесь остался нетронутым с того момента, как я отправился в «Мятный ликёр». Для всего мира прошли сутки, а для меня целых пять лет…

Первым делом взгляд упал на оставленный синтезатор. Не самый дорогой и качественный, приобретённый мной сугубо для отработки навыка. Но такой родной и знакомый… Двигаясь как в тумане, я уселся за него, смахнув со стула мешающие вещи. Нажал кнопку питания и опустил пальцы на клавиши. Ох, как же я скучал! Руки отвыкли от инструмента, ведь последние годы я обходился либо калимбой, либо металлофонами. До создания даже пианиноподобной челесты у меня дело так и не дошло, заглохнув на этапе чертежей для ремесленников.

Не помня себя, я проиграл до самой темноты. Играл бы и дальше, но в дверь затарабанил кто-то из соседей, сопровождая свой визит не самыми дружелюбными выкриками. Пришлось выключить синтезатор и достать из-под кровати ноутбук. Ну-ка, ну-ка, чего я тут пять лет назад смотрел? Успев уже позабыть, что такое глобальная интернет-сеть, и как она затягивает, я провёл за компьютером всю ночь. Вот только зависал я не за просмотром сериалов или смешных видео. Меня вдруг захлестнул спортивный интерес — а что бы я мог ещё сделать в теле Ризанта, обладай всем этим необъятным багажом справочной информации?

Я читал сухие статьи, казавшиеся мне раньше невероятно скучными, с лихорадочным блеском в глазах. Прервался только пару раз на поход в туалет, да на заваривание кофе. Меня интересовало абсолютно всё — от политологии, экономики и истории до вооружений и устройства фортепиано. Иногда я досадливо морщился, когда находил сведения, которые сильно облегчили бы мою жизнь там, под чужими звёздами. А иной раз горделиво хмыкал, находя те же выводы, к которым я пришёл самостоятельно.

В голове сразу же родился десяток явлений и принципов, которые я мог бы воплотить с помощью магии. А благодаря фортепианной клавиатуре набросать условные контуры для прототипов плетений не составило вообще никакого труда. Так, к примеру, появились на свет заклинания «Ледяная шрапнель», «Смесь» и «Поцелуй Абиссалии». И если первые два являли собой средства массового поражения, предназначенные для более эффективного истребления пехоты противника, то вот последнее мне очень хотелось опробовать в деле.

Если не углубляться в дебри, то «Шрапнель» стала переосмыслением плетения «Северных ос». Это был всё тот же лёд, только собранный в одну глыбу. А на мелкие осколки она разлеталась уже после столкновения с препятствием. Получилось нечто похожее на «Матрёшку» по принципу действия, только более экономное и простое. Но вместе с этим и не такое мощное.

«Смесь» родилась как магическое воплощение реактивного пехотного огнемёта. Просто запертая под огромным давлением в оболочку «Чешуи» энергетическая взвесь, основой которой послужили элементарнейшие «Объятья ифрита». По моим прикидкам, заклинание должно уничтожать всё живое в радиусе трёх метров на открытом пространстве. Но в теории, если не ставить во главу угла экономию сил, можно этот показатель увеличить до пяти-шести метров. Выше уже проблематично, ибо даже на стадии расчётов объем потребной для этого энергии улетает по экспоненте в стратосферу. И тогда получается, что для затопления огнём одного алавийского легиона потребуется примерно тридцать-сорок плетений. Ну разве не чудо?

Ну и моё самое любимое — «Поцелуй Абиссалии». Чары, действующие по принципу кумулятивного снаряда. Как только высплюсь, то обязательно отправлюсь далеко-далеко за город, чтобы его протестировать. По моим прикидкам, этой мощи должно хватить даже для пробития «Чешуи». Ну а самое главное, что поражающие свойства конструкта продиктованы не магией, а голой физикой. Поэтому для создания чар не потребуется колоссальных объемов энергии! Ха-ха! Боюсь, что для алавийцев настали непростые времена, ибо…

Одёрнув себя, я смущенно почесал затылок. Нет, Сашок, ты чего? Какие алавийцы? Забудь о них навсегда. Ты больше не Ризант нор Адамастро. Ты — Александр Горюнов. Тебе не нужно решать судьбу целого материка, заниматься политикой и войной. Просто живи в своё удовольствие, как маленький заурядный человечек, способный повлиять лишь на количество карт в своём рукаве.

От подобных мыслей почему-то стало тоскливо. Слишком уж стремительно я рухнул от аристократа, основателя могущественно братства милитариев, героя Южной Патриархии и советника монарха обратно к уровню кабацкого пианиста и карточного шулера. А ведь сколько незавершённых дел осталось там, на Старом континенте? Я так и не вернул человечеству элдримское побережье. Не сломил другие колонии альвэ. Не спас северные государства от набегов Великой Пустоши. Не помог Гесперии. Не отомстил Каарнвадеру и тому, кто покусился на мою жизнь. Не увидел, в конце концов, Вайолу и не услышал её ответ…

Разозлившись на самого себя за подобные мысли, я гневно захлопнул ноутбук и отбросил исписанные нотными конструктами листы. Совсем с ума сошёл, Сашок⁈ Забыл уже, каково это валяться с переломанными костями и истекать кровью? Забыл жар алавийских плетений и гул поступи чёрных легионов? Забыл тоску, рвущую душу, когда очередные твои товарищи не возвращаются из боя⁈ К дьяволу это всё!

С размаху плюхнувшись в постель, я накрылся подушкой и вознамерился поспать хоть сколько-нибудь. Но отгородиться от собственных мыслей не получилось. Они настойчиво лезли в голову, толкаясь и вытесняя всё остальное. У меня даже глаз смокнуть не вышло. А спустя часа полтора непрерывных метаний и нервных попыток улечься на скрипучей кровати поудобней, кто-то из соседей вообще устроил шумное выяснение отношений в общем коридоре. Тьфу ты! Хоть опять иди водкой заливайся, чтоб уснуть! Но я-то отчётливо осознаю, что это путь саморазрушения, и не хочу по нему следовать.

Крики и восклицания за дверью, тем временем, стали ближе. Я уже мог разобрать отдельные слова, но смысл пока ещё ускользал. Слышал, как причитал старческий женский голос: «Кудой-то вы… чаво вам… хто такие… безобразники… милицию вызову…» И что-то мне вообще спать расхотелось. Недоброе предчувствие царапнуло разум. Уж не по мою ли душу суета?

— Здесь? — раздался грубый бас прямо за моей дверью, убивая последнюю надежду на благоприятный исход.

— Да, ломай, — донеслось в ответ так же отчётливо.

Первым моим порывом было кинуться к окну и спуститься по водосточной трубе. Но я безжалостно задушил его. С чего бы Маэстро будет позорно бегать от врагов?

— Я тебе сейчас как сломаю! — завопил я, стараясь предотвратить порчу арендованного имущества. — Не трогай, сам открою!

Но незваных гостей это не остановило. Что-то гулко бухнуло, и тяжелый косяк вместе с куском раствора грохнулся на пол. На пороге показалась пара короткостриженых молодчиков. Один габаритами не уступал приснопамятному Лукашу, которого я чуть не зарезал. Второй же, наоборот, был худой, но подвижный, словно имел в роду алавийцев. Незнакомцы воззрились на меня столь выразительными взглядами, что я без всяких представлений понял — это пожаловала тяжёлая кавалерия от Бати. Мстить за вчерашнее поражение.

— А за дверь, козлы, вы мне ответите… — сквозь зубы процедил я и бесстрашно двинулся вперёд.