Книга VI: Ода Смятения

Глава 3

— Это что ещё за клоуны? — недобро прищурился Старый.

— Да так, призраки прошлого, — неопределённо буркнул я.

— На деньги крепят?

— Угу, — не стал я отрицать очевидного.

— Извини, Александр, но мы тут тебе не помощники, — сокрушенно покачал головой здоровяк. — Мы с Витькой на работе. Сам должен понимать, ввязываться во всякие разборки нам не с руки.

— А я вас разве о чём-то подобном просил? — окатил я холодком собеседников в лучших традициях дворянских пикировок.

На этом наш диалог прекратился, потому что парочка батиных прихвостней преодолела разделяющие нас метры и выразительно замерла напротив меня. Сизый уже замотал пропоротую руку какой-то тряпкой и сейчас красноречиво сжимал и разжимал кулак. Словно бы дожидался того момента, когда меня можно будет им отоварить по физиономии за нанесённую ранее обиду.

— Ну, чего вылупился, Маэстро⁈ — гаркнул Лукаш, подчёркнуто игнорируя двух амбалов, стоящих рядом со мной. — Бабло гони сюда!

— У меня его нет, — честно признался я.

— Вот сучара, я ж говорил тебе, свистит он! — разозлился Сизый. — Дай-ка я ему всё-таки культяпки переломаю! А потом уже к Бате притащим, пусть решает, чего с этим петухом делать!

— Ну дерзай, братан, — недобро ощерился Лукаш. — Только не лоханись опять.

— Не ссы, больше эта гнида меня своей зубочисткой не поцарапает, — хмыкнул отморозок и направился ко мне.

Я, разумеется, ждать не стал. Итак понятно, к какому итогу стремятся события. Поэтому моя нога выстрелила вперёд, метя Сизому в пах. Тот, не будучи полным увальнем, успел даже заблокировать её. Но пропустил от меня смачный удар локтём с разворота в скулу.

Ох, как же непривычно в своём теле! Будучи Ризантом, я каких кульбитов только не выписывал. Двигался проворно, как куница, и столь же ловко. Примесь алавийской крови давала мне по части координации и сноровки небывалое преимущество. Сейчас же я казался себе таким медленным и неуклюжим, что аж рыдать хотелось.

Тем не менее, Сизый шевелился ещё медленней. Ну а я, вернувшись в человеческое тело, всё же был значительно тяжелей и сильнее молодого нор Адамастро. Поэтому та затрещина к моему вящему удивлению заставила отморозка пошатнуться и ошалело замотать головой. Пусть я не вырубил Сизого, но мозги встряхнул ему основательно.

— Ты чё… охренел? — вытаращил зенки шестёрка Бати. — Да я ж тебя урою…

Отморозок только замахнулся на меня пораненной рукой, а я уже выдал целую серию из трёх ударов. В печень, челюсть и кадык. Сизый скорчился, захрипел и, держась за шею, медленно осел на асфальт. А его приятель с криком: «Хана тебе, Маэстро!» снова схватился за пистолет.

На оценку ситуации у меня была всего доля секунды. Но закалённый в десятках битвах разум работал как отлаженный механизм. Прыгаю прямо на Лукаша. Слышу, как трещат швы у праздничного костюма, не предназначенного для подобных активностей. Хватаюсь за пистолет и дёргаю вниз, а второй рукой от души засаживаю подонку в солнечное сплетение. Противник резко выдыхает и пятится, но я не отпускаю его. Гремит выстрел, но пуля попадает в землю. Я же ощущаю, как затвор защипывает кожу на моей ладони и из-за этого не может вернуться в рабочее положение. Ха, удачно! Будто сам Ваэрис мне подыграл в очередной раз…

Мой кулак с глухим стуком бьёт врага по лицу. Снова и снова. Слышу хруст, нос Лукаша сворачивается вбок. Хлещет кровь. Губы у батиного прихвостня превращаются в неопрятно свисающие мясные лоскуты. Он пытается отбиваться, но тщетно. Я всегда нахожу брешь в его неорганизованной защите. Очередной удар в живот заставляет Лукаша согнуться пополам, и тогда я отпускаю оружие, хватаясь обеими руками за массивную башку. Усилием всего корпуса наклоняю бугристый череп ниже, а параллельно с этим выставляю колено… Ух-х-х! Болезненная вибрация прошла по всему телу, будто я дуб лягнул. Ну и бронебойная же будка у этого хмыря!

Лукаш падает навзничь, вытягивая длинные грабли куда-то к небу. Его рожа теперь напоминает кривой ассиметричный мяч, у которого левая половина значительно больше правой. Но отморозок ещё жив. Да и Сизый где-то тут кряхтит неподалёку. А я если чему и научился за прошедшие пять лет, так это тому, что врагов нельзя оставлять за спиной. Только в качестве трупов…

Рука скользит к поясу, где в чехле на ремне отдыхает испанская «выкидушка». Нож охотно прыгает в ладонь, словно только и ждал, когда я пущу его в ход. Лезвие выскакивает с задорным щелчком и уже устремляется к шее Лукаша. Но тут вдруг чья-то стальная хватка впивается в моё запястье. Слышу чей-то молодой голос, кажется, принадлежащий блондину. Он аж звенит от истеричных ноток:

— Эй, остынь! Ты ж его замочишь сейчас!

Ловким движением одних пальцев перебрасываю нож из правой в ладони в левую. Перехватываю на лету и собираюсь добить противника, а потом заняться тем, кто мне мешает. Но тут передо мной возникает медведеподобная фигура Старого. Он повисает на мне всем своим немалым весом и оттаскивает от недобитых отморозков.

— Саня! Саша! Успокойся! Стой! — кричит он мне, пытаясь отобрать нож.

Но я не сдаюсь и упорно продолжаю сопротивляться. Два бугая безуспешно крутят мне руки, но всё никак не могут обездвижить. Я уже решаю, что нет смысла с ними церемониться, и собираюсь пырнуть сначала Александра, а потом и блондинчика. А может вообще создать конструкт «Матрёшки», чтобы всех выкосить? Но вместе с этим намерением меня посещает и светлая мысль: «А зачем?» Действительно, я ведь больше не в мире средневековья. И здесь ничьё убийство не скрасит мою жизнь. Скорее только усложнит. А разве не этого добивается Ваэрис?

Волевым усилием заставляю себя расслабиться и говорю:

— Отпустите, всё нормально.

— Точно? Ты здесь? С нами? — насторожено глядит на меня Старый.

— Да-да, хватит уже меня обнимать, — раздражённо ворчу я.

Пара мордоворотов с сомнением переглядываются, но всё-таки отступают на полшага.

— Кабздец! Охереть! Ну ты и бешеный! — эмоционально пыхтел блондин. — Ты… ты ж их чуть не завалил!

Сейчас он уже не походил на того самоуверенного типа, которого изображал в ресторане. С него слетела вся напуская важность и дерзость, оставив только одну по-детски экспрессивную оторопь.

— Ну не завалил же, — поморщился я, ощущая, как меня постепенно отпускает горячка схватки.

— И часто тебя так перекрывает? — сочувственно поинтересовался Старый, воспринявший нашу стычку гораздо спокойней.

Я пожал плечами, не зная, что ответить. Это ведь мой первый день после возвращения. Кто ведает, может у меня и в самом деле с башкой что-то не так? Я же на полном серьёзе хотел убивать.

— Если нужна помощь специалиста, я тебе могу посоветовать хорошего мозгоправа, — доверительно сообщил Старый. — Там дядька опытный, многим нашим помог в мирную жизнь вернуться.

— Да, пожалуй, надо будет посетить, — потёр я расшибленный об морду Лукаша кулак.

— А это чё вообще за эквилибристику ты сейчас показал? — осторожно тронул меня за руку Витя. — Я такого ещё не видел, хотя контактными видами спорта с детства занимаюсь.

— Алавийская школа Vliegstaal Skole, — хохотнул я.

Но мою шутку юмора никто не оценил. Ведь в этом мире понятия не имели, что где-то существует народ темноликих, воспитывающий неподражаемых воительниц.

— Хрен знает, что за школа, но выглядит эффектно! — отдал мне должное Старый, а затем отвесил лёгкий дружеский подзатыльник блондину: — Вот тебе, блин и наёмник!

— Да какой там… спецура, походу, — ничуть не обиделся тот, потирая шею.

Внезапно наш разговор прервали клокочущее хрипение и булькающий кашель. Мы втроём обернулись к Сизому, который всё никак не мог подняться на ноги, и, честно говоря, видок у него был такой, будто он скоро преставится. Буро-фиолетовая рожа сейчас как никогда оправдывала полученное отморозком прозвище. Глаза вылезли из орбит, губы посинели, а руки тщетно царапали горло.

— Твою мать, да он же сдыхает! — снова запаниковал блондин. — Ох, епт, надо «неотложку» вызывать!

— Отставить! — рявкнул я так, что молодой парень едва в струнку не вытянулся. — Аптечку давай тащи, в ресторане точно есть!

— У меня в тачке была! Я ща! — Витя помчался к припаркованным на другом краю автостоянки внедорожникам, не посмев мне возражать или спорить.

— А ты, Старый, держи этого. Сейчас я буду кровь ему спускать. У него отёк на гортань давит, если не поторопимся, то дыхательный просвет вообще перекроет.

Здоровяк глядя на то, как я снова взялся за нож, поднял раскрытые ладони и попятился:

— Да ну на хрен, я не хочу, чтоб на меня потом этого трупа ещё повесили…

— Выполняй, блядь!!! — проревел я, награждая мужчину испепеляющим взглядом.

Тот что-то нечленораздельно пробурчал себе под нос, но подчинился. Матеря весь белый свет и причитая, он завернул Сизому руки и привёл его в относительно твёрдое сидячее положение. Я же, ощупав распухшую шею отморозка, создал крохотное плетение «Шила» и с филигранной точностью пустил очень близко к сонной артерии. Из гематомы, набухающей в области кадыка, хлынула почти чёрная кровь, но это и хорошо. Куда хуже, окажись она ярко-алой.

К тому времени, когда блондин прибежал с аптечкой, я успел тайком сотворить с полдюжины «Божественных перстов», пользуясь тем, что Старому не видно, что я там химичу. Морда Сизого постепенно потеряла жутковатый цвет, напоминающий гниющий томат. Дыхание почти выровнялось, стало глубже, но всё ещё сопровождалось устрашающими сипами. Но в целом батиному вышибале явно полегчало. Он даже попытался что-то сказать, но лично я не разобрал ни слова.

— Ну всё, жить будет, если в больничку обратится, — констатировал я, вытирая окровавленные руки об куртку Сизого.

— А аптечка? — с глупым видом сунулся Витя, протягивая оранжевый пластиковый бокс.

— Не понадобилась! — отрезал я.

— Ни хрена ж себе полевая хирургия! — восхитился Старый. — Так ты ещё и медик что ли?

— Мясник скорее, — недобро улыбнулся я, и физиономии у здоровяков заметно вытянулись.

— Слышь, Александр, а ты работу не ищешь случайно? — заговорил после непродолжительной паузы тёзка, закуривая ещё одну сигарету.

— Так у меня же есть, — ровным тоном отозвался я.

— Это по кабакам-то играть? — встрял в диалог блондин.

— Ну да, а тебя что смущает? — воззрился я на него.

— Не-не, ничего. Хорошая, наверное, тема, если так держишься за неё, — замотал белобрысой шевелюрой Витя.

Ишь, какой покладистый стал! А то, помнится, грозился мне лицо сломать. Верно про него Старый сказал — молодой, неопытный. Думает, что всё по жизни ему легко даваться будет, оттого и ведёт себя излишне борзо. Однако чужие авторитеты признавать умеет, этого не отнять.

— Ну, ежели что, то обращайся, — вернул на себя фокус внимания Александр. — Только сначала свой посттравматический синдром подлечи. Нам, конечно, бойцы завсегда нужны, но не беспредельщики. У нас контора серьёзная.

— Угу, спасибо за предложение, — махнул я на прощание этой парочке и отправился обратно к ресторану.

Хлопну, наверное, пару стопок, да домой поеду. Ой, а ведь надо к Глебычу заглянуть. Он за выступление со мной ещё не расплатился. С деньгами-то жить всегда приятней.

Троица плечистых мужчин, не принимавших участия во всеобщем веселье, негромко переговаривалась, непрестанно сканируя обстановку вокруг. Возле столика юбиляра, которого они сегодня оберегали от любых вероятных проблем и напастей, крутились только откровенно разодетые девицы, да парочка его приятелей. Можно было сказать, что активная служба перешла в фазу рутины. Поэтому все трое с нетерпением ждали, когда вернутся их товарищи и расскажут, как прошла воспитательная беседа с местным хамом, который нагрубил одному из близких друзей виновника торжества.

— Опа, а вот и пианист вернулся, — заметил один из них.

— Странно, рожа вроде целая, — неодобрительно зыркнул через плечо сосед.

— И всё же он какой-то слегка растрёпанный. Руки в крови, и на штанине след тёмный, — определил профессиональным взглядом третий член компании.

— Чёт я не догоняю… А наши тогда где?

— Да вон же они! Чуть позади тащатся!

И действительно, две плечистые фигуры сильно выделялись на фоне остальных гостей. Не заметить их было сложно.

— Есть чё выпить? — с ходу потребовал Старый.

— Ага, мне бы тоже, — поддакнул Витя.

— Воу, мужики, вы чего? Мы ж работаем. Дождитесь, когда нас отпустят, да поедем к девкам в сауну, как планировали…

Молодого парня вроде бы предложенный вариант устроил. Но мужчина считал, что ему нужно промочить горло прямо сейчас. Поэтому он сцапал ополовиненную бутылку вина и приложился к ней. В три больших глотка он осушил её и с хрипловатым «ух-х» поставил на столешницу.

— Трындец! — заявил Александр в ответ на вопрошающие взоры своих товарищей, и уселся, не давая больше никаких пояснений.

— Чё там было-то? — завозились от нетерпения приятели.

— Да вы просто охренеете! — возбуждённо заговорил блондин. — Пианист этот, на которого Сергеич залупился, ни разу не интеллигент! Дядя непростой оказался! Он там на парковке двух каких-то быков чуть на наших глазах не порешил. Я вам клянусь, братва, мы его вдвоём со Старым еле оттащили! Вот вроде и мелкий, а вертлявый, сука, как угорь! Ножичек выхватил, как давай им махать! Ну чисто циркач, твою мать! Отделал он их, конечно смачно. Там один ласты прям на месте чуть не завернул. Огрёб в кадык, дак вся шея раздулась, как зоб у жабы, прикиньте⁈

Все трое повернулись к Александру, желая получить подтверждение, либо же опровержение этим словам. Но тот хмуро продолжал смотреть в одну точку, не спеша принимать участие в беседе.

— Короче, Старый сразу срисовал, что этот тип из ВБДшников[1]. Ну и в целом к нему с уважением отнёсся, — продолжал соловьем заливаться Витя. — Поэтому мы разошлись по-мирному. Честно не знаю, вывез бы я «раз на раз» с ним…

— Да ты оптимист, зелень, — фыркнул Александр. — У меня вот нет уверенности, что мы сообща смогли бы его заломать.

Товарищи удивлённо присвистнули:

— Ни хрена се, это чё ж там за крендель такой?

— Не имею понятия, — признался Старый. — Но голосища у него, как у моего ротного. Витя пока за аптечкой бегал, тот на меня так рявкнул, что я чуть в штаны не навалил. Мужик явно непростой. Привык не только приказы раздавать, но и к тому, что ему подчиняются.

Вся компания синхронно повернулась к столику, за которым объект обсуждения продолжал сидеть и неспешно цедить алкоголь. Да вроде так и не скажешь, что опасный дядька. Вполне заурядный гражданин средних лет. Ну взгляд, разве что, тяжелый у него. Угрюмый какой-то, сумрачный. Так обычно смотрят те, кто успел в жизни всякого повидать.

— М-да, подбросил Сергеич задачку. Нашёл на кого зубы скалить. Повезло толстощёкому, что его самого тут не загрызли, как барашка, — подытожил кто-то из парней.

— А где, говорите, этот волчара служил?

— Хер знает, он так и не сказал, — пожал плечами блондин. — Упоминал какую-то алавийскую школу, но я в душе не гребу чё это и где находится. Слышал, мож, кто?

Товарищи отрицательно покачали головами.

— Может, всё-таки аравийская? — предположил один из них.

— Не, точно не аравийская. Да и какая у них там школа? Они ж своего ничего не имеют, только натовцев и могут копировать!

— Ну тогда не знаю…

Все задумчиво примолкли, изредка косясь на пианиста. И тут вдруг один из компании куда-то засобирался. Он подхватил тарелку с мясной нарезкой, сгрузил на неё несколько печёных рулетов, туда же свалил сырных шариков и других закусок. А во вторую руку взял чашу с фруктами.

— Ты чего, Гена? — удивлённо воззрились на него товарищи.

— Ну как… знакомиться иду, — пожал плечами тот. — Этот ведь только бухает сидит, ничего не жрёт. Так я хоть немного разбавлю ему синеву.

— На кой хрен⁈ — чуть ли не хором выкрикнули приятели.

— Да вы чего? Такой занятный кадр, как тут мимо пройти? Тем более, как говаривал мой старшина: «Псы войны всегда должны держаться вместе. В этом наша сила!» Ну всё, давайте, я пошёл. Если вдруг какой кипиш начнётся, кричите!

[1] ВБД — ветеран боевых действий