Книга VI: Ода Смятения

Глава 22

Ощущение чужого взгляда потревожило мой сон. Я резко распахнул веки и увидел перед собой лицо Вайолы, которая от неожиданности немного отшатнулась. Но уже в следующий миг она взяла себя в руки и тепло мне улыбнулась.

— Добро утро, Риз.

— Здравствуй, — сладко потянулся я и зевнул.

— Ты такой милый, когда спишь, — поделилась моя супруга. — Такой безмятежный и спокойный. Хотя иной раз хмуришься даже во сне.

Решив не тратиться на разговоры, я привлёк девушку к себе и поцеловал. И она ответила мне с нежностью, но и в то же время с жаром. Мы оба долгие годы оставались одинокими. Не на кого было нам тратить свою любовь. Зато теперь нас тяжело было оттащить друг от друга.

— Риз, если мы сейчас же не встанем и не выйдем к завтраку, то милария Илисия снова будет ворчать, — с хитринкой глянула на меня Вайола.

— Моя дражайшая мачеха ворчит по любому предлогу, — рассмеялся я. — Но чаще всего нудит про наследников рода Адамастро. Так что нам с тобой придётся выбрать, по какому именно поводу слушать нотации. Мне пропущенный завтрак кажется наименьшим из зол. А что думаешь ты, моя прекрасная милария?

Девушка подалась вперёд и почти коснулась губами моего уха.

— Я думаю, что слово моего экселенса закон для меня, — обжёг мою кожу страстный шёпот Вайолы.

— Ох, когда ты так говоришь, то я весь…

Настойчивый стук в дверь спальни моментально прогнал всё моё игривое настроение. Я вскочил с постели злой, словно все черти преисподней разом. Если это Илисия припёрлась, то я ей такое устрою, что она забудет дорогу в эту часть дома! О-о-о, Многоокий Создатель, дай мне силы совладать с испепеляющим гневом… Однако, к сожалению или счастью, на пороге показалась вовсе не мачеха, а Гимран. И моё раздражение стремительно пошло на убыль.

— Мы нашли его, экселенс, — без экивоков сообщил мне помощник.

— Понял. Дай мне одеться, — серьёзно кивнул я и вернулся к супружескому ложу, плотно притворив дверь.

Тяжко вздохнув, я стал перебирать в уме слова, чтобы объяснить Вайоле, что меня ждут неотложные дела, но она и так всё прекрасно поняла.

— Ступай, мой экселенс. Сколько бы это не заняло времени, я всё равно дождусь тебя, — погладила она меня по щеке.

Какая же она чуткая и тактичная…

Крепко обняв супругу на прощание, я безжалостно подавил желание ещё понежиться в кровати и заставил себя расцепить руки. Наспех собравшись, я вышел к стойлу, где меня возле осёдланных лошадей поджидали Гимран с Тарином. Короткая, но стремительная поездка, и вот мы уже прибываем к древней алавийской постройке, отданную Лиасом в полное распоряжение братства. Какую раньше функцию выполняло здание трудно сказать. От него сохранилась лишь центральная часть, которая всё ещё выглядела монументально. Словно руины готовились простоять ещё тысячу лет. А обширный подвал из огромных каменных блоков, подогнанных друг к другу так плотно, что лезвия ножа не просунешь, делал сей объект вдвойне полезным для нас.

Спускаясь по идеально ровным ступеням, подточить совершенство которых не сумело даже время, я настраивался на работу. Мысли упорядочивались, собираясь в строгие логические цепочки подобно встающим в строй солдатам. Взгляд окончательно растерял мечтательно-тоскливое выражение, неизменно появляющееся рядом с Вайолой. А стальная маска плотно прижалась к лицу, обжигая кожу своими ледяными, но уже такими привычными объятиями.

В древнем то ли погребе, то ли подвале, нас встретила четвёрка Безликих и пара пленников. Тех самых милитариев-северян, что намеревались устроить резню во время моего турнира. Последние выглядели хоть и заметно потрёпанными, однако не имели тяжелых увечий. Они смотрели на меня затравленно, но всё ещё с надеждой. Это были не те преисполненные мертвенной пустотой взоры, обладатели которых мечтают о смерти. Эти узники всё ещё хотели жить.

— Мой экселенс, вы это искали? — с полупоклоном приблизился ко мне один из Безликих, протягивая крохотные ножны, запутавшиеся в паутине тонких ремней.

— Похоже на то, — задумчиво изрёк я, внимательно осматривая орудие с нелепо коротким, но широким клинком.

Этот необычный материал… Гладкий и всегда холодный. Очень похож на чёрную шкатулку, взятую в качестве трофея у кардинала альвэ в Клесдене. Правда, её секрет я пока не смог разгадать. Неужели и в самом деле настоящие божественные реликвии?

Ладонь сомкнулась на непропорционально вытянутой рукояти, и толстое лезвие с тихим шорохом покинуло своё убежище. Хищный чёрный клюв засверкал в лучах светильников, вызывая странную неконтролируемую волну дрожи где-то в кишках. Но, кажется, только у одного меня. Ведь я единственный, кто испытал на себе силу это странного оружия…

— Знаете, что ждёт вас по ту сторону бытия? — задумчиво спросил я, рассматривая бритвенно-острую кромку лезвия.

Оба пленника разом побледнели и учащённо задышали. Но если в глазах сопляка помимо страха пылала ещё и злость, то вот его учитель целиком увяз в паутине липкого ужаса. Что ж, значит, с ним и будем работать.

— Ч… что вы задумали⁈ — встрепенулся молодой озарённый, когда я сделал шаг к нему.

— Ещё не понял? — усмехнулся я под маской, ловко поигрывая клинком. — Это оружие опасно. И я хочу, чтобы мои люди в полной мере осознавали таящуюся в нём угрозу. Мне необходимо провести демонстрацию. И ты, Норвин, подходишь для этого лучше, чем кто бы то ни было. Слышал выражение: «Зуб за зуб, око за око?»

Северянин задёргался в путах, гремя цепями, но добился лишь того, что у него на лбу выступила блестящая испарина. Парень пыхтел и рычал, но не сдавался. Он сейчас больше походил на дикого волка, который упрямо не желал мириться с надетым на него ошейником. И я лишний раз убедился, что пользы от такого непримиримого врага будет исчезающе мало. Да, этот Норвин молод, неопытен и не очень искусен в волшбе. Ему не хватает буквально всего, чтобы стать самостоятельной фигурой в нашей игре. Но я не стану отрицать, что он обладает стальной волей и несгибаемым стержнем. А вот Зертан, напротив, трусливо прятал глаза, даже не пытаясь сказать хоть что-нибудь в защиту своего ученика.

— В чём дело, Норвин? Ты не хочешь? — наигранно удивился я. — Тогда, быть может, мне стоит провести демонстрацию на твоём наставнике?

Второй милитарий, услыхав, что речь зашла о нём, нервно вздрогнул. Но испуг плотно сковал его разум. Единственное, на что хватило Зертана, так это лишь на бессвязные мольбы, слова которых тонули в его шумном лихорадочном дыхании.

Лицо молодого озарённого окаменело, а сам он перестал извиваться. На меня поднялась пара глаз, сверкающих неподдельной злобой.

— Ты монстр! — почти выкрикнул Норвин. — Всё, что ты создаёшь — проклято! И сам ты тоже проклят! У тебя нет души! Вот почему ты выжил!

— Спасибо за наблюдение, иногда я и сам так думаю, — безразлично пожал я плечами. — Если хочешь ещё что-то сказать, то говори. Даже висельникам дают последнее слово.

Я покосился в сторону Зертана, чтобы оценить реакцию. Его ученика сейчас убьют с помощью жуткой реликвии. Неужели он продолжит сохранять безмолвие?

— Этот нож был сотворён кем-то из богов, — объявил я для своих людей. — Вполне вероятно, это произошло так давно, что имя его создателя не сохранилось ни в одной даже самой древней летописи. С какой целью грозное оружие попало в этот мир? Боюсь, ответа мы никогда не узнаем. Нам остаётся лишь считаться с тем, что умеет этот клинок. А единственное его предназначение — лишать души. Знаете, как скоро она покидает тело? Хватит даже мельчайшего пореза…

Я совершил неуловимо-быстрое движение рукой, ткнув Норвина в запястье. Рана получилась настолько пустяковой, что даже кровь показалась в ней не сразу. Да и той было всего пару капель. Но северянин всё равно замер, будто его поразил небесный гром. Глаза вылезли из обрит, мышцы тела напряглись, на лбу взбухли толстые вены. Буквально за секунду на лице парня промелькнула гамма всевозможных чувств, будто он заново переживал свою жизнь. Детство, обучение, первую победу, главнейшее поражение, унизительный плен. Норвин судорожно вдохнул, словно собирался закричать. Но в следующий миг озарённый резко расслабился, и вместо предсмертного вопля из его горла вырвался лишь слабый протяжный стон. Северянин обмяк, уронив голову на грудь. Глаза молодого милитария застыли открытыми, но в них уже не теплилось жизни. А из уголка его рта потянулась тонкая ниточка слюны.

— Он… умер? — недоверчиво спросил Гимран.

— Я бы сказал, что эта участь похуже смерти, — покачал я головой. — Юнец перестал быть собой. Он теперь просто пустая оболочка из мяса и костей. То, что его сердце всё ещё бьётся, а легкие по привычке расправляются, ничего не значит. Представь, каково это, когда ты дышишь, но тебя уже нет в твоём теле?

Безликие задумчиво поглядели на прикованный полутруп и, судя по напряжённым позам, моя речь проняла их до печёнок. Но представление предназначалось не для них. Точнее, не для них одних…

— Норвин? Норви-и-ин⁈ — дрогнул голос Зертана. — Мальчик мой, отзовись!

Реакции не последовало. Размашисто ударив тело Норвина, дабы показать, что оно теперь мало чем отличается от куклы, я развернулся к оставшемуся пленнику. Думал, придётся ещё немного надавить на него. Но северянин сломался и без моего вмешательства. Его затрясло. Сперва мелко, но постепенно дрожь переходила в лихорадку. Зертан жалко съёжился, закрываясь от меня, а потом его вдруг прорвало:

— Пожалуйста! Умоляю, не надо! Пощадите меня, господин! Я сделаю всё, что вы пожелаете! Я могу стать вашим слугой! Рабом, если прикажете! Только сохраните мне жи-и-и-знь… прошу-у-у-у…

— Так значит, ты не хочешь разделить участь своего ученика? — будто бы колеблясь, уточнил я.

Северянин замотал головой так отчаянно, что казалось — она вот-вот оторвётся.

— Клянусь! Клянусь чем угодно! Я готов на всё!

Руки пленника дрожали так сильно, что звенели цепи. Он был не просто сломлен, а уничтожен. И это именно то, чего я добивался…

— Что ж, Зертан, хорошо, что ты упомянул про клятвы. Видишь ли, у меня появились кое-какие дела на севере. И мне не помешал бы человек, который разбирается в тамошних перипетиях. С твоим учителем, опять же, надо закрыть вопрос. Как ты сказал, его имя?

— Альдриан! Альдриан гран Деймар! — поспешно выпалил узник.

— Угу, да, вот именно с ним, — небрежно помахал я ладонью. — Но если ты не принесёшь клятву крови мне прямо здесь, то уже никогда не выйдешь из этого подвала.

— Я согласен! На всё согласен! — истово закивал Зертан.

— Отлично. Тогда слушай, что мне от тебя понадобится…

Иерия нор Гремон находилась в своей келье уже долгое время. Только здесь она могла побыть со своими мыслями. Однако любое уединение рано или поздно окажется нарушено. Так случилось и в этот раз…

— Госпожа Судия, вам нездоровится? — заглянул внутрь скромной обители пепельноволосой служительницы ордена рослый паладин.

— С чего ты так решил, Дракнар? — даже не повернула Иерия головы к выходу.

— Слишком нетипично ведёте себя, — прямо ответил подчинённый. — Обычно вы отдаёте предпочтение делу, нежели безделью.

— Если я сижу на одном месте, это не значит, что я прохлаждаюсь, — строго заявила квартеронка.

— А чем вы заняты, госпожа?

— Иной раз удивляюсь, почему продолжаю терпеть твою распущенность и настырность, Дракнар? — подняла аристократа янтарные глаза на визитёра.

— Потому что я приношу Пятому Ордену пользу и преданно служу Сагарису? — вызывающе улыбнулся паладин.

Милария нор Гремон от такой наглости аж дар речи потеряла. Несколько секунд она напряжённо размышляла, как поступить. Закрыть глаза на очередную выходку подчинённого или устроить ему разнос? Впрочем, смысл тратить слова и сбивать дыхание? Дракнар не просто своевольный, а непрошибаемый. Он может с каменным лицом выслушивать долгие нотации, а сразу же после этого сделать по-своему. Пожалуй, только принципиальность воина и собачья преданность Южной Патриархии позволили ему дорасти до столь высокого поста в Пятом Ордене. И невзирая на то, что иногда Дракнар выкидывал различные фокусы, Иерия полагалась на него, как на саму себя. Этому загадочно улыбающемуся здоровяку она могла вверить собственную жизнь без раздумий. А это кое-что да значит.

— Присядь, не маячь на пороге, — призывно махнула рукой Судия.

Паладин подчинился. Он вошел и скромно примостился на маленьком табурете, который едва слышно скрипнул, когда на него опустилась такая тяжесть.

— Ответь мне, Дракнар, что для тебя важнее, долг или благо страны?

— Это сложный вопрос, госпожа, — пожал плечами собеседник, явно не намереваясь откровенничать на эту тему. — А почему вы спрашиваете?

— Меня беспокоит патриарх, — неохотно призналась Иерия.

— Его Благовестие? — удивился мужчина.

— Именно. Я опасаюсь, что во время похищения с ним случилось нечто такое, отчего он перестал быть собой.

— Это называется «пелена спала с глаз», — хмыкнул паладин. — Наш правитель наконец-то узрел, кто такие темноликие.

— Дракнар, не забывайся, — по привычке одёрнула нор Гремон подчинённого.

— Простите, госпожа, этого больше не повторится, — с невозмутимым видом соврал воин.

— А ты, как я погляжу, полностью удовлетворён политикой Его Благовестия? — подозрительно сощурила глаза Серый Рыцарь.

— Моё дело — служение Сагарису, а не политика, — насмешливо ответил паладин.

Иерия поморщилась. Сколько лет она вдалбливала эту простую истину послушникам Пятого Ордена? Не счесть. Неудивительно, что теперь ей не с кем обсудить то, что её тревожит. Влияние Безликих Демонов при дворе уже настолько велико, что они заменили собой личную охрану монарха. А что же будет дальше? Тем не менее, вряд ли Дракнара это заботит. Он своего уважения к Маэстро и его последователям не особо-то и скрывает. Глупо делиться с ним подозрениями, ведь паладин их не разделит.

— Куда вы, госпожа Судия? — озадачился воин, когда Иерия молча встала и направилась к дверям.

— Неважно себя чувствую, пойду подышу свежим воздухом, — проронила аристократка, не заботясь о том, сколь правдоподобно это прозвучит.

Однако на улице Серому Рыцарю действительно стало лучше. Навязчивые мысли и набившие оскомину переживания немного отступили. Но вместо них накатила лёгкая прострация. Прогнать её милария нор Гремон смогла только тогда, когда поняла, что ноги принесли её к дворцу. Похоже, подсознание намертво сфокусировалось на патриархе. А потому, чем скорее Иерия найдёт ответ на волнующий её вопрос, тем лучше…

С силой выдохнув, Серый Рыцарь с решительностью зашагала к вратам. Госпожа Судия миновала охрану, обошла целиком южное крыло, за ним западное. И лишь в галерее, ведущей к восточной части дворца, она повстречала монарха…

Властитель Патриархии шёл в сопровождении многочисленной свиты. Уставший и злой. Вероятно, провёл очередной большой совет. Однако силы на то, чтобы доходчиво доносить своё мнение, он ещё сохранил.

— … и никаких отговорок! Плевал я на этих чёртовых кьерров! У нас торговое уложение! Обозы с железной рудой должны прибыть к исходу луны! — яростно кричал Леоран гран Блейсин.

— Ваше Благовестие… но как же… северяне практически перестали подниматься в горы Ронхейма из-за этой угрозы… — пытался возразить патриарху какой-то седовласый экселенс.

— Истинно так, мой господин! — поддержал его другой вельможа, разодетый слишком броско даже по меркам дворца. — Ситуация непростая, нужно проявить гибкость и человеколюбие. Дайте небольшую отсрочку. Этим вы расположите к себе…

— Да скорее Кларисия станцует на площади в неглиже, чем я сдвину срок жадным северным дикарям хотя бы один день! — прорычал монарх. — Они по сию пору вспоминают о срыве наших продовольственных поставок. И никого из них не беспокоило, что на моей земле хозяйничали алавийцы!

— То были тяжелые времена, Ваше Благовестие, — тактично признал седовласый аристократ. — Однако северян можно понять. Все они были напуганы. Темноликие покорили Медес и почти захватили нас. Одно Равнинное Княжество не прокормило бы весь оставшийся континент. Им грозил голод. А железо — это всего лишь руда…

— Всего лишь⁈ ВСЕГО ЛИШЬ⁈ — окончательно разозлился правитель. — В первую очередь, это клинки для наших солдат, которые умирают на подступах к Элдриму! Это кирасы, которые прикроют плоть наших милитариев! Это подковы для коней, которые понесут сынов Патриархии в бой! Или вы забыли, чем пахнет война, почтенные экселенсы⁈ Враг не будет ждать, пока мы со всеми расшаркаемся и договоримся! Поэтому руда должна прибыть к концу луны!

Опешившие от такой отповеди вельможи покорно склонили головы. Спорить с Его Благовестием, когда она пребывал в подобном настроении — себе дороже. И с чего только Леоран гран Блейсин в последние годы так сильно озаботился западным фронтом? Всякий раз, когда речь заходила про Элдрим, монарх будто с цепи срывался. Он требовал поддерживать снабжение армий на запредельно высоком уровне. А ежели кто-то предлагал сократить военные расходы в целях экономии, то на него обрушивалась волна праведного гнева патриарха. И это, кстати, тоже было странным. Ведь Леоран, в противовес своему отцу, не являлся сторонником силы. Он всегда предпочитал дипломатию. Но плен круто изменил его взгляды.

— Милария нор Гремон? Какими судьбами? — заметил наконец правитель появление Серого Рыцаря.

— Пришла с докладом о деятельности Пятого Ордена, Ваше Благовестие, — официозно поклонилась Иерия.

— Чёрное небо Абиссалии, когда же закончится этот проклятый день! — выругался себе под нос монарх.

— Если вам угодно, я могу начать прямо сейчас. Это сэкономит ваше драгоценное время, мой господин, — поспешила предложить квартеронка и выразительно покосилась на пёструю свиту патриарха.

— Ладно, говори, — неохотно согласился Леоран гран Блейсин и парой жестов разогнал всех лизоблюдов. Всех, кроме пары Безликих Демонов, исполнявших роль телохранителей…

Иерия, непрестанно косясь на правителя, подчинилась. Она нарочно принялась излагать информацию неспешно, дабы её доклад не закончился раньше, чем они доберутся до личных покоев монарха. И эта маленькая хитрость сработала. Когда Его Благовестие добрёл до опочивальни, то даже шаг ускорил, будто уставший скакун, почуявший близость дома. Тогда-то нор Гремон и совершила свой ход.

Уже у самых дверей Иерия, изображая внезапный приступ угодливости, рванула наперерез Леорану:

— Ваше Благовестие, позвольте я сама отворю вам дверь!

Патриарх невольно замешкался, не ожидая подобных действий. И в тот же момент милария нор Гремон будто бы невзначай опустила стальную пятку кованого сапога на верхнюю часть стопы правителя. Лязгнул металл, и глаза у Леорана гран Блейсин медленно поползли на лоб.

— Ты с-с-с-с ума сош-ш-шла?!! — прошипел сквозь плотно сжатые зубы побагровевший патриарх.

— Ох, Ваше Благовестие, молю извинить меня! — виновато склонила голову Иерия. — Я… я не хотела! Это вышло совершенно случайно! Это был всего лишь жест вежливости с моей стороны!

— Оградите от своей вежливости, милария нор Гремон, пока она меня не сделала калекой, — проворчал монарх.

— Простите, господин…

Немного попыхтев и поскрипев зубами, правитель всё же вошел в опочивальню. Оглянувшись на дверь, он заметил, как пристально рассматривает его Иерия, но не торопится следовать за ним.

— Что такое? — нахмурился он. — Кажется, ты вела доклад?

— Ничего, Ваше Благовестие. Я как раз уже закончила. Не возражаете, если я вас покину?

— Ступай, — равнодушно махнул рукой патриарх.

Милария нор Гремон поклонилась и быстро зашагала прочь, лязгая сочленениями латного доспеха. Она уже узнала достаточно…