Печать пожирателя 10

Глава 5 Дед умеет удивлять

Два десятка пар глаз, светящихся в полумраке красным, хищным блеском, впились в меня и Илону.

Мои энергожгуты, уже выпущенные наружу зловещим изумрудным сиянием, гудели от напряжения — готовые в любой миг превратить эту изящную улицу в руины и устроить кровопийцам кровавую (хе-хе!) бойню.

Я чувствовал, как спина Илоны напряглась, прижимаясь ко мне, её пальцы впились в мой рукав.

Кажется, этот жест входит у неё в привычку. Удивительно, но каждый раз я понимаю, что она хочет им сказать — и каждый раз значение разное!

Ох не зря я ей сделал ментальный обруч… Моя малышка быстро учится…

Между тем, увидев мои приготовления, китаянка-вампир снова покачала головой:

— Прошу, остановитесь, господин Апостолов. Нам нужно наладить… Диалог.

Я оскалился, чувствуя, как по моим жилам бежит адреналин, смешанный с яростью от мыслей о деде.

— Диалог — это когда говорят двое! — усмехнулся я, и мои энергожгуты дёрнулись в её сторону, заставляя свиту китаянки зарычать в ответ, — А не когда двадцать хищников окружают двух человек.

Девушка не моргнула. Лишь тонко улыбнулась.

— Полагаю, что хищник тут вы… Но если настаиваете — мы не причиним вам и вашей спутнице вреда, — произнесла китаянка, и её безупречный русский резанул мне слух своей неестественной правильностью, — Вы — наши дорогие гости. И я приглашаю вас в свой дом. Там мы сможем поговорить цивилизованно. Без лишних… всплесков энергии. Даю слово.

Я чуть прикрыл глаза, отсекая внешний мир и сосредотачиваясь на эмоциях китаянки. С вампирами было сложнее почувствовать ложь — но не нереально для меня.

Моё сознание, обострённое до предела, тончайшими щупальцами протянулось к ней. Я искал ложь, страх, злой умысел — тот самый подвох, что всегда скрывался за сладкими речами. Но вместо этого наткнулся на… холодное любопытство. Расчётливый интерес — и уважение!

И странную, едва уловимую ноту нетерпения.

Но не лжи. Не было в этой черноволосой красотке того маслянистого, скользкого чувства обмана, которое я научился считывать ещё в первый год на Земле.

Она не врала. Она действительно хотела поговорить.

Риск? Безумие? Возможно. Но устраивать разборку с парой десятков вампиров, заливать улицы очередного города кровью, лезть на рожон здесь и сейчас — всё это было ещё большим безумием.

А информация о деде могла быть там, за этой стеклянной стеной…

Я медленно выдохнул. Изумрудное сияние моих щупалец померкло, они с шипением втянулись обратно в энергосистему.

— Ладно, — кивнул я, не сводя с китаянки глаз, — Поговорим. Но если хоть один из ваших щенков чихнёт в нашу сторону… Лучше бы им этого не делать, если не хотят лишиться своих клыков!

— Не чихнут, — звонко рассмеялась китаянка, явно довольная моим спокойствием.

Легким движением руки она дала знак, и кольцо из вампиров разомкнулось, образовав живой коридор, ведущий к воротам.

Хм… А ведь выглядела эта гвардия весьма и весьма…

Молодые китайские кровопийцы — теперь, при ближайшем рассмотрении, когда они скинули камуфляж из тени, я увидел их во всей красе. Стройные, мускулистые, с угловатыми лицами и движениями хищных кошек. Их лица, бледные и безупречные, не скрывали врожденной надменности. Одеты они были отнюдь не в лохмотья портовых оборванцев, а в дорогую, современную одежду из умных тканей, меняющих оттенки в такт их плавным шагам.

Но под этой лощёной оболочкой сквозила та же дикая, звериная сущность, что и у их собратьев в порту. Просто здесь её приручили и направили в нужное русло.

Научились справляться…

Мы двинулись. Илона шла рядом, её плечо касалось моего. Я чувствовал, как бьётся её сердце — часто, но ровно. Не страх, а готовность.

— Иногда меня пугает, как спокойно ты относишься ко всей дичи, которая вокруг меня творится, — усмехнулся я на ухо невесте.

— А меня иногда пугает, насколько часто ты притягиваешь неприятности, Апостолов! — Илона ущипнула меня через куртку, — Не успеваем города менять, блин…

Стена, когда мы подошли вплотную, оказалась не просто стеклянной. От неё веяло лёгким морозцем, а в глубине материала пульсировали сложные рунические узоры, сплетённые в многослойную защитную паутину. Силовой барьер, способный — я почувствовал это — выдержать выстрел танка, и не один. И даже не десяток.

Ворота бесшумно растворились, пропуская нас внутрь.

Территория была оформлена весьма… Приемлемо, на мой взыскательный взгляд. Ни мрачных горгулий, ни готических склепов. Идеально подстриженные газоны, причудливые карликовые сосны, тонко струящиеся ручьи, в водах которых плавали оранжевые и золотые карпы-кои.

Воздух пах влажным камнем, цветущим османтусом и… чистотой. Стерильной, почти больничной чистотой, за которой, если принюхаться, скрывался все тот же медный привкус вампирской сущности — просто тщательно замаскированный дорогими и ненавязчивыми благовониями.

Сам особняк был образцом современной архитектуры: низкий, растянутый, с панорамным остеклением, сквозь которое лился мягкий, теплый свет. Хм… Полагаю, в дневное время тут стоит автотонирование?

Забавно, но и здесь тоже не было ничего вампирского — скорее, резиденция напоминала жилище успешного IT-магната или современного художника.

Внутри нас встретил прохладный, кондиционированный воздух с лёгкими нотами сандала и жасмина. Интерьер был выдержан в стиле минимализма: светлые стены, полированный бетонный пол, дорогая мебель простых, лаконичных форм. На стенах висели не портреты предков, а абстрактные полотна, подсвеченные так, чтобы цвета переливались и играли. Где-то тихо журчала вода встроенного фонтана. Ни намёка на гобелены, гробы или канделябры. Если бы не ледяная аура обитателей, можно было бы подумать, что мы в бутик-отеле.

— Я думала штаб-квартиры вампиров выглядят по-другому, — буркнула Илона, и наша провожатая её услышала.

— Мы стараемся не привлекать внимания. Времена гробов и готичной атмосферы давно прошли — всё-таки, мы живём в Шанхае, на острие современных технологий и искусства.

— Ещё и кровь, наверное, по заказу берёте в банках?

— Зачем? — искренне удивилась китаянка, — Мы её синтезируем в лаборатории. Сами понимаете, государство не потерпит, если узнает, что мы спокойно существуем в их… ммм… парадигме мира.

Я только фыркнул в ответ на это замечание.

Китаянка повела нас по широкому коридору, и её каблуки лишь чуть слышно стучали по полу. Свита следовала за нами на почтительном расстоянии.

— Я не удивлена, что вы ожидали чего-то более… стереотипного, — голос китаянки, холодный и ровный, раздался в тишине, — Гобелены, гробы, летучие мыши… О нас ходит дурная и устаревшая молва.

— Что-то в этом роде, — ответил я, сканируя пространство на предмет скрытых угроз.

Энергожгуты, спрятанные под кожей, трепетали, улавливая мощные потоки энергии, которые текли где-то глубоко под нами. Воздух был пропитан не только благовониями, но и едва уловимым гулом работающих механизмов и горьковатым запахом озонированного воздуха.

— На самом деле мы… Не так уж и сильно отличаемся от людей. Некоторые мои сородичи и вовсе считают, что вампиризм — это просто мутация, которая основана на магии крови.

— Так считали многие маги прошлого.

— Но не вы, господин Апостолов?

— Мой дед — Варг'Шад, и он не был вампиром большую часть жизни. Так что я совершенно точно знаю, что вампиризм — не мутация.

— А что же, по вашему?

— Дар, — я пожал плечами, — Или проклятие, это как посмотреть.

Китаянка мягко рассмеялась.

— Любите играть словами, господин Апостолов?

— Люблю. Но не люблю, когда собеседник знаете моё имя, а я его — нет.

— Можете называть меня Линь Шу.

— Рад знакомству. Это Илона, моя невеста.

— Я тоже очень рада, господин Апостолов, госпожа Кофеева.

— О, вы и про меня знаете? — удивилась Илона, картинно изогнув бровь, — Откуда?

— Господин Яковлев рассказал нам.

Мы с Илоной переглянулись.

— И почему он это сделал?

— Проще будет… Показать. Прошу, сюда.

Мы оказались в дальней части особняка, у стеклянного лифта. Зашли внутрь (втроём, безо всякого сопровождения), и он понёс нас вниз. Ощущение было таким же, как при погружении на дно океана — давящая тишина, нарастающее давление на барабанные перепонки.

— Вы ведь не просто так пригласили нас на чай? — наконец нарушил я молчание, глядя на затылок вампирши.

— Разумеется, нет, — она не обернулась, — У нас общая проблема. И, возможно, общая цель.

Спросить, что она имеет в виду, я не успел — лифт остановился. Двери разъехались, и нас ударило в лицо волной знакомых, но смешанных в причудливый коктейль ощущений.

Запах — едкая химия, озон, сталь и сладковатый, медный дух свежей крови. Звук — низкочастотное гудение мощных генераторов, шипение пара, монотонное бормотание на непонятном языке. И свет — резкий, холодный белый от неоновых ламп, смешанный с алым, пульсирующим свечением магических кругов.

Мы вышли — и я замер.

— Впечатляет…

Перед нами простиралась не пещера и не склеп. Это была колоссальная лаборатория, напоминавшая гибрид ЦЕРНа и алхимической мастерской. Сверкающие хромом и титаном станки и устройства соседствовали с бронзовыми жаровнями, где тлели странные травы. Голографические экраны висели в воздухе, показывая сложные энергетические схемы, а рядом на каменных стеллажах лежали древние фолианты в потёртых кожаных переплётах.

Воздух вокруг вибрировал от сконцентрированной мощи.

«Дерьмо космочервей!» — промелькнуло у меня в голове — «Прямо как моя лаборатория, где я возился с Салтыковым…»

— Что это за место? — спросила Илона.

— Наш скромный исследовательский центр, — ответила Линь Шу, и в её голосе прозвучала нота гордости, — Здесь мы изучаем природу нашей… уникальности. Ищем способы её усиления. Или контроля.

Она повела нас дальше, между рядами причудливой аппаратуры. А когда мы углубились и вышли на «площадь», я увидел их.

Тринадцать фигур в тёмных, одинаковых одеяниях, стоящих по кругу. Их руки были подняты, а низкое, монотонное пение сливалось в единый гул, наполнявший всё пространство. Маги крови. Их пальцы были испачканы алым, и от них в центр круга струились тонкие, витые нити энергии — багровые и пульсирующие.

В центре этого круга стоял массивный каменный саркофаг. Древний, покрытый выцветшими от времени рунами, которые сейчас мерцали мягким, светом. Крышки на нём не было.

Но я уже догадывался, что там.

Я подошёл к самому краю ритуального круга, нарушая его границы своим присутствием. Вампирша ничего не сказал, гул магов не дрогнул, не прервался.

Я заглянул внутрь саркофага.

Внутри, погружённый по грудь в багровую, светящуюся жидкость — смесь крови, магии и непонятнр ещё чего — лежал дед. Его лицо, обычно оживлённое ехидной усмешкой, было мертвенно-бледным и неподвижным. Глаза закрыты. На его обнажённой груди, прямо над сердцем, зияло ужасное, почерневшее ранение, от которого расходились чёрные, похожие на трещины прожилки.

От него почти не исходило привычного холода — лишь слабый, угасающий импульс.

— Что с ним произошло?

Багровый свет от ритуального круга мерцал на неподвижном лице Дмитрия, делая его чужим, незнакомым. Воздух гудел от монотонного бормотания магов и гула аппаратуры.

Китаянка молчала…

— Объясните. Сейчас же! — потребовал я, и эти слова прозвучали не как просьба, а как приказ.

Мои энергожгуты, которые я снова сделал видимыми, сжались в напряжённые спирали. иИх изумрудное сияние бросало зловещие блики на стерильные стены лаборатории.

Однако Линь Шу не испугалась.

— Ваш… дед, — произнесла она, тщательно подбирая слова, — Появился в Шанхае в самый разгар нашей внутренней войны. И его прибытие не было случайным.

Илона, бледная, но собранная, шагнула ко мне ближе.

— Войны? О чём вы?

— Двести лет назад, после смерти моего отца, старейшины клана «Нефритового дракона», власть над вампирами в Шанхае оказалась раздробленной, — голос Линь Шу был ровным, но в нём слышалась лёгкая горечь, — Все захотели урвать кусок побольше, и начали истреблять друг-друга… Наш род, наши кровные братья, разделились на семь семей, которые до сих пор постоянно воюют друг с другом за территории… Кхм… С большим количеством людей.

— Вы хотели сказать — корма?

— Я сказала, как хотела.

— И какое отношение мой дед имеет к вашей возне?

Линь Шу предпочла не заметить моей насмешки.

— До того, как распасться, наш клан хранил одно… предсказание. О том, что в час величайшего упадка явится Чужеземный Ветер с Севера. Древний, несущий в себе силу иных земель. И его кровь, смешанная с нашей, либо вернёт нам утраченную мощь, либо… положит конец нашему роду.

Я снова фыркнул. В голове тут же закрутились саркастические мысли. «Чужеземный Ветер с Севера»… Ну конечно, куда ж без очередного пророчества… Мало деду было приключений в Баку с Варг'Шадом и бывшими сослуживцами — так и тут умудрился вляпаться!

Нет, ему определённо надо торчать в каких-нибудь пустошах, в тайге, в тундре, чтобы не влезать в неприятности! Хоть комиксы по приключениям этого старого хрыча рисуй!

Или это всё с ним только из-за меня начало происходить? Жил спокойную жизнь, пока во внуке магия не проснулась…

— Полагаю, нашлись те, кому это пророчество пришлось не по душе? — спросил я вслух.

— Именно, — Линь Шу кивнула, и её лицо осталось невозмутимым, — Клан «Алых Когтей», крупнейший из осколков наследия моего отца и наши давние соперники, всегда считали это пророчество ересью. Они видят силу лишь в чистоте крови и безраздельной власти. Для них появление вашего деда стало не исполнением древнего завета, а угрозой их растущему влиянию — а оно, поверьте, в последние десятилетия в Шанхае выросло многократно…

— «Алые когти», значит?

— Когда ваш дед появился здесь, мы об этом узнали. Такой мощный вампир — и совершенно один, да ещё и чужеземец. Мы… попытались установить с ним контакт. Но «Алые когти» узнали об этом. Они обвинили нас в сговоре с чужаками и… напали. На вашего деда, и на наших людей.

— Так они его отравили из-за вас? — в моём голосе зазвенела сталь.

— И мы искупим свою вину, — Линь Шу была предельно серьёзна, — Когда вылечим вашего деда.

— Кто его отравил?

— Их старейшина, — вздохнула вампирша (мне показалось что она сделала это чуть более картинно, чем полагала ситуация) — Особым ядом, который выжигает сущность вампира изнутри. Этот яд — био-магическая субстанция, которой могут управлять и которую могут синтезировать внутри своего тела лишь некоторые… Лишь некоторый подвид вампиров. И у «Алых когтей» есть такой… Именно благодаря ему они и захватывают власть такими темпами.

— Проклятье…

— «Алые Когти» уже празднуют победу, считая, что устранили угрозу и окончательно подорвали нашу веру в пророчество и наши позиции.

Китаянка сделала паузу, и её взгляд стал тяжёлым, полным того самого холодного расчета, что я видел в ней ранее.

— Но они недооценили нас. Мы успели доставить вашего деда сюда и погрузить в торпор.

— Что это?

— Глубокий сон на грани смерти… Когда все процессы в теле, подобном нашему, замедляются и тоже как бы засыпают. Торпор может быть добровольным — например, для ухода от суеты текущей эпохи. Или «принудительным», вызванным серьезными ранами или потерей крови. Во втором случае его длительность зависит от силы вампира и его человечности, и может длиться от нескольких часов до веков, но…

— Но?

— Ваш дед потерял сознание, так что погрузился в торпор не сам, и нам… Приходится тратить массу усилий, магии и крови, чтобы удерживать его в таком состоянии. Настоящей крови, прошу заметить, не синтезированной. Это, как вы понимаете, тоже добавляет ситуации… «неоднозначности».

Ещё бы… Сотни трупов и бесследно пропавших в течение короткого времени даже в таком крупном городе как Шанхай не приведут ни к чему хорошему, и явно обратят на ситуацию внимание властей.

— И что теперь?

— Теперь мы попытаемся сделать то, что предписано пророчеством — смешать древнюю силу вашего деда с нашей кровью, чтобы создать нечто новое. Сильное настолько, чтобы остановить «Алых Когтей», объединить кланы и вернуть порядок!

Создать нечто новое…

«Звучит до жути знакомо и до жути опасно» — пронеслось у меня в голове. Я посмотрел на деда, на магов, вливающих в него свою энергию, на эту смесь науки и колдовства. Всё это пахло хреново.

И не просто хреново, а самым настоящим отчаянием — а отчаяние всегда было плохим советчиком…

— И вы верите, что это сработает? — спросила Илона, и в её голосе слышалось неподдельное изумление, — Вы верите в это пророчество?

Линь Шу посмотрела на неё, и впервые в её взгляде мелькнуло что-то, кроме холодной уверенности.

Сомнение? Страх?

— Я верю в то, что иного выхода у нас нет, — тихо ответила она, — Как и у вас.