Печать пожирателя 10

Глава 7 Затонувшее наследие. Часть 2

5 августа 2035 года. Шанхай, нижние уровни мегаполиса.

Перегретый металл, сладковатый дым сожжённой маны и дешёвого синтетического парфюма. Влажные кирпичи, шершавый бетон, запах свежеприготовленного баоцзы, визгливые крики из подворотен.

Мы с Мэйли заглушили двигатели гравибайков в тени гигантской арки, испещрённой мерцающими неоном иероглифами. Наши стальные кони замерли, едва касаясь земли.

Арка открывала доступ к своеобразной «смотровой площадке» — площади перед двумя кварталами «низкой», двадцатиэтажной застройки. Окружённые стоярусовыми джунглями мегабашен, эти двадцатиэтажки ютились под многоуровневой транспортной развязкой, где сходились потоки воздушного и наземного транспорта, выделенных полос грузов доставки и пешеходов.

Над нашими головами в несколько ярусов парили скоростные трамваи на магнитных подушках, оставляя за собой синие шлейфы сконденсированной энергии. Стеклянные фасады небоскрёбов вокруг служили экранами для гигантских голограмм — танцующих драконов из света, рекламы магических артефактов и бегущих строк котировок с Шанхайской биржи.

— Вижу его энергетику на третьем уровне торговой галереи «Небесный мост», — донёсся в микрофон спокойный голос Линь Шу, — Двигается на восток. Будьте осторожны — вокруг него четырнадцать охранников, замаскированных под покупателей. Каждый — уровня Магистра. Не суйтесь.

— Понял, — кивнул я в ответ, сканируя окрестности. Мои энергожгуты, спрятанные под кожей, уже улавливали лёгкий, но ядовитый след — смесь старой крови и окисленной стали.

Впрочем, особо «светить» своим талантом не стоило — мы с Мэйли и так были сильными магами, потому и оказались в первой ударной группе всего вдвоём. Ещё хоть Адепта к нам добавь — начнём светиться как Новогодняя ёлка.

— Илона, как у тебя там? — спросил я невесту, — Доложи обстановку.

В ответ раздалось лёгкое шипение, а затем голос рыжей, чёткий и собранный, но с лёгкой насмешкой:

— Слышу прекрасно, дорогой. Я на рынке «Красный фонарь», слежу за второй группой «Когтей» вместе с пятью очень настороженными мальчиками. Тут везде пахнет жареными скорпионами и кислым соусом. Всё спокойно, пока что. А у вас там свидание в стиле «крутой и ещё круче»? Будь осторожен с этой фифочкой в лиловом и не дай себя отвлечь.

Мэйли, услышав это, лишь цокнула языком и поправила капюшон своего плаща. Её аметистовые глаза метнули в мою сторону колючий, насмешливый взгляд.

— Не переживай, дорогая, — усмехнулся я, — По-любому круче я.

— Посмотрим, — улыбнулась Мэйли.

Мы двинулись дальше медленно, держась в потоке транспорта — дороги были запружены самой разной техникой.

Вышедший сегодня поразвлечься и тусующийся в ближайшем торговом центре старейшина «Алых когтей» не торопился оставаться в одиночестве — ну и мы, значит, подождём…

Воздух вокруг гудел от грохота скоростных трамваев, от гулких голограмм, от приглушённого говора сотен голосов. Всюду пахло жареными дамплингами, парфюмом с нотками жасмина, благовониями и дешёвым мясом.

Так себе сочетание, если честно.

— Чувствуешь? — спросила Мэйли по связи.

— Ещё как. Вонища страшная.

— Да я о «гадюке», — фыркнула вампирша, — Он близко. И нервничает. Чуешь — пахнет страхом!

Я кивнул. Мы пропустили поток пешеходов и свернули в узкий переулок, куда вёл объезд. Неоновые вывески уступили место гирляндам бумажных фонариков, мерцавших тусклым магическим светом. Здесь было теснее, пахло влажным камнем, специями и чем-то затхлым.

С сияющих проспектов мы проехали по узкой щели между двумя громадами небоскрёбов, и оказались в глубине жилого квартала, где неоновый свет едва пробивался сквозь вечную мглу, повисшую между стен.

Воздух здесь был другим — густым, тяжёлым спёртым — почти видимым! — пахнущим влажным бетоном, прогорьклым маслом и стоячей водой. Гул города сверху доносился сюда приглушённым, далёким рокотом, словно мы спустились на морское дно.

Мы почти бесшумно ехали по узкому проходу, больше похожему на ущелье — мимо зарешеченных дверей, за которыми слышался гул генераторов и чей-то приглушённый спор, мимо открытых гаражей в которых разбирали какие-то мобили, мимо закусочных «для своих».

Где-то капала вода, создавая мрачный, размеренный ритм. Вывески здесь были не голографическими, а старыми, нарисованными светящимися красками, потрескавшимися и полустёртыми со временем: «Ремонт имплантов», «Сушёные кальмары», «Ночлежка».

Мэйли ехала на своём гравибайке впереди. Её тёмный плащ сливался с тенями. Она не скрывалась, но взгляды прохожих — каких-то оборванцев и подвыпивших техномехаников — просто соскальзывали с неё, не задерживаясь.

— Он где-то близко, — её шёпот был едва слышен в наушнике, — Запах стал гуще. Он нервничает, прячется.

— Да с чего бы ему нервничать? — не понял я, — Сами говорили, они теперь в городе хозяева.

— Ему могли нас заложить…

— Только если в ваших рядах есть крыса. Скорее, просто ищет себе жертву, охотится — но расстроен, что не может найти никого подходящего.

— Да ты настоящий вампирский психолог…

Мы выехали на крошечную «площадь» — просто расширение улицы, где ютилось несколько заведений — и упёрлись в пробку.

Остановиться пришлось возле одного из заведений — «бара», а по факту, простой дыры в стене с пятью столиками и «кассой», за которой виднелись холодильники с бутылками. Над «баром» висела синяя неоновая вывеска «Открыто», заляпанная грязью.

Посетителей в таком уютном заведении набралось аж трое — два типичных портовых рабочих, хлеставших светлое пиво, и мутный тип в капюшоне, скрывающем лицо, который то и дело прикладывался к кружке с чем-то тёмным.

А ещё там была группа из пяти байкеров.

Их гравициклы, приземистые и угловатые, украшенные резными оберегами из чёрного нефрита и светящимися рунами, остановились прямо перед нами.

Байкеры, облачённые в кожу с вплетёнными в неё медными проводами и имплантами на висках, перебрасывались короткими, отрывистыми фразами с барменом на ломаном англо-китайском сленге. Трое крутили в руках цепи и дубинки, один попивал что-то дымящееся и фиолетовое из колбы, которую подхватил со стола рабочих, а пятый вальяжно облокотился на столик у «кассы».

От них пахло озоном (слабые маги), маслом, потом и лёгким, пьянящим дурманом с примесью металла.

Обдолбанные? Или просто в карманах стимуляторы?

«Вальяжный» вдруг грубо схватил за грудки худого паренька-бармена, и начал тыкать пальцем ему в лицо. Ещё двое товарищей «вальяжного», массивные, напичканные имплантами громилы, встали на выходе, смотря на происходящее с туповатыми ухмылками.

— Где деньги, мудила? — рявкнул байкер, и его голос прозвучал оглушительно громко в этом замкнутом пространстве, — Я сказал — сегодня последний день!

Двое портовых рабочих забормотали что-то, прижавшись к стене — а вот одинокий посетитель в тёмно-серой потертой кофте с натянутым на голову капюшоном даже не двинулся, словно не замечая происходящего, и продолжал хлебать своё тёмное пиво.

Один из громил, заметив его, фыркнул и направился к столику.

— Эй, ты, — он ткнул пальцем в плечо фигуры, — Кошелёк. Быстро! И всё, что у тебя есть.

Фигура не пошевелилась. Байкер злобно хмыкнул и потянулся, чтобы сорвать с него капюшон.

То, что произошло дальше, случилось так быстро, что даже мой глаз едва успел зафиксировать.

Раздался сухой, чёткий хруст, похожий на звук ломаемой сухой ветки. Байкер дико взвыл, отскочил, хватаясь за руку, которая теперь неестественно выгибалась в локте — в обратную сторону.

Фигура в капюшоне встала. Медленно, без единого лишнего движения. Капюшон свалился с её головы — и я увидел лицо.

Это не было лицом в человеческом понимании — кожа, мертвенно-бледная и тонкая, как пергамент, была натянута на неестественными угловатый череп. Глаза, огромные и совершенно чёрные, без намёка на белок, сидели слишком глубоко в орбитах. Нос почти отсутствовал — лишь два узких щелевидных отверстия над безгубым, растянутым в гримасе ртом, из которого виднелись тонкие, игольчатые зубы. А уши, длинные и заострённые, оттопыривались, как у летучей мыши.

Это был вампир.

Но не изящный аристократ, какими пытались казаться Линь Шу, Мэйли и их клан. Это было древнее, одичавшее существо, порождение тьмы и голода!

Второй байкер, видимо, со страху (иначе даже и не знаю, насколько это было тупо) рванул вперёд с дубинкой-шокером.

Существо даже не взглянуло на него. Его рука, длинная и костлявая, с когтями, похожими на обсидиановые кинжалы, метнулась вперёд. Послышался ещё один хруст — на этот раз ключицы. Громила рухнул на пол, зажимая плечо и захлёбываясь кровью и собственным криком.

Третий байкер, тот, что держал бармена, отшвырнул его и потянулся за стволом за поясом. Но не успел. Существо оказалось перед ним в один миг. Его движение было пугающе бесшумным. Когтистая лапа впилась в лицо байкера, брызнула кровь, и тот затих, обмякнув без звука.

Двое других рванули наружу и понеслись по улице так быстро, что забыли о своих байках.

А тот из громил, кому сломали руку, попытался ковылять к выходу. Существо повернуло к нему свою ужасную голову.

Оно пошло следом, сильно толкнуло мужчину, заставив того упасть, схватило его за ногу и, не проявляя никаких усилий, потащило за собой в тёмный, ничем не примечательный проём в стене чуть дальше бара.

Оттуда пахло сыростью и ржавчиной — вход в канализацию, явно!

Страшный вампир и его кричащая жертва растворились в темноте, двое байкерова валялись на полу, бармен мрачно оглядывал зал, портовые рабочие исчезли, как будто их тут и не было (резво они!), а водители, стоящие в пробке, делали вид, что ничего и не произошло!

Мэйли наблюдала за всей сценой с холодным, интересом, словно учёный.

— Ваши? — уточнил я

— Это другой клан, — ответила мне по связи Линь Шу. — «Бледные Тени». Слегка… Дикий клан. Они не подчиняются никому и редко показываются на поверхности — из-за своей внешности. Живут в основном в канализации, охотятся только на самых нижних ярусах. Будьте осторожны с ними. Их не интересуют чужие войны. Только их собственная добыча.

Мы так и простояли, глядя как бармен, трясясь, вытаскивал байкеров и запирал длинную дверь. Воздух в переулке снова застыл, пропитанный запахом страха, разлитого пива и… сладковатым, звериным душком, оставшимся от «Бледной Тени».

— Ну и зрелище, — выдохнула Мэйли. Её аметистовые глаза всё ещё были прикованы к тёмному проёму, в котором скрылось существо, — Настоящий реликт! Таких мало осталось в крупных городах.

— А вы по-разному выглядите. И отличаетесь способностями, надо полагать? — спросил я, — «Алые когти» с ядами, «Бледная тень» страшные как смертный грех…

— И нечеловечески сильны и быстры.

— … Ваши «Нефритовые когти»… Даже не знаю, какая у вас способность?

— Увидите, Марк, — снова усмехнулась Мэйли, — Обещаю.

— Есть ещё четыре клана. С какими мы столкнёмся? Какие могут помешать вашим планам, какие наоборот, поддержат? Какова вообще сейчас обстановка?

— Да всем плевать, — хмыкнула Мэйли, — Мы с «когтями» на ножах, хоть и научились жить среди людей. Носить их одежду, пользоваться их гаджетами, пить их синтетическую кровь из стерильных пакетов, чтобы не привлекать внимания. Мы — «лицо вампиризма» в Нефритовой Империи. Лощёное, цивилизованное, политичное.

Она сделала паузу, её взгляд снова стал отстранённым и аналитическим.

— Внизу… — она махнула рукой в сторону канализации, — и за пределами крупных городов живут ещё два клана, которые не могут показываться людям. «Бледные тени», и «Лесные охотники».

— Которые в зверей перекидываются?

— Да. И ментальность у них тоже слегка… Диковатая. Не для современных мегаполисов. Они друг с другом перманентно на ножах, но… В целом просто редко пересекаются, так что проблем не составляют. Ни с кем больше не в ссоре, со всеми одинаково «никак».

— И ещё три клана?

— Одни — первостатейные психи даже по моим меркам. Клан «Чёрных Чаш». Знаешь какой у них девиз?

— У вас и девизы есть?

— «Мы не пьём кровь. Мы пьём воспоминания».

— Довольно пафосно.

— На самом деле, неприятные типы. Чёрные Чаше — это вампиры-менталисты, которые не убивают, но высасывают эмоциональный опыт: страх, любовь, раскаяние, экстаз. Физически они даже не нуждаются в крови — они просто вынуждены её пить, чтобы прочесть нейрохимические отголоски сильных человеческих переживаний. «Когтей» они ненавидят, потому что считают мясниками, с нами всегда ровно держатся.

— Звучит как полезный союзник.

— Так и есть. И если начнётся серьёзная заварушка, есть неплохой шанс, что они встанут на нашу сторону.

— Насколько неплохой?

— Процентов пятьдесят.

Я задумался.

— Лучше, чем ничего.

— Нет, — усмехнулась Мэйли, — Не ничего — а как полное отсутствие шанса, что они поддержат «Когтей».

— Пока я не увижу реальные возможности «Когтей» — всё это просто слова. Кто там ещё в ваших клановы войнах участвует?

— «Красная нить». Это… Короче, они будут рады, если мы с «Когтями» перебьём друг-друга. Но также будут рады, если исчезнет хотя бы один из наших кланов — но вмешиваться точно не станут. Они дельцы. Законодатели, юристы, пропагандисты и манипуляторы, торговцы. Кровь для них — всего лишь валюта, инструмент. Куда важнее для них — договор, завещание, оферта или клятва верности — у них особая, «болтливая» магия. И они могут забрать часть жизненной силы того, у кого получили кровавую подпись.

— Буду думать, прежде чем что-то подписать, понял.

— И последние — «Сновидцы».

— Думаю, я догадываюсь, какая у них отличительная черта…

— Магия снов, да, — усмехнулась Мэйли, и проехала в наконец освободившийся проезд. Я последовал за ней, — Они не особо переваривают и «Когтей», и нас, потому что мы выгнали их из их любимого Гуаньчжоу… Так что вряд ли они выступят за кого-то. Скорее тоже дождутся, кто выйдет победителем из схватки.

— Значит, скорее всего драка будет один на один?

— Скорее всего.

— А что насчёт властей… закрывают на это глаза?

— Власти? — Мэйли снова усмехнулась, выезжая на длинную улицу, — Официально вампиров в Нефритовой Империи не существует. Мы — миф, суеверие, тема для фильмов. Любая официальная регистрация, любой учёт — это признание. А признание — это паника, расследования, чистки. Наше существование — это гигантская, молчаливая сделка. Мы соблюдаем правила — нас не трогают. Мы держим свои войны в тени, пьём из банок и платим налоги через подставные корпорации. А то, что происходит в самых нижних ярусах… — Она пожала плечами, — Считается стихийным бедствием. Форс-мажором, статистической погрешностью, которую можно списать. Случайными нападениями животных. Несчастными случаями. Пока это не приобретает массовый характер, всем плевать — потому что мы платим. Платим, чтобы жить.

— Но вы хотите жить лучше? — не удержался я.

— Именно. Поэтому «Алые Когти» так опасны для нас. Они хотят разорвать эту сделку! Они считают, что сила даёт им право править открыто! Что люди — это скот, а не соседи. И если они победят нас… То проиграют человечеству! Мы уже это проходили! Весь хрупкий порядок, всё наше шаткое равновесие рухнет. И тогда уже никакие «Бледные Тени» не спрячутся! Проблемы начнутся у всех.

Мы ехали дальше — теперь по подземной парковке длиной в квартал, оставив за спиной вонь переулка.

— Ты сказала, что следила за мной, — нарушил я молчание, — После Баку. Как ты это делала и почему? Нанимали частных детективов? Взламывали камеры наблюдения Империи?

Мэйли, едущая впереди, обернулась и бросила на меня быстрый, искрящийся взгляд из-под капюшона.

— О, Марк, милый, мы же не какие-то дикари! Хотя камеры… тоже бывало, да, — Но в основном — старомодная слежка. Глаза и уши на улицах. У нас есть свои люди везде. В том числе и в Москве и в… ммм… Не пойми меня неправильно, но вампирам надо быть в курсе, когда в «их мире» что-то происходит. А смена Варг'Шада — как ни крути, важное событие. Поэтому мы приставили к тебе своего человека. И я об этом сообщаю только потому, что ты мне нравишься!

Она произнесла это так небрежно, словно сообщала о погоде. Я же почувствовал ярость, медленно тлеющую где-то внутри.

— Ко мне, — повторил я, заставляя голос оставаться ровным, — И кто же это?

Мэйли снова обернулась и улыбнулась, приложив палец к своим пухлым, алым губам.

— Т-с-с-с! Это уже слишком ценная информация. Не могу я выдать своего агента, даже такому харизматичному пожирателю, Марк, извини. Это было бы совсем непрофессионально.

Она говорила игриво, но в её аметистовых глазах читалась стальная твёрдость. Давить было бесполезно — она не сломается.

Это я понял сразу.

— Жаль, — кивнул я, размышляя об этом.

В голове молниеносно пронеслись лица всех знакомых. Салтыков? Юсупов? Да нет, глупость. Кто-то из менее значимых? Интересно, кому я могу теперь доверять? Похоже, что кроме Илоны и деда — никому.

— А за дедом? — спросил я, — Вы тоже приставили к нему своего «человека»?

— Нет, — ответила Мэйли по связи, и в её голосе впервые прозвучала искренность, не прикрытая флиртом или насмешкой, — За Дмитрием Яковлевым мы не следили. Он… слишком внимателен, слишком опытен и слишком опасен для такой игры. Мы знали о нём после событий в Баку, собрали информацию, но в России не следили. Совать нос в ваши дела слишком глубоко — верный способ попасть в могилу.

Она сказала это с такой лёгкой, почтительной опаской, что я ей почти поверил.

Почти.

М-да…

Несмотря на все свои усилия, с момента пробуждения на Земле я всё время был чьим-то объектом внимания — и продолжаю им оставаться! И вниманиме стало таким, что скрываться уже точно не получится.

Да и не хочется.

Совет, сам того не зная, подтолкнул меня к активным действиям. Они сами выкопали себе могилу…

— Движение! — голос Линь Шу в нашем общем канале оборвал мои мысли, — Цель покинула высотку! Выезжает на поверхность с северного выезда и будет двигаться к мегабашне «Чёрный лотос» почти без сопровождения. Кортеж из трёх бронированных лимузинов и шести гравициклов эскорта. Прибывает по проспекту Тысячи Фонарей в сторону набережной!

— Следуем за ним, сестрёнка, — произнесла Мэйли.

— Понял, — подтвердил я и выкрутил ручку газа до упора. Гравибайк с тихим свистом рванул вперёд, разрезая спёртый воздух нижнего яруса. Я обошёл Мэйли и рванул в сторону кортежа.

Преследование началось.