Пентюх

Глава 6. Неудавшееся покушение

Мокрогубый сразу заулыбался, только тронулась карета, подмигнул всем и заговорил:

— Я Трошка! Трофим, значит! Будем знакомы! До Рязани же все? Нам туда три дня добираться! Не первый раз еду. Как и все, наверное?

— Семён, — представился я, и мокрогубый тут же протянул ладонь, пожал мою руку и подмигнул.

— Андрей Иваныч, — Скоков тоже пожал руку мокрогубому, а тот пожал её уставился на сидящих напротив.

— Кондрат Евгеньевич, — неохотно произнёс похожий на коммивояжёра мужик. Второй, невзрачный, с небольшим лицом и острыми чертами познакомился более охотно:

— Елисей Саныч я! Отчего ж не познакомиться? Коль дорога дальняя.

— У меня тут пиво есть, — заговорил Трошка и достал из сумки оплетённую бутыль.

— Пиво не советую, — тут же покачал головой Иваныч, — В лесу да в поле лишний раз останавливаться не надобно, а в карете нужду справлять — такое себе удовольствие!

— Ну, и ладно, — легко отказался от своей идеи Трошка, сунул бутыль обратно и стал травить анекдоты. Анекдоты, правду сказать, были так себе. Половину я слышал, а половина не смешными была. Но я вежливо хихикал. Потом к анекдотам подключился и Елисей Саныч. Да и Иваныч рассказал пару забористых историй. Так и прошли полдня в весёлой болтовне. Лишь когда приехали к первой стоянке — уже знакомому уездному городу Расша, от коего ехать нам потом было строго на север, да вышли из кареты, разговоры стихли.

Трошка спросил, не хотим ли мы вместе с ним посетить местное кафе, и я было хотел согласиться, да увидел, как Иваныч чуть заметно покачал головой. Тут же вежливо отказался. А Скоков сообщил, что дела у нас небольшие в городе и повёл меня в проулок. И лишь когда отошли подальше, спросил озабоченно:

— Ты ничего странного не заметил, Сёма?

Я пожал плечами и признался, что странного не заметил.

— Все трое знакомы друг с другом, но старательно делают вид, что друг друга не знают, — сумрачно сказал Иваныч.

— С чего ты взял? — удивился я.

— Уж поверь, — усмехнулся Иваныч, — Осталось только решить, такая конспирация из-за нас, либо у них какие-то свои дела, которые к нам отношения не имеют?

— Чувырла, — я наклонился к созданию: — А сможешь проследить за этими тремя и рассказать, о чём они говорили?

Вместо ответа особь буквально растворилась в воздухе, и Иваныч восхищённо прищёлкнул языком:

— Эх, мне бы такую способность!

— У тебя ж уже есть одна, — съязвил я, и Скоков тяжело вздохнул и глянул на меня с укором. Потом решительно кивнул: — Пойдём к приятелю моему! Он раньше охотником был, а сейчас здесь осел. На Мандариновой улице живёт!

Я пошёл за бывшим следователем, а Тварь радостно прыгала у меня под ногами. Приятель Иваныча оказался весёлым, компанейским мужиком. Мы попили кофе, пообщались о разных монстрах, и тут перед нами возникла Чувырла, да так, что бывшего охотника чуть удар не хватил. Решив не травмировать мужика ещё больше, мы распрощались и вышли на улицу, и только после этого Иваныч спросил:

— Ну, что?

Чувырла тут же вальяжно присела на скамейку, и, размахивая ножками начала говорить голосами наших попутчиков:

— Неужели догадались? — спросила Чувырла голосом Трошки.

— Да откуда? — тут же ответила она себе голосом Елисея Саныча, — Этот, который писарь, по-моему, вообще дурак дураком. Даже не понимаю, как он умудрился Дмитрия Иваныча застрелить!

— Ты про Эдди и враря ещё забыл, — проскрипела Чувырла голосом Елисея Саныча.

— Этому ещё больше удивляюсь, — опять голосом Елисея.

— Как устранять-то будем? — Чувырла болтала ножками и теперь копировала голос Трошки.

— Предлагаю не мудрить, и просто застрелить их, как только выедем из Расши! — голос Елисея был скучен, будто не убийство обсуждал, а вечернюю прогулку.

— Тогда, как начну анекдот про крокодила рассказывать — готовьтесь, — Чувырла теперь копировала голос Кондрата Евгеньевича, — Ты и Прошка стреляете писаря, я стреляю второго! Потом убираем писаря и карету с телами в лес!

— Всё, о деле больше ни слова! Пойдём в кафе посидим! — Чувырла последнее произнесла голосом Прошки, и спрыгнула со скамейки.

Зато на скамейку сел Иваныч, достал папиросы, закурил и посмотрел на меня:

— А кто такой Дмитрий Иваныч? — спросил он меня.

Я лишь руками развёл. Потом подумал и предположил:

— Может, один из тех трёх офицеров? Полицейский ещё предупреждал, что родня влиятельная и могут попытаться отомстить!

— Не было печали, — Иваныч выдохнул дым и проговорил задумчиво: — Осталось решить, что делать дальше будем. Не поехать — нельзя. Ждать анекдота про крокодила и стреляться с ними — тоже не вариант. В таком тесном пространстве вообще не вариант, что в кого-то не попадут! Начать стрелять первыми — попробуй потом докажи, что наёмные убийцы.

— А нам бы ещё понять, откуда они узнали, что мы этой почтовой каретой поедем, — проговорил я.

— Тут как раз секрета нету, — Иваныч выкинул окурок: — Заплатили в кассу и как только нужный персонаж билет купил, кассир и шепнул время и место отправления. И всё что нужно — взять три билета на этот же рейс. Единственное, с чем просчитались, что нас двое будет. Был бы ты один, и до Расши бы не доехал! А теперь шанс есть. И с этих спросим, и с кассира — по возвращении.

Я вздохнул тяжело и спросил:

— И что делать будем?

— Как выедем — разоружим их и проведём допрос! — решил Иваныч: — Будут артачиться — ну, тем хуже для них! Так что револьвер при себе. И как только дам команду — сразу же наставляй на Прошку. Двоих других на себя беру!

План Иваныча был хорош, но всё, как всегда, пошло ни черта не по плану. В карету мы сели вместе с троицей убийц, мило улыбаясь. А как из Расши выехали и Иваныч меня локтем толкнул, я тут же выхватил револьвер и наставил на Прошку:

— Руки вверх! — сказал Иваныч, держа на мушке других киллеров.

И тут Елисей будто расплылся, и я увидел, как пистолет Иваныча летит в угол кареты, а Прошка пытается выхватить мой револьвер. Машинально я нажал на курок, бахнул выстрел, и Прошка застонал вдруг, оседая на пол. Иваныч сцепился с Елисеем, а Кондрат Евгеньевич уже доставал свой пистолет и наставлял на меня. Я не успевал ни уклониться, что в карете сделать вообще затруднительно, ни развернуться, чтобы выстрелить. К счастью, в который раз меня спасла Тварь. Она на мгновение трансформировалась, хлопнула зубами, и рука убийцы вместе с пистолетом исчезла в её пасти. Кондрат заорал дурным голосом, зажимая культю, из которой толчками била кровь. Иваныч в это время умудрился-таки оседлать Елисея и несколько раз ударил того кулаком, отчего прыткий убийца закрыл глаза и потерял сознание. Я даже удивился, почему он этого раньше не сделал, потому как кулачищи у Скокова были здоровые, а удары такие, что череп хвылю бы проломили, не то что человеку! И вот, прошло менее минуты, а у нас один киллер стонал, корчась на полу и зажимая руками живот. Второй орал дурным голосом, левой рукой зажимая то, что осталось от правой руки. А третий лежал себе на спине, подкатив глаза.

Я растерянно осмотрелся и спросил Иваныча:

— И кого тут допрашивать?

Скоков посмотрел на меня ошалевшими глазами и заржал вдруг:

— Сёма, иногда ты даже меня изумляешь!