Пентюх

Глава 2. К своим

Лагерь альфилов раскинулся по обе стороны реки, и, судя по увиденному, их было тут минимум несколько тысяч. Я повернулся к Чувырле и прошептал:

— Это мы на их основные силы выперлись, похоже! В перьях никого не видела?

В перьях у альфилов ходили самые высшие чины. Генералитет. Они крепили перья эти к ободку на голове и те свисали вниз вокруг черепа вроде шторок. Чувырла тут же закивала:

— Видела и много! В большой палатке на этой стороне сидят, — Чувырла подумала и добавила: — Разговаривают!

— Эх, послушать бы о чём, — мечтательно сказал я, и Чувырла тут же исчезла.

Я успел помыться и постирать одежду, перекусить принесённой гийсой едой, выпил почти всю воду из фляжки. Курить, правда, поостерёгся. Слишком близко было до позиций альфилов. Не дай Бог ещё дымок заметят. Когда Чувырла вернулась, одежда высохла и уже практически стемнело. Я отполз подальше в лес, закурил и стал торопливо затягиваться, пряча огонёк папиросы в ладонь. А Чувырла зашептала мне в ухо, меняя голос, имитируя разговор альфилов. Только вот я не понял ни черта, так как альфилы разговаривали на своём тарабарском языке.

— Так, стоп! — сказал я Чувырле, — Идём к нашим, там переводчику и расскажешь, что да как. Главное — запомни всё дословно!

— Хорошо, Сёма, — промурлыкала гийса, и мы пошли с ней вправо, обходить огромный альфильский лагерь. Через пару часов я решил, что отошли мы на достаточное расстояние, потому разделся возле реки, связал вещи в узел, запрятав внутрь ботинки и револьвер и тихонько поплыл к противоположному берегу. А потом вылез, быстро оделся и пошёл на запад. К утру устал настолько, что стал спотыкаться, и уже думал было спрятаться где-то и отоспаться, как услышал окрик на нашем языке:

— Стой, кто идёт?

— Свои, браток! — с облегчением выкрикнул я.

— Пароль?

— Да иди ты на х… со своим паролем! — разозлился я, — Подпоручик Пентюх, разведка! Веди к начальству быстрее!

— Свой, — выдохнула облегчённо темнота, и мне навстречу выдвинулся молоденький совсем солдатик с карабином в руках: — Господин подпоручик, мне пост нельзя покидать! Вы уж сами идите к начальству!

Я не стал объяснять солдатику, что сам я и в трёх соснах заблужусь, особенно в таком состоянии. Сразу возникнут подозрения, что за разведчик такой? Потому решил пойти на хитрость:

— Если что случается, как извещаешь руководство?

— Выстрелом в воздух, ваше благородие! — тихо ответил часовой.

Я достал револьвер и бахнул вверх. Отдача была такой, что я еле удержал оружие в руке, а часовой подпрыгнул и взял меня на прицел. Я аккуратно засунул револьвер за пояс и поднял руки:

— Не шалю, никого не трогаю, починяю примус!

— Образованные, книжки читаете, — с укором сказал часовой, — А всякую дичь творите!

— Не дойду уже сам, дружище, — честно ответил я, — Еле на ногах стою!

Плюхнулся на землю, достал пачку с папиросами, вытащил последнюю, а саму пачку смял и выбросил. Подкурил дрожащими руками и спросил:

— Долго разводящему добираться?

— Минут пять, ваше благородие, — часовой вновь повесил карабин на плечо, с тоской посмотрел, как я курю, и тяжело вздохнул. Понимаю, ему во время караула курить нельзя-с. Запрещено уставом.

Только я докурил, как прибежали сразу пятеро бойцов с оружием наперевес.

— Котов, кто стрелял? — крикнул старший, по всей видимости.

— Разведчик, — господин унтер-офицер! — гаркнул часовой, и ткнул рукой в меня: — Подпоручик Пентюх!

— Пентю-у-у-ух? — протянул удивлённо унтер и подошёл поближе, включил фонарик, посветил мне в лицо, а я постарался улыбнуться и помахать ручкой. Сил вставать уже не было. А унтер, видимо, остался доволен увиденным, выключил фонарь и отрапортовал: — Господин подпоручик, младший унтер-офицер Гиряев! Вас тут по всему фронту ищут уже второй день! Из штаба даже бумага пришла!

— Ого, — удивился я, и даже сумел подняться. Потом проговорил: — Я питомицу свою позову — не пугаться и не стрелять!

Чувырла вызвала оживление среди солдат, но бурно проявлять любопытство они не стали. Лишь проводили меня к штабной палатке и там я представился капитану — командиру полка, спросил, где можно чуть подремать, упал на походную койку и тут же вырубился. А разбудил меня голос моего непосредственного начальника Эйнара Рамсова. Тот тормошил меня и повторял:

— Семён! Семён Петрович! Вставайте-с! Вас генерал Куслий обыскались! Вы когда пропали, мы думали он тут перестреляет всех!

Я ошалело сел на походной кровати и оторопело уставился на своего приятеля:

— Какой генерал, Эйнар? Зачем я генералу?

— Да кто его знает? — с досадой пожал плечами молодой офицер, — Прибыл от самого царя! Вынь да положь ему Пентюха! Мы уже четыре группы отправили к Глухому. Все вернулись ни с чем, говорят, в Глухом альфилы. Ни вас, ни Гнуса не нашли.

— Нет больше Гнуса, — глухо проговорил я, и Рамсов снял фуражку и широко перекрестился:

— Царствие Божие новопреставленному рабу Божию!

Потом спросил тихо:

— Что случилось?

Я быстро рассказал, а потом поведал:

— Чувырла помнит весь разговор альфильских генералов, но он на их языке, нужен переводчик!

— Здорово, — просиял лицом Рамсов и тут же распорядился: — Капитан, пришлите писаря и переводчика! И быстро! Пока не забыла Чувырла ничего!

Когда переводчик перевёл всё сказанное ушастыми генералами, в палатке воцарилась тишина. И даже писарь, просто записывающий за переводчиком, покрылся испариной. И было отчего. Альфильская армия собиралась одним огромным кулаком ударить по нашим полкам, разбросанным на протяжении десятков километров. Вначале хотели смять и уничтожить левый фланг, а затем развернуться и пойти этим же кулаком по нашим позициям, уничтожая всех и вся.

— Ну, Семён Петрович, — сквозь зубы выдохнул Эйнар, и повернулся к капитану: — Гонца в штаб фронта! Срочно! И нам лошадей! Время на часы идёт!

Буквально через несколько минут мы уже галопом мчались по полю в направлении ставки командующего фронтом генерала Струганова, и я прижимал к себе Чувырлу, попискивающую от восторга. Успели как раз вовремя. Генерал Струганов уже вышел из палатки и собирался ехать куда-то, как подъехали мы. Рамсов сразу же спрыгнул с коня и побежал:

— Господин генерал! Срочные новости от подпоручика Пентюха!

Струганов нахмурился, но ногу из стремени убрал. Повернулся к Рамсову и проговорил:

— Ну-с, удивите, молодой человек!

— С часу на час альфилы всеми своими силами ударят в наш левый фланг возле деревни Размоски!

Генерал дёрнулся и заорал бешено:

— Всех командиров ко мне! — повернулся к Эйнару и бросил отрывисто: — Срочно в палатку!

Штабные выслушали нас внимательно, потом Струганов обвёл всех взглядом и произнёс:

— Ну что, господа, час пришёл!