Пепельный. Книга Ⅰ (Денис Стародубцев) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 5: Столица

Столица встретила нас своими величественными стенами. Город пропах железом и потом от огромного количества проживающих там человек разных сословий. Не тем потом, что после битвы — а тем, что застревает под воротником чиновника, что спит не дома, а в своём кабинете. Пот от страха потерять рабочее место. Пот бессилия от постоянных счетов и нищеты

Мы вошли в столицу без имен. Я натянул капюшон низко. Так, чтобы не видно было ни глаз, ни моего лица в целом. Пусть видят только тень. Тень, вернувшуюся с окраин, с мечом за спиной и книгой, которая шепчет в тишине новые знания.

Кир оглядывался по сторонам, будто каждый второй прохожий мог оказаться убийцей. Варвара просто молчала и шла вперёд. Она никогда не суетится зря.

— Это всё она! — тихо прошептал Кир, кивая на толпу.

— Кто «она»?

— Империя.

Я усмехнулся.

— Это не она. Это её шкура. Настоящая Империя — там, за этими стенами, в закрытых залах и тёмных переулках. Где говорят шёпотом и убивают взглядом.

— Хочешь вернуться туда? В их круг?

— Нет, — ответил я. — Я пришёл забрать своё и только.

Он не спросил — что. И правильно сделал, я бы всё равно не дал бы ему ответа, который его устроил.

Мы двигались через Южный рынок. Больше похоже на арену — люди кричат, торгуются, толкаются, где-то даже дерутся. Эх хотел бы я начистить тут пару модр воинам Серых псов. Один парень продавал «одухотворённый воздух из покоев Императора» в стеклянных банках. Другой — зелья любви, от которых у покупателей начинались галлюцинации и понос прямо на месте. По моему это был просто экстракт из неких грибов, что растут в лесах около столицы.

— Здесь ищут спасения, — сказал Кир, — или развлечения? Что скажешь?

— Здесь ищут забвения, — ответил я. — Потому что те, кто много развлекаются, долго не живут.

Варвара остановилась у стены, прислушиваясь к разговору в тени. Я знал — она уже ищет наши будущие пути. Она всегда ищет ходы, в то время как я ищу нужных мне людей.

Кир глянул на меня, и впервые не как на командира, а как на равного:

— Слушай… ты правда думаешь, что можно вернуть себе силу, собрав таких, как мы? Даже если нас будет целая армия?

— Я не собираю. Я призываю. И те, кто откликнется — уже будет силой. Просто поверь мне и не задавай больше глупых вопросов, может даже за умного сойдешь.

Мы нашли ночлег в нижнем квартале. Дом выглядел как обычная питейная: гнилая вывеска, пьяные крики за стенами, запах кислого хмеля и несвежих тел, обитающих рядом.

Но здесь не смотрят в глаза. А значит — это место намного безопаснее любого, даже самого красивого, дворца.

Хозяйка даже не спросила имён. Просто кивнула и выдала ключ с ржавчиной вместо гравировки.

— Вы местные? — спросила она, вытирая руки о фартук.

Я посмотрел ей в глаза — спокойно.

— Мы возвращаемся. Домой. Так что да, мы местные.

В комнате было три койки. Варвара легла не раздеваясь, положив нож под подушку. Кир снял сапоги, с блаженством вытянул ноги, и через пять минут уже храпел. А я сидел у окна, глядя, как по улицам ползут ночные фигуры. Одни — ищут плотские утехи. Другие — ищут потерянные души. Третьи — ищут информацию и развлечений.

Все они — пища для тех, кто умеет ждать. Таким являюсь я в этот момент.

Я шепнул в полумраке:

— Я пришёл не умолять. И не мстить. Я пришёл забрать своё и уже понимаю, что на верном пути. Смерть… будет моим оружием. Но не целью.

И книга на столе буду поддержала меня своим свечением.

На утро я вышел один.

Варвара осталась забирать информацию у знакомых. Кир… Кир проспал. И правильно сделал. Тот, кто вечно настороже, первым теряет разум.

Я шёл по Нижнему кольцу, в сторону рынка, но не за товарами. Я искал лица. Искал глаза и союзников. И нашёл.

Первый был бывший гвардеец. Он пил в одиночку, сидя на каменном бордюре у старого казённого дома. Доспехов давно не было уже не было, скорее всего он их пропил в местном трактире. Только шрам через щеку и седина на висках, всё что осталось на память о былых сражениях.

— У тебя вид человека, который всё потерял, — сказал я.

— У тебя — того, кто ещё верит, что может вернуть, — ответил он, не глядя.

— Я не просто верю. Я уже делаю, хочешь тоже?

— Делай без меня.

Я уже собирался уйти, когда он бросил:

— Где ты собираешь их?

Я назвал улицу. Без подробностей. Если придёт — значит, готов. А если нет, то я не много потеряю.

Второй — старуха по прозвищу Мама-Нож. Когда-то держала подпольную школу для магов. Потом кто-то из клиентов сгорел во время дуэли. С тех пор её боялись, но деятельность вести запретили угрозами смерти.

Я нашёл её в подземном переходе, где пахло уксусом и смертью. Она смотрела на меня, как смотрят на неудачный эксперимент.

— Кроме всего прочего, я умею лечить, но лучше получается — калечить, — заявила она. — Ты что предлагаешь?

— Место. Где прошлое не важно и где будет иметь значение только наше общее будущее.

— Ты будешь бежать с ним на хвосте. Империя сожрёт тебя.

— Я уже был в её брюхе. Больше не страшно, а ты боишься?

Она усмехнулась. Беззубо, но немного злостно.

— Ладно, мальчик. Только я не зову тебя барином. Даже если снова станешь кем-то выше меня по статусу.

— Зови меня Пепельный.

Она прищурилась:

— Ещё и с пафосом. Ну точно псих. Я в деле.

Так шли дни.

Каждый вечер я возвращался в подвал старого храма. Приводил по одному. Иногда — по двое. Иногда — никого.

Кир ворчал:

— Ты что, армию из сломанных игрушек собираешь?

— Да, — кивнул я. — Только это не игрушки. И сломанные они не нами.

— И что ты им скажешь?

— Что у нас нет гербов прошлого, но есть ярость.

В одну из ночей Варвара подошла ко мне, когда я чертил мелом на стене первую эмблему — спираль пепла.

— Ты правда думаешь, они пойдут за тобой?

— Они уже идут. Не за мной. За шансом быть собой, а не мусором на улицах Империи.

— А ты меняешься… — сказала она.

— Нет. Я просто перестал притворяться, теперь я самый настоящий.

И вот, в один вечер, мы собрались.

В подвале старого храма — семеро. Кир. Мама-Нож. Гвардеец, представившийся Ветлан. Бывшая магичка с ожогами на лице. Мальчишка-вор. Безымянная девушка, молчаливая, с глазами, в которых что-то умерло. И я с Варварой.

Я глянул на них. Никто не улыбался. Никто не спрашивал «что дальше».

Я сказал:

— Здесь нет гербов, друзья. Нет ложного золота. Нет жадных покровителей.

Но здесь есть мы. И это самое главное!

— Кто мы? — спросил Кир.

— Мы — пепел от сгоревшей Империи. Мы — то, что не смогли добить. И мы выжили!

Я приложил ладонь к знаку на стене.

— Здесь начнётся наше новое начало. Без права на поражение и на ошибки прошлого.

Все молчали. Но я чувствовал: каждый из них уже выбрал меня своим лидером.

И не из-за слов. Из-за тишины между ними, в которой считывалась честность и правдивость моих намерений.

Из-за того, что они жили в аду… и не сдались. Они считали, что это их последний шанс на будущее. И так оно и было.

В подвале было холодно. Камень держал стужу, как память держит боль. Никто не просил зажечь свет. У каждого здесь было что-то, что он не хотел видеть слишком ясно, свои скелеты в шкафу.

Я стоял перед алтарём. Он был древним. Треснувшим. Возможно, раньше тут молились какому-то покровителю войны или мёртвых.

Теперь только нам самим. Варвара подошла первой. Без слов. Она протянула мне нож.

— Что это? — спросил Кир, оглядываясь, нервно посмеиваясь. — Ты хочешь, чтобы мы поранились ради пафоса и поклялись в вечной дружбе на крови? Может еще поссым крест на крест скрестив шпаги?

— Нет, — сказал я. — Ради памяти. И ради решения.

Я провёл лезвием по ладони. Кровь потекла — густая, тёмная, настоящая. Я положил ладонь на камень алтаря.

— Имя у меня отняли. Мой род сожгли. Пепел рассеяли.

Но я — здесь. И я даю клятву: поднять то, что сожгли, и построить все заново. Еще сильнее. Еще громче.

Без страха. Без пощады. Я — Пепельный.

И этот пепел станет семенем из которого прорастёт новая Империя.

Молчание после слов — длинное, как век. А потом Варвара подошла и повторила:

— Я — без рода. Но я с тобой, Пепельный.

И если ты упадёшь — я подниму. Если умрёшь — я продолжу твоё дело.

Пока хоть один из нас жив — этот огонь не потухнет. Никогда.

Кир долго не решался. Потом — резко:

— Да пошло оно всё. Я устал бояться.

Меня выкинули. Стерли. Забыли.

Но я здесь. И если мне суждено умереть, то хотя бы среди своих братишек и сестрёнок. Я клянусь. До последней капли крови.

Мама-Нож засмеялась, как ведьма:

— Что ж, дети. Если вы готовы на смерть — я с вами. Только дайте мне клинки, зелья и повод.

Один за другим они подходили.

И каждый говорил по-своему.

— Мне нечего терять. Только память, о былом величииююю — прошептал бывший гвардеец.

— Я давно умерла. Может, хотя бы сейчас — начну жить, — сказала молчаливая девушка.

— Я — вор. Но теперь — вор времени. Я украду шанс у судьбы, — усмехнулся мальчишка.

Кровь впитывалась в камень. Словно он был живым. Словно он помнил всю боль тех, кто только что дал свою клятву.

Когда все стояли в круге, я шагнул назад.

И откуда-то из глубин алтаря — будто отголосок:

Ты не один. Ты разбудил то, что спало.

Смотри — и веди. Я поднял взгляд. Они смотрели на меня с полным доверием.

Без поклонов. Без восхищения.

И тогда Варвара достала завернутый свёрток. Подала мне.

Я развернул ткань. Там лежал прекрасный клинок.

Символ Пепла вырезан на рукоятке. Не герб. Не какая-то древняя магия. Просто знак. Как след от ожога на коже, напоминающий о своей истории.

— Старик-оружейник передал, — сказала она. — Сказал: «Он поймёт, когда будет готов».

Я поднял клинок над головой.

— Отныне у нас нет фамилий. Нет благородства. Только пепел — и тот, кто готов его вдохнуть и пустить в себя через лёгкие.

Клинок сверкнул в тусклом свете, а я подумал:

«Если мы падём — падём с клятвой.

Если выживем — станем началом новой Империи».

Мы остались в подвале до самого рассвета. Никто не спал, все общались между собой. Никто даже не предложил поспать.

Слишком многое случилось — не во внешнем мире, а внутри нас.

Я сидел у алтаря, шлифуя лезвие клинка. Кир разливал настойку, которую притащил кто-то из «новых». Гвардеец и Варвара перебирали список имен, которые я передал ей днём ранее — тех, кого я приметил в столице, но не подошёл ещё.

Она работала молча. Быстро. С чётким взглядом.

— Ты всегда была такой? — спросил я, не поднимая глаз.

— Какой?

— Спокойной в бесконечно хаосе.

Варвара усмехнулась:

— Кто сказал, что внутри меня всё спокойно? Просто я научилась не паниковать раньше времени вот и всё.

— И когда настанет то самое время?

— Когда люди умирать начнут. А пока — мы живы. Значит время для паники еще где-то далеко.

Я кивнул.

— Я хочу, чтобы ты стала моей правой рукой, — сказал я. — Без формальностей. Без титулов. Просто: если меня не станет, ты ведёшь их дальше, согласна?

Она посмотрела внимательно. Долго.

— А если я тоже паду? Что тогда?

— Тогда найдётся кто-то следующий. Мы — не про героев. Мы — про цепочку. Один падает — другой поднимает знамя и идёт дальше.

Она протянула мне руку.

— Договорились. Но ты пока не падай, мне есть чем еще заняться, кроме твоих обязанностей. Ты нам нужен живым.

Кир, услышав, фыркнул:

— А мне какую роль дашь, о великий командир Пепельный?

— Ты — первый боец, — сказал я. — Ты готов был драться за нас, когда ещё не знал, зачем. Теперь будешь драться осознанно. Думаю у тебя это отлично получится

— То есть, я официально твой бешеный пёс?

— Ты — наш молот. Удар по наковальне, когда слова не работают.

Кир подмигнул Варваре:

— Слышала, теперь я важный. Буду ходить с серьёзным лицом, царь на троне.

— Оно у тебя и так серьёзное. Просто, чаще всего, пьяное.

Все засмеялись. Настоящий смех. Без напряжения.

Как будто впервые почувствовали себя простыми людьми, а не тенями прошлого.

Позже, когда все пошли по делам — кто спать, кто патрулировать переулки, кто искать новых — я остался наедине с клинком.

Провёл пальцем по символу Пепла. Он не светился. Не пульсировал магией.

Но в нём было что-то большее —воля.

Мы были мертвы. Но теперь в нас — огонь чего-то большого и нового.

И если Империя нас заметит — то не сразу.

Сначала — почувствует запах дыма. Потом — увидит яркое пламя.

И только тогда поймёт: Она сама родила своих врагов.

Я решил, что сегодня тот самый день. Книгу я открыл ночью.

Без свидетелей. Даже Варвара об этом не знала, и оно того лучше.

Снаружи город засыпал — дрожащий, шумный, не верящий сам в себя.

А внутри меня всё кричало:

Сейчас.

Книга лежала на камне в подвале храма. Переплёт — из потемневшей кожи, страницы — будто из пепла, спрессованного временем. Ни названия, ни символов. Только тёмная клякса на обложке, похожая на выгоревшее пятно от пламени.

Я коснулся пальцами. Онаслегка дрогнула. Как живая и правда.

И в тот же миг — голос.

— Ты достоин и раз ты пришёл, читай.

Первая страница вспыхнула багровым светом.

Слова появились, как шрамы на коже.

«Истинная сила — не в подчинении, а в понимании. Магия Пепла не жжёт — она вспоминает».

Меня затянуло. Я не просто читал, я видел.

Перед глазами пронеслись сцены:

— сожжённые города,

— мужчины в серых плащах, владеющие пламенем,

— женщины, чьим взглядом рушились стены,

— дети, из чьих слёз рождалась чёрная гроза.

Это была история школы, которую выжгли из хроник.

Их называли Призрачными. Они были великими.

Они были магами Пепла — не разрушителями, а скорее создатели нового из абсолютного ничего. Не слугами, а свидетелями конца.

И я видел последнего из них. Он стоял в кругу врагов. Улыбался. В его глаза не чувствовался страх, только превосходство над каждым из окружающих его противников.

А потом разжал пальцы — и вся его магия вспыхнула изнутри.

Он сам стал пламенем. Он был книгой.

Я не чувствовал, сколько прошло времени.

Каждая страница — как удар по памяти.

Слова жгли. Но не кожу — прямиком в сердце.

«Когда ты впустишь всё — ты станешь последним или первым, это одно и то же».

Я не знал, чьё это было предупреждение. Может, моё собственное, из будущего. Человека, который уже успел увидеть, чем всё закончилось и пытался меня предостеречь от такого будущего.

Я продолжал читать. Заклинания — не как формулы. Не как поэзия.

Они были как воспоминания, которые я не помнил, но которые принадлежали теперь только мне.

Я видел, как можно остановить кровь в венах своих врагов.

Как выжечь след в реальности. Как говорить с пеплом мёртвых, чтобы узнать то, что давно забыто живыми.

Это не была светлая магия, далеко не она, но это была моя магия.

Последняя страница дрожала. Слов на ней не было. Только символ — знак Пепла. Я коснулся его своей правой рукой и почувствовал вибрации на кончиках пальцев.

И тогда книга заговорила со мной не голосом, а чем-то другим, что я не могу описать.

Каждая клетка застонала.

Пламя — не огненное, а серое, как пыль после пожара — вспыхнуло вокруг меня.

Книга сгорела в один миг. Быстро превратилась в большой сгусток пепла.

Осталась только тлеющая тень.

Но я чувствовал, как она входит в меня. Не магия — память.

Я упал на колени. Дышал как утопающий.

А в голове объёмно звучало:

«Ты стал тем, кто читает.

А значит — тем, кто знает.

Но теперь — тебя тоже читают.

Береги страницы внутри себя».