Постчеловек

Глава 8

— Вы? — в упор глядя на техника, рассеянно удивился Костя и сообразил: «Мы в ретроклубе! Вон же компьютеры на полках!»

Федор Ильич улыбнулся своей фирменной перекошенной улыбкой и протянул руку:

— Я. Вспомнил?

— Конечно, вспомнил, у меня не такая плохая память. Пару дней прошло… — Костя пожал пухлую ладонь и замолчал, припоминая слова Кэт о неделе.

Федор Ильич и мужчина в маске коротко переглянулись.

— Пошел готовить операционную, — сухо бросил последний и вышел из комнаты.

— Какую еще операционную? — напрягся Яковлев и попятился к двери. — Зачем?

— Котик, так надо! — Очутившаяся рядом Кэт взяла его ладони, приподняла и прижала к своей груди. — Ты мне веришь? Доверяешь? — заглядывая в глаза, спросила она.

Костя почувствовал под тканью кофты твердый ободок лифчика. Ответил, аккуратно убирая руку:

— Тебе — да. А вот им… — И сделал еще один шаг назад. — Как-то не очень.

— Почему, Константин? — удивился толстяк. — Разве в нашу прошлую встречу я сделал тебе что-то плохое?

Костя замотал головой.

— Нет, но… Я вас почти не знаю, почему должен доверять? — резонно возразил он.

Кэтька досадливо вздохнула:

— Котик, это мои друзья, как ты не понимаешь?

— И что?

Костя оглянулся — дверь была все ближе и ближе… Но разве он мог бросить здесь Кэт?.. Поэтому «сваливание», увы, отменялось…

— Поверь, они не сделают тебе ничего плохого…

— Не сделаем! — охотно подтвердил Федор Ильич.

— … да и операционная — это так, одно название! Обычный кабинет! А операционной ее для смеха называют!

Яковлев посмотрел на закивавшего толстяка. Перевел взгляд обратно на подругу — поводов не доверять Кэтьке у него не было.

— Для смеха?

— Да! — пылко заверила она.

— Откуда ты знаешь?

Девушка мгновение раздумывала. Видимо, этот неожиданный вопрос застал ее врасплох.

— Откуда знаю? — растягивая слова, переспросила она и переглянулась с Федором Ильичом. — Я была там. Недавно! — Кэт сделала быстрый шаг и очутилась совсем рядом, настолько близко, что Костя, казалось, мог услышать, как волнительно бьется ее сердечко. Губы девушки, скользнув по его щеке, горячо зашептали: — Пойми, Котик, для откровенного разговора… ну, чтобы рассказать тебе все… и ответить на все вопросы… про Лялю… и остальные… надо кое-что сделать!

— Что?

В ответ Кэтька лишь посмотрела ему в глаза и загадочно улыбнулась:

— Увидишь. Верь мне.

— Ладно… хорошо.

Толстяк, внимательно наблюдавший за их диалогом, довольно хмыкнул и отвернулся. «Разве возможно отказать такой девушке?» — читалось в его глазах.

Тем временем вернулся мужчина в балаклаве.

— Федор Ильич, все готово, — едва ступив в комнату, сообщил он, — можно идти.

Техник благодарно кивнул и, первым направившись к выходу, призывно махнул рукой:

— Пойдемте, дети! — у дверей остановился, пропуская парочку вперед: — Молодым везде у нас дорога!

Вслед за мужчиной в маске их короткая вереница снова потянулась по длинному и безлюдному коридору. Вокруг стояла напряженная тишина — ее нарушали только эхо гулких шагов и тяжелое дыхание Федора Ильича за спиной.

— Не нравится мне все это, — оглянувшись на потеющего толстяка, прошептал Костя.

Через сотню шагов они остановились возле ничем не примечательной двери с сенсорным замком. И, пока балаклавщик проделывал ранее виденные Костей манипуляции с идентификационной панелью, Федор Ильич по-отечески положил руку на плечо парня:

— Константин, я знаю — ты пока совершенно не понимаешь, что здесь вообще происходит, но… потерпи еще немного! После небольшой процедуры я отвечу на все твои вопросы.

Костя кивнул. А что еще оставалось? Да и в какой-то момент ему даже стало интересно, чем все это закончится? Последний час его так настойчиво к чему-то вели, к чему-то готовили, что теперь просто взять и свалить было бы настоящим преступлением против любопытства!

Между тем мужчина в маске закончил свои опознавательные дела, и дверь отъехала в сторону.

За ней находилась комната не то чтобы большая, но длинная и узкая. Вдоль всей левой стены тянулись непонятные и незнакомые Косте устройства — панели с множеством кнопок, датчиков и рычажков. По правой стене, порознь, через несколько метров друг от друга, расположились кресла-коннекторы, штук семь. А у дальней стены, напротив входа, высился широкий медицинский шкаф со стеклянными дверцами, за которыми ютились прозрачные баночки и пузырьки с лекарствами. В комнате пахло медикаментами.

На стуле возле одного из коннекторов сидел темнокожий мужчина в белом халате, шапочке и медицинской маске. Отбивая незамысловатый мотив, он задумчиво постукивал ладонью по бедру. При виде гостей негр поднялся.

— А это наш Жора, — оскалился Федор Ильич. — Был в отпуске в теплых странах и слегка загорел на солнце!

— Здорова, братухи! — с высоты двухметрового роста одними глазами просиял чернокожий.

— Константин, ты пока это… Располагайся, в общем.

Федор Ильич изящным бегемотом проскользнул к приборным панелям и защелкал кнопками и переключателями. Рядом включились зеленовато-матовые экраны, по ним забегали циферки.

Посмотрев на Кэт, Яковлев недовольно поправил растрепавшуюся челку и, чтобы далеко не ходить, опустился в ближайшее кресло. В непосредственной близости тут же возник Жора.

— Сделайте вдох, братуха! — скомандовал он и подсунул под нос парня дурнопахнущую то ли ватку, то ли медицинский тампон.

Костя инстинктивно вдохнул, успев подумать, что воняет, будто рота солдат полгода по очереди, не стирая, носила одни и те же портянки, а затем «ядовитое» зловоние окутало сознание и перед глазами помутнело. Картинка задвоилась, затроилась, поплыла, а звуки стали неразборчивыми, словно доносились из глубокой-глубокой шахты. Костя попробовал было сказать, что ему нехорошо, но язык перестал слушаться, превратившись в мягкую поролоновую губку, а тело будто парализовало.

— Давай-ка поставим небольшой укольчик, — без малейшего акцента, на чистом русском сообщил Жора, и глаза его засверкали радостными искорками. Он набрал в шприц неизвестную Косте жидкость и, недолго думая, воткнул иглу в плечо парня. Быстро вдавив «лекарство», пояснил: — Для блокировки нервных сигналов. Обезболивающее, если совсем просто…

«Обезболивающее? Он сказал — обезболивающее? Зачем?» — вяло подумал Костя, с трудом понимая, что творится вокруг. Все происходящее виделось какими-то скачками, урывками, и ему оставалось лишь подмечать детали и пытаться собрать их воедино…

Вот рядом возникает еще один человек. На нем медицинская маска. Врач? Коллега Жоры? Или — сам Жора? Надо повернуть голову… Нет, Жора так и стоит с другой стороны кресла… К тому же второй врач — белый!.. Жора приподнимает левую руку. Не свою — Кости. Ощупывает. И кладет на подобие раскладного стола. Для подключения к коннектору?.. А что поблескивает в руках белого врача? Что-то металлическое. Он передает это «что-то» Жоре…

«Скальпель, — остатками сознания равнодушно понял Яковлев — думать было сложно. — Чтобы резать. Меня… Меня?.. Зачем?»

Пока мысли Кости раненым ленивцем метались из стороны в сторону, Жора обработал его руку антисептиком и сделал надрез на запястье, рядом со слотами для чипов.

«Сейчас брызнет кровь. Побежит. Польется. Хлынет потоком. Водопадом». — Пациент безразлично перебирал в голове возможные последствия, но нет — на месте надреза не выступило ни капельки крови.

Жора провел скальпелем от запястья и до внутренней стороны локтя. Затем, взяв зажимы, с их помощью раздвинул в стороны кожу и мясо.

Костя окончательно перестал что-либо понимать — рассудок ускользал, будто мелкая склизкая килька сквозь пальцы. Но вот увидеть на месте разреза не кровь, мясо, жилы или кости, а блеск металла… Это казалось фантастически-удивительным даже в таком его состоянии!

«Какого хре…» — успел подумать он и, то ли от страха, то ли от адреналина, то ли от введенного в организм препарата, окончательно провалился в забвение.

…Очнулся Яковлев от острого едкого запаха. Открыв глаза, не сразу понял, что лежит на одноместной койке в небольшой больничной палате — белые простыни, белые стены, белый потолок, даже пол, предположил он, тоже белый. В отличие от Жоры, что темным пятном склонился над ним с марлей в руке.

Краем глаза заметив какое-то движение, Костя повернул голову — возле койки, на стульях, расположились негромко переговаривающиеся Кэт и Федор Ильич. Девушка, внимательно слушая толстяка, кокетливо — как показалось! — хихикала. Костя затаил дыхание, стараясь понять, что именно так развеселило подругу, но не разобрал ни слова — в ушах будто пылесос гудел. Целая армия пылесосов!

— Очухался ваш хлопец! — громко сообщил негр и убрал из-под носа Кости медицинский тампон, пропитанный едкой вонючей жидкостью. Потом, закрутив крышку пузырька с надписью «Нашатырный спирт», участливо поинтересовался: — Ты меня слышишь? Понимаешь? Прекрасно… Как самочувствие?

— Бывало… и хуже, — слипшимися губами просипел парень, ощущая, насколько сложно даются слова, и подумал: — «Нет, не бывало!»

Затем, несмотря на оклик Жоры: «Лежи-лежи!», привстал. Глянул на свое левое запястье, ожидая увидеть на его месте мясо — загноившиеся раны, синюшные кровоподтеки, грубые швы… Но никаких следов от недавнего разреза не было и в помине! В голове молнией пронеслась мысль: «Неужели причудилось⁈»

Спустя секунду Федор Ильич развеял это предположение.

— Вот, держи. Твое! — Он протянул Косте чип, и тому не оставалось ничего иного, кроме как послушно взять. — Вырезали из тебя… Наша шоколадка вырезала! — пояснил мужчина.

— Что… что это такое? — поинтересовался Яковлев и жалобно попросил: — Дайте воды… во рту… пустыня.

Жора — будто только этого и ждал — протянул ему наполненный до краев граненый стакан. Успокоил:

— Пересохшее горло — это нормально после… — И, пока парень взахлеб опустошал емкость, выдал длинное незапоминающееся название лекарства.

Федор Ильич, наблюдавший за этой сценкой, усмехнулся:

— Спрашиваешь, что это такое? Чип! Из категории несъемных.

— Несъемных?

— Ага.

— И почему он так называется?

Толстяк почесал затылок — рассказывать про разновидности чипов было лень. Но грустная мысль-напоминание о том, что он обещал после процедуры ответить на все вопросы парня, не давала покоя. Потому что если уж дал слово, то выполняй!

— Смотри, Константин. Если чип информации ты можешь запросто вынуть и поставить на его место любой другой, то несъемные потому так и называются, что их невозможно снять! Они вживляются в руку при установке чип-устройства, аккурат между ним и костью, чтоб наверняка не вытащили.

— И что они делают?

Федор Ильич пожал плечами:

— Задачи у таких чипов самые разные… Конкретно вот этот очень похож на чип-айди, но служит немного для других целей…

Костя знал, что чип-айди заменяет человеку цифровой паспорт… а еще благодаря ему можно легко узнать, находился ли человек в определенное время в определенном месте. Нужно лишь задать эти две точки — время и место… И третью «точку» — самого человека.

— Для каких целей?

— Отслеживание текущего местоположения.

— То есть за мной все-таки следили? — припоминая слова Кэт о слежке, которые он тогда не воспринял всерьез, с надеждой поинтересовался Костя. С надеждой, что ответ будет «нет»!

Федор Ильич повторно пожал плечами:

— Сложно сказать, Константин. В теории — да, следили, но скорее поверхностно… К примеру, если бы ты вдруг внезапно куда-то пропал, то могла сработать отслеживающая функция, которая передала бы твое текущее местоположение… ближайшему андроиду! Для обнаружения. Тем более ты парень не простой… Так что могли и подстраховаться на твой счет. — Он достал пачку сигарет, покрутил ее в руках и убрал в карман. — Но, знаешь, на деле… Насколько мне известно, следят — то есть конкретно так следят! — только за учеными, изобретателями, врачами, служащими. Да и то не за всеми подряд, а лишь за теми, кто имеет доступ к документам под грифом «секретно»!

Яковлев бросил на Кэт многозначительный взгляд: «А вот и твой „важный источник“ обнаружился!» — читалось в его глазах.

Девушка в ответ показала большой палец: «Молодец, догадался!»

Федор Ильич не заметил эти гляделки и, закончив говорить, снова полез в карман за «пачкой табака». И на этот раз все же закурил.

— Эх, Федя, Федя, травишь ты себя, — рукой разгоняя дым, попенял ему темнокожий врач. — И нас заодно!

— Не нравится — иди, — сигаретой отмахнулся от него толстяк. — Позже тебя вызову, если понадобишься.

Жора, всем своим видом демонстрируя презрение к никотину и жалость к его невольным жертвам, показательно удалился.

— Обиделся негритенок, — рассмеялся Федор Ильич. — Хотя чего с него взять? — И выдал длинную нетолерантную речь об умственном превосходстве белого человека над человеком черным.

Яковлеву, впрочем, эти разглагольствования толстяка были неинтересны.

— И кто же за мной следил? Ну или не следил? Если не секрет? — с оставшейся долей сомнения спросил он, вдруг понимая, что доля-то неприлично мала, хотя до недавнего времени плескала через край.

До сегодняшнего дня Костя никогда не задумывался о теории заговоров или тотальной слежке, не веря в них и считая уделом антиутопических фильмов. Но стальные внутренности руки, которую ему недавно раскромсали, кричали об обратном. Очень убедительно так кричали, во весь голос… О «процедуре» Костя тоже хотел поговорить, но позже.

Федор Ильич потер подбородок, чуть не ткнув себе тлеющим концом сигареты в щеку.

— Кто следил? Правительство, кто же еще?

Действительно, кто же еще?

«Ну ладно, правительство так правительство, не самый худший вариант, — после недолгих раздумий решил Костя. — Правда, не совсем понятно, нафига им это надо? Никакими секретными данными я не располагаю…»

— Так, а если за мной все же следили… Они же поймут, что чипа больше нет! И придут сюда. Вы не боитесь?

Казалось, Федор Ильич был готов к этому вопросу. Впрочем, как и к остальным!

— Глушилки, Константин. Глушилки! Помнится мне, я говорил, что они стоят лишь в одном кабинете? Немножко соврал. — Мужчина развел руками. — Они стоят по всему зданию. Это даже не столько глушилки, сколько имитаторы — имитируют активность в помещении, имитируют присутствие несуществующих людей… А нас, людей существующих, наоборот, скрывают… Это было во-первых, почему я не боюсь.

— А во-вторых?

Толстяк затушил сигарету о ножку стула и щелчком отправил окурок точно в раковину. Про себя порадовавшись отменному броску, сказал:

— Наш шоколадный Жора, который не просто негритенок, а высококлассный и очень ценимый нами специалист, поставил тебе другой чип… собственной, так сказать, разработки. Мы называем его «Жора-чип»! — рассмеялся Федор Ильич. — Этот чип модифицирует интерфейс, добавляя в него некоторые функции. Например, изменение местоположения. Такой, знаешь ли, человеческий випиэн, если говорить по-стариковски. Поэтому для СВБ тебя сейчас здесь нет… К слову, по желанию меняет он не только твое личное местоположение, но и может червячком-трояном залезть в чип-айди ближайших к тебе людей и сменить заодно и им. Временно, конечно, пока ты рядом, и если сам этого захочешь — в новой версии интерфейса есть… переключатели. И все это было во-вторых.

— А в-третьих?..

— А в-третьих не будет, я закончил.

Кэтька, до того сидевшая молча, решила вклиниться в беседу.

— Кстати, Котик, — промурлыкала она. — Помнишь, ты говорил, что у тебя фейс частично заблочен на проверку или типа того? Попробуй зайди, с «Жорой» точно все работать будет! Никаких блоков!

Костя не преминул воспользоваться советом. Перед глазами появился начальный интерфейс «Разума».

«Здравствуйте, Константин Витальевич, — поприветствовал его женский голос в голове. — С возвращением в „Разум“».

— Ну да, работает…

Наступила пауза — Костя обдумывал услышанное, а Федор Ильич его не торопил. Кэт же, вставив реплику, казалось, снова потеряла интерес к разговору — девушка внимательно изучала маникюр, что-то чуть слышно бубня себе под нос.

— Вы говорите вроде понятные слова… Но я все равно ничего не понимаю! Кто? Куда? Зачем? Для чего? У меня миллион вопросов! — Яковлев в порыве эмоций вскочил с койки, но, почувствовав слабость и головокружение, отступил назад и забрался с ногами на край продавленного матраса. — И они роятся в голове! Я даже не знаю, с чего начать!

Толстяк философски закурил очередную сигарету.

— День обещает быть до-о-олгим… — констатировал он и предложил: — Если не знаешь, с чего начать… Давай начнем с твоей руки?

Юноша встрепенулся:

— Да! Согласен! Объясните, что с ней? Точно помню — когда ее резали, я видел внутри трубки и прочую дичь! Мне же это не привиделось?

— Не привиделось. — Федор Ильич посмотрел на Кэт, но та по-прежнему была слишком занята своими ногтями. — Видишь ли, Константин, ты…

— Упырь! — тихо хихикнула девушка.

— Катя! — повысил голос толстяк. — Весь драматический эффект мне сбила!

«Интересно, почему Кэтька не злится, когда он называет ее по имени? — вдруг подумал Костя. — А меня она постоянно одергивает… Раздражается! Бесится! Обещает прибить!»

Федор Ильич прокашлялся.

— В общем, Константин, ты… — начал говорить он и запнулся, скосившись на девушку и ожидая реплики. — Ты — бионик.

— Кто? Бионик?

— Бионик, — кивнул Федор Ильич. — Другими словами — биологический андроид. Киборг!

— Что? Андроид?.. Киборг?.. То есть… то есть я… — Костя растерялся. — Не настоящий? Не настоящий человек⁈

Толстяк рассмеялся:

— Нет, что ты! Эх, видел бы ты сейчас свое лицо!.. Настоящий, конечно! Ты смесь человека… и немного машины! Восемьдесят на двадцать… примерно! Кстати, Катя тоже чуть-чуть бионик.

Кэт согласно опустила веки, подтверждая информацию, а Федор Ильич продолжил:

— Кстати, Константин! Как ты, наверное, успел заметить… ну или не успел, а тебе рассказали… но с вашего инцидента в стрип-баре прошло немного больше времени, чем тебе кажется. Ты мог бы понять это, глянув на дату у себя в интерфейсе…

— Дата была заблокирована, — перебил Костя. — Хотя вот сейчас, с «Жорой», вижу — да, прошла неделя.

Мужчина помолчал, потом кивнул и снова заговорил, тщательно подбирая слова:

— Причина твоего, эм… твоей непонятливости, скажем так… твоей ошибочной оценки времени… Ее причина, на самом деле, довольно логична — с помощью некоторых секретных технологий тебе удалили кусочек информации из разных чипов: памяти, воспоминаний и мультичипа. Даже не так! Не просто удалили, а удалили и заменили на другой кусочек!

Костя сдвинул брови:

— Удалили память? Как это возможно? Да и вся информация копируется в си-облако, где…

Толстяк язвительно хмыкнул:

— Хочешь, напишу тебе куски кода? Чтобы ты не сомневался?

— Нет, но…

— Тогда поверь на слово! Тем более, Константин, копирование информации ничего не значит, когда речь идет о правительственных делах! Или полагаешь, что из облака нельзя так же все потереть?

— Хорошо, убедили, — протянул Костя. — Предположим, мне что-то стерли, и логику с чипами памяти и воспоминаний я проследить могу. Но разве из мозга память стереть можно? И причем здесь мультичип? Разве он нужен не только для подключения к кибернету и для работы «Разума», и все?

Федор Ильич досадливо шлепнул себя ладошкой по лбу:

— Извини, опять забыл, что эту информацию обычным гражданам не сообщают… В общем, как тебе известно, мультичип располагается у твоего виска, куда вживляется одновременно с установкой в руку чип-устройства.

Яковлев кивнул и свесил ноги с койки, чувствуя пятками холод кафельного пола. «Интересно, где мои носки и ботинки?» — невпопад подумал он.

А толстяк тем временем продолжал говорить:

— Никогда не задумывался, почему он находится у виска? Нет? А я расскажу. Дело в том, что при первичной активации мультичип начинает заменять человеку функции головного мозга, который, как ты знаешь, служит для выработки си-энергии. Понимаешь, куда я веду?

Костя пожал плечами:

— Не особо.

— Сейчас поймешь! — уверил Федор Ильич. — Видишь ли, Константин, если позволить мозгу работать в стандартном режиме, с отвлечением на повседневные задачи, то майнинг си-энергии замедлится и сократится в сотни тысяч раз, а этого наше правительство себе позволить не может! Потому что тогда все пойдет по… — Толстяк запнулся. — По звезде… Остановятся андроиды, вырубятся порталы, встанут теплогенераторы… Вот поэтому мультичипы и вживляют в голову, соединяя их с нейронами. Только лишь для того, чтобы после установки мозг занимался одновременно только одним делом: либо майнингом энергии без отвлечения на второстепенные задачи, либо отдыхом между сеансами майнинга! Все! А мультичип при этом на постоянной основе начинает выполнять все остальные функции мозга, включая зрительные, слуховые, речевые, координационные… и функции памяти. Дублируя к себе часть информации с чипов воспоминаний и, собственно, памяти.

— То есть вы хотите сказать, что если вытащить из меня мультичип, чипы памяти и воспоминаний…

— То ты превратишься в человека без прошлого! Не будешь помнить вообще ничего! Как будто у тебя и не было никакого прошлого!

— Или было, но ты чуть-чуть ударился маковкой, — усмехнулась Кэт, — и теперь у тебя амнезия. Глубокая такая. До самого рождения.

Костя схватился за голову, словно призывая собеседников замолчать:

— О-о-о, чего все так сложно-то? Остановитесь, я вконец запутался! Дайте обо всем подумать!

Пока все выглядело не слишком правдоподобно. Правительственная слежка, бионики, глушилки, чипы… Все это свалилось на голову, как типичный старый рояль, выпавший из окна! Настолько же нелепый и анекдотичный. Можно было бы даже сказать, что все услышанное — полнейший бред и Костю элементарно разыгрывают… Если бы не эта чертова рука! Которая заставляла взглянуть на происходящее под иным углом!..

— Вы сказали, я бионик?

— Да.

— И мое тело на двадцать процентов состоит из деталей?

— Нет! — засмеялся Федор Ильич. — Рука! Только она механическая. Не знаю, какое это соотношение к телу — двадцать процентов, пятнадцать, десять. Навскидку ляпнул! Но вот у меня, например, при одной руке соотношение было бы процента три. Учитывая размер моего пуза!

Яковлев посмотрел на свою кисть. Сжал ее в кулак.

— Значит, только рука… левая.

— Даже не знаю, будешь ты радоваться этой информации или наоборот. Все же в твоем возрасте механическая правая рука пополезнее будет!

Кэт, отвернувшись к стене, захихикала. Что и говорить, а шутка была «шикарной».

— А куда делся разрез? И остальные следы от процедуры? — Костя решил не обращать внимания ни на подколы мужчины, ни на реакцию подруги. Слишком много всего нужно узнать. Понять. Осознать.

— Ах да, по поводу следов… Твоя биокожа на руке обладает высокой регенеративной способностью, рана довольно быстро затянулась, пока ты был в отключке…

— И давно она у меня? Рука?

— Ну как сказать, — задумался Федор Ильич и уставился в затылок Кэтьки: — Кать? Сколько уже? Дня четыре где-то?.. Приблизительно дня четыре.

— Дня четыре, значит… Так… Теперь главный вопрос — откуда она взялась? Рука? И второй главный — зачем кто-то мне ее поставил?

Ответить толстяк не успел — со своего места поднялась засидевшаяся и заскучавшая Кэт.

— Котик, я вижу, ты пока немного скептически относишься ко всей этой истории… — подойдя к парню и взяв его за «нормальную» руку, вкрадчиво сказала она. — И я тебя понимаю! Недоверие, отрицание, опять недоверие… В тебе сейчас играют противоречивые чувства… А еще Федор Ильич порой очень любит поговорить! — Она повысила голос, через плечо покосившись на мужчину. — Даже слишком любит! Но, Котик, согласись, лучше один раз увидеть… чем дважды обмусоливать одно и то же с Федором Ильичом! Да, Федор Ильич? Я права? Может, пора от слов переходить к чему-то более действенному? И тогда Костя перестанет сомневаться в правдивости ваших слов?

Толстяк не согласился:

— Нет, Катя, дай я сначала отвечу, зачем поставили имплантат! Можно?.. Спасибо! Видишь ли, Константин, в обыкновенную человеческую руку, «в» или «под» чип-устройство, сложно впихнуть больше определенного количества чипов. А вот в такую механику, как у тебя, их можно пихать и пихать! Практично, елки-палки! — сказав это, он встал со стула и потянулся, хрустнув косточками. — А дальше Катя права — остальное ты должен увидеть сам… Идемте, дети!

Костя с неохотой спрыгнул на холодный пол:

— Куда опять?

Федор Ильич заговорщически подмигнул.

— К воспоминаниям! — радостно сообщил он.

Яковлев был настроен менее оптимистично:

— Это, конечно, замечательно, но мне что, босиком идти?

— Не переживай, Константин, не кольцо в вулкан несешь!

— В смысле?

— В смысле тут недалеко!

Они вышли из «больничной» палаты и снова очутились в коридоре. Постоянные переходы между кабинетами изрядно утомляли, но в этот раз путь оказался недолог — метрах в сорока пяти от них, возле открытой двери, прислонившись к стене, стоял балаклавщик.

«Видимо, к нему мы и направляемся», — понял парень и слегка замедлил шаг, пропуская вперед Федора Ильича. Наклонился к Кэтьке и прошептал:

— Кэт, что за чепухня здесь творится? Вот честно, как бы ты ни убеждала меня в правдоподобности ситуации, но пока все это выглядит слишком фантастично и больше похоже на один большой розыгрыш, чем на правду. Лучше сразу скажи, если решила меня разыграть…

— Я и не сомневалась, что ты сразу не поверишь, — прошептала она в ответ. — Поэтому сейчас сможешь визуально убедиться, что все услышанное — правда, и причин не верить нам нет. А еще… — И запнулась, уставившись под ноги.

— Что — «еще»?

— Ляля умер, — глядя в пол, процедила девушка. — И это не шутка.

— Что⁈ — опешил Костя и остановился. — К-как? Когда? Почему ты не сказала мне раньше?

— Боже, как мне все это надоело. Когда же этот день закончится? — Девушка устало прикрыла глаза. — Узнаешь, Котик. Скоро узнаешь. Потерпи. И мой тебе совет — слушай, что рассказывает Федя… Федор Ильич. Все, что он говорит — важно. Этот человек не станет просто так размениваться на слова.

Замученная Кэт и ошарашенный новостью Костя вслед за толстяком вошли в очередную комнату, не сильно отличающуюся от той, где парню вырезали чип — те же непонятные устройства по левую руку, шкаф с пузырьками, кресла-коннекторы. Разве что Жоры на привычном месте не наблюдалось… Яковлеву даже показалось, что это то же самое помещение. И, возможно, он был прав.

— Садись, Константин, — пригласил Федор Ильич, а сам занялся датчиками.

Тот взглядом проводил Кэт, которая продефилировала к шкафу с препаратами и села на стул в самом углу кабинета. «Один раз я тебе уже поверил, — читалось в глазах парня. — И чем все это кончилось? Процедурой! Хоть ты и говорила, что операционная — это так, одно название…»

Претензии остались неозвученными — Костя молча, с опаской, опустился в ближайшее кресло-коннектор, вряд ли представляя, что может ждать его дальше. Очередная операция?

— По смене пола, ага, — пробормотал он себе под нос.

Пока Федор Ильич возился с настройкой аппаратуры, мужчина в маске копошился возле пациента — вставил два провода в его чип-устройство, подключил к голове и груди датчики-присоски, нацепил на запястья металлические скобы…

Костя с неподдельной опаской и напряжением следил за всеми манипуляциями, время от времени косясь на спокойно сидящую в уголочке Кэт. Судя по умиротворенному лицу подруги, она была далеко — в «Разуме».

Федор Ильич закончил наладку аппаратуры. Повернувшись, перехватил беспокойный взгляд парня.

— Не переживай, Константин, в этот раз никакого шок-контента, — любезно пообещал толстяк и как-то иронично посмотрел на девушку: — Да, Катенька, больше никаких потрясений?

Кэт вздрогнула, внезапно услышав свое имя, и вышла из «Разума».

— Точно, никаких потрясений! — загадочно подтвердила она.

Федор Ильич хмыкнул:

— Не обращай внимания, Константин, мы тут о своем, о женском! Есть у нас с Катей одна давняя история… Очень давняя! Чисто между нами! Вот, напомнил ей про нее. Сам не знаю зачем…

— Федор Ильич, вроде все готово. — Мужчина в балаклаве закончил навешивать на парня датчики и отступил, внимательно разглядывая, что в итоге получилось.

— Вроде или готово?

— Готово!

— Запускаю!

Еще сильнее занервничавший Костя беспокойно задергался в кресле, чувствуя, как через присоски проходят слабые разряды тока, покалывающие кожу:

— Я не знаю, что сейчас будет… но что-то мне и не хочется узнавать! — Страх перед неизведанным все же переборол любопытство. — Давайте забудем обо всем и я пойду⁈

Кэт, видя, что парень весь на нервах, встала. Быстро приблизившись к нему, присела рядом на корточки и ободряюще взяла за руку.

— Котик, расслабься, все будет хорошо, больше никаких операций или чего-то подобного, — нежно поглаживая его ладонь, заверила она и, глянув куда-то под кресло, добавила: — Ой, а я твои ботинки нашла… Тут стояли, под коннектором. Правда, я молодец? — Кэтька улыбнулась и заглянула ему в глаза.

От этого взгляда Костя поплыл, причем во всех смыслах — мир вокруг начал рассыпаться, делясь на сотни маленьких мозаичных плиток…

— Ч-что… что происходит? — с трудом выдавил он. — К-кэт?

Вместо нее ответил Федор Ильич.

— Мы вошли в твой мультичип, Константин, — спокойно пояснил толстяк. — В настоящий момент идет процесс восстановления памяти. Процесс восстановления данных! Хочу предупредить — поскольку для твоего сознания эта информация будет в новинку, то ты вновь переживешь все те события, что были удалены и заменены на другие, начиная с самого начала. Готов? Хотя что я спрашиваю, верно? Итак, включаю воспоминания! — И дернул за рычаг.