Проклятая Империя

Глава 6

Когда утро начало понемногу пробуждать деревню, а в крепости стали тушить ночные факелы. За главными воротами раздался топот босых ног и тревожные крики.

— Барин! Барин Алекс! Откройте! Беда!

Алекс оторвался от карты, которую он с Лией изучал на каменном столе, и вышел во двор. К воротам бежали четверо крестьян — двое мужчин, женщина с красным платком и подросток с испуганными глазами. Все запыхавшиеся, одежда в пятнах тины, кто-то с поцарапанным лицом.

— Что за шум, а драки нет? — нахмурился Алекс. — Кто напал?

— Болота, милорд, — прорычал один из мужчин, перекрестясь наискосок. — Мы туда за клюквой ходили, как обычно. Грибы, ягода… да вдруг Ванюха — младший сын мой — как закричит. Подбегаем — его нет! Только болотная жижа и следы — как когтями вырыто!

Женщина начала всхлипывать, парень дрожащими пальцами держал за подол её юбки.

— А потом мы услышали… — проговорил второй крестьянин, сглотнув. — Сначала, как будто… кто-то хрипит. А потом… визг! Нечеловеческий. И смех… мерзкий, скребущий… как будто старый скребок по камню ведут.

— Люди шепчут, что в болотах завёлся вурдалак, — прошептала женщина. — С туманов приходит. Крадёт живых. Пожирает… детей. А мы…, а мы только вам и верим, барин. Больше не на кого положиться! Спаси! Христа ради!

Наступила тишина. Вечернее небо окрасилось багровым цветом, и ветер шевельнул мох на старых стенах крепости.

Алекс перевёл взгляд на Лию. Та уже стояла, прищурившись, пальцы нервно перебирали рукоять кинжала.

— Молчун, — бросил Алекс, не оборачиваясь, — готовь снаряжение. Выдвигаемся после обеда.

Он подошёл к крестьянам, положил руку на плечо юноше:

— Мы найдём того, кто это сделал. И вернём нашему народу покой.

Парень кивнул, но глаза его оставались испуганными.

Когда крестьяне ушли, за стенами раздался одинокий крик — будто не то птица, не то… что-то другое, искажённое и чужое.

Алекс стоял, глядя в сторону болот, где уже стелился туман.

— Только бы это был просто зверь, — тихо сказал он. — А не то, что я думаю.

Позади него из темноты вышел Молчун. В руках у него был обрывок ткани оставленной крестьянами. Пропитанный болотной слизью… и свежей кровью.

После обеда Алекс уже стоял у ворот крепости, затягивая ремень меча. Лия поправляла капюшон, скрывая лицо от яркого утреннего солнца. Молчун привычно молчал, только бросил короткий взгляд на восток, где за туманной полосой леса начинались болота.

— Ну что, идём разбираться с местной нечистью, — хмыкнул Алекс. — Барон, блин…, а всё туда же — в трясину.

— Барин защищает своих людей, — усмехнулась Лия. — По крайней мере, пока они приносят в подношениях ему пироги и медовуху.

Через пару часов пути запахи болот ударили в нос: трава, запах гнили и сырости, пробирающая прямо в ноздри. Кочки под ногами подрагивали, будто сами не были уверены, земля ли они вообще.

— Я понимаю, почему сюда за клюквой ходят. Наверное, хотят умереть со вкусом свежих ягод на губах — пробормотал Алекс.

— Тсс, — прошептала Лия. —Вы слышите?

Из глубины тумана донёсся хриплый шорох. Что-то двигалось. Большое. Тяжёлое. Тварь.

— Первый контакт… — сказал Алекс, вытягивая меч.

Из-за камыша вышел вурдалак. Его кожа была серой, как графит, руки — с длинными когтями, глаза горели ярким жёлтым светом. Он напоминал бывшего человека — может, крестьянина, может, солдата — но теперь в нём не было ничего человеческого. От слова совсем.

Он зарычал и бросился на Алекса.

Молчун среагировал первым: метнул молнию, ударив тварь куда-то в грудь. Вурдалак взвыл, но лишь разозлился ещё сильнее. Он отшвырнул Алекса в сторону, тот упал в трясину, его начало затягивать, но тут же вскочил, расплескав грязь в разные стороны

— Какой у нас план, ребятишки? — крикнул он.

— Бей в сердце! — крикнула Лия, метая кинжал. Клинок застрял в шее твари, но не остановил его даже на миг.

Алекс прыгнул на спину вурдалака, вцепившись как всадник в неукротимого яростного жеребца. Клинок в его руке пульсировал — Пламя, жаждущее свежей крови. Он зарычал вместе с мечом и вонзил его в грудь твари.

Вурдалак завыл, дёрнулся, и с грохотом рухнул в болото, разметав грязь в разные стороны. Из груди вырвался дымок. Алекс, тяжело дыша, вытащил меч, тот был горячий, будто только что из кузни.

— Минус одна нечисть в этом мире… — выдохнул он.

— Ты в порядке? — Лия подошла, проверяя его раны.

— Так, царапина… Только пахну теперь болотом, как будто сам теперь вурдалак.

Молчун подошёл, отрезал кинжалом голову твари и, не говоря ни слова, положил её в мешок.

Вечером, когда троица вернулась в крепость, крестьяне уже собрались у ворот. Молчун вытащил голову вурдалака и поднял её вверх на вытянутой руке. Увидев трофей, они закричали, кто-то ударил в бубен, другие начали хлопать и радоваться.

— Барин победил вурдалака! — кричал один.

— Да здравствует барон Алекс! — прокричала старуха, и толпа подхватила.

Их встретили, как героев. На площади вспыхнули факелы, запах жареного мяса ударил в нос, появились деревянные бочки с вином и медовухой.

— А теперь, барин, отдыхайте! — крикнул один из мужиков, — и выпейте за победу!

Алекс усмехнулся, оглядел своих спутников, и сказал:

— Только одно скажу — если все крестьяне такие, как этот мужик, может, я и не зря бароном стал.

Но в ту же секунду у края площади появился всадник. Лицо его было скрыто под капюшоном, и он держал в руках свиток с печатью инквизиции.

Крестьяне замолкли. Медовуха перестала литься.

Всадник крикнул:

— Я ищу барона Алекса. У нас есть к нему вопросы.

Алекс вышел вперёд, в толпе послышался тревожный шёпот. Он чувствовал, как за его спиной напряглась Лия, а Молчун едва заметно переместился ближе к периметру — если придётся биться, он первым окажется в бою.

— Я — барон Алекс, — сказал он. — Кто ты такой и что тебе нужно?

Всадник медленно снял капюшон. Лицо его было худым, а глаза — чёрными, как уголь, будто в них плескалась ночь.

— Моё имя Инарт. Я из Ордена Инквизиции. И я пришёл не как враг… пока.

Толпа крестьяне попятилась, зашептались: инквизитор. Это слово произносилось, синоним смертельного страха.

Инарт соскочил с лошади, бросил взгляд на мешок с головой вурдалака.

— Мы следим за тем, кто взаимодействует с запретными силами. А ты, Алекс, носишь метку, которую нельзя было бы получить законным путём.

— Это было не по его выбору, — резко сказала Лия.

Инарт перевёл взгляд на неё и тихо сказал:

— Возможно. Но сила не щадит глупцов. Метка уже изменила его, и будет продолжать. Я вижу, что ты тоже это уже заметила! Моя задача — наблюдать. И, если потребуется… остановить.

Алекс подошёл ближе. В его глазах вспыхнуло знакомое пламя.

— Ты угрожаешь мне, на моей же земле, парень?

— Я предупреждаю, — спокойно ответил Инарт. — Ты думаешь, ты хозяин своей судьбы? Но метка будет питаться тобой. День за днём. Она превратит тебя в того, кого мне придётся убить.

Наступила тишина. Ветер качал факелы, и пламя отбрасывало тени по лицу инквизитора.

— Ты можешь доказать, что контролируешь метку? — спросил Инарт. — Есть один способ.

Алекс хмуро посмотрел на него:

— Говори какой.

— В трёх днях пути отсюда, у подножия чёрных скал, лежит храм, покрытый проклятием. Тот, кто вошёл туда, либо погибал, либо возвращался… другим. Получив один из артефактов силы, Корону знаний. Если ты справишься с испытанием и вернёшься живым — я отступлю. Если нет — по крайней мере, погибнешь с честью. Согласись, лучше умереть человеком, чем жить монстром?

— И что это за храм? — спросила Лия. — Почему именно он?

— Потому что он связан с теми, кто носил метку до тебя. Ты узнаешь больше, если решишься.

Инарт развернулся и шагнул к своему коню. Уже на седле он бросил:

— У тебя три дня. Или ты сам уйдёшь на юг, или мы придём за тобой. Не жди пощады.

Он уехал, оставив за собой клубы пыли и дрожащую тишину. Крестьяне не осмеливались даже дышать.

Лия подошла к Алексу. Он стоял с каменным лицом, но руки сжались в кулаки, а глаза горели.

— Ты не обязан идти, — сказала она. — Это может быть ловушка! Мы только начали строить здесь дом, только начали жить и набираться сил для восстания…

Алекс посмотрел на неё. В его голосе не было ярости — только сталь:

— Если я не пойду, этот дом не простоит и месяца. Они придут. Убьют нас. Заберут всё. А если я вернусь или умру там — никто не посмеет вам угрожать.

Лия кивнула. Молчун положил руку на рукоять меча — знак, что идёт с ним.

Алекс взглянул на надвигающуюся ночь, разорванную звёздами.

— Завтра на рассвете — в путь.

На следующее утро наши герои снова стояли у ворот крепости в ожидании нового путешествия.

— Пока нас не будет, — говорил Алекс, стоя перед собравшимися жителями крепости, — Нужно заменить ворота. Эти щепки — позор для барона. Башни укрепить. Запасы воды и еды — удвоить. Если нас не будет через десять дней — готовьтесь к обороне.

Крестьяне во главе с Трувором положительно кивнули, сдержанно, но уверенно. С тех пор как Алекс уничтожил вурдалака и спас деревню, люди начали смотреть на него не как на пришельца, а как на настоящего защитника.

Он оглянулся на Лию и Молчуна. Те были уже снаряжены: Лия с коротким луком за плечами и поясом с ядами и снадобьями; Молчун — с мечом, которому не хватало только таблички «Я здесь, чтобы вас убивать».

— Кто-нибудь хочет отступить? — спросил Алекс, повернувшись к пятерым воинам, что стояли у стен в новой форме крепостной дружины — ещё не идеально пошитой, но уже с эмблемой баронского дома. Феникс переродившийся из пламени.

Один из солдат — пожилой, с морщинами в форме шрама под глазом — сплюнул в сторону и сказал:

— Мы держали оборону этой крепости многие годы. После этого даже храм, полный призраков, звучит как оплачиваемый отпуск.

— Это правильно, — хмыкнул Алекс. — Но отпуск у нас — с мечом в руках и жопой в мыле.

Путь к храму занял два с половиной дня ходу. Сначала по еловому лесу, потом через холмы, где трава колыхалась, как волны, а затем — через болота, сухие, но всё ещё зловонные. Жаркое солнце делало дорогу максимально невыносимой, и к полудню лошади начали фыркать и сбавлять шаг.

— Ты уверен, что этот храм вообще существует? — спросила Лия, поправляя волосы. — А не очередная легенда, чтобы испепелить тебя на пороге?

— В лучшем случае, это и правда ловушка, — пожал плечами Алекс. — В худшем — честное испытание.

— Барон, ты как будто радуешься… — буркнул один из солдат.

— Немного. Я с детства мечтал проверить свою жопу на прочность в местах, где все простые люди умирают! — усмехнулся Алекс.

— У тебя с мечтами, видать, с детства беда, — фыркнула Лия.

Молчун шагал впереди, будто заранее чуя, где тропа опасна. В одном месте он подал знак рукой, и Алекс остановил отряд. Лишь когда все воины затаились, из-под коряг выползли змеи. Их было больше десятка.

— Лия, ты их любишь больше, чем людей. Может, уговоришь пойти с нами? — прошептал Алекс.

— Только если ты первый поцелуешь старшую из них, — ухмыльнулась она и вытащила пыльцу из сумки.

Когда змеи скрылись, они двинулись дальше, а под вечер третьего дня наконец вышли к краю скал.

Храм стоял прямо у подножия гор — словно часть самой породы, вросший в скалу, полузасыпанный, с раскрошенными колоннами, покрытыми заросшими мхом рунами. От него веяло сыростью, мраком и странным запахом — смесью ладана и гнили.

— Уютненько, — сказал один из солдат, вытаскивая меч. — У меня жена кухню в таком стиле хотела сделать.

— Слушай, а у неё хороший вкус, — хмыкнул Алекс, — особенно если к кухне прилагается смертельное проклятие и язвы.

Они подошли ближе. На стенах уже проступили знаки. Древние символы, похожие на метку, что светилась в груди Алекса. От неё слегка пульсировало — не больно, но будто что-то изнутри тянулось к храму.

— Ну что, господа, — произнёс Алекс, остановившись у входа. — Впереди — проверка. Сдохнем — не забудьте оставить хорошие надгробия. Желаю всем не сойти с ума от этого древнего зла.

Лия посмотрела на него, подняла бровь:

— Это твоё вдохновляющее прощальное слово? Тебе не кажется, что не особо мотивирует?

— Вдохновляющее? Нет. Просто реалистичное. А вот теперь — вперёд.

Они вошли.

Внутри храм был гораздо больше, чем снаружи. Темные своды терялись в высоте, а стены были украшены картинами, изображающими сцены из какого-то древнего культа. Фигуры в капюшонах склонялись перед источающим свет алтарём, в руках у них были сосуды, а у ног — мёртвые тела, словно плата за дары.

— Это вообще религия? Или собрание маньяков? — пробормотал один из солдат, озираясь.

— Разница часто не очевидна, — ответила Лия. — Особенно когда в жертву приносят людей.

Молчун уже шёл вперёд, не раздумывая. Его глаза ловили каждый отблеск, каждую тень. Алекс жестом показал остальным держаться вместе и двигаться следом. Пол под ногами был неровным — кое-где проваливался, будто проседал под весом тела. В воздухе витал тонкий, металлический запах крови.

— Как думаешь, артефакт тут? — спросила Лия шёпотом, когда они миновали первую галерею.

— Он здесь. Метка гудит сильнее, — Алекс показал на грудь. Кожа вокруг символа темнела, как от ожога.

— Тебе что плохо?

— Пока нет. Но он что-то хочет. Как будто тянется… — Он осёкся. — Подождите.

Они остановились. Впереди был узкий проход, уходящий вниз, и лестница, украшенная пиками и черепами. Настоящими, древними. Кто-то когда-то сложил их здесь как предупреждение. Или для дизайна.

Алекс шагнул первым.

Спускаясь, они слышали шорохи — то ли от воздуха, то ли что-то двигалось за стенами. Несколько раз стены сами по себе едва заметно дрожали, будто храм дышал.

— Что это вообще за место? — прошептал один из воинов. — Кто его построил?

— Кто-то, кто не хотел быть найденным, — хрипло отозвался Алекс.

Они добрались до нижнего зала — почти круглого, с девятью колоннами, уходящими в темноту. На полу — пентаграмма, в центре которой находился постамент с обломанным клинком. Но не артефакт — просто часть ритуала.

— Я бы не наступал на символы, — сказал Алекс. — В таких местах даже пердеж может запустить древнюю магию, судя по моему опыту.

Лия чуть не взорвалась от смеха, но всё же обошла пентаграмму.

В этот момент один из солдат, шагнув ближе к постаменту, наступил на плиту. Раздался глухой щелчок, и колонны вспыхнули огнём — не жарким, а мертвенно-синим. Из стен начали выдвигаться фигуры — статуи? Нет.

— Скелеты, мать их! — выругался кто-то.

— К оружию! — крикнул Алекс.

С десяток костяных воинов, вооружённых древними ржавыми копьями, ожили и пошли на отряд. Солдаты сражались плечом к плечу, Молчун врезался в строй, как молот, и ломал черепа одним ударом клинка. Лия метала заготовленные ножи, один за другим. Каждый попадал точно в глазницу соперника.

Алекс сражался яростно. Он чувствовал, как метка в его груди будто разгорается. Его движения становились быстрее. Удары — яростнее. Один за другим скелеты падали, пока не остался последний, вооружённый мечом с алым камнем в рукояти.

Этот был иной — словно разумный. Он заблокировал удар Алекса, и в их клинках вспыхнули искры. Алекс ударил снова, и снова, и с каждым разом ощущал: метка ведёт его. Она знает, как убивать.

С последним ревом он пробил защиту скелета и разрубил его пополам. Тот осыпался прахом, а меч с камнем остался лежать в пыли.

— Это было… мощно, — выдохнул один из солдат.

— Это только начало, — хрипло ответил Алекс. — Артефакт всё ещё впереди.

Ещё один переход, заваленный плитами, и вот они — в последнем зале. Там, на алтаре, лежал артефакт: металлическая корона, переплетённый золотыми нитями, из которого исходил неестественный холод.

Алекс шагнул к ней — и в воздухе что-то поменялось. Лия схватила его за руку.

— Не спеши. В прошлый раз это тоже была ловушка

— Я готов. Это корона наша.

Он взял артефакт. В тот же миг из алтаря вырвался вихрь тьмы — всё вокруг завибрировало. Метка в груди Алекса вспыхнула, и он закричал. Боль пронзила его, как клинок, но он не отпустил корону.

— Алекс! — закричала Лия.

Но он не слышал. Он видел только огонь. Битву. Кровь. Лицо Игоря, которого он убил. Вспышки боли. Громкий хохот…

Он очнулся — стоя на коленях. Лия держала его за плечи, её лицо в тревоге. Воины отступили на шаг. Молчун стоял рядом, не шелохнувшись.

— Я в порядке, — выдохнул Алекс.

— Ты не в порядке! — сказала Лия. — Но ты жив и это сейчас самое главное.

Он сжал артефакт в руке.

Внутри него — буря. Сила. И что-то тёмное.

— Возвращаемся. Эта штука… она будет полезна.

Они вышли из храма.

Возвращаясь из храма, они не спешили — слишком многое произошло, слишком тяжёлым оказался путь. Но всё ещё сильнее тяготило чувство тревоги, как будто на них кто-то смотрел из леса. Небо затянуло тяжёлыми облаками, воздух стал сырой и плотный, как перед грозой.

И тогда они вышли на поляну.

— Что-то не так, — тихо сказал Алекс, останавливая отряд. — Очень не так. Моя метка даёт знак.

— Мы одни, — произнёс один из солдат. — Тут даже птицы молчат.

Из тумана, как из тюремной стены, начали выходить фигуры. Облачённые в броню инквизиторы, с крестами на нагрудниках, и в черных, как ночь, плащах. Их было много, около дюжины. Во главе стоял тот самый магистр, что приходил к ним в крепость. Его лицо теперь было без улыбки. Холодное. Ледяное.

— Ну здравствуй, барон, — сказал он. — А я ведь предупреждал тебя про использование твоей силы. Но ты решил, что знаешь лучше.

— Ты выманил нас, — спокойно сказал Алекс, сжимая рукоять меча. — Храм был просто ловушкой.

— Конечно. Артефакт, древний храм, слухи — всё придумано. Мы знали, что твоя метка тебя приведёт туда. Осталось только дождаться.

— Ты не первый, кто хотел нас убить, — бросила Лия. — И, поверь, не последний, кто умрёт ри нашего клинка.

— Тогда начнём, — сказал магистр Инарт.

Инквизиторы вытащили оружие. Заклинания вспыхнули в их руках. Алекс шагнул вперёд и, не раздумывая, надел артефакт — корону, что нашёл в храме. Она слилась с его черепом, будто была создана для него. И тогда всё изменилось.

Огонь.

Он не просто чувствовал его — он управлял им. Слова всплывали в сознании, жесты — сами ложились в ладони. Алекс взмахнул рукой, и в сторону врагов полетела дуга пламени, обжигающая, живая. Несколько инквизиторов тут же превратились в факелы.

— За Алекса! — крикнула Лия, вырываясь вперёд.

Молчун молнией врезался в строй врага, как скала, разбивая кости, прорубая плоть. Но врагов было слишком много. Солдаты, которых они взяли из крепости, один за другим падали намертво. Один был сражён копьём, другого разрубили пополам. Алекс метался между ними, отсекая удары, покрывая их огненным щитом, но не мог спасти всех и каждого в отдельности.

С каждым погибшим в груди нарастала ярость. Он чувствовал, как корона усиливает его магию. Как метка пульсирует в такт его гневу.

— Сжечь всё! — закричал он, и пламя вырвалось по земле, охватывая врагов кольцом.

Когда пепел осел, их осталось трое: Алекс, Лия и Молчун. Против троих инквизиторов: магистра и его двух элитных телохранителей. Те шагнули вперёд, не выказывая страха. Один — с молотом, второй — с цепом, сам магистр держал копьё, льду подобное.

Бой был коротким, но яростным.

Молчун принял на себя удар молота, отбросив врага и разорвав его грудь. Лия изловчилась, ударила второму инквизитору в горло. Оба пали. Остался магистр.

— Ты недооценил нас, — сказал Алекс, поднимая меч.

— А ты недооценил жертвы, которые приносит сила, — ответил тот. Его глаза сверкнули, и он метнул в Алекса копьё льда.

Алекс отреагировал в последний миг — ушёл в сторону, развернулся, и одним взмахом меча отсёк магистру голову. Та покатилась по траве, а тело рухнуло, расплескав кровь вокруг себя.

Но когда он обернулся — время в его голове застыло.

Молчун стоял, пошатнувшись, а из его живота торчало то самое копьё, от которого Алекс увернулся. Ледяной осколок прошёл насквозь, пробив доспех, плоть, и теперь растворялся, как иней на солнце…

— Молчун… — выдохнул Алекс.

Тот посмотрел на него, ничего не говоря, и упал на колени.

— Нет… — Лия бросилась к нему, упав рядом.

Алекс подбежал, схватил друга за плечи. Губы Молчуна дрогнули, он будто

пытался что-то сказать…