Проклятая Империя

Глава 8

Первый ответ пришёл на пятый день.

Алекс сидел в шатре, когда посыльный положил перед ним свёрнутое в черный воск письмо, от которого пахло жасмином и дорогими чернилами. Он провёл пальцем по гербу — остриё меча, пронзающее корону. Этот знак был ему неизвестен. Владычица Черноземья, Княгиня Ольга.

Он медлил, разворачивая пергамент. Слишком много ходило о ней историй. Слишком страшных — и слишком правдоподобных.

« Барон Алекс из метконосцев.

Твой зов я услышала.

Приди в мои земли. У меня есть пятый артефакт.

Щит, что ты ищешь, лежит у моих ног.

Приди, если готов заключить союз с ночной бурей.

Княгиня Ольга.»

Он перечитал письмо дважды. Ни требований. Ни условий. Только приглашение. Опасное, как сладкий яд.

Позже, когда солнце уже клонилось к закату, Алекс нашёл Лию на холме. Она тренировалась с двумя клинками, вращаясь в танце, будто смерть была её партнёром. Он не успел и рта раскрыть — она уже знала, о чём он хочет спросить.

— Она ответила первая да? — сказала Лия, не оборачиваясь.

— Да, — кивнул он. — Ты знаешь, кто она?

Лия остановилась. Опустила мечи. Посмотрела на него взглядом, от которого даже у самого опытного воина могло бы застыть сердце.

— Знаю. Все знают. Её зовут Чёрная вдова Черноземья. По легенде, она отравила мужа в первую же брачную ночь. С тех пор каждый вечер — пир, каждый вечер — новый мужчина. Утром их вешают. Ни один не дожил до второго поцелуя. У неё своя армия. Преданные ей до безумия солдаты, которые молчат, даже когда режут противника по кускам.

— И ты думаешь, это правда?

— Думаю, что хуже. У неё нет врагов — ни живых, ни мёртвых. Только гости. И тайны. Много тайн.

Алекс молчал, глядя, как ветер гонит пепел с угольев костра. Он знал, что война приближается. Он видел в снах обугленные стены, слышал плач детей и знал, что инквизиция не остановится. Без щита они не выстоят. Без союзов — падут в этой битве.

Он не боялся смерти. Он ничего не боялся вообще! Но может ли он согласится на союз с кем-то, кого не сможет контролировать. С кем-то, кто убивает по утрам, чтобы скрыть свои желания.

— Щит точно у неё? — спросил он.

Лия кивнула.

— Последний артефакт. Я видела его однажды, в своих видениях. Он чёрный, как зола, с золотыми письменами. Удерживает не просто удар, он отражает саму магию. Без него ты не сможешь победить.

Алекс закрыл глаза. Всё сводилось к этому.

Война, в которую он не хотел ввязываться. Артефакты, что начали разрывать его душу, словно хотели сделать из него не человека, а монстра. И женщина, чьё приглашение пахло могилой и страстью.

Он долго молчал. Затем тихо сказал:

— Решено. Я поеду.

Лия подошла ближе, положила ладонь ему на плечо.

— Там не будет спасения. Но может быть — шанс.

Он кивнул, глядя в горизонт. Где-то там, за болотами и чёрными башнями, ждала Ольга. И с ней — щит, который мог изменить всё. Или уничтожить.

В воздухе была тяжесть, а в глазах Алекса — решимость.

Путь к землям Ольги был спокойным, но мысли Алекса бурлили. После череды кровавых схваток и потери Молчуна, он чувствовал, как на плечи легла тяжесть не только артефактов, но и судьбы. Империя. Армия. Метка. Корона. Всё это сжималось в кулак в его груди. И всё же, когда впереди замаячили стены владений Княгини, внутри у него что-то дрогнуло. Письмо было написано с той самой дерзостью, от которой хочется держаться подальше… и всё равно идёшь навстречу.

У ворот его уже ждали. Стража поклонилась, узнав гостя.

— Вас ждут, Барон Алекс, — сказал один из них. — Госпожа Ольга приказала не заставлять вас ждать ни минуты.

Он ехал верхом по внутреннему двору и чувствовал на себе взгляды. Женские, мужские — равнодушных не было. Алекс сам не знал, что именно от него веяло теперь: силой или смертью, величием или безумием. Но он привык, что люди смотрят. Он стал для них кем-то большим, чем просто беглым преступником.

Когда двери замка раскрылись, Ольга стояла на лестнице — в простом, но безупречном наряде, волосы убраны в боевую косу, а на лице — та самая ухмылка. Теплая и дерзкая одновременно.

— А вот и ты, — сказала она и сошла вниз. — Цел, невредим, и с новой игрушкой на поясе. Это меч пламени? Кто-то решил отдать тебе артефакт из жалости?

— Жалость — не то, что я тут часто получаю, — усмехнулся Алекс. — А ты даже… интереснее, чем я представлял себе.

Она окинула его взглядом. В нём не было ни игривости, ни кокетства. Это был взгляд охотницы, которая встречает не добычу — равного.

— Пойдём. Я устроила пир в твою честь. Но не думай, не потому что ты великий, а потому что мне просто стало скучно. Ну и… может, мне просто интересно, кто ты такой, метконосец.

Пир начался ещё до захода солнца. В большом зале горели факелы, пахло жареным мясом, вином, дымом и корицей. За столами сидели её приближённые — ведьмы, маги, дворяне, старые боевые товарищи, пару странных наёмников с татуировками и один бродячий поэт, который пел песни про Алекса, будто знал его всю свою жизнь.

Алекс сидел рядом с Ольгой. Бокал тёплой медовухи в руке, плащ скинут, меч прислонён к стене. Он смеялся — впервые за долгое время. Не потому, что всё хорошо, а потому что здесь он мог позволить себе быть просто человеком. Хотя бы на вечер.

Ольга наклонилась ближе, её губы почти касались его уха:

— Я слышала, ты собрался идти войной на Инквизицию. Амбициозно. Даже для тебя.

— Хочешь отговорить?

— Ни за что. Я хочу быть рядом, когда ты либо победишь, либо сгоришь.

Они посмотрели друг на друга. Взгляд в глазах Ольги — как удар молнии. Внутри у Алекса что-то шевельнулось. Искра. Та самая, опасная, непредсказуемая. Но именно такие зажигают мир.

— Тогда выпьем за пламя воины! — сказал он.

— За пламя! — ответила она и хлопнула бокалом в его.

Пир длился до глубокой ночи. Гости постепенно разбрелись, кто в покои, кто на улицу, а кто — прямо под столы. В зале остались лишь Алекс, Ольга и несколько стражей у дверей. Вино уже не пьянило, только согревало. Огни в камине плясали, отбрасывая на лицо Ольги отблески, будто само пламя жило в её глазах.

Она встала, подошла к нему и, не говоря ни слова, налила ещё. Потом села ближе. Гораздо ближе.

— Алекс, — произнесла она, глядя прямо в глаза. — Я помогу тебе. И силой, и ведьмами, и армией, и золотом, если нужно. Я вижу в тебе того, кто может изменить этот мир… Или сжечь его дотла. Мне подходит и то, и другое.

Он молчал, чувствуя, как в груди начинает гудеть напряжение. Она говорила спокойно, но в каждом слове сквозила какая-то первобытная решимость.

— Но мне тоже нужно кое-что.

— Власть? Земли?

— Наследник, — просто сказала она.

Алекс вскинул бровь. Он ждал чего угодно, только не этого.

— Я?.. Прости, что?

Ольга встала, медленно, шаг за шагом подошла к окну. За ним была ночь, звёзды, и одинокие факелы на башнях.

— Я сильна. Умна. Владею магией, сталью и словом. Но я не могу родить. Ни один мужчина, с кем я была, не смог зажечь во мне жизнь. — Она обернулась. — Я сплю с каждым не из-за того, что мне так этого хочется! Я сплю в надежде, что это сработает. Каждый день — новый. Никто. Ни один.

— И ты думаешь, у меня получится?

— У тебя метка. Ты носишь четыре артефакта. В тебе сила древних. Ты не просто мужчина. — Она сделала шаг ближе. — Я хочу сына. Сильного. Умного. Дикого. Такого, как ты. Я не прошу любви. Я прошу просто наследника.

Алекс молчал. Он смотрел на неё, на эту княгиню, воительницу, королеву. И думал. Слишком много всего.

Он не знал, что сказать. В нём всё боролось — разум, желание, долг, страх, даже стыд. Но в конце концов, он просто поставил бокал и поднялся.

— Если мы это сделаем… — начал он.

— Я не прошу быть отцом. Только источником силы, — перебила она. — А союз — он в любом случае будет крепче, когда есть общая кровь, между нами.

Он подошёл ближе. Смотрел в её глаза. Искра. Всё та же. Всё ярче.

— Хорошо, — сказал он. — Но только если ты сама этого хочешь. Не как княгиня. Как женщина.

Она не ответила. Только шагнула вперёд. И в ту ночь, за толстыми стенами её замка, пламя в камине не угасало до самого утра.

Тяжёлый воздух комнаты был пропитан запахом ладана, вина и чего-то древнего, чего-то, что не принадлежало этому веку. За окнами бушевал ветер, трепетал пламя факелов, а внутри царила тишина. Величественная, почти священная

Ольга стояла у кровати, на её теле — лишь тонкие серебристые нити. Она смотрела на Алекса, и в её взгляде не было ни капли стыда — только вызов и готовность.

Он подошёл медленно. Их пальцы встретились, и в тот момент магия дрогнула. Метка на груди Алекса вспыхнула, будто отозвалась на её прикосновение. Из глубины его тела поднялось что-то жаркое, тягучее, дикое. Магия начала кружиться вокруг них — словно сама ночь затаила дыхание.

Когда их тела слились, пламя в камине взвилось к потолку, не касаясь дерева. Оно будто наблюдало, как рождается нечто большее, чем страсть. С каждым движением, с каждым вздохом воздух становился плотнее. Вены Алекса светились красноватым жаром, как будто сам огонь течёт в его крови.

Ольга выгнулась, впуская в себя эту силу, эту плоть, эту древнюю искру. Магические линии на её коже засияли — серебро стало золотом, как будто солнце пробудилось в ней. И в этот момент, в пике слияния, когда их тела дрожали в едином ритме, она вскрикнула — но не от боли, не от страсти.

А от осознания. Она чувствовала, как внутри неё вспыхнуло пламя. Не боль, не жар, а… жизнь. Она знала. Без гадалок, без зелий, без лунных циклов.

— Он уже здесь… — прошептала она. — Наследник.

Алекс обнял её крепче, чувствуя, как дыхание становится медленным, спокойным, будто буря ушла, оставив за собой сияющее утро.

И в этой тишине, среди магических теней, света метки и еле слышного трепета новой жизни, они просто лежали рядом. И оба знали: мир больше никогда не будет прежним.

Утро было непривычно тихим. Ни криков, ни шума, ни военных построений. Только свежесть росы на траве и багровое солнце, медленно поднимающееся над лесами. В крепости Ольги царило полное спокойствие — редкость для этих земель.

Алекс стоял у ворот, готовый к дороге. На нём уже был, меч у пояса, на спине — плащ, в груди пульсировала метка, напоминая, кто он такой.

Ольга вышла из внутреннего двора в сопровождении двух стражей, но остановилась в паре шагов от него. Сегодня на ней не было короны, ни боевого облачения — только лёгкое тёмное платье и заплетённые волосы. В её взгляде не было ни кокетства, ни игры. Только зрелая, спокойная благодарность. И что-то ещё… недосказанное.

Она молча подала ему щит — круглый, украшенный резьбой, в центре которой горела алым камнем эмблема феникса.

— Он принадлежал моему отцу, — сказала она. — И всегда доставался тому, кто защищает, а не нападает. Думаю, теперь он твой.

Алекс взял щит, тяжёлый и уверенный, и кивнул сдержанно.

Ольга улыбнулась. Легко. По-женски. Без пафоса.

— Ну и… — Она помедлила, будто перебирая сотню мыслей, но выбрала простейшую. — Спасибо. Просто человеческое. Женское… Спасибо.

Он усмехнулся краем губ.

— Просто мужское… не за что.

Мгновение — и она сделала шаг ближе. Их лбы почти соприкоснулись.

— Я не попрощаюсь. Мы ещё встретимся. Теперь у нас союз написанный не просто на бумаге. Наш сын всё равно будет тянуть к огню. А ты и есть огонь.

Алекс взглянул ей в глаза и, не сказав ни слова, повернулся, ударил копытом его конь, и отряд медленно двинулся в путь.

Ольга осталась у ворот, не махая, не крича. Лишь положив ладонь на живот, где пульсировало нечто новое, сказала себе:

— Пусть мир готовится.

Когда он вернулся домой, крепость встретила Алекса прохладным ветром и криками караульных на башнях. Солнце клонилось к закату, стены отбрасывали длинные тени, словно сама твердыня устала ждать своего хозяина.

У ворот его уже поджидала Лия, с улыбкой на лице и скрещёнными на груди руками. Под её взглядом Алекс чувствовал себя мальчишкой, вернувшимся после ночной вылазки. Он спрыгнул с коня и, не дожидаясь вопросов, сказал сдержанно:

— У нас есть союз. С Ольгой. Крепкий.

Лия прищурилась, но не стала допытываться. Она, как никто, умела чувствовать, когда нужно промолчать. Только кивнула.

— Щит у тебя?

Алекс показал новый трофей — массивный щит с эмблемой феникса.

— Подарок. В знак доверия.

— Подозрительно щедро с её стороны — заметила Лия.

— Да, — усмехнулся Алекс. — Но это был равный обмен.

Они вместе прошли по внутреннему двору, пока вечер постепенно сгущался. Жители крепости уже привыкли к ним — к этой паре, что за несколько недель сделала больше, чем десятки баронов за долгие годы до этого.

В тронном зале, куда он вошёл после краткого доклада стражи, его уже ждали бумаги. Среди них — одно письмо, с тёмной печатью, знаком, который он знал.

Письмо от Озара.

Алекс вскрыл его осторожно. Строчки были написаны чётким уверенным почерком:

«Алекс, ты вырос куда быстрее, чем я ожидал. И теперь мы оба стоим на границе того, что нельзя назвать игрой.

Я приглашаю тебя к себе. Один. Без стражи, без магов, без твоей огненной принцессы.

У нас есть о чём говорить. И многое зависит от того, как мы это обсудим.

Жду через три дня.

— Озарк.»

Алекс перечитал письмо трижды. Слова были мягкими, но за ними чувствовалась сталь. Старый союзник, верный соратник в бою с Игорем.

Он сжал письмо в руке и взглянул в окно. Небо темнело. Где-то там, в гуще интриг и назревающих бурь, его ждали новые вызовы.

Но в любом случае… он поедет.

— Через три дня, — тихо сказал он.

Лия подошла ближе.

— Ты о чем-то задумался?

— Нет, — ответил он, и сам удивился, насколько уверенно это прозвучало. — Просто этот союз очень важен для нас. Пока меня не будет нужно сделать запасы зерна и воды. Весь скот, что есть, лучше загнать в стены крепости. Увеличьте налоги на этой неделе и отправьте торговцев в соседние города, нам нужно купить как можно больше запасов оружия.

Лия положительно кивнула, приняв в работу все задачи, поставленные перед ней. Алекс стал собираться в новый поход. Времени отдыхать у него сейчас не было.

Алекс прибыл к Озарку под вечер. День был хмурый, небо низкое, как будто само предчувствовало вот-вот начинающуюся грозу. Поначалу всё выглядело благожелательно: у ворот его встретили барабанщики, слуги в зелёных ливреях с гербом нового боярина. Выстроились по обеим сторонам дороги. Алекс ехал верхом, за ним — трое телохранителей из крепости, но они остались снаружи, когда Алекс прошёл в главный зал.

Озарк ждал его не на троне, как подобало бы боярину, а за широким дубовым столом, увешанным пиршественными блюдами и целыми башнями кувшинов с пенящейся медовухой.

— Брат! — воскликнул он, широко раскинув руки. — Алекс! Заходи, выпей, отдохни! Тебя теперь в этих землях боятся, как грома весной. Даже мой советник начал креститься, когда услышал, что ты идёшь ко мне. А он-то — старый язычник!

Алекс усмехнулся, присаживаясь на предложенное место.

— Не думал, что ты поддашься моде устраивать пышные приёмы каждый раз. Раньше ты говорил, что всё для баб.

— Так раньше и было, — ухмыльнулся Озарк, наливая оба кубка. — А теперь я боярин. Приходится делать вид, что я культурный человек. Даже книги завёл. Правда, одна — это список налогов, а вторая — любовные записки моей любовницы, которые я конфисковал.

Он громко расхохотался, Алекс хмыкнул, но глаза его оставались настороженными.

— Значит, теперь ты часть Совета Бояр?

— Почти. Ещё не успел всех задобрить. Один старый клоп из Северной долины всё твердит, что у меня руки по локоть в крови. Я ему ответил — так это ж отлично, значит, у меня хватит сил держать меч. Он обиделся. Представляешь?

Медовуха была тёплой и сладкой, язык развязывала быстро. Они посидели, перекинулись парой историй о старых походах. Озарк вспоминал, как Алекс убил Игоря. Алекс в долгу не остался — напомнил, как Озарк устроил кипиш в крепости со своим отрядом.

— Мы с тобой пережили дерьмо похуже, — сказал Озарк. — Но времена меняются. И знаешь, что я понял?

— Что доверие — роскошь?

— Что в жизни главное — выбрать сторону, когда всё валится к демонам. Не быть героем, не быть честным — быть живым. Вот и всё.

Алекс нахмурился. Ему не нравился этот поворот.

— К чему ты ведёшь?

— К правде. Инквизиция идёт. Они уже сожгли половину Южной Равнины. Они не останавливаются. Они считают, что всё — ересь. Даже дождь, если он слишком долго идёт. Даже… тебя.

Алекс резко отодвинул кубок.

— Ты звал меня сюда, чтобы сдать?

— Нет! — Озарк вскинул руки. — Чтобы объяснить. Чтобы ты сам понял, если хочешь выжить — надо идти с теми, кто держит огонь. Я долго думал, Алекс. Очень долго. Но я не могу проиграть. Не теперь, не после всего, что я сделал.

Тишину пронзил удар в ворота.

Алекс сразу же встал, рука легла на рукоять меча. Но Озарк даже не шелохнулся.

— Время пришло, — прошептал он. — Прости, брат.

Двери тронного зала с грохотом распахнулись, и внутрь хлынули фигуры в белых доспехах. Инквизиторы. Их было не меньше десятка. Впереди шагал тот самый мужчина, которого Алекс уже видел тогда в ловушке у храма. Его лицо было закрыто маской, но голос был узнаваем.

— Алекс, носитель метки. Приговор: арест, допрос, суд. Сопротивление — карается казнью.

— Кто бы сомневался, — буркнул Алекс. — У вас там, что, приговоры на меня заранее печатают?

— С запасом, — ответил инквизитор. — Мы любим подготовку.

Алекс поднял меч. Рядом мигнула магия — корона на голове загорелась мягким красноватым светом, метка загорелась, будто почуяла запах крови.

Но вдруг потолок зала вспыхнул — магические печати, встроенные в камень, активировались. Парализующая ловушка. Алекс замер — мышцы не слушались, он пытался шагнуть, закричать — но даже голос отказался ему подчиняться.

— Прости, — прошептал Озарк, отворачиваясь. — Я не могу сгореть вместе с тобой.

Инквизиторы быстро скрутили Алекса, надели на руки черные кандалы, поглощающие магию. Сила короны погасла.

Он попытался взглянуть на Озарка, но тот уже ушёл в боковую дверь.

— Мразь, — выдохнул Алекс. — Ты предал не только меня. Ты предал всех!

Инквизитор склонился к его лицу.

— Тебя будут судить в столице. Лично Верховным магистром ордена. Он уже ждёт.

Алекс собрал остатки сил и плюнул ему в лицо. Тот лишь вытерся медленно и спокойно.

— Сильный дух. Посмотрим, сохранится ли он после чистки костей.

Инквизиторы вывели его прочь из зала. Алекса повели к карете, окованной сталью. Ночь уже легла на землю, и только звёзды, как равнодушные свидетели, смотрели сверху.

А в другом конце страны Лия стояла у окна крепости. Птица с чёрным пером только что улетела, неся её срочное письмо. Она чувствовала холод в груди. Что-то было не так.

— Где же ты, Алекс? — прошептала она. — Почему сердце моё так дрожит?

А далеко на востоке, в столице Инквизиции, верховный магистр заканчивал кровавый ритуал. Он поднял голову.

— Он идёт. Метка приближается. Суд — только начало намного большего.