Падение летающего города 7. Путь падшего продолжается

25. Подождать день и поспать ночь

В первой же клетке увидел Пендека. С грязным от нечистот лицом, он сидел в углу темницы и отрешённо смотрел на корыто с отбросами. Судя по всему, он давно впал в болезненный транс, приступы которого появился у него после «Восстановления Жизни». Окрик товарища, обратившегося к нему по имени, обычно выводил его из этого состояния, но, видать, в одиночной камере окрикнуть некому. Пендек провёл в этом помрачении сознания, Создатели ведают сколько времени.

Остальные две клетки были пустыми.

Положив руки на прутья решётки темницы Пендека, я вырвал их «Тяжёлым Ударом» и крикнул:

— Очнись, небесный воин, Пендек!

Он вздрогнул и посмотрел на меня:

— Самый старший?

Потом перевёл взгляд на дымящееся тело тюремщика, по доспехам которого ещё прыгали синие искорки, и всё понял. Покачиваясь и прихрамывая, вышел из камеры и подобрал копьё сторожа. Попросил:

— Помоги.

Я окатил его «Живой Молнией»:

— Подожди день и поспи ночь, тогда все линии вернутся. А с ними и некоторые воспоминания. Где остальные наши?

Пендек показал на ярус выше:

— Священницу держали там.

Я подлетел на указанный ярус. Там тоже три темницы. В каждой по пленнику: Сана, Резкий Коготь и Кил. Последователя Моваха я меньше всего рад видеть. Без угрызений совести променял бы его на кого-то из моего отряда.

Взломав клетки, выпустил друзей на волю. У всех такие же симптомы, как у Пендека: слабые линии и обширная потеря памяти. При этом они помнили некоторые моменты сражения в храме Морской Матушки. А во снах видели обрывки прошлого, но не могли составить из них чётких воспоминаний — регулярные подавления Взора и Голоса сводили на нет все их усилия.

Я успокоил их, что через сутки, когда действие подавляющих озарений развеется, они вспомнят. Если не всё, то многое.

— Главное, выспаться одну ночь, друзья.

— А у нас есть эта ночь? — слабо спросила Сана Нугвари.

— К сожалению, нет. Нужно освободить товарищей на других башнях, пока Диаба не вернулся с охоты.

Подошёл Теневой Ветер и сказал:

— Боюсь, Самиран, что твоим товарищам понадобится намного больше, чем одна ночь.

— Почему?

— Тайком от Диабы я сохранял твой Голос и Взор. У них такой поддержки не было.

Товарищи и впрямь были вялыми, даже не выразили особой радости от освобождения. Они больше похожи на сломленного Икана Каивату, покорно жравшего дерьмо из корыта, чем на самих себя.

Сана не могла стоять на ногах: сделав несколько шагов, устало садилась на корточки и тяжко вздыхала, как старушка, присевшая полоть грядку.

Кил всё время озирался, так как не помнил ни наших имён, ни событий с нами связанных.

Пендек каждую секунду мог снова впасть в транс.

Я окатил их «Живой Молнией».

Сана поднялась с корточек и выдохнула:

— Так-то лучше. Я рада видеть тебя, Самиран. Последнее, что я отчётливо помню, это как мы допрашивали каких-то низких женщин.

— Матушкины собеседницы.

— Точно! Инар выяснил, что в их кувшинах была заколдованная вода… А потом… потом… — Сана потёрла грязный лоб и с тоской посмотрела на меня.

— Обязательно, всё вспомнишь, — пообещал я.

Пендек взмахнул копьём:

— Грязь за всё ответит!

Кил пожал плечами: мол, ваши отношения с низкими меня не касаются.

Меня тянуло расспросить их и узнать, кто ещё выжил? А чью смерть они видели своими глазами? Но в таком состоянии их ответы могут быть ошибочными. Я отложил расспросы — пусть обретут всю полноту памяти.

✦ ✦ ✦

Мы отправились на обыск башни.

— Нам повезло, — сказал Теневой Ветер, — что здесь было ещё меньше выучек и грязных колдунов, чем на нашей башне.

Внутреннее устройство башни хотя и похоже на ту, с которой сбежали я и Теневой Ветер, но не идентично.

Вместо комнаты Диабы тут обустроен натуральный спортивный зал. Пол застелен циновками и коврами. На стенах висели деревянные мочи-ки и тренировочные копья со спиленными остриями. Несколько манекенов, одетые в дивианские доспехи, сгрудились в одном половине зала. В другой — неожиданно — подвешен деревянный макет Молниеносного Сокола с двумя манекенами на местах погонщика и стрельца. Головы манекенов утыканы стрелам. Уж не знаю, какие приёмы против летучей кавалерии можно отрабатывать в таком тесном пространстве. Вероятно, этот макет выносили на улицу, привязывали к башне и тогда уже практиковались в стрельбе.

Оснащение доисторического спортзала завершали каменные гири разных размеров. Среди них валялся какой-то качок в набедренной повязке: Теневой Ветер зарезал его во время упражнений.

Спортзал — свидетельство заботы этих низких о своей физической форме во время долгих перелётов. Ничего подобного мы не встречали на других каменных башнях.

Покончив с осмотром зала, мы переместились в кладовую.

Здесь тоже нашлось много трофеев с наших небесных домов, захваченных во время контратаки на Речной Город. Доказательства того, что её планировал не портовый царь и его военные начальники, а советники Диабы, выходцы из царства Свободной Вершины.

Мои товарищи тут же начали примерять доспехи. Кил и Резкий Коготь выбрали лёгкие, кожаные, со вставками пластин небесного стекла, Пендек взял пример с меня — сложил в свой мешок тяжёлые доспехи небесного стражника. Теневой Ветер снова не взял доспехи, предпочитая носить халат и тунику, какие были на нём ещё в темнице. Сана тоже хотела взять тяжёлые доспехи, но была так слаба, что не смогла поднять их. Пришлось мне взять для неё связку лёгких доспехов разведчика.

Обмотки тоже вдоволь — вся отличного качества, озарённая «Мягкими Руками», «Обновлением Крови» и «Телесной Крепостью». Единственное, чего нам не хватало — это лёгких туник или халатов, надеваемых под доспехи. Можно взять одежду низких, но мы побрезговали. Обойдёмся озарённой обмоткой.

К сожалению, кристаллов негусто. Снова «Ледяные Копья» и немного «Призыва Зверя». Все кристаллы неподписанные, опознать их можно только по сплетению граней.

Я предположил, что эта группа башен и воины в ней поистратили кристаллы в сражениях. Нам это только на руку.

Бросив доспехи в мешки, мы перешли в кладовую со съестными припасами.

Под потолком кладовки, на разноцветных верёвочках, развешены полоски сухого мяса. А в центре торчало копьё с нанизанной на острие головой. Волосы собраны в клубок на затылке, как делали девушки-воины, перед тем как надеть шлем. Лоб опоясывал венок из пожухших оранжевых цветов. Смерть и гниение исказили черты лица, я не сразу опознал в нём Нанхию — девушку из семьи, подчинённой роду Кохуру.

— Тут ещё кто-то. — Теневой Ветер поднял крышку холодильного сундука с иероглифом рода Кхарт.

Внутри уложены куски ровно разделанного и лишённого костей замороженного мяса. Рядом — вторая отрубленная голова, обложенная оранжевыми цветами. Она сохранилась в холоде… я узнал Софейю Патунга.

А Теневой Ветер вытащил откуда-то корзину, полную сухих, отполированных до белизны костей. Полный анатомический набор: берцовые кости и разобранные кости таза, кости рёбер заботливо собраны пучками и обмотаны плоскими ремешками с какими-то загогулинами. Ключицы связаны крестом. Мелкие косточки расфасованы по мешочкам. Всё это — материал для изготовления фенечек, бус и амулетов для грязных колдунов.

У меня мелькнула не совсем адекватная ситуации мысль: вместо того, чтобы запугивать меня словами, Диаба мог бы просто показать мне этот мясокомбинат. И я не уверен, что сохранил бы ироничное отношение к нашим беседам.

— Головы хранят в неразобранном виде, — пояснил Теневой Ветер тоном ведущего телепередачи, объясняющего ритуал мудрого индейского племени. — Из них шаманы делают алтари для последующих жертвоприношений. А мозг сжирают во время ритуала, который мне неизвестен.

Ноги у Саны снова подкосились, она упала на пол, закрыв руками лицо:

— Я вспомнила… я слышала, как Нанхию и Софейю несколько дней пытали и оскверняли их тела насилием…

Теневой Ветер закивал. Ласково, будто помогая Сане, сказал:

— Да, точно. Особо отличившиеся в сражениях грязные колдуны возлежат с пленницами. У них это называется «заглянуть в Дивию через утробу высшей женщины».

— Ох, — всхлипнула Сана.

— Они убивают женщину и поглощают её грани, находясь ещё в ней.

— О Создатели, — простонала Сана. — А я…

Сана не договорила, но понятно, что она хотела спросить, почему её не изнасиловали и не разделали на мясо и косточки?

Теневой Ветер заботливо пояснил:

— Тебя, светлая госпожа, оставили в живых, дабы убить на жертвеннике, сделанном из костей этих несчастных прирождённых жительниц. Видать, решили, что ты самая «вкусная» пленница.

— Откуда ты это всё знаешь? — спросил Кил.

— Подслушал разговоры грязных колдунов, когда я и Самиран были пленниками в башне.

Кил держался от нас особняком. Всё время заточения он провёл в полном непонимании, как он вообще оказался в какой-то темнице? Он не помнил, как попал в отряд небесных воинов и оказался на войне с низкими. И что вообще была какая-то война. Не помнил даже дни задолго до её начала. А воспоминаний о каком-то сражении в храме какой-то подводной богини у него вообще нет.

Килу «отшибло» память намного сильнее, чем остальным, ведь он не небесный воин, он не прошёл испытание по длительному воздействию обманными озарениями, которое обязаны пройти все воины. Меня подвергли испытанию ещё в отряде Маджи. Сана и Пендек прошли обработку перед самой войной — их незаметно «обманывал» один из старших рода Ситт. Не знаю, как готовили наёмников, но Резкий Коготь, как выяснилось, меньше всех пострадал от потери воспоминаний.

Бедолага Кил выглядел совсем беспомощно. Если рассказать ему о моём договоре с Хази, служителем храма Моваха, то воспоминания вернутся быстрее, но нельзя при всех упоминать о моей связи с моваховцами. Поэтому пусть Кил страдает дальше.

✦ ✦ ✦

Мы расположились на самом верхнем ярусе. Недавние узники башни сбросили грязные тряпки и приступили к наматыванию озарённой ткани. Я помогал Сане, заодно рассказал ей, как с помощью сокамерника восстановил всю память.

— А ещё — Теневой Ветер — падший, — пояснил я. — Поэтому я могу произносить его имя без его разрешения. Тем более что у наёмников не имена, а клички.

В другой ситуации Сана презирала бы падшего, да ещё и наёмника. Но сейчас, придерживая у голой груди ворох обмотки, поклонилась ему:

— Спасибо вам, светлый господин Теневой Ветер, за помощь.

Он молча ответил на поклон.

Я сказал:

— Но сей светлый Теневой Ветер надеется, что его преступления будут прощены, и он вернётся в Дивию.

Сана пылко ответила:

— Обещаю, господин Ветер, что в сравнении Обвинения и Правды твою сторону займу не только я, но и некоторые старшие сословия Помогающих Создателям.

Теневой Ветер поклонился ещё раз:

— Очень рассчитываю на это, светлая госпожа. Но для начала нам надо вернуться на летающую твердь живыми, а не гранями умерших.

— Но вернёмся мы только после освобождения всех пленников, — напомнил я.

— Конечно, конечно, — согласился Теневой Ветер так горячо, будто всегда хотел спасать пленников, а не бежать куда подальше.

Я спросил Сану:

— Как ты попала к Диабе?

— На наш небесный дом забрались какие-то низкие, одетые в странные шлемы.

— Да, такие же напали на нас в храме. Но как вы не заметили их приближения?

— Моя память ещё не вся вернулась, но мне помниться, что враги словно бы появились со всех сторон, а не только со стороны ворот или выхода на сторожевой балкон. И они тут же закидали нас дымом. Самих врагов я увидела ровно перед тем, как потерять сознание.

— Что значит «закидали дымом»? — спросил я.

— Я слишком смутно помню, — ответила Сана. — Кажется, в руках у них были какие-то пузыри. Они кинули их об пол, и весь акраб заполнился дымом.

— Отравленный дым, — кивнул я. — Так они уложили весь отряд в храме.

— Но почему на самих низких дым не подействовал? — спросил Кил.

— Их шлемы позволяют дышать в этом дыму.

И тут Сана сказала такое, отчего я хотел стукнуть себя по башке и назвать болваном.

— Может, и нам нужны эти шлемы? На случай если снова начнут бросать дым.

Я простонал:

— Целый сундук этих шлемов есть на другой башне.

— А здесь?

— Мы только что обыскали всю кладовку, там нет ничего похожего.

— Что же нам делать? — спросила Сана. — Я не хочу снова… задохнуться…

И впрямь, как быть? Из описания Саны ясно, что царство Свободной Вершины не просто построило под водой газовую камеру, чтобы травить в ней высших, но создало метательные образцы химического оружия — гранаты с отравляющим веществом.

Я сказал:

— Мы обыскали две башни, но нигде не нашли пузырей. Полагаю, они все были использованы для захвата небесного дома.

— Или пузыри на третьей башне, — сказал Теневой Ветер. — Диаба умён и не хранит все кристаллы в одной корзине.

Я принял решение:

— Мы не будем возвращаться за шлемами, так как это больше дня Пути. Диаба и охотники уже близко. И они подозревают неладное, так как первая башня не ответила на дымовое послание.

Пендек со скрежетом сжал древко копья:

— Не знаю, о каких дымовых посланиях ты говоришь, старший, но тогда убивать низких. Сейчас.

— Пендек, друг мой, ты даже говорить толком не можешь. Сейчас вы отдохнёте и поспите. Потом мы подкрепимся и пойдём освобождать пленников третьей башни.

Сана судорожно вздохнула, но не стала спорить. Пендек яростно стукнул кулаком по полу:

— Всех. Убью. Царство Свободной Вершины. Разрушено. Будет.

Этот его жест и новая, отрывистая манера говорить, напомнили о Ротте Громобойце.

Кил сомневался, должен ли он принимать участие в сражении или лучше бросить нас и уйти в путешествие по низким землям, о чём он всегда мечтал? Он часто подходил к закрытым деревянными ставнями бойницам, раскрывал их и глядел в затянутые облаками лесные дали. Вероятно, мечтал, что где-то там его ждёт Всенаправленный Ветер Мовах, раскрыв все свои руки для объятий.

Когда все улеглись, я шёпотом рассказал Килу о договоре с Хази. Меня он не вспомнил, но имя главного служителя убедило его, что я говорил правду.

— Ты следуешь за Всенаправленным, господин Саран? Ты ведаешь его направления?

— Ну, Кил, сам подумай? Раз я был в храме Моваха и женат на одной из его преданных последовательниц? Мне даже дали шейную цепь ратоборцев Моваха. Наверное, кой-чего я ведаю…

Упоминание о шейной цепи поразило Кила. У него вырвалось:

— А мне не дали даже подержать её…

— Победим врагов, и я лично попрошу Хази дать тебе потаскать шапку ратоборцев.

— Хорошо, господин Саран, я не оставлю твой отряд.

— Во-первых, самый старший. Во-вторых, если ты сбежишь, я тебя догоню и убью.

Кила моя угроза не напугала. Он начисто забыл, что когда-то проиграл в поединке с Пендеком, не самым сильным бойцом моего отряда. Парень снова считал себя неплохим воином, не подозревая, что в схватке со мной он не имел ни единого шанса, тем более что я знал все его озарения, а он обо мне не помнил ничего.

Кил примирительно, но одновременно с вызовом сказал:

— Надеюсь, до этого не дойдёт, господин Саран. Не хотелось бы поранить собрата по направлению.

«Я тоже на это надеюсь, болван», — подумал я.

✦ ✦ ✦

Несколько часов сна не помогли моим товарищам восстановить обрывки памяти, так как подавляющие озарения ещё действовали, но частично восстановили толщину линий. Кил даже смог немного летать. Но больше всего им помогла нормальная еда, а не то рагу из дерьма и веток, которым их кормили в темницах.

Наевшись сушёного мяса, Пендек первым вскочил на ноги и схватил копьё:

— Пора убивать. Низких.

Используя «Крылья Ветра», я поодиночке переместил товарищей на землю. Кил спустился сам, но толщины его линий хватило только на мягкое падение, а не полёт.

Мы отправились в Путь к третьей башне. В этой части лес не такой густой, как там, где шли я и Теневой Ветер, поэтому за несколько часов мы прошли половину расстояния.

Товарищи устали, пришлось сделать привал. Сана сразу уснула. Пендек — жевал мясо.

А Резкий Коготь подсел к Теневому Ветру.

На лице Резкого Когтя до сих пор видны следы геометрических татуировок наёмника: свести их полностью он отказался. У Теневого Ветра татуировок на лице нет, но Резкий Коготь всё равно как-то опознал в нём коллегу по предназначению. Резкий Коготь показал Теневому Ветру какой-то знак из сложенных пальцев, похожий на рэперскую распальцовку. В ответ Теневой Ветер слабо улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Ристалище Предназначения? — спросил непонятное Резкий Коготь.

Теневой Ветер молча показал пальцем вверх.

— До самого конца? — уважительно удивился Резкий Коготь. — А я на третьем срезался.

Теневой Ветер безучастно пожал плечами.

— А знаки?

— Шесть, — соизволил ответить вслух Теневой Ветер.

— А я пять, — признался Резкий Коготь.

Я не утерпел и спросил:

— Ну, и о чём вы? Что за Ристалище Предназначения и что за знаки?

Теневой Ветер с ноткой обиды ответил:

— Как же так, Самиран? Ведь я рассказывал тебе повесть моей жизни. Там было и про Ристалище Предназначения, и как я прошёл испытание, и как стал птенцом гнезда Властелинов Страха. И много ещё чего!

Как бы в забывчивости я хлопнул ладонью по лбу:

— Да, да, конечно, я всё помню. Испытание там… и это… знаки всякие. Я просто хотел уточнить у Резкого Когтя, как он жил в гнезде и был птенцом.

Резкий Коготь сурово ответил:

— Повесть моей жизни останется нерассказанной, самый старший. Я покинул гнездо, но тайну вольнорожденных оставил там, ибо её раскрывают только трусы и предатели.

На это обвинение Теневой Ветер ответил ухмылкой и словами:

— Тайны вольнорожденных не стоят ровно ничего, как и тайны любых других прирождённых жителей.

Резкий Коготь сделал вид, что плюёт под ноги Теневому Ветру. А тот спокойно продолжил:

— Ты сам стал отщепенцем. И вообще служишь в отряде небесного воинства. В мои времена за такое убивали.

Настала очередь Резкого Когтя ухмыляться:

— Меня тоже убьют. Когда-нибудь.

После этой беседы бывший наёмник Резкий Коготь больше не искал сближения с бывшим наёмником Теневым Ветром.