Падение летающего города 7. Путь падшего продолжается

29. Низкие тугодумы и особые условия

Я полагал, что снова очнусь в неизвестно каком месте, но на этот раз я не потерял сознания, хотя был близок к этому.

Я увидел проплывшие надо мной каменные своды башни. Потом раму ворот, покрытую коричневым налётом, вероятно, от химического оружия. Потом меня ослепил серый свет. Некоторое время я лежал, зажмурившись, но адаптировался и приоткрыл веки. Ничего особенного — обычное серое небо с клочьями чёрных облаков.

— Доослаблялись, болваны? — услышал я Диабу. — Он даже сидеть не может.

— Могу, — прохрипел я и рывком сел на матрасе.

Зрение будто выцвело от резкой перемены освещённости. Но я различил смутные силуэты каких-то домов… Треугольным тёмным пятном возвышалась гора с прорубленными в ней арками и лестницами. Очень похоже на родной утёс с квартирой родителей Самирана.

— Что скажешь? — нетерпеливо осведомился Диаба.

— Я ни грязи не вижу.

В лицо плеснули воды. Я протёр глаза. Покачиваясь, встал с матраса, словно так мне будет лучше видно. Но видно было всё то же — дома дивианской архитектуры, жилые утёсы и даже рощицы деревьев ман-ги. Между ними расставлены изваяния каких-то людей, судя по одежде — учителя.

— Что за…

Я вдруг поверил, что всё это время мы летели в Дивию. И прилетели. Но летающая твердь почему-то занесена снегом.

— Понял? — насмешливо спросил Диаба.

— Нет. Мы где?

— В Свободной Вершине.

— Это… Дивия?

— Эй, дай ему освежиться.

Грязный колдун вылил на меня ведро холодной воды. Я мгновенно продрог на ветру. Дрожа и кутаясь в мокрые тряпки, я несколько раз обернулся осматриваясь.

Каменная башня, чуть покосившись, стояла на плоской крыше приземистого здания, очень похожего на бандитский кабак, в который меня когда-то притащили воры граней из рода Кохуру. Такая планировка общественных зданий распространена в Дивии, так как предусматривала места для приземления акрабов. Поодаль торчали другие башни. Одни скрыты деревьями, другие обнесены строительными лесами с копошащимися на них строителями.

Но я больше всматривался в дома, несомненно, дивианские, но отличавшиеся от современных. Ведь как принято в срединных Кольцах, где строились дворцы или жилища в утёсах? Там постоянно всё перестраивалось. Архитектурная мода менялась постоянно. В первой половине этого поколения, например, были популярны витражи из цветного небесного стекла — так все жители со Второго по Пятое Кольцо начали стеклить окна в домах витражами. Но теперь витраж — это признак «старого» дома, у владельца которого нет денег, чтобы, согласно новому веянию, переделать витражи в ажурные решётки из золота и редкой ман-ги.

Архитектурные особенности строений царства Свободной Вершины были, кажется, ещё из той эпохи, когда дивианцы не повадились наворачивать многослойные крыши, инкрустированные узорами и изваяниями.

Я обратил внимание на высокую стену пересекающую город.

— Стена, гора в середине, старинные дома… — сказал я и посмотрел на Диабу. — Мы на каком-то Отшибе?

— Наконец-то догадался, носогордый, — крикнул грязный колдун с пустым ведром в руках.

Без подсказок Голоса трудно, но я вспомнил, что читал о потерянном Отшибе в скрижалях. Он принадлежал сословию учителей и священников. Вот почему на нём столько изваяний в соответствующих нарядах.

— Это потерянный Отшиб? — спросил я Диабу.

— Никакой он не потерянный, — возразил он. — Мы изъяли его у летучих угнетателей и вернули людям мира. Скоро вернём остальное.

Я продолжил вспоминать вслух:

— У этого Отшиба было собственное Сердце, не связанное с Дивией пуповиной. Именно из-за этого недостатка Отшиб упал.

Диаба раздельно и серьёзно сказал:

— Не упал. Не потерялся. Не сломался. Мы вернули его себе в ходе хитрого сражения. Ты многого не знаешь, Самиран.

Тут не поспорить. В скрижалях Первого Кольца высечены стихи об утрате Отшиба, но мало конкретной информации.

Я посмотрел вдаль. Небо было пасмурное, пахло снегом. Горизонт затянут морозной дымкой, но можно различить ровный край последнего Кольца и башни ветроломов, за которыми видна сизая пустота.

— Но этот Отшиб не движется, — догадался я. — Он даже не висит в воздухе!

Диаба мрачно кивнул:

— Повторяю, ты многого не знаешь.

Пронзительный ветер превратил мои мокрые тряпки в ледышки. Дрожа от озноба, я рассмеялся:

— Я догадывался, что ты наивный болван. Но не настолько же!

— А что? — вскинулся он. — Что такого?

— Ты кормил меня сказками, что покажешь некую правду, от которой я всё пойму и встану на твою сторону! Но в итоге ты показал утерянный Отшиб, который в самой Дивии давно забыли и вычеркнули из скрижалей? Показал кусок тверди, который, грязь его побери, даже не летает?

У меня начался жар. Голова раскалывалась от боли. Но я через силу хохотал, зная, что это оскорбит Диабу.

— Но… — попробовал он оправдаться. — Ты многого не знаешь ещё.

— Чем ты напугаешь Дивию? Устаревшими дворцами и каменными башнями? Ты веришь, что этот Отшиб защитит вас от небесного воинства?

— Ты не знаешь, но говоришь…

— Всё ваше царство — это осколок летающей тверди? С его помощью вы будете бороться с властью Неба? Да вы ещё глупее, чем все цари низких царств вместе взятые! Ха-ха. Ох, не могу.

Я и в самом деле не мог. Слабость одолела, пришлось упасть на матрас.

— Ты многого не знаешь… — обиженно повторил Диаба. — И мы не царство, это вы нас так прозвали. Мы свободны от правителей и царей.

Я разочарованно махнул рукой:

— Оставь меня, сказочник.

Мне больно и плохо, но я зыркал по сторонам, оценивая возможности для побега. Всё-таки Отшиб — это не тесная башенка, затерянная в небесах неведомых земель. Сбежать отсюда намного проще. Ведь нельзя бесконечно подавлять мои линии. Это сколько сотен кристаллов нужно? Да столько нет и в Дивии! А другого способа удержать в плену озарённого воина не существует. Да я в одиночку разнесу весь Отшиб. Ну, может и не весь… Сана мне поможет. Нет, она же священница. Пендек призовёт громадного энгара и мы втроём… или вчетвером? Голос? Напомни… Вместе, короче, мы это…

У меня начался бред.

Я распластался на матрасе, чихая и кашляя, как никогда не чихал и не кашлял в обеих жизнях. Моё здоровье было подорвано ещё в темнице, а ледяной душ из ведра окончательно меня сразил.

✦ ✦ ✦

Впервые за всю жизнь в теле Самирана я заболел. Разные недомогания и ранее прицеплялись ко мне. Особенно во время поисков правды в джунглях Ач-Чи. Но лихорадки, простуды и расстройства пищеварения изучены дивианскими целителями вдоль и поперёк, и вылечивались простым «Изгнанием Хвори».

Более сложные и комплексные болезни, типа, воспалений мозга, болезней зубов, язвы и прочее, требовали глубокого медицинского знания и модификаций «Изгнания Хвори», узоры которого известны только членам сословия Возвращающих Здоровье. Заболевания кожи или костей, любые переломы, вывихи или поражения внутренних органов — всё изучено, всё излечивалось комбинацией «Мягких Рук», «Обновления Крови» и чего-нибудь ещё.

Наиболее славные целители владели скрытыми озарениями, лечившими все виды болезней, какие только были у человека.

Если встречалось неизвестное заболевание, целители его тщательно изучали, после чего собирали совет сословия Возвращающих Здоровье и утверждали гроздь озарений, устраняющих новую хворь.

Кстати, тогда и пригождался бесполезный во всех остальных случаях «Перенос Хвори»: целитель забирал у хворого неизвестную болезнь, и уже на себе, экспериментируя, подыскивал исцеление. Заодно вносил добытые в ходе эксперимента знания в скрижаль рода или сословия. Бывало, что смелый экспериментатор ошибался и погибал в процессе изучения. Коллеги возвращали его «Восстановлением Жизни». Конечно, делать так бесконечно нельзя. И если смелый экспериментатор не успевал найти способ излечения, то скоро окончательно умирал, а его дело продолжали другие. Погибшему при исполнении герою ставили изваяние в зале дворца сословия.

Но изучение болезней методом самопожертвования осталось в прошлом — всё изучили. Поэтому сейчас квалификация дивианского целителя зависела не от смелости и пытливости, а от доступа к скрижалям сословия. Само собой, у отпрысков славных семей было больше возможностей, чтобы стать славным целителем.

В царстве Свободной Вершины таких целителей нет.

Раньше одно прикосновение холодных ладошек Реоа избавляло меня от соплей, нарывов, зубной боли и всего остального поноса. Лёгкость исцеления во многом обусловлена тем, что почти все хоть сколько-то обеспеченные жители Дивии следили за здоровьем и всегда были на максимуме своих жизненных сил, постоянно оберегаемые наблюдением у целителей.

В моём случае произошло то, чего в Дивии быть не могло: линии истончены, а организм ослаблен многодневным тюремным заключением. Не считая отравления коричневым воздухом.

Когда за моё лечение взялись целители Свободной Вершины, им пришлось попотеть. Ну а я тоже потел в горячечном бреду и судорогах, сопровождавшихся рвотой. Каждое применение целительских озарений восстанавливало моё сознание, уменьшало жар и укрепляло желудок, но подорванный организм не справлялся и наступал рецидив.

Я пытался объяснить целителям, что проблема болезни в истощении организма, а не линий, но туповатые врачи Свободной Вершины упорно окатывали меня «Живой Молнией», от которой, как от стимулятора, делалось ненадолго хорошо. Я поднимался с ложа и бродил по какой-то комнате, обставленной разнообразной дивианской мебелью и пустыми сундуками, удивляясь, где я? Потом я удивлялся, зачем Нау обставила детскую комнату старой мебелью? И куда она дела маленького Ваена? Потом забывал о Нау и сыне и звал Танэ Пахау. Мне чудилось, что старец отвечал мне из-за стены, плескаясь в бассейне. Я спрашивал, как там дела с подлецом-соседом, ворует ли тот дрова или перестал? Забыв о Танэ Пахау, я рылся в сундуках, ругаясь на свою неосмотрительность: ведь скоро открывать шашлычную, а у меня шампуры куда-то пропали!

После периода деятельного бреда, наступал откат, в сто крат худший, чем сама болезнь.

Бред становился причудливее. Я видел стены и круглый потолок залы, увешанной красными занавесками и растяжками белой ткани с чёрными надписями. Всё это жутко напомнило обстановку актового зала в транспортном колледже. Иероглифы я прочесть не мог, так как они постоянно меняли форму. Мне почудилось, что я снова стал Самираном, тем Самираном, который был до вселения в его тело Дениса Лаврова. Я лежал на полу храма, вырезанные на камне узоры и иероглифы впивались мою голую спину. А вокруг меня ходили какие-то люди, выкрикивая: «Удар Гремящей Молнии! Дыхание Воды тоже!»

В бреду я не раз видел лицо Диабы. Он хмурился и называл целителей болванами. Болваны, не зная, что ещё сделать, испуганно хлестали меня «Живой Молнией», уверяя владыку Свободной Вершины, что на этот раз точно всё получится, хворый Самиран скоро будет в полном здравии.

Но я догадывался, что наоборот — мои мучения закончатся, и я завершу поступь на Всеобщем Пути.

И так бы оно и было, если бы однажды я не услышал знакомый писклявый голос:

— Низкие тугодумы! Вы же лечите его не от того, отчего он страдает! А ну, разойдитесь, грязееды!

На мой лоб легла холодная ладошка. Едва повинующейся рукой я нащупал эту ладошку и поцеловал.

✦ ✦ ✦

Ощущение спасительной ладошки на моём горячем лбу сохранялось до тех пор, пока я не открыл глаза и не сел. Я был совершенно здоров, хотя и слаб.

Я скатился с ложа и огляделся. Узнал комнату, по которой бродил то ли в бреду, то ли наяву. Ничего особо примечательного в ней нет — обычное жилище дивианца среднего достатка. И никаких занавесок и растяжек. Вдоль стен расставлены традиционные сундуки, в круглых выемках мраморного пола, окружённые бордюрами, росли стройные деревца ман-ги: папа Самирана активно засаживал своё жилище чем-то подобным. В стене даже есть круглое окно, закрытое железными ставнями на болтах, как это делают в ожидании очищающей бури.

Я могу вырвать болты, используя «Тяжёлый Удар». Но не стоит шуметь раньше времени. Пока я один, использую свободу для уточнения ситуации. Странно, что меня никто не охранял. Наверное, стражники снаружи?

— Голос?

«Что ты хочешь вспомнить?»

Я радостно дёрнулся — неужели свободен?

Тут же вызвал Внутренний Взор — мои линии налиты полноценной длиной и толщиной. Иероглифов, намекающих на подавляющие озарения, нет. Да и откуда им быть при полной толщине Линий? Но что-то во Взоре заставило меня погодить и не убирать его. Ах, да, исчезли числа, обозначавшие толщину линий. Как же это произошло? Вероятно, мои кастомизированные настройки Внутреннего Взора слетели из-за долгой болезни и беспамятства.

— Сколько я провёл времени без сознания?

«Не могу помочь вспомнить это или примерно два дня».

Ясненько. Я выздоровел, но мой Голос — не до конца. Проведённые в бреду дни недоступны для него. Он посчитал только последние два дня.

Я осмотрел и ощупал себя. На мне чистая белая рубаха до колен. Под ней — ничего. На лице выросла пучковатая молодая щетина. Хотя толщина Линии Тела осталась неизменной, но само тело измождено, то есть Линия Тела начнёт дрожать довольно скоро, после нескольких озарений. Нужно учесть это, когда примусь швыряться «Ударом Гремящей Молнии».

Скорее, надо найти какое-то оружие. Впрочем, кто оставит оружие в комнате с пленником? После болезни я туго соображал.

Перед устланным толстыми коврами ложем стоял низенький столик, накрытый обеденным покрывалом. На покрывале — шкатулки и кувшин.

Первым делом схватил кувшин с водой и выпил до дна. Уф, так лучше. Запустил пальцы в одну из шкатулок, и достал горсть варёной ман-ги. Затолкал в рот и скривился. Быть может, мой вкус после болезни искажён, но ман-га приготовлена отвратительно. Хотя, казалось бы, как можно приготовить листья и ветки ещё более отвратительно, чем обычно? Оказалось — можно. Повар не имел никакого представления о дивианской кулинарии. Внешне еда выглядела как в Дивии, но на пробу — подделка.

Всё же я затолкал в рот остатки листьев.

Итак, бежать в дверь или в окно?

Дверь оказалась растительной: десятки толстых зелёных стволов переплетались во входной арке, перекрывая её в несколько слоёв. Я приблизился к растению-двери, от неё тянуло холодом. Хм, неужели… не заперта? Незапертая растение-дверь должна раскрыться от прикосновения к любой из веток.

Я прикоснулся — стволы покорно заскрежетали, извиваясь, и раздвинулись. Тоненький ветерок превратился в холодный ветер с капельками дождя и снега. Я выглянул. Перед домом расстилалась пустая крыша какого-то здания. Ага, значит я примерно на втором или третьем этаже здания. Это отлично — проще будет улететь.

Небо над Отшибом затянуто тучами, а кое-где на крышах и верхушках деревьев белел снег. Царство Свободной Вершины расположено, (правильнее — бывший Отшиб лежал), где-то в холодном регионе планеты, в котором вдобавок начиналась зима. Неудивительно, что мы не могли его найти, Дивия не залетала в такие климатические пояса.

Очень и очень холодно. Первым делом надо будет раздобыть тёплую одежду, озарённую обмотку и доспехи.

Я ещё раз внимательно оглядел окрестности. Только сверкали синие фонари на многочисленных каменных башнях, припаркованных почти на каждой плоской крыше здания Отшиба. Из крыш некоторых домов и башен валил дым от очагов. Откуда-то соблазнительно запахло жареным мясом.

Убедившись, что никто за мной не наблюдал, я разбежался и подпрыгнул, расправляя крылья… Но рухнул на покрытые льдом и снегом камни.

Я так давно владел крыльями, что вызывал их так же легко, как взмахивал рукой или вертел головой. Это было инстинктивное действие — узоры сами складывались в нужном количестве, нет необходимости следить за ними во Внутреннем Взоре.

Потирая расцарапанное льдом бедро, я поднялся и вызвал Внутренний Взор.

— Голос! — заорал я. — Как это понимать?

«Что ты хочешь вспомнить?»

— Напомни-ка мне, а где все мои озарения?

«Между нами непонимание. У тебя нет озарений».

Мой Внутренний Взор был девственно чист. Даже наследованная «Живая Молния» пропала.

✦ ✦ ✦

Неужели я всё ещё болен и брежу? В испуге я спроецировал Внутренний Взор на свои руки, как это было в первые дни жизни в Дивии.

Ну. Вот. Линии на месте. Жёлтый вихрь в центре ладони — тоже. А озарений нет. Тут я заметил, что у меня снова двадцать четыре тысячи граней, словно озарения исчезли, а потраченные на них грани вернулись.

Всё это время я стоял босыми ногами на заледенелых и занесённых слоем мокрого снега камнях. Скрючившись от холода, я побрёл обратно в комнату. Плотно закрыл растение-дверь, чтобы холодный ветер не задувал, сел на ложе и накрылся одеялом из шкур.

Мысли о побеге отдалились, словно наивные мечты молодости.

Без озарений я ничем не отличался от низкого человека. Я не смогу летать даже на акрабе. Любой грязный колдун проткнёт меня «Ледяным Копьём», а толстое Моральное Право не помешает этому. Ведь чтобы оно отвело удар, нужно обладать озарением.

Я вообще ничего не могу! Это было странное ощущение, в него не верилось. Как это так. Голос? Но он не смог напомнить чего-либо об исчезновении озарений.

На секунду мелькнула спасительная мысль: а что если это хитрый и яркий «Обман Взора» и «Обман Голоса»? Я вижу то, чего нет (ничего нет), а Голос подтверждает моё заблуждение? Но отмёл это предположение. Ведь я использовал «Крылья Ветра» и «Тяжёлый Удар» без Внутреннего Взора, на уровне интуиции. Так что озарений на самом деле нет.

Вот почему мою комнату не охраняли — меня не боялись. А бежать… Куда бежать человеку, одетому в одну рубашку, когда за стенами мороз и снег? Только навстречу переохлаждению и смерти.

Я отказывался окончательно поверить в исчезновение моего озарённого могущества. Ведь линии и грани на месте. Мне надо раздобыть Скрижаль Выбора и усвоить новые озарения. Тем более что этот Отшиб принадлежал сословиям учителей и священников, значит, тут могут быть Скрижали Знаний, содержащие узоры базовых боевых озарений!

Вскочив с ложа, я стянул с него ковры и одеяла, чтобы соорудить из них тёплую одежду. Ноги можно обмотать и обвязать верёвками, свитыми из простыней. И на голову нужно что-то обязательно. Как уговаривали родители Дениса Лаврова — никогда не выходи зимой без шапки!

Я начал заматываться в какой-то ковёр, когда меня осенило. Какой я болван! Зачем скрижаль? С помощью Внутреннего Взора и Голоса я по памяти восстановлю плетение узоров любых усвоенных озарений. Ведь именно так происходило слияние кристаллов. Даже если не верну озарение, то хотя бы смастерю его кристалл!

Я бросил тряпки и сел. Закрыл глаза и попробовал медитировать, как учили на занятиях по слиянию граней. Начал с «Удара Молнии». Обычно в памяти тут же всплывали образы узоров задуманного озарения. Но теперь ничего нет. Звенящая пустота. Наверное, я так ослаб от болезни? Или…

— Голос, напомни узоры «Удара Молнии».

«Между нами непонимание. Что ты хочешь вспомнить?»

Меня пронзила новая догадка.

— Голос, как зовут мою жену?

«Между нами непонимание. Что ты хочешь вспомнить?»

— Сколько колец в Дивии?

«Между нами непонимание. Что ты хочешь вспомнить?»

— Сколько блюд на обеденном покрывале в этой комнате?

«Три шкатулки ман-ги, тарелка с лепёшками и корзинка с мясом».

— А кувшинов воды сколько?

«Два».

Повернувшись к обеденному покрывалу, убедился, что кувшинов именно два. И корзинка с варёным мясом рядом, которую я не заметил.

Ясненько. Внутренний Голос не помнил ничего из моей жизни до того момента, как я проснулся на этом ложе.

Я лишился не только озарений, но и тех интеллектуальных преимуществ, которые давал высшим людям Внутренний Голос. А ведь я так привык к нему, что даже в собственном дворце ориентировался по его подсказкам.

Осознание новой потери должно было стать сокрушающим, но я словно потерял чувствительность к таким вещам. Подумаешь, очередная невосполнимая утрата. После отрезанных голов моих товарищей, ампутация памяти Голоса лишь ещё одна потеря в череде утрат. Даже любопытно — что дальше? Нужно ждать Диабу и его очередные объяснения.

Как бы я ни был расстроен, но мясо — это мясо. Я подтянул к себе корзинку и начал жевать.

✦ ✦ ✦

Как истинный злодей, Диаба появился в тот триумфальный момент, когда о нём вспомнили.

Растение-дверь зашуршала и раздвинулась. Вместе со снежным облаком в комнату вошёл Диаба в неизменном богатом халате, увешанном украшениями. Снежинки отлетали от халата, повинуясь «Отталкиванию Вещества», отчего вокруг Диабы серебрился снежный ореол.

За ним зашли несколько выучек, в гремящих железом дивианских доспехах. У всех лица закрыты шлемами.

Последней появилась девушка со стопкой одежды в руках. Она одета в отороченный мехом халат. На голове громоздилась большая круглая шапка из меха, закрывавшая половину лица, но я без труда узнал Сану. Я поднялся ей навстречу, но девушка положила одежду на ложе и поспешно вышла.

Диаба спросил:

— Мне ведь не нужно объяснять очевидное? Тебе не сбежать отсюда. Чем скорее ты смиришься, тем проще, хе-хе, жить и работать во славу Свободной Вершины.

— Что тебе от меня нужно?

— О, кое-что я уже получил. Особенно мне понравился «Тайник Света», такого озарения мне ещё не попадалось. Смотри, как я теперь могу.

Диаба поднял руку — в его кулаке материализовалась моя шестисильная мочи-ка. Именно так я хотел когда-то научиться! Но сколько не тренировался, предметы не появлялись в руках, а вываливались из меня, как из мешка.

— У тебя есть озарение, которое забирает чужие озарения? — спросил я.

— Не забирает, а передаёт. Ну, знаешь, как «Перенос Хвори» или «Перенос Образа». Только это — «Перенос Озарения».

— А что ты сделал с моим Внутренним Голосом?

Диаба недовольно скривился:

— А я надеялся, что не придётся объяснять очевидное. Озарение называется «Незнакомый Голос». Оно удаляет все накопленные за жизнь знания Внутреннего Голоса.

— А Моральное Право?

— Моральное Право, конечно, вначале нужно подавить. Да и этого мало. Нужно так же ослабить все линии и погрузить жертву в бессознательное состояние или «Облако Тьмы».

— «Перенос Озарения» считается в Дивии запретным?

Диаба усмехнулся:

— Для одних — запретное, а для других — скрытое озарения рода и сословия.

Я кивнул:

— Тогда мне не понятно, почему ты не забрал мои озарения сразу? Зачем подавлял мои линии и тратил невообразимую уйму кристаллов?

— Ай, это всё неважно, Самиран. Знание того, как тебя поработили… то есть, освободили от опасных для тебя и окружающих озарений, не поможет.

Тут он не прав. Именно знание метода порабощения поможет освободиться.

Если Диаба не применил «Перенос Озарения» сразу при встрече, то это значило, что озарение требовало особых условий. Как, например, некоторые озарения сословия Поддерживающих Твердь работали только в Нутре Дивии. А многие озарения священников не работали за стенами храмов. Точнее — вдали от той силы, которая в этих храмах концентрировалась. Значит, на этом Отшибе есть действующий храм? Хм, а что если…

Диаба с раздражением сказал:

— Самиран, смирись. Твой друг, Нахав Сешт, не смирился. Теперь бусы из его костей носят дети сопротивления, а его мясо будут есть колдуны. Ну а его грани забрал я, позже понаделаю из них «Ледяных Копий» для воинов Вершины.

— Ты уверен, что я хочу жить под твоим гнётом?

Диаба подтолкнул ко мне стопку одежды:

— Одевайся, я покажу тебе наши владения. А потом покажу, что ты будешь делать, чтобы Свободная Вершина стала сильнее.

Под присмотром Диабы и выучек, я оделся в тёплый халат, обшитый шкурками меховых зверей, и толстенные штаны из таких же шкурок. Штаны — это прекрасно, особенно в такую погоду. Обулся в кривые меховые сапоги на плоской деревянной подошве, чем-то похожие на унты. Запоздало подумал, что надо было намотать портянки, так как кривая обувь сразу начала натирать кожу. Наряд завершила тяжёлая меховая шапка, завязывающаяся под подбородком широкой кожаной тесёмкой. Одежда воняла гнильём и дохлятиной. Совершенно под стать моему положению.

Диаба надел на своё лицо чёрную маску и выпустил меня из комнаты.