Русская Америка. Сухой закон 3

Глава 2 Расследования начинаются… Оба…

Девочка сидела на коленях у Олеси. Она уткнулась девушке в шею и затихла как мышь. Олеся гладила её по волосам, тихо нашёптывая что-то ласковое на ухо.

Сюда беглянка доехала с нами, укутанная в пару пальто, которые ей отдали самые «закалённые» ребята Синицына. Бежала она в том же платье и переднике, в которых работала при «Кухне Хотфилда».

— Молчит? — кивнул на девчушку Волков, выходя со мной из офиса, — Как её зовут?

— Её имя — Анастейша. По-нашему Анастасия. Почти ничего не говорила, как приехали. Наверное, боится того, что сама учудила. Вчера плакала, пока не заснула. Олеся кое-что смогла узнать. Она сирота. Родители куда-то собирались уехать из общины. Мать отговаривала отца, но он решился. Потом они пропали куда-то. И её определили жить и работать в «Кухне…».

— А кто «определил»?

— Догадайтесь, Илья Митрич… Пророк, — усмехнулся я.

— Она его видела?

— Нет, этот персонаж к детям редко выходит. Скорее всего, он как «лидер ожидания».

Волков нахмурился и не понял. Я терпеливо пояснил:

— Это когда тебе про кого-то говорят двадцать четыре на семь. Ты уже воспринимаешь его как кумира. И потом он появляется. И что-то такое делает, что тебя впечатляет.

— И ты ещё больше веришь в него! — догадался Илья Дмитриевич.

— Абсолютно верно! — подтвердил я, — Очень «интересный» персонаж. Я бы с ним пообщался. Только чувствую, это будет непросто. Вы выяснили, где он живёт?

— Выяснил. В лесу на окраине долины. Пока я был в поселении, я ни разу его не видел. А на проповедь меня не пустили. У них церковь тоже в лесу, а не в городе.

Я нахмурился. Где-то я такое уже видел.

— А что будем делать с парнями, которые погибли?

— Тела я приказал отвезти к коронеру. Тому же, который смотрел когда-то моего отца, — я многозначительно посмотрел на Волкова, — Я ему заплатил за честный ответ. И за то, что если кто-то будет пытаться подкупить его — он мне сообщит. Я заплачу втрое против того, что ему предложат. Зато мы посмотрим — кто проявит себя после этого. Почему этот шериф Граймс из Аунего такой смелый и вообще не боится ничего? Я уверен, коронер даст заключение, что наших людей связали перед смертью.

— А по поводу медведя? — полюбопытствовал Волков.

— Знаете, Илья Митрич, в древности были такие казни. В яму со змеями скинуть, собаками затравить. Почему тут не может быть такого?

— Думаете, у кого-то там и медведь есть? — хмыкнул Волков.

— А у нас на Родине, что, мало кто балуется такими питомцами? — вопросом на вопрос ответил я.

— Ну да…

— Только вот такие животные, если впадают в агрессию — их и хозяин не остановит. Жаль, что там снегом всё замело. Думаю, наших парней туда в лес притащили уже потом, после смерти. А может, и действительно какой шатун вокруг селения ходит-бродит… Не знаю. Но так это нельзя оставлять.

Я прекрасно понимал, что всю эту ситуацию спускать не стоило.

Во-первых, меня не поймут мои же люди. У меня не та организация, какая была у итало-американской мафии уже шестидесятых годов. Построив большую сеть с множеством ячеек, проблемы в виде «не смогли отжать бизнес — отступили на время» уже не были чем-то личным для всей сети. И они перестали быть верными тем законам, которых придерживались до Второй мировой. В шестидесятые уже очень чётко прослеживалась оценка «издержки-необходимость».

А я в принципе иду по пути создания закрытой боевой организации, которая выполняет приказы. Не включённой в сеть мафии. С гангстерами общаюсь только я. Потом, возможно, доверю это ещё кому-либо. Но сейчас всё работает только так. Есть деятельность, ответственность за которую несёт организатор, есть периодические приказы крошить гангстеров. Виден результат — всё больше и больше русских эмигрантов в Бронксе получали у меня работу, которая оплачивалась намного выше, даже если это был простой ремонт грузовиков.

Под «Суповую» пришлось переделывать второй и третий этажи. Это уже точка притяжения для всех. Одна из обязанностей Мишки Рощупкина — пристраивать на работу и женщин. Он и мёртвого уболтает, есть у него такой дар. Сарафанное радио уже передало по Бронксу, что на следующей неделе открываются два детских сада. Уже набраны воспитательницы. И даже местные коренные жители и другие мигранты начинают интересоваться у моих работников — как отдать туда ребёнка?

Идёт набор рабочих на новый заводик. Виктор уже всё ищет для него. Я подумывал даже открыть русскую школу и «Русский клуб». И обязательно это сделаю!

Синицын постоянно проводил среди бойцов «политработу». Фактически они уже защищали очертания будущего маленького кусочка родной культуры. Государство в государстве. Тем более, как только доходы от бизнесов начнут превышать доходы от бутлегерства, они реально превратятся в частную армию, охраняющую корпорацию. Разумеется, останется и тайное ядро для избранных и для решения «проблем».

Во-вторых, лично я считал завод Горского в Аунего своей добычей. Не знаю, как он получил его и зачем. Теперь после того как я увидел — что происходит в самом поселении, для меня было большим вопросом — как Виктору Горскому, бандиту — эмигранту, позволили это производство? И почему сейчас свернули?

На ум приходил только вопрос Билла Хотфилда про то — бутлегер ли я? Это было очень странно. Не с ним ли пытался работать Горский? Эх, Коля Деньга, казначей Горского, думаю, рассказыл бы. Но его мы пока не нашли. Как испарился. Сейчас в условиях того, что я предложил на встрече крупных криминальных шишек в Чикаго, мне позарез нужен этот Аунего. Мне нужен завод и склад. И дорога к нему от автострады, а не то недоразумение, по которому мы пробивались сквозь метель. Это идеальное место, куда особо не добираются своим «оком» власти. Там небольшое население, и при этом Аунего лежит на ответвлении от шоссе, которое идёт на Канаду. Лучше этого варианта и не придумаешь. Более того, логистически, это место идеально укладывалось в концепцию постепенного «покорения» штата за пределами Нью-Йорка.

— Я думаю, — обратился я к Волкову, — после того, как коронер во всём разберётся, можно будет писать заявление о том, что необходимо расследовать этот инцидент. И проследить — на каком моменте это дело «потеряется»?

— Хотите привлечь агентов Бюро?

— Рано. Это на самый крайний случай. И им надо либо о-о-очень много платить, либо дать что-то интересное. Через несколько дней начнётся Сухой закон. Зачем нам привлекать агентов туда, где мы собираемся запустить завод и поставить склады? Сильно пылить не надо, ограничиться обычным заявлением в полицию. В любом случае оно создаст какую-то волну. Так и узнаем — кто на неё отреагирует?

— Думаете, у этих общинников есть такие обширные связи?

— У них есть конгрессмен.

— Их много, этих конгрессменов, целых полтысячи человек. Считаете, Хотфилду под силу одному скрывать всё это? Да и зачем? Если вскроется, это удар по репутации.

— Мне кажется, там всё намного серьёзнее. И я не верю, что дело в высокой религиозности. Если будем копать — найдём очень интересные вещи. Вот в этом я как раз не сомневаюсь. Кстати, а что это за другие убийства, о которых вы говорили, Илья Митрич? — спросил я.

— У них здесь якобы от диких зверей погибло примерно десять человек за последние четыре месяца. И ещё тридцать четыре человека погибло в окрестностях Аунего.

— Откуда знаете?

Волков ухмыльнулся:

— Когда я пришёл к шерифу, он отвлёкся. А я похозяйничал в его кабинете.

— Так-так. А что за окрестности?

— Индейская резервация…

— Вы хотите сказать, что все тридцать четыре погибших — индейцы? — изумился я.

— Да, — кивнул Волков, — И причины указаны самые разные. Но большинство смертей — насильственные. Выстрел, удар ножом. Случаи на охоте или драки без установления личности нападавшего. И всё в этом духе. И это-то в глубинке, где каждый знает любую собаку в округе? Там и другие случаи странные. Например, упал со скалы. Три взрослых человека упали с одной и той же скалы за два месяца? Не находите это странным, Лексей Иваныч? Более того, шериф Барнс их фиксирует, и это, судя по районной карте штата, его земля, но на запросы индейцев он не стремится отвечать. Я видел его отписки, мол, это должен расследовать шериф резервации.

Я кивнул. Ну да, в это время в некоторых резервациях уже начинают появляться свои блюстители закона из числа коренного населения.

— Так, а в чём проблема им расследовать всё это? — нахмурился я.

— Вот и я думаю, с таким количеством смертей для подобной численности населения, у них должны здесь и днём и ночью уже работать агенты Бюро. А тут тишина. Никто не приезжает.

Я нахмурился. В картине происходящего добавились новые вводные. Индейская резервация — место, где можно поискать зацепки. Нам обязательно нужен вариант, как прижать этого Пророка.

— Лексей Иваныч, на всякий случай, если вы подумаете над силовым вариантом решения проблемы, знайте, что дом Пророка охраняется. И находится в лесу. Так что умения Горохова или Гарри тут не помогут… — вкрадчиво объяснил Волков.

— Да нет, Илья Митрич, я не собирался делать, с тех пор как увидел, что из себя представляют жители Аунего.

Я заметил, что он удивился моим словам. Ну а что он хочет? Понятное дело, что примеры сопротивления закрытых религиозных общин были и у нас. Вон, те же раскольники в Сибири. А вот про такие вещи, как «Осада Маунт-Кармел», когда национальная гвардия штатов штурмовала общину, которая чем только не стреляла в ответ — Волков не мог знать. Этого ещё не произошло, и я надеюсь, не произойдёт.

Или тот же городок-призрак Джонстаун. Его построила почти тысяча сектантов, которая пошла за своим лидером Джимом Джонсом. Изображение хорошей жизни перед репортёрами, а потом массовое самоубийство более девятисот человек.

Когда начинаешь копаться в этих делах, бывает, ужасаешься не самим смертям, а тому, как люди абсолютно разного уровня жизни и образования, жизненного опыта, неожиданно словно меняют «прошивку» в голове и дальше начинают совершать такие поступки, что невольно начинаешь думать, будто они действительно чем-то одержимы.

В том, что в Аунего завёлся такой вот нестандартный сектант-«Пророк», я не особо сомневался. Это вообще для Штатов типичная ситуация. И с этого времени уже активно появляются новые общины, не похожие ни на какие крупные религиозные течения, которые были до этого. Но вот такое количество убийств не укладывалось в общую схему. Это же может привлечь ненужное внимание. Плюс, десяток погибших членов общины. Может, кто-то хотел её покинуть?

В комнату вошёл Синицын. Капитан выглядел осунувшимся. Взгляд его был холоден и отстранён.

— Георгий Александрович. Нужно распорядиться, чтобы похороны были по самому высшему разряду. Семьи поступают на содержание нашей организации. Я дал указание моей сестре создать фонд призрения в Бронксе. Финансирование будет идти через него. Школа и колледж, стипендии. Что говорят родственники?

— Просили провести все тихо.

— Хорошо, пусть это будет так… Но, любой желающий должен проститься с убитыми. Не стесняйтесь в средствах, если родственники что-то попросят. Предложите им помощь сами. Скажите, что я настаиваю.

— Это наши потери, Лексей Иваныч, — напомнил Волков, и Синицын зыркнул на него.

— Я знаю, — кивнул я, — Пусть все видят, что мы никого не боимся, и что заботимся о людях. Не прячем своих убитых. И ответим на любую агрессию. Обязательно! — перевёл я взгляд на Капитана, который в этот момент уже с надеждой смотрел на меня.

— Ещё спросили — будете ли вы на похоронах сами?

— Конечно буду! — возмутился я.

— Но они семнадцатого января… — напомнил Синицын.

Намекает на то, что именно в этот день заработает знаменитый Акт Волстеда и уже в эту ночь агенты начнут пытаться накрыть места, где теперь уже незаконно продают алкоголь.

Через неделю моя выручка в Нью-Йорке, и теперь в Чикаго, вырастет в полтора раза. Через три недели — в два, А к концу февраля в три-четыре раза. Потому что запасы кончатся, а те, кто их поберегут, уже будут сбывать их намного дороже. И в честь этого закона многие, как, например, Наки, устраивали «прощальные» вечеринки. Я тоже задумывал такую. Но теперь мои планы изменились.

— Семнадцатого января я буду на этих похоронах. Клуб будет закрыт после ноля часов шестнадцатого. Никаких гуляний в нашем заведении. Пусть люди знают, что мы не празднуем тогда, когда у наших соратников горе.

— Символично, — задумался Волков.

— Я буду на похоронах, и хотел бы произнести речь, если мне дозволят родственники. Передайте им это, пожалуйста, Капитан. И распорядитесь, чтобы все уже рассаживались по машинам. Пора ехать в Кентукки, если мы хотим успеть всё сделать вовремя. Нам нужно загрузиться по пути виски. И сбыть его до того, как мы повезём лошадей для скачек в Атлантик-Сити…

Я поднялся в офис, чтобы забрать нужные бумаги. Олеся поднялась с кресла, аккуратно пересадив девочку на кресло.

— Уже уезжаете, Алексей Иванович?

Приходилось старательно делать вид, что я занят и вообще я не про амурные дела. Я прямо чувствовал, что симпатичен Олесе.

— Да. Дела. Буду через три дня. Нужно отвезти лошадей для скачек.

— Лошадей⁈ — вдруг раздался звонкий голос Дафны.

— Настя, ты что? Это далёкий путь! — осекла её голос Олеся.

Видимо, она уже на русский лад переделала имя Анастейша, как и я. Логика какая-то в этом была. Если девочка не против, конечно.

Сама «Настя» вскочила и молча смотрела на меня большими круглыми глазами. А в них прямо-таки крутилась невысказанная просьба.

А что? Сомневаюсь, что у закрытой общины здесь много людей, если они вообще есть. Выезжать будем с заднего двора. Да и хватит! Надоело прятаться от всех и вся. Мы под довольно большой охраной. Это хороший шанс в пути узнать больше о девочке и общине, если Настя согласится говорить.

— Поехали. Одевайся теплее…

Шериф Бронкса Джон Фэллон стоял около окна своего кабинета в полицейском участке. Руки его были спрятаны в карманы брюк. Галстук расслаблен. Он смотрел на ночной Бронкс.

— Тебе всё ещё не даёт покоя тот случай в Мидтауне с Луи Альтери и этим Алексом Соколовым? — спросил его друг, старший детектив, прикомандированный по просьбе шерифа Фред Барлоу.

Фэллон нервно и ритмично подёргал ногой, словно танцевал. А затем процедил не поворачиваясь:

— Меня просто макнули с головой в дерьмо, Фред. С самого начала моего назначения сюда происходит какая-то чертовщина. Ограбление склада. Взрыв на складе. Везде на них, причём, алкоголь, или ингредиенты для него. Пропажа этого Ли Купера, с которого всё началось. Потом эта бойня покерная, когда вырезали ирландскую банду. Затем почти двадцать трупов головорезов Горского. Взрыв, эти долбанные пулемёты…

Барлоу лишь пристально смотрел на своего старого товарища, пытаясь понять его настрой. Он осторожно спросил:

— Что думаешь по всему этому поводу?

— Что управление полиции Нью-Йорка очень странно себя ведёт. Я понял, если бы пришёл новый шериф, и по какому-то из дел было бы продвижение. Но только по одному у нас был свидетель, и его удавили в распределительной тюрьме… Почти сразу после того, как я вызвал на допрос Алекса Соколова. Совпадение?

— Не думаю, — покачал головой Фред.

— Вот именно! И после всего этого меня не отстраняют и не переводят до конца внутреннего срока первого полугодия. Точнее, на меня спускают всех собак только по этому делу пропавшего патрульного Ли Купера. Но по взрывам и ограблению складов — не особо. Я сейчас скажу крамольную вещь, Барлоу. Только между нами. Я понимаю, что пропажа полисмена — это дело нашей чести. Но взрывы! Это намного более серьёзно…

— Думаешь, начальник управления полиции Нью-Йорка покрывает кого-то?

— Я почти уверен в этом. Ты нашёл информацию, которую я просил?

— По главным теневым дельцам города?

— Да.

— Рассказывай!

— Особого внимания заслуживают двое. Джо Массерия по прозвищу «Босс» и Арнольд «Мозг» Ротштейн. Последний, кстати, снова в городе, недавно вернулся из Чикаго.

— А что он там забыл? — нахмурился Фэллон, присаживаясь за стол и придвигая к себе бумаги, подготовленные Барлоу.

— Мой старый друг, который теперь работает в Бюро, «разрабатывает» в Чикаго тамошнего босса итальянцев Торрио. Он мне и передал эту информацию. Ротштейн встречался с ним в отеле «Лексингтон». С ними были ещё несколько человек помоложе.

— Погоди, а не после этого «собрания» газеты теперь каждый день выкатывают новую статью про смерть всей верхушки банды «Норд-Сайд»?

— Сразу после этого, — кивнул Фред.

— Интересно… На всякий случай поинтересуйся у своего друга, есть ли список лиц, которые встречались с Ротштейном и Торрио в тот день? Или их описание. На всякий случай… Вдруг всплывут в Нью-Йорке?

— Джон, мы лезем не на «свою территорию», — предупредил Барлоу.

— Я знаю, но я хочу докопаться до истины во всём этом. Мне плевать, Фред. На это управление и на прочих продажных уродов. Ты со мной?

Старший детектив усмехнулся и произнёс:

— С тобой, конечно!

— И ещё. Две вещи! Первая — надо найти «крота» в нашем участке. Я уверен, что он здесь есть. Второе — надо бы нагрянуть к этому Соколову! В его клуб и на его точки. С обыском. Семнадцатого числа!

— Думаешь, там будет незаконный алкоголь?

— Уверен. Как только Акт Волстеда заработает, мы накроем его!

Дорогие читатели! Как Вы уже, наверное, поняли, скоро будет грандиозный праздник в Атлантик-Сити, новый виток гангстерских войн и наконец-то заработает Сухой закон, к которому ГГ так рьяно готовился! Пишите комментарии, ставьте лайки, советуйте книгу друзьям и знакомым, Ваша поддержка важна сейчас как никогда сейчас!