Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства

Самопожертвование

«Объект Раз» оказался пустым и неприветливым. Никакими Павлами в нём и не пахло. Мои надежды на быстрое выздоровление Угодника начали таять, а сам Николай не спешил со своей материализацией. Задержался почему-то десятый последователь. То ли испугался моего волшебного исчезновения, то ли побоялся оказаться в настоящей преисподней, мне было не ясно.

Я замер посреди ракушечного безмолвия, не обнаружив никого из бородачей-разбойников, на которых возлагал врачебно-лечебные надежды на помощь в возвращении памяти Угоднику. Но, видно, снова злые и тёмные силы сыграли со мной добрую шутку.

— Это Александр Скефийский из миров Кармалии-Светлидии. Включаю Образ в работу! — крикнул я громогласно, разгоняя дурные предчувствия, и поймал себя на мысли, что уже не впервой назвал себя новым мирным прозвищем.

Как это ни странно, но пещера не отреагировала на команду и после извергнутых мною молний не включилась.

— Что за новости? Сломалась, что ли? Отключили на техобслуживание? — испугался я внешне, но в душе остался спокойным. — Выход и сам найду, конечно. Вот только внимательней нужно, если, вдруг, в соседний шлюз…

Прервал я разглагольствования, так как услышал знакомый звук опускавшегося лифта, а потом вздрогнул всем существом от мгновенно наступившего сумрака.

— Обслуживающий персонал пожаловал? Они хоть на людей похожи? — подбадривал себя вопросами, пока тьма от тени спускавшегося цилиндра не начала рассеиваться.

Лифт приземлился, а я, дрожа всем телом, подошёл к его дверце, собираясь познакомиться с неизвестными инопланетниками, бесцеремонно выключившими мою двоюродную ЭВМ из космической розетки.

Дверца распахнулась и… Никого в кабинке не оказалось.

«Зайди!» — прочитал на белом листе бумаги, приклеенном на внутренней стороне кабины, и задрожал ещё сильнее.

— Мать честная! Почерк-то мой. Я написал? Но когда?

Конечно, никто мне не ответил. Пришлось набираться мужества и входить в кабину, клацая зубами от дрожи, как пресловутая Жучка после купания в проруби.

Лифт захлопнулся, тронулся в путь, а я почему-то сразу же успокоился. Будто, действительно, не впервой, вот так, поднимался незнамо в какую астероидную неизвестность.

Через положенное время дверца распахнулась, а я, оказавшись во всё том же стандартном белом коридоре, пошагал вперёд, увидев на одной из дверей следующий листок с надписью «Твоя».

Представившись, как обычно, левым локтем, вошёл в личные апартаменты. Ничего необычного. Всё то же самое. Диван, спящий экран теле-окошка и дверь в коридор с входами в ванную и на кухню.

Обессилев от нервного перенапряжения, упал на мягкий диван, решив недолго посидеть, подумать обо всём случившемся и не случившемся, начиная с бегства Угодника, но мне не дали. Окно включилось. Не просто по-весеннему зазеленело, а именно включилось.

«Здравствуй, Александр Скефийский, — бодренько, так, с огоньком, поздоровался я из телеэкрана. — Всё понимаю. В шоке. Я это ты. Только, я немного умней, потому как, с помощью Образа, взял и состряпал для себя будущего эту запись».

Я не поверил собственным глазам. И ушам. И всему, что было с собой в тот момент из супового набора чувств.

На меня бесцеремонно глазело моё полное отражение и вещало, как заправский диктор Центрального Телевидения. Пришлось собираться с силами и слушать самого себя, только на несколько дней моложе.

«Повторяю, ты же, скорее всего, отвлёкся.

Семалия, по какой-то радостной для неё причине, сыграла с тобой очередную и очень злую шутку. Лишила памяти. И, кстати, не единожды. Ты уже восемь раз к ряду разыскивал Калику, а находил Угодника. Восемь раз! Стало быть, именно столько раз одаривал его пропусками и допусками.

Итого: единственная пара допусков на остатке.

Печально? А то. Но, как ни удивляйся, а это твоё собственное решение.

Объяснить? Пожалуйста.

Заподозрив неладное после следующего… Второго пробуждения, я повторил на бис поиски Калики и убедился… Уже в пещере убедился…

Нет, не так.

Если по-честному, когда включил пещеру, тогда только вспомнил, что снова обозвал себя Скефийским, а потом переспросил ЭВМ, с чего мне так показалось. Понятно излагаю?»

— Понятно, — выдохнул я, обречённо.

«В общем-то, у неё узнал, что, действительно, не впервой. Потом, уже после истерики… Короче, вместе с ней проанализировал и спрогнозировал нехорошее поведение Семалии, и понял, что они задумали выцыганить все мои пропуски, чтобы…

Первый вариант: чтобы я никуда с планеты не делся, потому как, такой казак в их мирном хозяйстве весьма кстати.

Второй вариант: чтобы Угодник смог самостоятельно отбыть в неизвестное место для какого-то обучения божественному мастерству. Будто бы этому можно у кого-нибудь научиться.

Далее. Я… То есть, ты, собирался… Не так.

Я тут долго ошивался и узнал у нашей подружки ЭВМ, как можно вернуть память.

Надоумила. А как же. Нужно отправить Николая не куда-нибудь на глупое обучение, а на Тичарити. На Греноли, то есть. “А зачем?” Спросишь ты. И ты же себе ответишь.

Затем, что именно там находятся все записи моих воспоминаний, когда шесть дней кряду рассказывал Пещерычу всё, что происходило со мной, с дедом, с самим Угодником, с бабулей, со всеми нашими близнецами, и так далее.

Смекнул? То-то же. После такого вмешательства в его светлую голову, никакой мирный сглаз не выдержит. Пеплом развеется.

Зачем так делать? Ну, не знаю. Посиди, сам ещё раз подумай. Может, перерешаешь. Но по моей просьбе Образ запросила ЭВМ Греноли, и ответ пришёл моментально.

“Воспроизведение личных воспоминаний стороннему лицу разрешается. Уровень допуска разрешающего – не ниже десятого”.

Вот я и зарегистрировал официальное разрешение в тот же день. Так что, как поедет в Школу Угодников, в которую, кстати, нужен пятнадцатый уровень допуска, ЭВМ его предупредит, чтобы дурью не маялся. Чтобы сразу же рванул за памятью в родной дом Пещерыча.

У меня всё.

Или нет? Напомню, что это не жертва, хотя очень на неё похоже. Это моё, а, значит, твоё сознательное решение.

С Образом я договорился, как только ты в восьмой раз явишься, направить тебя прямиком в каюту и включить моё второе в жизни телевыступление. Для этого бумажки с посланиями развесил.

Надеюсь, что всё именно так произошло, потому что она ещё как-то загипнотизирует меня перед возвращением к Семалии. Узоры обещает показать, чтобы краткосрочная память притупилась.

Хоть бы всё у нас с тобой получилось!

Теперь сам решай, признаваться Семалии, что ты всё знаешь, или нет. Можешь отсюда телепортом катапультироваться на Греноли, там подождать Угодника. Смотри сам.

Кстати. Почему я так всё решил? Потому что память Угоднику могут не отдать, а просто научить его новым трюкам и фокусам, как дрессированную собачку, и вместо косточки якобы одарить бессмертием. Останется он тогда не дядькой Колькой, а Петром Каликой. Всё осознал?.. Выключаюсь.

Ой, боженька. Что же я наделал? Прости меня. Живи, как знаешь. Прощай, Скефийский».

Телевизор перестал демонстрировать запись и сразу же выключился, а я, как сидел на диване, так и окаменел, превратившись от увиденного и услышанного в памятник слабоумию. Оглох, онемел и перестал что-либо соображать и чувствовать. Спрятался в своей тайной комнате с надписью о мешках с парадоксами, ещё и дверку на засов закрыл.

Сколько так высидел – понятия не имел. Пришёл в себя уже на кухне с ложкой наголо и упаковкой готового мороженого. Пришлось обедать, чем инопланетники послали.

— К ЭВМ пойду. С ней потолкую, — начал думать вслух, прикончив внеземной пломбир. — Пусть дальше погадает на контурных картах, какая дальняя дорога меня ждёт.

А Семалии признаться, что раскусил её?.. Сперва к Образу. Узнать нужно, не влияет ли мир на компьютер? Если никак не отразится моё бахвальство, тогда, как сложится, так сложится. Заговорит по-человечески, объяснит своё поведение – признаюсь, а нет, судить не буду. Вдруг, придётся здесь асими… Что-то там. Ведь последнюю пару допусков тоже может запросто забрать.

Как это, интересно, Угодник ничего не чувствовал своими мурашками, гуляя по пещере, если имел уже четырнадцать допусков? Семалия, что ли, смогла приглушить пещеру? Или притупить его собственные чувства?.. Точно. А потом, как по команде, отпустить. Чувствуй, но ничего не вспоминай!

Коварная тётенька. Хотя… Может, как Скефий в моём мороке с ремнём, не виновная?..

Чушь. Кто же тогда? Сама Кармальдия?.. А вот это уже пугает.

* * *

Перестав откладывать в долгий ящик неприятности, вернее, расследование оных, я собрался с мужеством и прибыл на разговор к ЭВМ.

— Красавица! Ты же, вроде, другая была? — мигом позабыл зачем, собственно, вызвал ЭВМ на разговор, когда предо мной во всей неземной красе предстала тётенька Образ.

— Я, как и все женщины, одним воплощением или образом не ограничилась. Команды на отключение функции «Творчество» не поступило? Нет. Буду чередовать некоторое количество переменных, пока не остановлюсь на какой-нибудь одной. Или не остановлюсь, — заявила ЭВМ, демонстрируя возможности в создании голографических объектов дамского сословия, их нарядов и жестов с мимикой.

— Я уже забыл, зачем пришёл. Ну и ладно. В следующий раз, когда при вызове услышите моё прозвище «Скефийский» – появитесь девчушкой-зеленоглазкой. Или каким-нибудь персонажем из мультика. Только не тётенькой. У меня с ними не ладится. Хотя, конечно, вы красавица писаная. Слов нет.

Так о чём это я? Ах, да. Критерий опознан. Голос можете свой оставить. И что-то ещё…

Точно. Если признаюсь миру, что задумал его обмануть, он на вас никак повлиять не сможет? — пришёл я в себя от непривычных картинок и взялся за ум.

— О каком обмане идёт речь? Угрозы? Шантаж? Иначе мир доложит, куда следует, а через некоторое время из другой звёздной системы ко мне прибудет персонал для полного перепрограммирования. И тогда никакого имиджа, творчества, и так далее.

— Как быстро это происходит? — испугался я одного выражения «куда следует», хотя понял, что имелась в виду мамка Кармальдия.

— В течение месяца прибудут обязательно.

— Вот, значит, как. Тогда нужно язык придержать. Что же делать? У вас пожить, пока не перепрыгну на Греноли? Или разузнать, где находятся умные отшельники? Может, самому хозяйку Природы найти?.. Тут какой ближайший мир с полным комплектом Природы и её хозяйки?

— Вам понадобится какой-нибудь молодой мир с зарождающейся природой. Или другой, с более лояльным отношением к вурдалакам и их Природам. К сожалению, такие подробности можно узнать только при непосредственном контакте с ЭВМ, или с самими астрами.

По цитатам из трудов философов и мыслителей, я знаю, что в галактике имеются звёзды, покровительствующие изгоям Природам и Дарующим жизнь. Они называют их «Резервами» или «Резервациями». Некоторых из них привлекают для оборудования непригодных для жизни астероидов или планет с отсутствием каких-либо предпосылок на саму возможность биологической жизни.

В моей базовой памяти огромное количество звёзд и планет, но сведений, которые из них в настоящее время являются Резервацией, к сожалению, нет. Извините, — закончила Образ лекцию, от которой мне нисколечко не полегчало.

— Жаль, конечно. А астралом их найти можно? Хотя, не уверен, что обучен такому.

— Во время таких путешествий вы простой сторонний наблюдатель. Поэтому не можете узнать что-либо или спросить. Как вы понимаете, даже если отыщете данное место, понятнее от этого не станет. Никто из таких объектов с табличками на груди не ходит.

— С какими ещё табличками? — недопонял я.

— «Я Дарующая Жизнь, которую вы ищете». И потом, никому не известно, в каком виде, или в каком образе они пребывают в спячке при таком бесконечном ожидании.

— Значит, как ни крути, придётся вернуться на планету, — пришёл я к печальному умозаключению.

— С вашего разрешения, я могу рассказать легенду о Головастике. По-моему, именно ею руководствуются миры, играя с вами в обман с памятью.

— Тогда я окажусь вооружённым таким знанием. Но мне, всё одно же, придётся выходить в свет. Так что, спасибо.

…Там же всё хорошо заканчивается?

— Если считать, что необъяснимое исчезновение – это хорошо, тогда, да. Он убывает в неизвестном направлении, оставив после себя великие начинания по полному переустройству уже существующих миров, а, возможно, и начала зарождения второго круга младших планет-близнецов.

— Легче не стало. Ну, да, спасибо вам на добром слове. Если других новостей нет, тогда пойду в Семалию, — решил я закругляться и не откладывать неизбежного визита «вежливости».

— Особых нет. Но ваш куратор, контактёр номер восемь, интересовался планетой Ревелия, которая спутник астры Венерия-Вардакия. Я проинформировала о требуемом пропуске для посещения этой планеты и сообщила координаты самой звезды.

— Мне это не интересно, — отмахнулся я от каких-то Ревелий и их мамок с труднопроизносимыми именами.

— Возможно, я вас заинтересую, когда озвучу требуемый для её посещения уровень допуска.

— Восемнадцатый? — вздрогнул я всем телом, угадав, к чему клонит ЭВМ.

— Да. А теперь, с вашего разрешения, активирую символ выхода и отключусь. До свидания, — попрощалась Образ и затемнила пещеру.

— Влип, очкарик? Или так всё и задумывалось? Терять-то, всё одно, нечего, — начал я невесёлые рассуждения. — Собирался поговорить с Семалией? Получи и распишись. А на то что без пропусков останусь – наплевать и забыть. Не больно-то интересно по ним шастать... Так что? В путь? Символ долго гореть не будет. В путь.

* * *

Прибыв в земную пещеру на закате, я целеустремлённо пошагал вниз по тропке. Собрался от самого Фортштадта добираться к Семалийскому Павлу своими силами. Ну, в крайнем случае, во второй части предлинного пути воспользоваться троллейбусом.

Старался ни о чём не думать, даже остатки рублёвого капитала переложил в нагрудный карман, чтобы монетки поменьше звякали друг о дружку, но и это не помогло.

«Всё уже знаешь?» — прозвучало в голове тем же, коварным женским голосом.

— Разумеется, — проворчал я и продолжил турпоход.

«Злишься?»

— Сама-то как думаешь?

«Я хочу перед тобой извиниться», — начала оправдываться мир.

— Для чего? Завтра всё с самого начала обстряпаешь, пропуски последние выцыганишь, а потом извиняйся. Обманули дурачка на шесть рубликов. Ха-ха-ха.

«Понимаю, как это выглядит со стороны, но тому были веские причины…»

— Плевать. Всё правильно сделала. Поделом. В вашу космическую школу Угодников восемнадцатый уровень нужен? Завтра же его получишь. Так что, нечего оправдываться, — не захотел я выслушивать унижения огромного мира, тем более что сам собирался обвести её вокруг пальца.

«О чём ты? Какая школа? Кто заплёл, как ты говоришь? Давай уже пообщаемся. Не вредничай. Может, ты всё неправильно понял?» — прицепилась ко мне Семалия, как тот клещ.

— Неправильно? Каждый день хожу марионеткой к Калике, а отыскиваю родного дядьку, и ничего не понимаю? Я же предупреждал, что мои мозги по-другому устроены? Предупреждал. Теперь не обижайтесь. А в ваши Венерические Бардаки дядька не попадёт, так и знайте, — выпалил я правду-матку, явно погорячившись, но сдерживаться и полировать мысли помехами терпение кончилось.

«Чудак. И как ты этому помешать собрался?.. Если снова потеряешь память и отдашь последнюю пару пропусков? Ха-ха-ха!.. Гипотетически? А никак.

Понимаю, что с твоей стороны всё выглядит крайне оскорбительно, но это совершенно не так. Потом… Когда узнаешь правду о мирах Кармальдии, устыдишься своих мыслей. Помяни моё слово», — каким-то уж больно странным способом, то ли извинилась Семалия, то ли попыталась меня успокоить.

— Если честно, я с самого первого… Вернее, со второго дня всё понял и принял меры. Все остальные разы добровольно отдавал допуски вашему Петру Калике, видя в нём дядьку Николая Угодника. Я и в первый раз, и во второй, так же добровольно отдавал. А о своём умственном затмении сам попросил Образ, и она мне стёрла краткосрочную память какими-то бегающими узорами.

Кстати, она тебя боится. Ну, что ты пожалуешься мамке, а та вызовет ремонтников, и те сотрут все её творческие художества, — раскрыл я все карты и, наконец-то, вздохнул с облегчением.

«Не понимаю, о чём ты? Мы всё сделали по пророчеству. Всё согласно легенде. И в ней сказано, что всё происходящее с тобой – твой экзамен на зрелость. Твой, а не наш.

Думаешь, я с лёгким сердцем следовала мамкиным наставлениям? Ошибаешься. Всё, что с тобой было и есть, твоё и для тебя.

Мы прекрасно жили до твоего появления. Но ты прибыл, а стало быть, и мы обязаны нести за тебя ответственность.

А там, доберётся твой дядька к Ватарии-Изарсии, не доберётся, вызовет её, не вызовет… Значения большого не имеет. Обходились до сегодняшнего дня без Дарующей Жизнь, и дальше обойдёмся. Извиняться и оправдываться, зато, не нужно будет. Но и ты вместе с этим свой экзамен провалишь».

— Какая ещё Ватария? Стихия ваша? Он что, не в школу Угодников поедет? Должен поехать? — ужаснулся я, что своей заумностью натворил ещё большей беды.

«Какая школа? Он по твоей подсказке должен добраться в ближайшую Резервацию. Туда, где обитают изгнанные Дарующие, обвинённые в вампиризме и прочих грехах. Лично я не верю, что они ни в чём не виноваты, но это ты всем должен доказывать, а не мы!» — возмутилась Семалия и ненадолго умолкла.

Подхватила меня перед станицей и перенесла в дедовский огород.

«Поступай, как знаешь. Я свою роль доиграла. Сделала всё, что должна была. А должна была открыться тебе. Открылась. Теперь сам всем командуй».

— Так будем Угоднику память возвращать или нет? — прокричал я благим матом, стоя посреди огорода, но ответа не дождался.

От Семалии не дождался, а от деда – пожалуйста.

— Будем-будем. Ещё как, будем, — промямлил из двора старикашка. — Нам без Угодников никак нельзя. А какой же это Угодник, если беспамятный? Светить он как будет? Добро сеять? Людям помогать?

— Ты, что же, дед? Память не терял, получается? Помогал миру с моим обманом? — обомлел я от пожилого коварства и жульничества.

— Как это не терял? Ещё как, терял. Но до того дал особое на то позволение. Объяснила мира всё требуемое, вот я своё согласие и выдал. Ежели для тебя надо, то никаких стариковских мозгов не жалко, — признался коварный заговорщик.

— Что-то я запутался. Угодник есть, но без памяти. Дед есть, но партизан-подпольщик. Мир есть коварный и жестокий, но добрый, как тот папка с ремнём, когда приговаривал: «Это тебе на пользу!»

Я с ума сошёл, что ли? Стоп-стоп. Сам скумекаю… Нет, не скумекаю. Пойду в комнату. Спать завалюсь. Утро вечера мудренее. Нет, ужин отдаю врагам, — отмахнулся я от деда и его объяснений.

Закрылся и в тайной комнате для инопланетников, и в сейфе для парадоксов. Где именно заснул, так и не понял.