Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства

Арахисовые зеленухи

На следующей станции снова увидел мерцавший иероглиф и продолжил путешествие в гости к своим страхам. Страхи не заставили себя ждать. После четвёртого скачка, как выражалась домомучительница Гуля, я попал в ощип.

То, что ввалился в очередной узловой астероид, понял сразу по пестревшим на стенах надписям, а вот то, что случилось дальше, осознал только через пару минут.

С левой стороны у шершавой стены на корточках сидели два связанных паренька инопланетного рода-племени, немного старше меня самого. Просто, бледнее и, скорее всего, выше ростом. Вытянутые овальные головы с такими же длинными лицами не выказывали никакого страха или других подобных эмоций. Они улыбались, преспокойно наблюдая за мной и за тремя разукрашенными старшеклассницами, разодетыми невесть во что, да ещё и вооружёнными бутафорскими копьями, и такими же ножами.

Одежда на девочках почти отсутствовала, не считая многочисленных бус и кожаных мини-юбочек. Сами же карнавальные дамы были ярко-зелёного цвета, будто только что облились зелёнкой, а вот черты лица у них оказались простецкими, если не сказать деревенскими. Ну, разве что, подбородки выглядели немного массивнее обыкновенных человеческих.

Я бы и дальше продолжал глазеть на первобытных фурий, если бы они не кинулись в мою сторону с боевым визгом, ещё и размахивая именным театральным реквизитом.

— Стоять! Индейки укропные. Или индианки? — рявкнул я на вмиг замерших актрис погорелого театра. — Что, карапузики, папку не угадали?

— Наконец-то спасатель, но почему один? — зашептались за спиной арестованные парни на незнакомом языке, благо бикмейские бактерии мигом перевели их реплику, никак не вписавшуюся в комедийную сцену с моим участием.

Замершие, было, дамы окружили меня и, не выходя из своих агрессивных ролей, начали между собой переругиваться, то и дело тыкая в мою сторону настоящими металлическими наконечниками копий.

— Это что, не репетиция сценки для праздника? Они серьёзно? — спросил я у пленников, а те только хихикнули и продолжили перешёптываться.

— Делят его, дурочки. Он же, вроде, атласар. Почему тогда без запасных скафандров? Как он нас отсюда вытащит, если мы Узловой заблокировали? — перевели их инопланетный трёп мои сердобольные блошки, отчего в голове заискрило невесёлыми подозрениями.

— Кончай базарить на киплонгском! — крикнул я овальноголовым, а потом добавил: — Говорите, чтобы и мне понятно было. На атласарском, например.

— Предлагает общаться на каком-нибудь другом галактическом языке, — перевёл мою тираду один недоросль другому.

— Йа-йа. Нацюрлих. Дуй-дуй. Йес. По-русски тоже можете, — продолжил я, не обращая внимания на дикие вопли зеленух со стоячими причёсками из мелких косичек с вплетёнными кожаными шнурками, а потом попытался перекричать полуголых девчушек-квакушек: — Цыц, бесстыдницы. Из-за вас Узловой завязался на узел!

— Ты на монском говоришь? — услышал я пареньков, причём, услышал ушами.

— Валяйте, казаки, на своём монском. Если получится пообщаться, я не против. Пора с этими крашеными куклами разобраться, и дальше на Мицар топать, — выговорил я на родном армавирском, а вот что услышали мои собеседники, понятия не имел.

— Эти девочки из племени Арахи. Они ещё не совсем цивилизованные, и как попали в нашу Сеть, мы понятия не имеем. Они же ещё племенами живут, поэтому не совсем одетые. Скорее всего, достигли возраста инициации, поэтому умерли, — рассказал один из парней, а я так и не отворачивался от племенных девчушек.

— Шутите? Это хорошо. Они, видишь ли, попались в вашу сеть, а руки за спиной связались у вас. Ещё и умерли. Фантазёры вы, братцы. А что такое инициация? Что с ними случилось, отчего они на людей кидаются? — перекричал я зелёных тройняшек, а потом рявкнул в их разукрашенные лица: — Дамы! Без истерики! А то завуча вызову. Или вождя племени!

Что тут началось! Три крашеные куклы бросили копья наземь и накинулись на меня, пытаясь скрутить и связать, как того медведя, или, скорей, неуклюжего бычка. Минута, и я в дружной компании спиной к шершавой стене, руками за спиной, лицом к первобытным, а плечами к высокоразвитым.

— Мне эти горгоны перестают нравиться, — прокряхтел я, пытаясь сесть удобней. — Так, говорите, что заблокировали эту станцию метрополитена и ждёте каких-то спасателей?

Продолжил разговор, будто ничегошеньки не произошло.

— Тебе что, не интересно, которая из горгон тебя в рабство взяла? Точнее, в мужья? Ха-ха! Скоро уже всё закончится. Нас освободят, а этих в карантин и в ближайшую колонию на перевоспитание, — выговорил сквозь смех мой новый товарищ, сидевший справа.

— В колонию малолетних? Так сразу? — подивился я быстрому галактическому правосудию.

— Каких малолетних? Ты не понял. Их не накажут, а поселят на какой-нибудь подходящей планете, где живут такие же, как они. Конечно, намного образованней и культурней, но всё так же без урбанизации. Есть такие колонии, и колонисты в них живут в гармонии с природой. Я читал об этом, но чтобы в открытом космосе встретить…

Кто-то сыграл с ними шутку, и засунул этих инициированных в один из адресаторов. Как пить дать, отомстил. А может, спас? Ну, от судьбы прожить дикую жизнь. Как думаешь, атласар? — поведал мне свою версию происходившего левый коллега-пленник.

— Если что, я не атласар. Я в маске-фантомаске. Похож на этих первых людей, но сам простой человек из далёкой параллельной галактики, — признался я и печально вздохнул.

— Ну-ну. Не атласар он. Откуда тогда знаешь монский? И не только его? — не поверили мне товарищи по рабству.

— Я не из вашего кластера. Сколько у вас галактик запараллелено? Не знаете?.. Не имеет значения. Я из совершенно далёкой галактики. Но не из вашей, — выдохся я, доказывая свою оригинальность.

— Видно, точно не атласар, если не знаешь, что в нашем кластере пятьсот двенадцать параллелей. И что Все-Сеть пронизывает около трёхсот пятидесяти из них. Ну, станции с адресаторами в наиболее безопасных параллелях, — взялся за моё обучение новый учитель с правой от меня стороны.

— Товарищи… Кто вы, кстати? Как сами себя называете? Так понял, вы не моны? — спохватился я, заподозрив, что не познакомился с парнями как следует, а уже начал их поучать.

— Мы и есть моны, но ты же знаешь, что в цивилизации Строителей Галактики много наций? Или ты какой-нибудь каннибал? Из диких народов с окраины Ойкумены? — почти оскорбил меня левый зазнайка-строитель.

— Ойкумены, Арахи, инициаторы, мёртвые зеленухи с копьями стоят… Что ещё завернёте? По-человечески, значит, не хотите общаться? Ну-ну. Ждём вашу скорую кавалерийскую помощь.

…Неужели, меня к вам в гости позвали? Праздник открытия нового астероида, — разобиделся я на новых учителей.

— О чём ты? Моны – самые лояльные жители галактики. И с тобой мы общаемся на равных, — начали оправдываться парни с сыроварни.

— Именно, что на равных, но я-то карапуз ещё. Мне и десяти циклов не исполнилось. Откуда могу знать ваши заумные словечки? Конечно, уже не ребёнок, но толком ничего не знаю и не умею. Кстати, побаиваюсь и вас, и этих дикарок-Тамарок.

Мне сегодня с утра пораньше электронный интеллект в голове копался, я и сбежал, чтобы не учиться на киплонгцев-мутуалистов. Думал, нормальных инопланетников встречу. Хотя бы, просто, поглазею, какие вообще бывают расы.

А тут нате вам из-под кровати. Плен, рабство, и высокоинтеллектуальные брызги разговоров. Тьфу! Поищу себе бомбоубежище, где никто доставать не будет. Где разговаривают по нормальному, без зауми и абракадабры. Там подожду вызов с Куом, — проворчал я длинный монолог и краем глаза увидел, как мои не в меру образованные собеседники уставились куда-то в сторону говорливых рабовладелиц.

Через некоторое время сам увидел прозрачные силуэты, окружившие зелёных девчушек, не обращавших на призраков никакого внимания.

— Через пару минут материализуются ваши спасатели, — со знанием дела сказал я, вспомнив как сам неоднократно вплывал в реальность после использования Скафандра Васильевича.

— Это не спасатели. Это из министерства галактической безопасности. Оценивают степень угрозы и решают, что с этими дамами делать. Сейчас исчезнут. Спасатели не так материализуются, — не согласился со мной правый монсеньор.

— Вам виднее. Они так и останутся… Остались невидимыми, — сказал я, увидев, как прозрачные силуэты растворились в воздухе.

— Значит, ты сейчас в школьном возрасте? — соблаговолили продолжить беседу мои коллеги-рабы.

— До инициации мне ещё далеко. Она в шестом классе? Или в седьмом? Эти девчушки никак не старше, — решил и я продолжить общение.

— Чудак. Инициация – это процесс долгий. Год, не меньше. Их же, как бы похоронили. Накрасили погребальными красками и выгнали из поселения. Они должны этот год прожить самостоятельно, тем самым доказать, что готовы к взрослой жизни. А во сколько циклов это происходит – в каждом племени по-разному. И в семь бывает, и в двенадцать, и в пятнадцать. Зависит от полового созревания. А у тебя, когда оно случится? — озадачил меня правый инопланетник-строитель.

— Если честно, понятия не имею. Кажется, вы сейчас о третьем глазе. Значит, в тринадцать. Или, если оно год целый длится, тогда в четырнадцать. Но не думаю, что повзрослею в таком возрасте.

В восемнадцать. Точно. Во столько лет нас в армию забирают, стало быть, мы взрослеем именно в восемнадцать циклов, — убедил себя, что сам додумался о половом созревании землян.

— Средний галактический возраст. От семи до двадцати двух. Не переживай. Успеешь ещё подрасти и хлебнуть из Чаши Познания, — успокоил меня левый собеседник.

— Ты что, прослушал, что он ждёт вызов с Планеты Оборотней? С Куом? Он, скорее всего, сам оборотень. Или вурдалак. Прикинулся человеком. В гости к нам собрался, — зашипел на соплеменника правый длиннолицый.

— Ну, конечно! — не поверил ему напарник по несчастью.

— Уверен? — не захотел сдаваться правый. — Ты что, не видишь, что он развязался? А узлы на сыромятной коже просто так не одолеть. Если не вурдалак, значит, киборг! — заревел благим матом всё тот же монец.

Я поначалу не понял, что его так обеспокоило, и кто мог развязать сыромятную что-то там. Но когда оба долговязых отпрянули от меня, пытаясь отползти подальше, стало ясно, что виновником торжества был сам.

Оказалось, что я давно сидел спиной к ракушечной стене и спокойно теребил в руках кожаные оковы-вериги. Почему так случилось, понятия не имел, но решил сразу этим воспользоваться. Вскочил на ноги и грозно двинулся на девчушек-зеленушек. Просто, почувствовал в себе неведомую силу, готовую вот-вот вырваться из груди или оглушительным воплем, или снопом бенгальских искр.

— Слушай меня, бедовые! Сложить скалки-кочерёжки! Оружие наземь, я сказал! — зарычал я диким зверем, но дрожь в груди продолжила нарастать. — Которая из вас главная? Три шага вперёд! Остальные смир-рно! Генералиссимус Головастикус теперь главный!

— Арахи! Арахи! — завопили старшеклассницы и упали на колени, после чего начали усиленно кланяться.

— Арахис-арахис. Развязать долговязых! Пусть шкандыбают в Мицарскую сторону, — провещал я, пребывая в наваждении, и кивнул девчушкам на парочку присмиревших рабов.

В мгновение ока кожаные путы на руках монцев были разрезаны, а те, не выказав никакой благодарности, вскочили на ноги и расшумелись с новой силой.

— Загипнотизировал девочек! Точно вурдалак, а не киборг! А что толку? Выходы-то заблокированы. Что теперь делать, и где эти спасатели? — превратились в девчонок мои бывшие учителя-наставники и начали стенать.

— Назовите имя Узлового. Я его активирую, — рявкнул я на долговязых.

— Какой-то тупой вурдалак, — начал умничать один монец, но его перебил второй.

— Не-Да. Название: «Не-Да». Но он заблокирован кодовыми словами, означающими насилие или опасность. Теперь что предложите? Признаетесь, что вампир? Ведь и среди вас есть нормальные… Люди, — залепетал очередной любитель страшилок о Ворующих с планеты Куом.

— Окстись и перекрестись. Я землянин. Рукав Ориона, двадцать шесть тысяч световых парсеков от центра Млечного Пути, — выдохнул я, слегка успокоившись, но не тут-то было.

— Каких ещё парсеков? Ты нас съесть собираешься? Хочешь питаться нашими страхами? — завизжали хором высокоинтеллектуальные.

— Увы. Именно для этого развязал, — буркнул я безрадостно и шагнул в сторону арахисовых подружек, которые сбились в трио и, зажмурившись, тараторили первобытные молитвы.

Беспокоить молившихся я не посмел, зато вместо этого поднял руки вверх и, не выходя из роли Громовержца Зевса, возопил, что было духа:

— Это землянин Александр, по прозвищу Головастик. Житель планеты Скефий. Отменяю блокировку Узлового Не-Да. Допуск – шестидесятый. Жду ответа минуту. После начинаю механические манипуляции в шкафах и шкатулках с электронным содержимым, — продлил своё выступление, не увидев ни молний, ни какой-либо голографии под потолком.

— Наивный. Так тебя и послушали... — успел брякнуть один из пленников.

— Цыц! — осадил я галактического Фому, когда под потолком что-то моргнуло малиновым светом, и освещение в Узловом Не-Да приказало долго жить. — Разрядился, зараза. Придётся вам всем со мной прогуляться.

Когда глаза привыкли к мраку, прошёлся по периметру пещеры и отыскал фосфоресцировавший знак входа в генераторный отсек.

— Все ко мне! Проходим к М-маховику в гости, — сказал, как можно невозмутимее, будто застревал на узловых астероидах чуть ли не каждый день.

Первыми всё поняли первобытные девчушки. Они ринулись ко мне и, склонив головы, остановились, ожидая распоряжений. Я придвинулся к ближайшей кандидатке на скоростное взросление и показал ладонями, что нужно закрыть глаза и шагать сквозь стену с нарисованным знаком. Та сразу же сообразила, гаркнула на подружек и, отшвырнув копьё в сторону, первой шагнула в монолит астероида. За ней последовали и остальные старшеклассницы.

— Помогать будете? Или дальше строить из себя Строителей? — спросил я тьму за спиной.

— Если что, это наши предки всё здесь создали, — начали набивать себе цену моны-невидимки.

— Спасибо им огромное за это, — огрызнулся я и шагнул следом за девчушками.

Слабое аварийное освещение напомнило мне, что вот-вот обнулится искусственная гравитация, которую я не просил включиться. Если честно, вообще о ней не думал, пока не оказался в комнате со шкафами и переключателями. Стоял, хлопал глазами, вспоминая, где и что нужно щёлкать, пока в спину не влетел один из монов, а через некоторое время и второй.

Я не стал продолжать пикирование, а отыскал глазами девчонок и указал им рукой на дверь в зал с аттракционом-маховиком.

Парнишки за спиной засопели, потом начали что-то бубнить на малопонятном диалекте и перещёлкивать нужные рычаги и тумблеры.

— Я с косичками начну разгон маховика, а вы, как наиграетесь в электриков, присоединяйтесь к забегу, — выдохнул последнюю волю и вышел на гладиаторскую арену.

«Спасибо Образу, что подготовила меня к такому», — задумался на секунду, а потом скомандовал притихшим рабовладелицам:

— Крошки, делай, как я! За мной!

Лёгкой трусцой вбежал в десятиметровую трубу, а Крошки, как называла мачеха Золушки родных дочек, не заставили себя ждать, и уже через минуту мы разом забегали на круглую стену.

— Ура! — подбодрил я коллег-спортсменок, когда труба, наконец, тронулась с места, чем спровоцировал их боевые вопли.

— Ар-рах! Ар-рах! Ар-рах! — раскричались мои бывшие хозяйки и начали забегать на неимоверную высоту, что не очень-то помогало раскручивать М-маховик.

— Чуть медленнее и ниже, — снова показал я жестами и поймал себя на мысли, что напрасно отказался изучать межгалактические знаки общения.

Дамы перестали вспоминать Араха и прочих племенных богов и засопели, усердно чеканя шаги по металлической обшивке маховика. Я еле поспевал попадать с ними в ногу и уже начал сомневаться в своей полезности такому спортивному делу, как вдруг к нам присоединились электрики. Они дружно вбежали в трубу, и через минуту я успокоился, потому что оказался не самым неспортивным из нашего секстета.

Маховик разгонялся довольно долго, если не сказать очень долго. Скорее всего, вся вырабатываемая нами энергия сразу уходила в нужные места, чтобы поддержать гравитацию, освещение в адресаторе, может, ещё куда-нибудь.

Никто не останавливался, но и не разговаривал. Я тоже, собрав волю в кулак, бежал, что было мочи, и думал о таком противоречивом сотрудничестве инопланетян, попавших в беду на далёкой заброшенной станции внутри астероида, плававшего в бесконечности космоса.

— Зелёная лампа! — вскрикнул один из долговязых, указав на щит с загоревшимся сигналом. — Номинал есть.

— Дамы, делай, как я! — замахал я девчонкам и выскочил из маховика. — Гравитация вот-вот обнулится, и вы не задерживайтесь!

Рявкнул напоследок замешкавшимся монам.

Наша вспотевшая четвёрка вымахнула из главного помещения и замерла у стены со знаком выхода. Теперь освещение было на должном уровне, и я хорошо разглядел лица старшеклассниц. Растерянности в их глазах не было, но и отваги тоже. Какое-то чувство покорности судьбе зеленело на их разукрашенных физиономиях, никак не умаляя природной красоты и достоинства.

Я снова поднял ладони к глазам и кивнул дамам на символ выхода. Тройка разгорячённых станов мигом исчезла в стене, будто рядом со мной никого и не было. Я принюхался к первобытным запахам, оставшимся витать с моей стороны монолита астероида, потом махнул рукой и, ни с того ни с сего, произнёс давно забытое:

— Двенадцатый пошёл!