Системный рыбак – 1

Глава 10

Мясник согласился.

Толпа зашумела. Зеваки, что до этого лениво глазели на спор, вдруг оживились. Одни начали расталкивать соседей локтями, другие вытягивали шеи, а самые шустрые уже пробирались вперед, стараясь занять места получше.

Собравшиеся глазели с нескрываемым азартом. Для них это было не просто спор двух торговцев, а настоящее развлечение, которое разогнало скуку рыночного дня. Ставки высокие, напряжение нарастает, и уж точно кто-то уйдет отсюда с позором, подарив толпе повод для пересудов.

Ха-хах, что может быть лучше для развлечения?

— Отлично, — я кивнул и, как только гул чуть поутих, продолжил говорить. — Раз со ставками разобрались, остался ещё один нерешённый вопрос. Кто будет судить? Не думаю, что стоит давать это на откуп толпе, решение будет слишком не объективным. Нужны люди, которые хоть что-то понимают в мясе.

Грегор, все еще багровый и кипящий от злости и негодования, на мгновение призадумался. Его маленькие глазки пробежались по площади, а потом на его лице расплылась самодовольная ухмылка.

Ага, чует поддержку деревни. Видимо думает, что все будут на его стороне.

— Хорошо. Выберем из уважаемых и разбирающихся людей, — пробасил он, расправляя жирные плечи. — Пусть решают те, чье слово весомо в любом вопросе.

— Предлагаю старосту деревни Элрика, — выкрикнул рыжий парень из толпы и указал на седобородого старика, который как раз подошёл к рынку. — Его справедливость известна всем в нашей деревне.

Некоторые зрители переглянулись и несколько раз кивнули, выражая молчаливое согласие.

Я посмотрел на старосту. Старик и правда производил хорошее впечатление. Простая, но безукоризненно чистая одежда. В руках витиеватый посох. Лицо напоминало выветренный камень, суровое и непоколебимое. А глаза… Глубоко посаженные, тяжелые.

Он выглядел как воплощение закона и порядка в этой деревне. В прошлый раз во время хождения по деревне я слышал, что он здесь чуть ли не самый сильный культиватор. То ли седьмая, то ли восьмая ступень закалки.

Ладно. Думаю судить он будет честно, пускай и строго.

— Не возражаю против его кандидатуры, — сухо ответил я.

Старосту быстро ввели в курс дела, и он кивнул, принимая на себя роль судьи.

— Также, — продолжил Грегор, бегая взглядом по находящимся на площади людям, — предлагаю госпожу Изольду.

Он указал на богато одетую женщину средних лет у прилавка с тканями. Ее шелковое платье переливалось на солнце всеми цветами радуги, а нефритовые заколки в волосах стоили, пожалуй, больше, чем весь мой недельный улов вместе взятый.

Торговцы перед ней низко кланялись, а вокруг сновали слуги, стараясь угодить. Да. Без сомнения, она принадлежала к одной из самых состоятельных семей деревни.

— Она знает толк в качественных продуктах, — добавил мясник, объясняя мне очевидное.

Как только ей предложили госпожа Изольда, до этого выглядевшая откровенно скучающей, едва заметно улыбнулась и кивнула. Ее взгляд задержался на мне, цепкий и холодный, как у торговца, оценивающего товар. Интересно, сколько бы я стоил в ее мире? Пару медяков за кило?

Богатая дама примет решение, исходя только из своей выгоды или каприза. Как именно, предугадать практически невозможно. Женская логика для мужчин всегда остаётся загадкой.

— И в качестве третьего судьи, — Грегор развернулся к группе молодых мужчин, что стояли неподалеку, — предлагаю Робина. Он лучший молодой охотник и победитель состязания между ними в этом году. Он как ни кто другой знает, что такое свежее и правильно добытое и разделанное мясо.

Крепкий молодой парень со шрамом на щеке шагнул вперед. Он бросил ленивый взгляд на толпу, а затем равнодушно пожал плечами.

— Я тоже согласен.

После того как Робин согласился, его взгляд на долю секунды пересекся с Грегором. Охотник едва заметно кивнул. Уголок губ мясника чуть дрогнул в ответной ухмылке.

Движение было почти незаметным, но глаз, отточенный годами работы на кухне, где приходилось следить за десятком поваров одновременно, его зафиксировал в ту же секунду.

Хм… Что это за обмен знаками?

Выглядело это подозрительно. Неужто молодой будет подсуживать жирному?

На мгновение мелькнула мысль отказаться от этой кандидатуры, но другие жители деревни одобрительно поддерживали его. Если возражу, поднимется гул неодобрения, да и что-то мне подсказывает, что в жюри выдвинут какого-нибудь другого охотника.

Который скорее всего тоже окажется лояльным к мяснику. Ведь они подозреваю его поставщики.

Впрочем, чего я заморачиваюсь. Касательно остальных двух жюри я спокоен, а значит их большинства вполне хватит для объективного определения победителя.

Я ничего не сказал. Молча кивнул, подтверждая судейский состав.

Зрители, повинуясь жестам мясника, расступились, образовав вокруг его прилавка широкий круг. Судьи расселись на специально принесенных для них скамьях.

Я подошел к прилавку. Массивная дубовая плита. Места хватило бы и на четверых. Поверхность испещрена глубокими царапинами от тяжёлого тесака, в щелях застыл старый жир. Грязное рабочее место, за такой бардак на моей кухне повара отскребали бы эту столешницу до первозданного блеска. Приятного мало, но работать можно.

Грегор с важным видом прошел за него. Ожидалось, что он снимет с крюков пару тех фазанов, что болтались на всеобщем обозрении. Но он, усмехнувшись, нырнул под прилавок и с натужным кряхтением вытащил две другие туши.

Толпа ахнула.

Это были все-также фазаны, но они были гигантскими.

Каждый размером с откормленного гуся. Мощные, цепкие лапы, толстая шея. Даже ощипанная, их кожа сохранила легкий радужный отлив, переливаясь под светом. Она выглядела плотной и упругой.

Кажется это не простые звери, какой у них был уровень закалки? Или какая тут градация культивации принята для зверей?

— Раз уж столько людей наблюдают за нашей дуэлью, то я с щедростью предоставлю свои лучшие тушки. Этих красавцев Робин добыл вчера, возле Ущелья забвения, — Грегор с гордостью объявил, шлепнув одну из туш на прилавок. — Место, где дикая духовная энергия так и бурлит в воздухе. Их мясо и кости крепче, чем у обычной птицы.

Я сухо хмыкнул. Говорил мясник складно, вот только за его показной доброжелательностью угадывалось, что он специально усложняет дуэль. Чтобы я наверняка не справился.

Мне от этого захотелось рассмеяться. Для истинного мастерства его дешевые приемы не имеют ровным счетом никакого значения. Победит тот кто действительно более способный.

Грегор же теперь принялся демонстративно выкладывать на прилавок свой арсенал. Тяжелые тесаки. Длинный филейный нож. Короткий нож для мелкой работы и несколько тесаков. Массивный мусат для правки лезвий.

Он схватил два самых крупных тесака и начал размахивать ими, словно устраивал цирковое шоу. Лезвия мелькали в воздухе, описывая широкие дуги. Один тесак с глухим стуком вонзился в прилавок, а второй остался в его руке, направленный острием прямо на меня.

От эффектного зрелища толпа деревенских довольно загудела.

— Честно признаюсь, зря ты на это пошел, пацан, — пророкотал он, самодовольно ухмыляясь. — Для разделки наших фазанчиков нужна скорость и сила. А у меня, пятый уровень Закалки. С твоим уровнем ты был изначально обречен на поражение.

Вместо ответа на его выпад я взял в руку свой единственный нож.

Он легко закрутился в ладони, взлетел вверх. Пальцы поймали его за лезвие, перехватили в другую руку. Это были движения, отработанные годами. Быстрые. Четкие.

Нож запорхал между пальцами, вращался, описывал в воздухе сложные восьмерки. А его клинок превратился в размытое серебристое пятно, напоминающее крылья бабочки.

Вшух! Вшух!

С каждой секундой я крутил нож в руке все быстрее.

Глядя на это Грегор опустил тесак и замер, пытаясь уследить за моим руками. Толпа, до этого гудевшая, тоже замолчала. Даже судьи подались вперед, пытаясь разглядеть, что происходит.

Через несколько секунд я легко поймал нож за рукоять, и опустил острием на доску с негромким стуком.

— Ну. Так что ты там говорил про скорость, Гриша? — я приподнял бровь, наблюдая за озадаченным мясником. Он судя по всему еще пребывал в шоке. Я же продолжил. — Ты мне указываешь тут, но с твоими махами тесаков, тебя самого можно с дровосеком спутать. Прежде чем запугивать кого-то обреченностью, научился бы хотя бы держать инструмент.

Лицо Грегора налилось краской.

— Хорошо. Признаю, в дешевых фокусах тебе нет равных! — процедил он, брызгая слюной. — Но это всего лишь показуха для толпы. В настоящей работе от этого нет никакого толку!

— Откуда ты знаешь? Ты ведь не умеешь делать такие движения, а значит не знаешь применение им в работе.

— Сопляк, да как ты… — начал терять терпение Грегор, но договорить ему не дали.

— Довольно! — прозвучали негромко слова Старосты Элрика, но весомо, мгновенно вернув порядок. — У нас нет времени на пустую болтовню.

Он поднялся со своего места. Обвел нас своим суровым и беспристрастным взглядом.

— Правила просты. Перед вами две туши духовного фазана. Ваша задача состоит в том, чтобы разделать их на пятнадцать частей. Две голени. Два бедра. Две грудки. Два крыла. Шея. Спинка. Четыре куска с каркаса и хвостовой отруб. Судить мы будем по двум критериям. Скорость и качество. Победит тот, кто выполнит работу быстрее и чище.

Староста Элрик еще раз посмотрел сначала на Грегора, потом на меня.

— Вы готовы?

Грегор с шумом втянул воздух и кивнул.

Я тоже кивнул. Готов как никогда.

— Тогда… — Староста Элрик поднял руку. — Приступайте!

Грегор рванул с места. Его массивный нож обрушился на тушу фазана с глухим ударом. Брызги жира. Громкий треск кости. Он работал размашисто и грубо, разрубая птицу так же изящно, как дровосек колет полено.

Я взял в руку свой нож. Приложил лезвие к шее фазана. Аккуратно надавил. Нож не вошел. Лезвие соскользнуло, оставив на плотной коже едва заметный белый след. Попробовал снова. Нож скользнул, не прорезав даже верхний слой.

Как я и думал, эти фазаны точно прошли какую-то стадию закалки. Если с простой рыбой я еще мог работать своим затупившимся ножом, то для этих уже точно требовалась нормальная заточка.

Нет, я конечно мог бы прикладывать больше силы и в итоге разрезать их, но о чистой разделке с ровными разрезами не могло быть и речи.

Мой взгляд метнулся к прилавку Грегора. У него там лежал набор профессиональных ножей, каждый отлично заточен. Но попросить? Мясник скорее откусил бы себе палец чем поделился со мной чем-нибудь.

— Ха! Смотрите, он даже не начинает! — голос из толпы прорезал шум. — Похоже, рыбак уже сдался!

— Грегор уже отделил крылья, а этот даже кожу не может разрезать.

Мясник услышал комментарии и громко расхохотался, продолжая разделку. Его тяжелый клинок с хрустом прошел через хребет. Еще один удар. Бедро отделилось от каркаса. Для своего размера и комплекции Грегор двигался на удивление ловко.

Мне нужно было срочно найти решение. Время шло, а я все еще стоял с бесполезным куском железа в руке.

— Может, ему нужна помощь няньки?

— Или он просто поумнел и понял, что лучше сдаться, пока не опозорился окончательно!

Толпа загоготала. Даже судьи переглянулись. Госпожа Изольда скривила губы в брезгливой усмешке.

И тут мой взгляд упал на небольшую керамическую чашку в углу прилавка. В ней плескалась мутноватая вода. Мясник, видимо, споласкивал в ней руки между разделками.

Керамика.

Я схватил чашку и выплеснул воду на землю. Перевернул вверх дном. Грубое неглазурованное донышко было шероховатым. Как раз то что нужно.

Прижал к нему лезвие под острым углом. Начал водить взад-вперед. Быстро. Равномерно. Металл скрежетал по керамике.

Да, это был самый простой способ точки, который используют домохозяйки на кухне. Но в нынешней ситуации это был единственный вариант.

— Что он делает?

— Точит нож о чашку? Это вообще так работает?

— Странный парень…

Грегор злорадно посмотрел на меня.

— Ха! Тупой нож? Да ты просто неудачник! У настоящего мастера инструмент всегда готов к работе!

Я ему не ответил. Продолжал водить лезвием. Раз. Два. Три. Скрежет сливался с шумом толпы в однородный гул. Лезвие становилось с каждой секундой всё острее.

— Грегор уже на половине! — объявила госпожа Изольда, наблюдая за работой мясника. — А этот мальчик все еще возится с чашкой. Думаю, исход уже очевиден.

Старейшина Элрик молча смотрел на меня. На его лице не дрогнул ни один мускул, но в глубине глаз промелькнуло что-то похожее на любопытство.

Я провел пальцем по кромке лезвия. Острое. В самый раз для работы.

Отложил чашку. Взял нож в правую руку, протёр о рукав, убирая мельчайшую стружку. Схватил левой рукой тушу фазана за ногу внимательно оценивая.

Грегор разделывал птицу грубо. Он кромсал её тесаком не особо заботясь о точности и красоте. Его метод был прост для торговли. Разрубил на куски. Взвесил. Продал.

Но это было варварство, а не разделка.

Нужно понимать структуру. Знать, где кости соединяются через суставы, где пролегают сухожилия, как устроены мышечные волокна. Хороший повар не разрубал птицу топором. Он разбирал ее, как хирург, используя естественную анатомию.

Прокрутив в голове несколько вариантов, я решил остановиться на классическом Французском способе. Думаю, он лучше всего здесь подойдет, только в видоизмененной версии с разделкой на пятнадцать частей. Два крыла. Два бедра. Две голени. Две части грудки. Спинка. Шея. Четыре куска с каркаса и отдельно хвостовой отруб. Элегантно и быстро.

Я положил тушу на спину. Пальцы сами нашли сустав, соединяющий крыло с грудной клеткой. Легкое надавливание. Вот он. Кончик ножа вошел точно в хрящ, и знакомое ощущение податливой ткани отозвалось в запястье. Поворот. Хруст. Крыло отделилось.

Две секунды.

Второе крыло. Еще две.

Перевернул тушу. Бедренный сустав откликнулся под пальцами, словно приглашая лезвие. Нож скользнул между костями. Легкий поворот, и бедро уже в руке.

Второе бедро.

Руки двигались сами, будто вспоминая старую, давно разученную мелодию. Годы опыта проснулись в каждом движении. Тысячи разделанных тушек. Утки, куры, гуси, индейки.

Я мог бы делать это с закрытыми глазами, полагаясь только на прикосновение и звук. Нож становился продолжением руки, а птица под моими пальцами превращалась в аккуратные части, каждая из которых выглядела так, будто ее можно сразу подать на стол.

Скорость нарастала естественно, без спешки. Лезвие находило суставы само. Хрящи разделялись почти без усилия, сухожилия поддавались одним движением. Каждый разрез ложился точно, оставляя чистые края. От ножа пахло металлом и едва уловимой свежестью сырого мяса.

Шум толпы на фоне начал стихать.

— Смотрите… он догоняет.

— Как он так быстро?

Мир сузился. Осталась только разделочная доска, теплое дерево под ладонью, нож и птица. Остальное растаяло. Я просто отделял части, одну за другой, позволяя рукам работать…

Изольда наблюдала за происходящим с привычным чувством превосходства. Эти рыночные разборки были низменным зрелищем, недостойным ее внимания, но скука деревенской жизни и отдыха подтолкнула ее согласиться на роль судьи.

К тому же Грегор снабжал ее кухню отличным мясом уже много лет. Его победа предрешена.

Изольда скрестила руки на груди, наблюдая за дуэлью с едва заметной усмешкой. Мальчишка уже проиграл, просто сам об этом не знал.

Грегор работал уверенно. Его тесак с грохотом рубил кости. Движения грубые, но быстрые. Опытные. Пот блестел на его красном лбу, но прогресс шел стабильно. Куски мяса ложились на прилавок один за другим.

А вот Ив…

Изольда перевела взгляд на подростка. Он все еще колдовал над своей тушей с каким-то детским упрямством. Его маленький нож медленно резал плоть. Слишком медленно. Даже с его показушным жонглированием ножом в начале дуэли, сейчас он безнадежно отставал.

Жалкое зрелище.

Она уже собралась прервать состязание и сказать, что оно бесполезно, так как победитель виден сразу. Не стоит издеваться над деревенским дурачком. Его итак небеса уже наказали.

Однако в следующую секунду она заметила странную деталь.

Ив закончил вырезать очередной кусок и аккуратно положил его на прилавок. Он работал медленно. Еще мгновение назад ему было далеко до отреза, но он это сделал.

И что самое главное, она даже не заметила в какой момент Ив отделил эту часть от тушки.

Изольда нахмурилась. Потом посмотрела на прилавок Грегора. Его движения были простыми и по ним четко прослеживался момент отделения части тела от фазана.

А у мальчишки…

Нож в руках Ива двигался так, будто был продолжением его пальцев. Лезвие уверенно скользило по суставам, каждое движение было чётким, отточенным, без лишней суеты. Казалось, он выполнял эту работу не впервые, а раз за разом, доводя её до автоматизма.

А еще… Как будто он знал эту тушу наизусть.

Изольда выпрямилась на скамье. Ив закончил еще один кусок. И процесс отделения тоже произошел неуловимо, но при этом выглядел плавно. Даже пугающе неестественно плавно.

Потом он отделил еще кусок. И еще. И еще.

Скорость нарастала. Его руки превратились в размытое пятно. Нож мелькал, резал, отделял. Куски ложились на прилавок ровной линией, словно выставленные на витрину ювелирной лавки.

Публика это тоже заметила, и теперь уже более тихо наблюдала за мальчишкой.

Грегор все еще работал. Его тяжелое дыхание было слышно даже отсюда. Движения стали менее уверенными. Он спешил.

А Ив уже обогнал его.

Изольда наклонилась ближе, прищурившись, только так она смогла детально и подробно видеть его действия. Подросток сделал последний надрез. Шея. Один точный, уверенный рез.

А затем раздался его спокойный и равнодушный голос:

— Готово.

Перед ним ровными рядами лежали пятнадцать частей духовного фазана. Раскладка выглядела так, словно их только что приготовили для подачи на банкет для элиты.

Изольда медленно выдохнула.

Так быстро. Этого не может быть.

Площадь погрузилась в полную тишину. Даже куры замолчали. Грегор застыл с поднятым тесаком. Его взгляд метался между своим и чужим рабочим местом на прилавке. Глаза расширились. Челюсть отвисла.

До него дошло произошедшее.

Мясник встряхнул головой и с остервенением набросился на свою тушу. Тесак замелькал с отчаянной яростью. Он рубил кости, разрывал мясо, напрочь забыв об аккуратности. Его движения стали судорожными, неровными.

Толпа молчала. Все смотрели то на него, то на юного победителя.

Наконец, тяжело дыша, Грегор отбросил тесак. Птица лежала разделанной. Пятнадцать кусков нагроможденных в одну уродливую кучу. Он тяжело дышал и опирался на прилавок. Пот стекал по его красному лицу. Изольда поморщилась. Какое отталкивающее зрелище.

Изольда вернула себе хладнокровие и здравомыслие.

— Пусть мальчик и быстр, но скорость в таком деле может лишь навредить. Я видела достаточно поспешной работы неумелых поваров и их отвратительную готовку, — скептически сказала она.

— Истинно глаголите, госпожа Изольда. Но раз уж мы согласились быть судьями, давай все-таки осмотрим работу соревнующихся, — улыбнулся староста Элрик и поднялся первым.

Изольда последовала за ним к прилавку, держа веер перед лицом. Запах сырого мяса и пота действовал ей на нервы.

Робин, этот неотёсанный охотник, уже опередил ее. Он ощупывал куски птицы своими грязными, мозолистыми руками.

— Хоть Ив сработал быстрее, но я все же отдаю свой голос за Грегора. Его работа выглядит более надежной, — торжественно озвучил он свой вердикт.

Более надежной? Изольда скривилась. Что это значит применительно к разделке птицы? Бред какой-то.

Всем было кристально ясно, что он подсуживал Грегору. Местное братство для деревенских охотников намного важнее любого качества и результата.

Счет стал 1:0 в пользу мясника.

Настала ее очередь. Изольда приблизилась к прилавку, оценивая разделку одним лишь скользящим взглядом. Работа Грегора выглядела как обычно. Рваные края. Осколки костей торчали из кусков мяса. Кожа местами разорвана тесаком.

— Приемлемо для деревенского рынка, но не более того. Для готовки угощения своим гостям, я такое бы точно покупать не стала, — брезгливо озвучила она.

Далее перешла к работе мальчишки. Она взяла одну из частей его фазана двумя пальцами, стараясь минимизировать контакт с мясом. Осмотрела срез. Ровный. Чистый. Ни единого осколка кости. Мясо отделено от сустава без повреждений.

Ее глаза расширились.

Не веря себе она взяла следующий кусок. Потом еще один. С каждой частью ее скептицизм слабел, уступая место нарастающему удивлению.

Сколько бы она ни осматривала, она не могла найти изъяна ни в одной части.

Каждый срез был выверен до мелочей. Кожа осталась целой, суставы разъединены превосходно будто к ним ножом вовсе не прикасались, а грудка нарезана ровными пластами, будто сама по себе так и была.

Контраст с работой Грегора оказался разительным.

Изольда медленно выдохнула. Ее повара в поместье работали хорошо, но даже они не всегда добивались таких результатов разделывая духовных птиц. А этот оборванный мальчишка с тупым ножом и керамической чашкой вместо точила превзошел их всех.

Она повернулась к Иву. Мальчик стоял спокойно, вытирая нож о рукав рубахи. На его лице не было торжества или самодовольства. Только терпеливое ожидание её вердикта.

Изольда взглянула на Грегора. Мясник смотрел на нее с отчаянной мольбой в глазах. Он ожидал ее поддержки. Годы сотрудничества. Стабильные поставки. Взаимная выгода.

Но Изольда не построила бы состояние своей семьи на сентиментальности. Только качество имело значение. А здесь оно говорило само за себя.

— Я отдаю свой голос за Ива. Каждый его кусок подготовлен безупречно, — озвучила она свой вердикт.

Толпа взорвалась возгласами. Грегор побледнел, хватаясь за край прилавка. Изольда развернулась, возвращаясь на свое место. Её решение прозвучало.

Счет стал равным: один один.

Теперь слово за Старостой Элриком.

После минуты изучения обоих результатов, и удивления от лицезрения кусков подростка, дед видимо пришел к тем же выводам, что и Изольда. Он повернулся к мальчику.

— Победитель… Ив.

Площадь взорвалась криками. Грегор рухнул на колени, его лицо стало пепельным. Губы беззвучно шевелились.

Изольда наблюдала, как мальчик спокойно убрал нож за пояс. Никакого торжества. Никаких насмешек над поверженным противником. Удивительная реакция для оборванного мальчишки.

— Спасибо за честное судейство, — сказал он старосте, а потом повернулся к Грегору. — Мясник, ты проиграл. У тебя есть время до завтрашнего утра, чтобы освободить прилавок.

Мясник поднял на него мутный взгляд, полный ярости и унижения.

Мальчик развернулся и пошел от прилавка.

Изольда проводила его взглядом. Интересно. Очень интересно.

Этот Ив, он ведь местный дурак. Возможно это и правда, но точно не в деле разделки мяса.

Что за навыки он только что показал? Да и откуда такой талант в этой захолустной деревне? Нужно будет присмотреться к нему, может он подойдет на подхват к ее поварам на кухне. Выполнять там грязную работу навроде такой какую он показал только что.

Толпа постепенно расходилась. Люди возвращались к своим делам, обсуждая увиденное.

Прилавок добавит немного удобства в работе. К тому же там помимо открытого пространства, есть закрытое позади, где можно хранить товары. В общем, думаю, это стоящее приобретение.

Однако, то каким образом я его получил не вызывало никакого удовлетворения. Разделка мяса… Это не приготовление блюд, и даже не умиротворяющий процесс рыбалки. Да и навыки противника не разжигали никакого спортивного интереса, а наоборот лишь вызывали разочарование и мысли наподобие «боже, с кем я соперничаю…».

В целом я уже заранее догадывался об этом, согласился на бой лишь, чтобы избавиться от этого надоедливого жердяя. Чтобы не портил настроение во время работы.

Ладно, пора двигаться дальше.

Благополучно выкинув из головы мясника, я подошел к тому месту, где оставил морду с оставшейся рыбой. Рид дежурил рядом, демонстративно игнорируя прохожих. Его хвост подергивался. Кот явно ждал от меня пару рыбьих голов за проделанную им работу.

Я присел на корточки и осмотрел рыбу. В ловушке осталось с десяток штук. Жабры алые, глаза ясные. Всё ещё свежи, одним словом, — товар что надо. Можно было снова зазывать к себе покупателей, но после такого дня на это уже просто не осталось сил.

Уже собирался объявить о распродаже остатков, когда краем глаза уловил движение в толпе. Из неё вышла девочка.

Хрупкая, худенькая, но одетая в дорогие вещи. Шелковое платье с изящной вышивкой, изысканные заколки в волосах. По богатству наряда она ничуть не уступала госпоже Изольде, что только что судила наш поединок.

Сразу вспомнил её. Это же она тогда поделилась со мной яблоком. Помню еще удивился её щедрости. Хотя возможно, учитывая ее статусную одежду, для нее раздавать яблоки, даже мешками, каждому встречному ничего не стоит.

Она подошла ближе. Те же грустные глаза, что и в прошлый раз. Только теперь под ними залегли тёмные круги, а на руках проступали свежие синяки. Кто-то её бил. И делал это уже не впервые.

За ее спиной стоял хмурый слуга, он был высокий и широкоплечий. Его лицо скрывал тюрбан, оставляя видимой только узкую полоску глаз. Руки скрещены на груди, а весь его вид напоминал каменное изваяние.

Девочка остановилась в паре шагов от меня. Молча посмотрела на рыбу, потом подняла на меня взгляд.

— Тебе нужны деньги? — спросила она тихо.

Я непонимающе вскинул брови. Странный вопрос. Конечно, нужны. Кому они не нужны? Но почему она спрашивает меня об этом?

— Кто ты? — спросил у неё вместо ответа. — И почему ты мне помогаешь?