Системный рыбак – 1

Глава 9

Я уже совершал одну переправу с острова, поэтому знал чего ожидать. Без всяких сомнений просто использовал прошлый прием, а именно вращение и ускорение водоворота, чтобы с легкостью справиться с бурным речным течением.

Когда плот наконец ткнулся в илистый берег, я вытащил на берег морду, полную трепещущей рыбы. Рид спрыгнул следом, отряхнулся и, задрав хвост, уверенно направился по тропинке к деревне.

Его походка излучала нетерпение и предвкушение. Усатому не терпелось урвать свою долю от моей будущей прибыли.

До деревни оставалось чуть больше километра по извилистой тропе, проложенной через высокий луг. В воздухе смешивались запахи трав и пыли. После влажной прохлады острова сухое тепло казалось мне непривычным.

Ловушка удобно устроилась в руке, пока я следовал за своим пушистым спутником. Шагалось удивительно легко, мышцы словно пружинили на каждом шагу. Второй уровень Закалки давал о себе знать. Даже тяжелая ловушка с рыбой ощущалась не больше, чем обычная сумка с продуктами.

На полпути впереди показалась движущаяся фигура. Из леса, темневшего вдали, к нам приближалась старушка. Она сгибалась под тяжестью огромного деревянного ящика, закрепленного на спине грубыми веревочными лямками.

Она шла медленно, тяжело переставляя ноги. Каждый шаг давался ей с видимым усилием.

Вскоре мы поравнялись. Она остановилась, чтобы перевести дух, и с любопытством посмотрела на меня, потом на рыбу в моей ловушке, потом снова на меня.

Ее лицо, покрытое сетью глубоких морщин, казалось спокойным. А в ясных и живых глазах не было ни капли того презрения, которое я видел от деревенских.

— Ив? — голос у нее оказался бодрым, хоть и с легкой хрипотцой. — Живой, значит. А то слухи ходили, что ты пропал больше недели назад. Хорошо, что река тебя вернула.

— Доброго дня, — я склонил голову в знак приветствия. — Не только отпустила, но и поделилась угощением. — Я встряхнул мордой.

Она хмыкнула, окинув взглядом мою рыбу.

— Вижу, вижу. Неслыханно. Чтобы кто-то столько рыбы из потока вытащил. Да еще и живым остался. Удача на твоей стороне, парень.

— Пусть и дальше не отворачивается,— ответил ей с улыбкой. — Куда путь держите с таким-то грузом? Выглядит тяжеловато.

— На рынок, на свой прилавок, — вздохнула она, поправляя лямку. — Товар сам себя не донесет.

Я посмотрел на ящик, потом на ее хрупкую фигуру. Он весил больше, чем она сама.

На кухне существует негласное правило: если кто-то упал под грузом, помоги или отойди. Бабка с ящиком тяжелее ее самой подпадала под это правило. В общем мой внутренний кодекс диктовал мне сейчас только одно действие.

— Давайте помогу, — предложил я старушке. — Мне все равно в ту же сторону.

Она смерила меня долгим, оценивающим взглядом. В ее глазах промелькнуло сомнение.

— Ты? А справишься? Ящик-то тяжелый. Ты хоть и подрос, а все равно еще сопляк.

— Не переживайте, справлюсь, — я поставил морду на землю. — Я теперь парень сильный. Камни таскаю, плоты строю. Ваш ящик для меня просто разминка.

Она улыбнулась с доброй снисходительностью, как к непутевому внуку.

— Ну, гляди. Коли спину надорвешь, я не виновата.

Она с кряхтением сняла с себя ящик. Я подошел, продел руки в лямки и уверенно рванул его вверх. И тут же чуть не рухнул на землю. Вес ударил в плечи, будто на спину свалили мешок с булыжниками.

— Ох ты ж… Епть…

Килограммов сто, не меньше. Совсем не то, что я ожидал от хрупкой старушки. Удивительные здесь живут люди. Я перехватил покрепче лямки и выпрямился. Благо уже достаточно восстановился и второй уровень закалки давал необходимую силу.

— Порядок, — бодро отрапортовал, хотя голос слегка дрогнул. — Ведите.

Я взял в руки морду с рыбой, и мы двинулись дальше. Рид трусил рядом, с любопытством поглядывая то на меня, то на старушку.

Мы шли молча. Каждый был погружен в свои мысли.

Частокол и крыши домов становились все ближе.

— А ты изменился, Ив, — вдруг сказала старушка, не поворачивая головы. — Взгляд другой стал. Твердый. Раньше-то ты все больше в землю смотрел.

— Жизнь заставила. Когда тонешь, поневоле начинаешь смотреть вверх, — уклончиво ответил я на её вопрос

Она кивнула, будто услышала в моём ответе что-то свое.

Мы вошли в деревню и сразу направились к торговой площади. Стоило свернуть на главную улицу, как нас окутал шум рынка. Толпы людей, ряды прилавков, смешанные ароматы специй и еды слились в яркую, живую картину.

— Сюда, парень, — указала старушка в сторону ряда, где торговали не едой, а всякой всячиной: инструментами и прочим скарбом.

Прилавок оказался пуст. На передней панели выцвела надпись: «Травы Равенна. Исцеление от самой природы». Буквы выглядели неровными, словно их в спешке выжигали лупой.

— Ставь сюда, милок, — указала она на место за прилавком.

Я аккуратно опустил ящик на землю, чувствуя, как спина облегченно расслабляется. Значит, Равенна. Теперь я знал ее имя.

В прошлый раз, когда был на площади, помню эта точка была закрыта. Тогда еще подумал, что ее забросили.

— Спасибо, Ив, — сказала она, доставая из-за пазухи большой ржавый ключ и с лязгом отпирая замок на ящике. — Выручил.

Она подняла тяжелую крышку. Внутри были сложены аккуратные пучки трав: от привычной ромашки до странных корней и незнакомых листьев.

Травы? От увиденного мои брови взметнулись. Как это может весить под сотню килограммов. Она что, под травами, кирпичи прячет?

— Пустяки, — я уже собрался было уходить.

— Постой-ка, — остановила она меня.

Я обернулся. Взгляд старушки был сосредоточенным, почти пристальным.

— Пока мы шли, я кое-что заметила, — сказала она. — Ты обзавелся силой, но глаза у тебя все такие же блуждающие. Словно ты сам здесь, а мысли где-то в стороне летают.

В этом я сразу был с нею не согласен. Я бы сказал, мой взгляд сосредоточен, так как голова просто была занята планами и расчетами. А со стороны это, похоже, выглядело слегка иначе. Но спорить со старушкой не стал, предпочтя промолчать.

Она же отложила пучок ромашки и продолжила:

— Знаешь, сила тела это, конечно, хорошо. Но если голова не работает, от нее мало толку. Ты добрый парень, Ив, но твой ум… будто дремлет. Надо его разбудить.

Медленный ум? Она это серьезно?

Я управлял кухней, где за минуту принимались десятки решений. А она считает меня тормозом. М-да.

Однако, спустя секунду я понял, в чем дело. Прошлый владелец тела был местным чудиком и старушка думает так же. Хотя при этом, старается, подбирает слова, чтобы не обидеть.

— Новый ум я тебе не дам, — её плечи слегка опустились, пока она рылась в ящике. — Но могу помочь твоему собственному работать лучше.

Она протянула мне небольшой, сморщенный корешок, похожий на кусок имбиря. От него исходил слабый, освежающий аромат в котором смешались свежесть мяты и легкий запах озона после дождя.

— Это корень Ясной Мысли. Разжуй его перед сном. Он проясняет голову, помогает сосредоточиться. Может, и тебе поможет.

Я взял корень. Стимулятор для мозга? Неплохо. За такой подарок я бы и сам не пожалел несколько монет.

— Спасибо, Равенна. Сколько я вам должен?

Она отмахнулась.

— Нисколько. Считай, это плата за твою помощь. Да и вижу я, парень ты неплохой, хоть и с причудами. Иди. И попробуй все-таки привести мысли в порядок.

Я вежливо кивнул, убирая подарок в карман.

— Спасибо. Я постараюсь.

На главной деревенской площади, переполненной жизнью, я направился прямиком к своему вчерашнему месту.

Воздух был плотным, сотканным из запахов свежего хлеба из пекарни, пыли, пота и острого аромата навоза от клетки с курами, которую притащил кто-то из местных. Гончар, весь перепачканный глиной, выставлял на свой прилавок кривоватые горшки, а торговка овощами зычно расхваливала свою репу, размером с голову младенца.

В центре этого действия, словно король на троне из жира и хрящей, восседал Грегор Тушин. Его красное, лоснящееся от самодовольства лицо выражало полное удовлетворение жизнью.

Но стоило мне расстелить на земле свежий лист лопуха, как его взгляд, тяжелый и липкий, впился в меня. Улыбка, и без того кривая, сползла с лица, уступив место выражению, какое бывает у человека, обнаружившего в своей похлебке дохлую мышь.

Хе-хех. Вот и мой главный поклонник. Кажется, он не очень рад моему возвращению. Какая жалость.

Я демонстративно проигнорировал его внимание, с деловитым видом выкладывая на импровизированный прилавок свой улов. Серебристая рыба блестела на солнце, обещая свежесть и вкус.

Грегор застыл, уперев руки в боки, и буравил меня взглядом. Кажется, местный монополист не привык, когда кто-то смеет дышать его воздухом без письменного разрешения.

Рид же и вовсе фыркнул в сторону мясника и демонстративно отвернулся, показывая ему свой шикарный хвост. Лицо мясника налилось цветом перезрелого томата.

Усмехнувшись его реакции, я выкинул его из головы и перешел собственно к тому, ради чего сюда прибыл. Расправил плечи, набрал побольше воздуха, а потом заголосил, перекрывая шум толпы:

— Свежая речная рыба! Подходите, не стесняйтесь

Как и в прошлый раз, на меня сначала ни кто не обратил внимания. Местные привычно толпились возле лавки мясника, выбирая куски уставшего мяса.

Но сдаваться я не собирался. Я видел, как некоторые хозяйки бросали на мой товар любопытные взгляды.

— Только сегодня. Лучшее предложение дня! Три насыщенных энергией рыбы из самых опасных речных глубин всего за тринадцать монет!

И тут мясник оглушительно чихнул, распугивая своих покупателей. Я искоса взглянул, а у его прилавка, под ногами кружился Рид. Ха-ха. Его диверсионная деятельность продолжала успешно работать.

О! А вот и первый покупатель.

Ко мне подошла пожилая женщина. У нее было суровое лицо и внимательный, оценивающий взгляд. Она с сомнением оглядела мой скромный улов.

— Добрый день, госпожа, — я изобразил самую обаятельную улыбку. — Вижу, вам приглянулась моя рыбка. И правильно, свежее на всем рынке не найти. Ни какой тухлятины.

Она хмыкнула, ткнув морщинистым пальцем в одну из рыбин.

— Мелковата. И сколько просишь?

— Пять медяков за штуку. Но сегодня особенный день. Три штуки отдам всего за тринадцать монет.

Женщина нахмурилась, и ее взгляд снова скользнул по рыбинам. Она явно колебалась.

— Что-то не так? — уточнил у нее, продолжая источать обаяние. — Вас смущает цена?

— Дело не в цене, — вздохнула она. — Я чувствую, что по насыщенности духовной энергии она не уступает мясу, но с ней же возиться сколько. Чистить, потрошить… С мясом проще. Кусок отрезал и можно готовить.

Хм… Да. Я не надолго задумался, так как женщина неожиданно для меня попала в самую точку, которую я упустил из вида.

Для меня, как для повара, процесс подготовки рыбы не был проблемой, но он был главным недостатком моего товара в глазах местных хозяек. Особенно учитывая, что в деревне не принято питаться рыбой и главный их рацион составляет мясо.

Что же делать… Что же делать… Хм… Единственное, что пришло в голову, это улучшить товарный вид.

Женщина уже собралась было развернуться и уходить, но я ей лукаво улыбнулся.

— Насчет возни можете не переживать. Это уже включено в сервис.

Женщина удивленно вскинула брови.

— В сервис? Это как?

— Очень просто, — я вытащил нож и небрежно повел им в сторону. — Вы покупаете рыбу, а я прямо здесь, за пару минут минуту, почищу её и нарежу удобными кусками. Вам останется только прийти домой и приготовить.

Ее суровое лицо немного смягчилось, а в глазах промелькнул живой интерес.

— Прямо здесь разделаешь? — переспросила она, все еще не до конца веря.

— В лучшем виде, — заверил я. — Это моя работа.

Она отсчитала и протянула мне тринадцать медяков.

Отлично, первая сделка за сегодня считай заключена.

Я взялся за дело. Нож удобно лёг в руку, но первый же взгляд на лезвие заставил поморщиться.

Черт. За сегодняшний день на острове он успел поработать изрядно: дерево рубил, ветки обтёсывал, резал изрядно крепкую морскую тварь. Для грубой работы годился, но сейчас требовалась точность, а лезвие затупилось.

И как назло камень, который я обычно использовал для заточки, остался на острове. Не думал, что придётся здесь разделывать улов.

Будет мне уроком, что нужно готовиться более предусмотрительно. Однако, нужно как-то решить возникшую проблему.

Я осмотрелся по сторонам. На соседних прилавках лежали инструменты, деревянная утварь, куски ткани. Ничего подходящего, чтобы быстро вернуть ножу остроту. На секунду вдруг подумал о системе.

Дала бы она мне еще легендарный навык заточки. Сейчас бы он был как никогда кстати.

Ладно. Я сухо хмыкнул. Будем работать тем, что есть. Просто буду делать это медленнее и с максимальной аккуратностью.

Взяв первую рыбину, я уложил ее на развёрнутый лист лопуха и крепко придержал за голову. Лезвие аккуратно пошло от хвоста к другому концу, против чешуи. Каждое движение требовало терпения: тупой нож норовил соскользнуть, оставляя рваные следы вместо чистого среза. Я контролировал нажим, чтобы не повредить нежную кожу под чешуёй.

Чешуйки отделялись неохотно, цепляясь за лезвие. Приходилось проводить по одному месту дважды, а то и трижды. Серебристые пластинки падали на лист, поблёскивая на солнце.

Когда с чешуёй было покончено, я перевернул рыбу брюхом вверх. Нашёл пальцем мягкое место у основания головы, уперся кончиком лезвия и медленно провёл вниз, до плавника. Тупой нож мог порвать текстуру, поэтому действовал предельно кропотливо.

Далее раскрыл брюшко, подцепил пальцами скользкие внутренности и вытащил одним движением. Они упали в сторонку с мягким шлепком. Рид тут же насторожился, глядя на свою будущую добавку к обеду.

Теперь голова. Я прощупал пальцем место за жабрами, где хребет соединялся с черепом. Уперся лезвием под углом и надавил. Нож вошёл с хрустом, прорезая позвонок. Ещё одно усилие, и голова отделилась, присоединившись к кучке для кота.

Хвост отрезался проще. Одно короткое движение, и рыба осталась лежать ровной, аккуратной тушкой.

Я вытер нож о край листа.

Женщина всё это время не сводила с меня глаз. Её лицо выражало нечто среднее между любопытством и удивлением.

Я завернул разделанную рыбу в свежий лист лопуха и протянул ей.

— Прошу, госпожа. У меня для вас есть один совет, если позволите.

Она кивнула, с любопытством заглядывая в сверток.

— Эту рыбу не нужно долго мучить на огне, как… — я подмигнул ей и указал взглядом на прилавок Грегора Тушина. — Как жесткое мясо кабана. В этом ее прелесть. Возьмите сковороду, накалите как следует. Добавьте немного жира, а когда он зашипит, бросьте горсть нарезанного дикого лука. Буквально на мгновение, чтобы он отдал свой аромат.

Сделал короткую паузу, давая ей представить картину.

— А потом сразу кладите рыбу, кожей вниз. Вы услышите, как она зашкворчит. Не трогайте ее, дайте корочке схватиться, стать золотистой и хрустящей. Это займет всего пару минут. Переверните, еще минута, и готово. Обещаю, мякоть останется нежной, сочной, и она будет просто таять во рту. И никакой возни. А энергии в ней будет куда больше, чем в куске старого мяса, которое нужно варить полдня.

Она взяла сверток из моих рук, кивнула, и в ее глазах я впервые увидел нечто похожее на уважение. А не пренебрежение к блаженному.

Остальные люди начали перешептываться, переглядываться, и вот одна из женщин, с корзиной на руке, сделала шаг вперед, осторожно подходя ближе. За ней, словно подталкиваемые невидимой силой, подтянулись еще двое мужчин с мешками за плечами. Кто-то из подростков, что болтался неподалеку, тоже заинтересованно остановился, глядя на меня и мой товар.

— А мне тоже можно? — робко спросила другая женщина, указывая на одну из рыб.

— Конечно, подходите! — улыбнулся я, уже готовя нож.

Тут же за её спиной послышался голос:

— И мне пару штук, если есть.

— Ой, и мне тоже, — подхватила другая женщина, поднимая руку.

Толпа оживилась, и вот уже за первым покупателем выстроилась небольшая очередь. Люди заглядывали через плечи друг друга, стараясь получше рассмотреть, как я ловко управляюсь с ножом. Шепотки усиливались:

— Смотри, как идеально он чистит!

— А ты слышал, что он говорил про сковородку? Хм, надо попробовать.

— Неужели это тот самый Ив? Ни за что бы не подумала, что он так умеет.

Ха-ха. Да-а-а. Бывшая в самом начале торговли ситуация, кардинально переменилась.

Рыба теперь улетала, а медяки звенели, наполняя мой карман. Я работал без остановки, терпеливо разделывая, заворачивая и давая советы.

Я находился в своей стихии. Это была та же кухонная запарка, словно я вернулся на первую свою поварскую практику, после техникума, когда меня, ещё юнца, по распределению направили в гипермаркет в отдел живой рыбы.

Только сейчас я работал под открытым небом и заново начинал свою карьеру. И мне это, черт возьми, нравилось.

Процесс так увлек меня, что я не сразу заметил нависшую надо мной тень. Поднял голову и встретился с гневным взглядом.

Это был Тушин. Хах. Ожидаемо.

Мясник стоял, уперев руки в боки, и его красное, одутловатое от аллергии лицо было искажено яростью. Его нос, и без того распухший, казалось, стал еще больше.

— Ты! — прорычал он, тыкая в меня пальцем с черными полосками грязи под ногтями.

Закончив разделывать двадцатую рыбу, я передал её женщине из очереди. Она быстро отсчитала монеты и, избегая встречаться взглядом с мясником, поспешила уйти.

Очередь за моей рыбой заметно превосходила поток покупателей у прилавка мясника. Понимаю, это не могло не злить конкурента, ведь я отнимал его клиентов, а с ними и деньги.

Толпа начала собираться плотнее, словно площадь вдруг превратилась в арену.

Люди перешептывались, вытягивали шеи, кто-то даже привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть.

Игнорируя любопытные взгляды, я вытер нож о тряпку и отложил его в сторону.

— Чего-то хотел? — спросил спокойно.

— Торговля, смотрю, кипит, — пробасил он.

— Не жалуюсь. Людям нравятся дары реки, может и ты хочешь купить? Тебе как коллеге продам вне очереди, — мило улыбнулся я, что наоборот заставило его ноздри раздуться.

— Еще чего. Я ни за что в жизни не буду есть твою вонючую речную мелочь.

Рид, успевший съесть пару голов и задремать в тени одного из прилавков, подскочил, и рысью побежал ко мне. Он недовольно зашипел, а шерсть на его загривке встала дыбом.

Грегор отступил на шаг, его лицо сморщилось, и он снова громко, сочно чихнул.

— Мой кот считает иначе, — заметил я, кивая на Рида. — А он настоящий ценитель. Хищник.

Грегор побагровел. Он указал толстым пальцем в сторону рыбы на моем прилавке.

— Не важно, что считает твой кошак. Ты используешь свои дешевые приемчики, чтобы нечестно завлекать покупателей. Торговцы так себя не ведут. Я не позволю здесь тебе это делать.

Он говорил громко, привлекая внимание. Люди на площади начали оборачиваться. Даже те, кто стоял далеко.

— А, ты про разделку рыбы что-ли? — я ухмыльнулся. — Это называется клиент-ориентированный подход, и поверь он очень далек от того, чтобы быть дешевым.

— А я говорю он дешевый. Что сложного в том, чтобы отрезать голову мелкой рыбешке и разрезать брюхо. Всего лишь два движения, — все также на повышенных тонах говорил он. — То ли дело разделывание мяса, вот что является настоящей работой и требует искусных навыков.

Я огляделся, отметив, что людей вокруг нас становится все больше. И они с интересом наблюдают за тем, что случится дальше.

Внутренне усмехнулся. Кажется до меня начало доходить, что сейчас происходит. Этот надменный жирдяй, Грегор Тушин, специально громко орет, чтобы привлечь как больше людей. И при этом он вовсю нелестно отзывается о моем сервисе.

Хочет испортить мою репутацию, унизить прилюдно, чтобы они больше не ходили ко мне. Учитывая, что деревня маленькая, слухи быстро между всеми разнесутся. Так сказать это хитрый ход по устранению конкурента.

И поскольку зрители уже на месте, главное блюдо будет вот-вот подано.

— Ладно, Гриша, я все понял. Можешь не томить, — ухмыльнулся я и скрестил на груди руки. — Просто скажи сразу, чего ты хочешь? Ради чего весь этот балаган?

Мясник аж опешил от моей прямолинейности и спокойствия. Его глаза на мгновение растерянно забегали, но он быстро взял себя в руки. Грудь раздулась, подбородок выпятился, изображая вид оскорбленной добродетели.

— Балаган, говоришь? — пророкотал он, и его голос загремел над площадью. — Я покажу тебе, что такое настоящая работа, а не твои фокусы с ножичком. Я, Грегор Тушин, лучший мясник в этой деревне, вызываю тебя на поединок мастерства!

Толпа ахнула.

Ого. Кажись слово «поединок» здесь воспринимали серьезно.

— Мы возьмем по фазану, — он указал рукой в сторону своего прилавка, где на крюках висели две ощипанные тушки. — И разделаем их на скорость. Кто быстрее и качественнее разделает тушку на пятнадцать стандартных частей, тот и победил.

Он сделал паузу, обводя толпу победным взглядом.

— Если я проиграю… — он усмехнулся, словно сама мысль об этом была абсурдной, — то я публично признаю, что твоя рыба стоит внимания. Но если проиграешь ты, — его голос стал жестким, как замерзшее мясо, — то ты навсегда уберешься с этого рынка. И больше никогда не будешь продавать здесь свои вонючие речные отбросы.

Наступила тишина. Все взгляды устремились на меня.

Но я спокойно выдержал эти взгляды, мысленно оценивая ситуацию. Значит вот в чем заключается план-капкан этого переваренного пеликана. Не просто сразиться со мной, чудливым подростком по мнению всех, а сделать это на том поле битвы, где он будет максимально уверен в своих силах — то есть в мясном деле. Я же как рыбак должен по умолчанию быть слабее.

Подозреваю еще, что и его уровень закалки выше чем у меня, что облегчит разделку мяса.

Я повернул нож потерявшим остроту лезвием вверх. На свету дефекты на нем выглядели еще отчетливее.

М-да. Еще один фактор не в мою пользу.

Тушин предложил слишком высокую ставку, которая может обернуться потерей доступа к рынку. А это по умолчанию рубит на корню все мои планы.

Благоразумнее всего было бы отказаться. Мелкому пацану это простят.

Но внутри то я не мелкий пацан, чтобы чуть что пугаться некрасивых дяденек. Да и мясник этот уже порядком поднадоел, пора разобраться с ним на корню. Вот только нужно в начале изменить некоторые детали.

— То есть если я проиграю, — я прочистил ухо. — То должен буду прекратить торговать, а если ты, то ты просто скажешь, что моя рыбка неплохая? Ха-х. Тебе не кажется, что это маленько не равноценные ставки? Так не пойдет, Гриша, мне нужно другое условие.

Грегор нахмурился.

— Какое еще условие?

— Все просто, — я повторил за ним, указывая на его торговую точку, но мой жест был шире. Я обвел её. — Если ты проигрываешь, то отдаешь мне все это. Свой прилавок.

ТЫ-ДЫЩЬ!

Реакция последовала незамедлительно. Челюсть мясника отвисла. Он уставился на меня, не веря своим ушам. Толпа зароптала.

— Он в самом деле всерьез говорит это?

— Отдать прилавок?

— Это же игра на полное разорение…

Пока зрители обсуждали, Грегор молчал. Его лицо переливалось всеми оттенками от красного до фиолетового. Он открыл рот, закрыл, снова открыл.

— Что, Гриша? — я чуть склонил голову набок и неприкрыто усмехнулся. — Струсил? Не хватает храбрости на сражение с равными ставками?

Его щеки затряслись.

— Я согласен! — рявкнул он так, что несколько кур в клетке неподалеку испуганно закудахтали. — Готовься к позору, выскочка!

Он развернулся и, расталкивая зевак, направился к своему прилавку, чтобы подготовить место для поединка.

Уголки моих губ дрогнули в усмешке. Не думал, что в этой жизни мне придется доказывать свои поварские навыки, но так даже интереснее.