Спрячу вас!

Глава 14

Мне это совсем не нравилось, но спорить не было смысла — он всё равно пошёл бы следом. Мы двинулись в сторону леса.

Сначала он молчал, но когда деревья сомкнулись над нами и воздух наполнился запахом мха и свежести, он начал говорить. Сначала осторожно — о погоде, о народных приметах, о своём детстве. А потом всё ближе к личному. Слишком близко.

— Вы всегда одна? — спросил он, когда я остановилась у куста с нужной мне травой.

— Да. Таков мой путь.

— Это тяжело?

— Не думала об этом, — ответила я, аккуратно срывая тонкие стебли.

— Я недавно говорил вам, что влюблён, — вдруг выдохнул он.

— Я помню. Надеюсь, ваша возлюбленная ответ вам взаимностью.

— Я тоже надеюсь на это… Впрочем, Я намереваюсь это прямо сейчас и выяснить, — он замялся, а я почувствовала неладное. — Так вот... это были вы.

Я замерла. Наклонилась чуть ниже, но уже не могла сосредоточиться на листьях.

— Вы… не должны. Я служительница света.

— Это запрещено?

Я распрямилась, медленно выдохнула.

— Нет. Но… это не поощряется. У нас нет времени на чувства. Мы принадлежим служению. И, к тому же, никто не хочет быть с тем, кто не может принадлежать только ему.

— А меня это не пугает, — сказал он тихо. — Я просто… хотел, чтобы вы знали. И если позволите, я хотел бы ухаживать за вами. Я не стану вас торопить или давить на вас. Я все понимаю. Просто дайте мне шанс.

Я не знала, что ответить. В груди будто ком застрял.

— Мне нужно подумать, — прошептала я.

Он чуть грустно улыбнулся, но кивнул:

— Конечно. Это нормально.

Мы продолжили путь в молчании. В какой-то момент из кустов выскочило дикое животное — росомаха, ослеплённая болью или голодом. Он встал между мной и зверем, и несколькими точными движениями заставил ту отступить. После этого нёс корзину сам, не сказав больше ни слова.

У дома он остановился, задержался у двери.

— Я буду ждать, служительница. Сколько потребуется.

Я кивнула и вошла, всё ещё в полной прострации. Закрыв за собой дверь, машинально поставила корзину на стол, сняла плащ и только тогда заметила, что в кухне кто-то есть.

— Ты чего такая тревожная? — услышала я знакомый голос.

Макс. Он сидел в полумраке у окна и лениво облокотился на стол, но глаза были внимательными.

Я открыла рот, потом закрыла. А потом всё же выдохнула:

— Один из стражей… проявляет ко мне… внимание.

Он не ответил, только приподнял бровь.

— Не как к служительнице. Как к женщине. Говорит, что влюблён. Хочет ухаживать.

Я села за стол, чувствуя, как щеки горят. Зачем я это говорю дракону? Ему ведь плевать. Он же...

— А тебе это неприятно? — неожиданно серьёзно спросил он.

Я замерла. Пожала плечами.

— Я ещё не поняла.

Макс нахмурился, и в его взгляде впервые не было холодного равнодушия. Он подошёл ближе. Тени заскользили по его лицу, делая его черты резкими, почти хищными. Но в голосе была странная мягкость:

— Если он тебе не нравится… только скажи. Я ему голову откушу.

Я ошарашенно посмотрела на него. Он усмехнулся — почти по-настоящему.

— Я не шучу. Только скажи.

И в этот момент он выглядел не как упрямый изгнанник, не как дракон, одержимый местью. Он выглядел как… друг. Это было странно.

— Спасибо, — тихо сказала я, принимая чашку из его рук.

Макс молча кивнул, присел напротив. Необычно. Он всегда держал дистанцию, не вмешивался, не суетился… А тут — чай. Почти забота. Но дразнить дракона я не стала.

— А ты правда можешь стать… ну, большим и грозным чудищем? — спросила я, глядя, как в чашке тонкой плёнкой дрожит пар.

Он улыбнулся краем губ:

— Да.

— И летать?

— Да.

Я опёрлась локтями на стол и мечтательно уставилась в стену:

— Наверное, это так… классно. Я никогда не летала. Но мне кажется, это должно быть чудесно.

Он слегка прикрыл глаза:

— Ты права. Полёт — это свобода.

Его голос стал каким-то далеким, почти щемящим.

— Ты давно не летал?

— Ага.

— Почему?

Он немного помолчал, потом неохотно сказал:

— Это отнимает много магических сил. А последние годы я все силы направлял в борьбу.

— Со светлыми? — спросила я, нахмурившись.

Он кивнул. И в ту же секунду вся лёгкость разговора улетучилась.

— Почему вам… тёмным… так хочется нас уничтожить? — спросила я. В голосе не было укора, но был вопрос, от которого мне самой стало тяжело.

Макс резко изменился. Его лицо будто застыло. Из него исчезла вся теплота, что была только что.

— Нам не хочется от вас ничего, — сказал он тихо. Резко встал, даже не взглянув на меня, и вышел из комнаты.

Чай в моей чашке всё ещё был горячим. Но внезапно стал горьким.