Сумрачный гений князя Андрея

Глава 27

Заполучив контроль с помощью своей жены Наташи над шпионской деятельностью Иржины, а с помощью генерал-губернатора Воронцова — над шпионскими усилиями ее мужа виконта Леопольда Моравского, Андрей быстро собрал неопровержимые улики и решил, что настало время разоблачить эту преступную чету австрийцев. Он предложил Воронцову организовать ловушку. План состоял в том, чтобы заманить виконта и виконтессу на прием в доме генерал-губернатора, а потом похитить и отвезти в тюрьму. А там, в соответствующей обстановке, припугнуть австрийскую парочку вечным заключением в Петропавловскую крепость и все-таки узнать от них, кто же стрелял в Пьера.

— Настала пора напугать их по-настоящему. И нам, на самом деле, просто необходимо извлечь из них показания, поскольку тех, кто стрелял в Пьера, так и не нашли, — сказал Андрей Воронцову.

— Боюсь, князь, что государь не одобрит подобного самоуправства с нашей стороны. Все же этот виконт является первым заместителем посла Австрии, — выразил сомнение генерал-губернатор.

Попаданец медленно окинул графа взглядом своих внимательных глаз и проговорил:

— Боишься запачкаться? Что ж, понимаю, дружище. У тебя теперь такая высокая должность, что терять ее не хочется. Да и не в интересах нашей партии прогрессистов, чтобы тебя сместили в такой критический момент для государства, когда война с Францией уже на пороге. Потому предоставь действовать мне. И, если что, я возьму на себя все издержки. Мне не привыкать. Я и без того прослыл Сумрачным Гением. К тому же, все в свете знают о моем прежнем сожительстве с Иржиной. В крайнем случае, разразится скандал, мол, я решил свести личные счеты с виконтессой и ее мужем. И пускай в свете думают, что угодно! Зато я выбью из этих австрияков наконец-то правду! А я подозреваю, что к этим двоим шпионам со стажем ведут многие ниточки! И расследование, проведенное моим верным человеком Степаном Коротаевым, возглавляющим мою личную службу безопасности, только подтверждает это.

— Что ж, действуй. А я поддержу негласно, — кивнул Воронцов.

И они начали действовать. Воронцов разослал приглашения на «небольшой закрытый вечер» в своей резиденции. Среди приглашенных были разные дипломаты, в том числе и виконт с виконтессой Моравские. Приглашение, составленное в уважительных тонах, намекало на желание генерал-губернатора обсудить «деликатные вопросы взаимопонимания и торговли» между европейскими столицами. Для Леопольда и Иржины, уже попавших в зависимость от Воронцова, отказ был невозможен. К тому же, они надеялись на получение очередной порции конфиденциальной информации, которую можно будет переправить в Париж и в Вену.

Вечером у особняка Воронцова зажглись электрические фонари, установленные совсем недавно специалистами из корпорации «Андрей и Пьер». Кареты подвозили знатных гостей. Среди блеска мундиров и драгоценностей виконтесса Моравская, облаченная в темно-вишневое бархатное платье, казалась образцом светского изящества. Но ее глаза, привыкшие скрывать мысли, сегодня метались по залу с плохо скрываемой тревогой. Леопольд, напротив, пытался изобразить невозмутимость, его тучная фигура в расшитом золотом камзоле казалась воплощением довольства, но крупные капли пота на лбу выдавали истинное состояние.

Андрей наблюдал за ними из затемненной угловой галереи второго этажа, оставаясь пока невидимым для гостей. Рядом с ним стоял Коротаев, его верный пес, готовый вцепиться в любого врага князя, чтобы порвать глотку своей стальной хваткой бывшего лихого рубаки.

— Все готово, ваше сиятельство, — тихо доложил Степан. — Карета с затемненными окнами ждет у служебного подъезда. Шестеро наших самых надежных людей в штатском ждут в засаде, вооруженные револьверами. Как только супруги Моравские выйдут под благовидным предлогом, мы все сделаем чисто.

— Хорошо, — кивнул Андрей, не отрывая взгляда от Иржины. Он искал в ее лице следы той женщины, которой когда-то доверял, но видел лишь маску расчетливой интриганки, переродившейся в опасную шпионку. В душе шевельнулась старая боль, но он мгновенно подавил ее. «Она всего лишь шестерня в механизме. Старая и хрупкая шестерня. И она скоро сломается. Надо лишь немного на нее надавить», — мысленно повторил он себе.

План был прост: в разгар вечера к супругам должен был подойти доверенный человек Воронцова и шепотом передать, что генерал-губернатор ожидает их в своем кабинете по «срочному и конфиденциальному вопросу». Из кабинета был предусмотрен потайной ход, ведущий прямо в боковой переулок, где уже ждала затемненная карета с вооруженными похитителями.

Все шло как по нотам. Когда заиграла музыка, лакей Воронцова приблизился, шепнув что-то Леопольду. Тот побледнел, кивнул и, взяв Иржину под локоть, направился к выходу из зала. Они вышли в коридор, ведущий к кабинету Воронцова. Было тихо, лишь приглушенный гул музыки и голосов доносился из-за тяжелых дверей позади. С минуты на минуту должны были начаться танцы. И все гости, конечно, отвлеклись, не обратив никакого внимания на отсутствие немолодой австрийской пары. Иржина шла, высоко подняв голову, ее пальцы сжимали ридикюль с такой силой, что костяшки побелели.

— У меня дурное предчувствие. Кажется, нас ведут на заклание, Лео, — прошептала она по-немецки, не глядя на мужа.

— Молчи, дура! — сквозь зубы процедил виконт. — Это просто переговоры. Воронцов не посмеет…

Дверь в кабинет была приоткрыта. Они вошли. Просторный кабинет был пуст. В нем царил полумрак, разбавляемый лишь кругом света от единственной настольной лампы с электрической лампочкой.

— Что это значит? — начал Леопольд, но вопрос толстяка повис в воздухе.

В этот момент входная дверь у них за спиной захлопнулась, а в круг света вышли Андрей и Коротаев. И одновременно сбоку потайная панель за книжным шкафом бесшумно отъехала в сторону, а мощные фигуры в черной гражданской одежде, но с военной выправкой, встали по двум сторонам от супругов и чуть позади них.

Иржина резко подняла голову и встретилась взглядом с Андреем. В ее глазах не было страха, лишь холодная, острая ненависть.

— Ах, вот как! — выдохнула она, выхватывая новенький блестящий револьвер системы «Андрей и Пьер» из своего маленького ридикюля. — Ты решил все-таки лично поквитаться, мой дорогой князь? Признаться, я ждала этого.

Но, женщина даже не успела направить оружие, как пальцы ближайшего из людей Коротаева уже ловко выхватили его, обезоружив Иржину без единого звука.

Андрей не удостоил ее ответом. Он молча наблюдал за этой сценой ярости, потом сказал:

— Виконт, виконтесса, вы арестованы за шпионаж в пользу враждебных держав и причастность к покушению на моего друга графа Пьера.

— Это беззаконие! У меня дипломатический иммунитет! Мои верные люди поднимут тревогу! — закричал Леопольд, но его голос сорвался на фальцет. Один из людей Коротаева молча, но с такой силой сдавил ему шею могучими пальцами, что виконт болезненно ахнул и притих.

— Кричать бесполезно. Музыка бала глушит все звуки. Ваш денщик и кучер на кухне уже так набрались, что вряд ли вообще способны шевелиться. А иммунитет дипломата не спасет там, куда вы сейчас направитесь, — холодно произнес Андрей. — В Петропавловскую крепость. Уверяю, условия будут не слишком подходящими для светских бесед. Но у вас еще есть шанс смягчить свою участь. Говорите прямо сейчас, кто отдал приказ стрелять в Пьера? Кто ваш куратор в Петербурге? Князь Голицын или граф Ростопчин?

Иржина горько рассмеялась, проговорив:

— Ты всегда был очень наивен, Андрей. Думаешь, все ограничивается Голицыным, Ростопчиным и их недалекими сторонниками? Ты копнул гораздо глубже, чем предполагал. И теперь тебе от этого не станет спокойнее.

Леопольд, дрожа, вытер пот со лба и нервно потеребил свои усы, пробормотав:

— Я… я ничего не знаю о покушении! Клянусь! Мы лишь передавали информацию из Петербурга в Вену! Нас заставили, шантажировали за участие в мятеже в Моравии!

Внезапно Леопольд рванулся к стене, где на щите висели скрещенные сабли. Его движение было отчаянным и быстрым, словно он решил сам выбрать свой конец, умерев с оружием в руке, как настоящий мужчина. Своей огромной массой толстяк оттолкнул ближайшего охранника в сторону, но Коротаев, обладавший реакцией опытного кавалериста, перехватил его руку за мгновение до того, как пальцы виконта коснулись сабельной рукоятки.

— Нет уж, ваше сиятельство, — тихо прошипел он, — не время для театральных жестов. Вам предстоит долгий разговор. И не стоит дергаться, иначе набьете себе шишек.

Андрей подошел к виконтессе вплотную и сказал:

— Ты права, Иржина. Я копнул глубоко. И теперь я доберусь до самого дна этой ямы. А вы оба поможете мне, хотите вы того или нет. Сознайтесь в своем шпионаже и назовите всех своих сообщников, и, возможно, государь смилостивится и заменит вам пожизненное заключение на высылку навсегда из России. Не сознаетесь — сгниете в каземате, как опасные шпионы, и ваши имена будут преданы позору.

Он видел, как в ее глазах борются ярость и страх. Леопольд же, казалось, был полностью сломлен.

— Я… я готов дать показания! — вдруг выкрикнул он. — Только не в крепость! Я все расскажу! И про Голицына, и про Ростопчина, и про их связь с французами!

Иржина с презрением посмотрела на мужа, процедив сквозь зубы:

— Жалкий трус!

— Увозите их! — приказал Андрей.

И люди Коротаева сразу подхватили каждого из супругов под локти, потащив к потайному ходу. В последний момент во взгляде Иржины Андрей уловил страх. Ужас перед медленной смертью в каменном мешке делал свое дело. Ловушка для шпионов захлопнулась. Теперь у него были не просто улики, а живые свидетели, готовые к признанию. Тайная шпионская война выходила на финальную стадию, где на кону была уже не просто карьера, а жизнь и судьба империи. И он решился на похищение, еще не зная, что всплывет во время допроса этих австрийцев…

Вскоре большая черная карета с затемненными окнами, подпрыгивая на брусчатке, очищенной дворниками от снега, мчалась в сторону Петропавловской крепости. Внутри, в гробовой тишине, сидели Андрей, Коротаев и двое их людей, крепко державших связанных супругов Моравских. Леопольд всхлипывал, бормоча обрывки молитв на немецком, а Иржина, отвернувшись, смотрела в черное окно, словно пытаясь пронзить взглядом ночную тьму Петербурга.

Их доставили не в главный тюремный корпус, а в один из сырых, старых и заброшенных казематов у Кронверкского протока, который Андрей подготовил заранее с помощью верных людей Воронцова, чтобы все выглядело, словно настоящий арест. Снаружи в карауле стояли гвардейцы из личной охраны генерал-губернатора. Воздух внутри был спертым и пахло плесенью, сыростью и страхом. Моравских развели по разным камерам, потому что разъединить эту шпионскую парочку было необходимо для пользы дела, чтобы допрашивать раздельно, исключив сговор между ними.

Андрей начал с Леопольда. Виконт, оставшись один на один с голыми каменными стенами, при свете единственной коптилки, сломался почти мгновенно. Вид железной дверцы с решеткой, за которой маячила неподвижная тень часового, и крысы, копошившиеся в углу, добили его окончательно.

— Я все скажу! — лепетал он, когда Андрей вошел в камеру. — Только не оставляйте меня с крысами! Умоляю!

Но, Андрей потребовал:

— Говори. Начни с покушения на Пьера.

— Это… это не мы! Я клянусь! — захлебнулся Леопольд словами, заикаясь. — Но мы знали, что оно готовится! Информацию о маршруте кареты Пьера передали нашему… нашему куратору!

— Кому именно? — холодно спросил Андрей.

— Голицыну! Князю Голицыну! Он не просто сторонник старины, а член «Ордена Непобедимого Солнца», якобы имеющего истоки в Древнем Риме, утвержденному римским императором Аврелианом, и стоящему за властью Бонапарта… — слова полились из толстого виконта, как из прорванной плотины. — Они считают, что Бонапарт — это земное воплощение их божества, Солнца-Победителя! Знак орла, знак легиона — это их знак. Они являются тайной властью Европы! Их цель — ослабить Россию изнутри, чтобы Наполеон мог беспрепятственно установить новый мировой порядок! Ростопчин — их ставленник, но он лишь пешка! Голицын — ключевая фигура в Петербурге! А Аракчеев…

Андрей слушал, не проронив ни слова, но внутри у него все застыло. Он ожидал услышать о придворных интригах, о подкупах, о шпионах, но не о древнем мистическом ордене. Впрочем, он вспомнил, что и Пьер сообщал ему нечто подобное, только, видимо, немного перепутал название…

— И что Аракчеев? Тоже связан с ними? — спросил он. — Какое отношение к этому имеет военный министр?

Леопольд побледнел еще больше, словно имя Аракчеева было для него страшнее самого дьявола.

— Аракчеев… Его Величество ему слепо доверяет… Но у него гигантские долги… Орден через подставных лиц их выкупил. Он не знает, кому служит на самом деле! Он думает, что покрывают его некие «благотворители», почитатели старых времен, но, на деле, он работает на Орден и передает им планы мобилизации, дислокации русских войск… все сведения!

Неприятный холодок пробежал по спине Андрея. Враг был не у ворот! Он оказался в самом сердце империи, в кабинете военного министра!

Попаданец вышел из камеры. Он оставил Леопольда рыдать на соломе, отбиваясь от крыс, и направился к Иржине. Ее признания были необходимы для перепроверки столь неожиданных сведений, которые сообщил ее муж. Виконтесса сидела посреди камеры при свете лучины на грубо сколоченном табурете, прямая и гордая, словно все еще на балу у Воронцова. Но в ее глазах, поднятых на Андрея, горел огонь отчаяния, смешанного с ненавистью.

— Ну что, князь? Мой жалкий супруг уже расписал тебе всю свою ничтожную жизнь? — ее голос был хриплым, но насмешливым.

— Он подтвердил многое. В том числе и про Орден Непобедимого Солнца, — сказал Андрей, останавливаясь перед ней. — Твоя очередь говорить. Кто отдал приказ о покушении на Пьера? Я хочу услышать это из твоих уст.

Иржина горько усмехнулась.

— Ты думаешь, это изменит что-то? Ты наткнулся на нечто, что намного больше и сильнее тебя! Орден непобедим. Он пережил Древний Рим, пережил Темные Века, переживет и нынешнее неспокойное время. А Голицын и Ростопчин — это лишь листочки могучего дерева, корни которого уходят в глубину тысячелетий. А ты всего лишь маленький жучок, пытающийся подрыть основание дуба.

— Любое дерево можно срубить, если найти достаточно острый топор, — парировал Андрей. — Или поджечь. Твое молчание лишь обрекает тебя на медленное гниение в этой каменной могиле. Леопольд уже сломался. Его показаний хватит, чтобы начать рубить ветки этому дубу. Но с тобой, Иржина, все будет иначе. Одно мое слово, и тебя будут допрашивать с пристрастием. Не я. Специалисты Петропавловской крепости. Ты должна понимать, что это значит.

Он видел, как она вздрогнула. Она все понимала. Страх перед физической болью, перед унижением наконец пересилил ее гордыню. И она заговорила.

— Ты жесток и беспощаден… А ведь когда-то я любила тебя, выхаживала после ранения и целовала… — прошептала Иржина, опуская голову.

Потом, увидев, что воспоминания о прошлом никак не действуют на Андрея, женщина все-таки начала говорить по делу:

— Приказ на устранение Пьера исходил не из Вены. Его передал личный эмиссар Ордена, француз. Он сказал, что граф, со своими либеральными идеями и обширными связями, стал слишком опасен. Его смерть должна была дестабилизировать твое предприятие, лишить финансовой подпитки и отвлечь, заставив совершать ошибки.

— Имя этого эмиссара? — спросил Андрей.

Она замялась, в последний раз пытаясь найти выход. Но выхода не имелось. И она проговорила:

— Его имя Клод де Савиньи. Он находится здесь, в Петербурге, под видом торгового представителя, поставляющего лучшие французские вина русскому двору. Он и есть главная нить, связывающая Орден с Бонапартом и с друзьями французов при русском дворе. И они готовят покушение на вашего императора. Это все, что я знаю.

Андрей медленно выдохнул. Картина, ужасающая в своих масштабах, наконец, прояснилась. Вражеская сеть опутала уже и сам двор! Заговор придворных, мистический орден, шпионаж и предательство на самом верху! Попаданец посмотрел на мрачные своды каземата, чувствуя тяжесть открывшейся ему правды. Бросив последний взгляд на Иржину, он повернулся и вышел из камеры. В коридоре его уже ждал сам Воронцов, который извинился перед гостями, сказав, что срочно вызван к императору.

— Ну? — спросил генерал-губернатор.

— Все хуже, чем мы думали, — тихо сказал Андрей. — В заговоре участвуют не только Голицын с Ростопчиным, но даже сам военный министр Аракчеев! Здесь, в Петербурге, действует главный агент Бонапарта и некоего «Ордена Непобедимого Солнца», некто торговец вином при дворе Клод де Савиньи. Война уже вовсю идет не на полях сражений, а прямо тут, в наших стенах! И следующей мишенью может стать сам государь!

Генерал-губернатор выглядел ошарашенным новостями. Ведь теперь ему предстояло самое опасное — донести эту правду до императора, зная, что один из тех, кто находится рядом с троном, возможно, уже приговорил Александра Павловича к смерти и в любой момент может подсунуть ему отравленное вино!