Сын Одина

Глава 10

Глава 10: Узы Жизни и Смерти

Последняя лестница привела их в самое сердце цитадели — огромный круглый зал, потолок которого терялся в непроглядной тьме. Стены были покрыты барельефами, изображающими драконов и змеев, а в центре зала зияла круглая яма, окружённая концентрическими кругами рун.

Из ямы поднимался холод, настолько пронзительный, что даже Виктор почувствовал, как его дыхание замерзает в лёгких. А ещё оттуда доносились звуки — шорох гигантской чешуи по камню, глубокое дыхание, похожее на работу кузнечных мехов размером с дом.

— Он там, — прошептала Кристина, сжимая в руках Кристалл Вечного Сна.

Хель подошла к краю ямы, заглянула в глубину. Её лицо оставалось невозмутимым, но Виктор заметил, как напряглись её плечи.

— Пробуждение идёт быстрее, чем я думала. — Богиня смерти открыла Книгу Заклинаний Первого Круга. — Нам нужно начинать немедленно.

Виктор поднял серебряную цепь. Металл был тяжёлым и холодным, но когда он взял её в руки, цепь засветилась мягким светом, а по её звеньям пробежали искры силы.

— Что мне нужно делать?

— Встань напротив Кристины, — приказала Хель, занимая позицию между ними. — Когда я начну читать заклинание, опусти один конец цепи в яму. Другой держи крепко. Что бы ни случилось — не отпускай.

Кристина подняла кристалл над головой. Камень засиял холодным светом, и по залу разлились волны магической энергии.

Хель начала читать.

Слова заклинания не принадлежали ни одному из известных языков. Они были древнее времени, древнее самой мысли. Каждый слог отдавался эхом в пустоте, и с каждым словом воздух в зале становился плотнее.

Виктор опустил конец цепи в яму.

Мгновенно из глубины поднялся рёв ярости. Нечто огромное зашевелилось в темноте, и Виктор увидел блеск гигантского глаза, размером с щит.

Фрозенхарт просыпался.

Цепь в руках Виктора задрожала, затем рванулась вниз с такой силой, что его ноги скользнули по каменному полу. Но он удержался, вцепившись в серебряные звенья обеими руками.

— Крепче! — крикнула Хель, не прерывая заклинания.

Кристина направила луч света от кристалла в яму. Холодное сияние залило глубину, и Виктор впервые увидел Фрозенхарта целиком.

Великий змей был чудовищных размеров. Его тело, покрытое чешуёй цвета старого льда, могло бы обернуться вокруг целой горы. Голова была больше дома, а клыки в раскрытой пасти — длиннее мечей. Но самым ужасающим были глаза — древние, разумные, полные ненависти к тем, кто осмелился потревожить его сон.

Дракон рванулся вверх, пытаясь выбраться из ямы. Цепь натянулась, и Виктор почувствовал, как его ноги отрываются от пола. Сила древнего змея была невероятной.

— Я не могу его удержать! — крикнул он.

Хель читала заклинание всё быстрее, но на её лице проступили капли пота. Ритуал требовал огромных затрат энергии, даже от богини.

Кристина усилила поток магии от кристалла, но и её силы были не безграничны. Столетия одиночества в ледяном дворце не подготовили её к такой битве.

Фрозенхарт поднялся ещё выше. Теперь его голова была почти на уровне пола зала, а его дыхание покрывало стены инеем.

— Ритуал слишком сложен! — прокричала Хель сквозь завывание поднявшегося ветра. — Мне нужно больше силы!

И тогда Виктор принял решение.

Он не отпустил цепь, но протянул свободную руку к Хель.

— Возьми мою жизненную силу!

Богиня смерти на мгновение прервала заклинание, посмотрев на него с изумлением.

— Ты не понимаешь, что говоришь! Если я возьму твою жизненную силу, ты...

— Я бессмертен! — перебил её Виктор. — Проклятие Одина! Я не могу окончательно умереть, но могу поделиться силой!

Фрозенхарт поднялся ещё выше, его когти цеплялись за край ямы. Ещё мгновение — и он выберется наружу.

Хель колебалась лишь секунду, затем протянула руку и коснулась ладони Виктора.

Мир взорвался болью.

Виктор почувствовал, как что-то текучее и жизненно важное хлынуло из него в тело богини. Не кровь — нечто более глубокое. Саму суть его существования, энергию, которая делала его тем, кем он был.

Обычный человек умер бы мгновенно. Но проклятие Одина работало. Как только жизненная сила покидала Виктора, новая зарождалась в глубине его души, бесконечный источник энергии, порождённый божественной магией.

Хель засияла. Её голос окреп, заклинание зазвучало с новой силой. Мёртвая половина её лица ожила, глаза вспыхнули огнём власти.

Кристина, увидев происходящее, тоже протянула руку к богине.

— И мою тоже!

— Нет! — крикнул Виктор. — Ты не бессмертна! Это убьёт тебя!

Но Кристина уже коснулась свободной руки Хель. Поток её жизненной силы был иным — холодным, как арктический ветер, но не менее мощным.

Богиня смерти теперь пылала силой троих. Её голос прогремел по залу, заглушая рёв дракона.

Заклинание достигло кульминации.

Серебряная цепь в руках Виктора вспыхнула ослепительным светом. Звенья стали раскалёнными, но он не отпускал, чувствуя, как сила проклятия защищает его от боли.

Кристалл в руках Кристины засветился, как новая звезда. Лучи холодного пламени обрушились на дракона, сковывая его движения.

А Хель произнесла последние слова заклинания, вкладывая в них всю полученную от них силу.

Фрозенхарт взревел в последний раз — звук был полон ярости, боли и... покорности. Великий змей начал погружаться обратно в яму. Цепь опутала его тело, сковывая движения, а магия сна окутала его разум туманом забвения.

Дракон опустился всё глубже. Его глаза закрылись, дыхание замедлилось. Наконец его голова исчезла в темноте ямы, и только эхо его последнего вздоха прокатилось по залу.

Хель закрыла книгу. Свет кристалла погас. Цепь в руках Виктора потемнела и стала обычным металлом.

Тишина.

— Готово, — прошептала богиня смерти, опускаясь на колени от истощения.

Виктор бросился к Кристине. Белая Ведьма стояла, качаясь, её лицо было смертельно бледным.

— Кристина!

— Я... я в порядке, — слабо улыбнулась она. — Просто устала.

Но Виктор видел, что это больше чем усталость. Отдав часть своей жизненной силы, Кристина постарела. Не внешне, но что-то в глубине её существа стало... тусклее.

Хель поднялась, опираясь на посох, который материализовался в её руке.

— Интересный опыт, — сказала она, изучающе глядя на Виктора. — Я никогда не получала жизненную силу от бессмертного. Это было... необычно.

— Долго он будет спать? — спросил Виктор, помогая Кристине сесть на каменную скамью у стены.

— Тысяча лет, может больше. — Хель подошла к краю ямы, заглянула в глубину. — Цепи крепче прежних, а заклинание усилено вашей жизненной силой. Ему будет гораздо труднее проснуться.

Она повернулась к ним, и на её лице было выражение, которое Виктор не ожидал увидеть на лице богини смерти — нечто похожее на благодарность.

— Ты удивил меня, Страж Севера. Мало кто готов поделиться самым ценным, что у него есть.

— Жизненная сила не самое ценное, — ответил Виктор, сжимая руку Кристины. — Самое ценное — это те, кого мы защищаем.

Хель кивнула, словно ожидала именно такого ответа.

— Возможно, Один создал более мудрое оружие, чем думал. — Она направилась к выходу, но у дверей остановилась. — Кстати, Виктор. Твоя готовность пожертвовать собой не осталась незамеченной. Если когда-нибудь понадобится помощь — призови меня. Я в долгу.

Богиня смерти исчезла, словно растворилась в воздухе.

Виктор и Кристина остались одни в тишине зала. Где-то глубоко под ними спал Фрозенхарт, скованный их совместными усилиями.

— Мы сделали это, — прошептала Кристина.

— Да. — Виктор поцеловал её в лоб. — И теперь мир в безопасности ещё на тысячу лет.

— А что дальше?

Виктор посмотрел на неё — бледную, ослабленную, но всё ещё прекрасную, — и улыбнулся.

— Дальше мы идём домой. В твой дворец. И начинаем планировать следующую миссию. — Он помог ей подняться. — На карте ещё много красных точек.

Кристина слабо рассмеялась.

— Думаешь, нам этого мало?

— Думаю, нас ждёт долгая жизнь. И я не хочу проводить её в скуке.

Они медленно покинули зал, оставив за спиной спящего дракона. Впереди их ждали новые приключения, новые опасности, новые враги.

Но теперь они знали — вместе они могут справиться с чем угодно.

Даже с силами, древними как сам мир.

***

Утром четвёртого дня после запечатывания Фрозенхарта они покинули Ледяную Цитадель. Виктор оглянулся на чёрные башни, теперь безмолвно возвышающиеся над горными пиками. Руны на воротах снова светились, но их свет был спокойным, умиротворённым. Великий змей спал глубоким сном, и ничто не нарушало древней тишины.

— Больше сюда не вернёмся, — сказала Кристина, следуя его взгляду.

— Надеюсь, что не придётся, — ответил Виктор. — По крайней мере, ближайшую тысячу лет.

Они начали спуск с гор, но на этот раз выбрали другой путь — не через Мёртвые Равнины, а по южному склону, где, по словам Кристины, ещё сохранилась жизнь.

И она была права.

Как только они спустились ниже границы вечных снегов, мир вокруг них преобразился. Серые скалы уступили место зелёным альпийским лугам, усыпанным цветами, названий которых Виктор не знал. Маленькие синие звёздочки, белые колокольчики, целые ковры жёлтых лютиков, что качались на ветру, словно живое золото.

— Красиво, — выдохнул он, останавливаясь на небольшой поляне.

Кристина села на валун, покрытый мягким мхом, и закрыла глаза, подставляя лицо солнцу. После дней, проведённых в ледяной цитадели, даже слабое горное солнце казалось благословением.

— Я забыла, какой может быть весна, — призналась она. — В моих владениях всегда зима.

Виктор сел рядом, положил руку ей на плечо. Под пальцами он чувствовал тепло её кожи — не ледяной холод, как обычно, а настоящее человеческое тепло.

— Может, стоит изменить это? — предложил он. — Позволить весне прийти в твоё королевство.

Кристина открыла глаза, в них мелькнуло удивление.

— Это... это возможно. Но тогда я больше не буду Белой Ведьмой. Я стану просто... Кристиной.

— И что в этом плохого?

Она посмотрела на него долгим взглядом, затем улыбнулась — той самой улыбкой, что впервые появилась на её лице в музыкальном зале.

— Ничего. Абсолютно ничего.

Они продолжили спуск, двигаясь неспешно, наслаждаясь каждой минутой. Здесь не было нужды торопиться — Фрозенхарт спал, другие угрозы пока дремали, а мир смертных жил своей обычной жизнью, не подозревая, какой опасности только что избежал.

К вечеру они дошли до границы леса. Здесь начинались настоящие северные дебри — тысячи квадратных лиг нетронутой дикой природы, где правили только древние законы жизни и смерти.

Деревья были огромными — сосны и ели, некоторые из которых, вероятно, росли ещё до рождения первых людей. Их стволы были такой толщины, что десяток человек, взявшись за руки, не смогли бы их обхватить. А кроны терялись где-то высоко над головой, создавая зелёный шатёр, сквозь который лишь изредка пробивались лучи заходящего солнца.

— Здесь есть тропа? — спросил Виктор, разглядывая плотную стену деревьев.

— Есть. — Кристина указала на едва заметную дорожку между стволами. — Звериная тропа. Ею пользуются олени, волки, медведи. Она приведёт нас к реке, а по реке мы сможем добраться до земель людей.

Они углубились в лес.

Здесь царила особая атмосфера — древняя, первобытная, но не враждебная. Лес жил своей жизнью: где-то в вышине перекликались птицы, в подлеске шуршали мелкие зверьки, а воздух был наполнен ароматами хвои, мха и диких трав.

— Ты когда-нибудь бывала в таких местах? — спросил Виктор, обходя поваленное дерево.

— Редко. — Кристина легко перепрыгнула через ствол. — Мои владения — это мир льда и камня. А здесь... здесь всё так живое.

Она остановилась у большой ели, протянула руку к её стволу. Под её прикосновением кора покрылась тонким слоем инея, но иней тут же растаял, словно дерево отторгало чужеродную магию.

— Видишь? — сказала она с грустью. — Я не принадлежу этому миру.

Виктор подошёл к ней, накрыл её руку своей.

— Тогда мы найдём место, которое будет принадлежать нам обоим.

Под их соединёнными ладонями кора ели засветилась мягким светом. Не холодным светом льда и не жаром огня, а чем-то средним — тёплым, как весеннее солнце.

Дерево отозвалось. Его ветви зашелестели, хотя ветра не было, а из-под коры потекла янтарная смола, пахнущая летними лугами.

— Как ты это делаешь? — прошептала Кристина.

— Не знаю, — честно ответил Виктор. — Может быть, дело в том, что мы вместе. Твоя сила и моя... они дополняют друг друга.

Они разбили лагерь в небольшой лощине, защищённой со всех сторон высокими соснами. Кристина создала шатёр из тонкого льда — не холодного, а комфортного, как хрустальный дворец в миниатюре. Виктор развёл костёр, но пламя горело необычно — языки огня переливались всеми цветами радуги, а тепло распространялось равномерно, создавая идеальную температуру.

— Мы меняемся, — заметила Кристина, устраиваясь рядом с ним у костра.

— В лучшую сторону?

— Надеюсь. — Она положила голову ему на плечо. — Я больше не чувствую себя одинокой. Впервые за сто лет.

Виктор обнял её, вдыхая аромат её волос — теперь они пахли не только зимой, но и чем-то более тёплым. Весенними цветами, возможно.

— А я больше не чувствую себя монстром, — признался он. — С тобой я помню, каково это — быть человеком.

Они просидели у костра до глубокой ночи, слушая звуки леса и наслаждаясь покоем. Где-то вдали ухнул филин, в кустах зашуршал ёж, а над головой между ветвями мелькнули звёзды.

Следующий день принёс новые чудеса.

Тропа привела их к горной реке — стремительному потоку кристально чистой воды, что бежал по каменистому руслу между поросшими мхом валунами. Воздух здесь был напоён влагой и озоном, а звук падающей воды создавал естественную мелодию.

— Можем идти по берегу, — сказала Кристина, — но быстрее будет по воде.

Виктор посмотрел на бурлящий поток.

— Плыть?

— Не плыть. — Кристина улыбнулась и протянула руки над рекой. — Ехать.

Вода под её ладонями начала замерзать, но не превращаясь в обычный лёд. Вместо этого образовалась гладкая ледяная дорожка, достаточно широкая для двоих и достаточно прочная, чтобы выдержать их вес.

— Удивительно, — восхитился Виктор, осторожно ступив на ледяную поверхность.

Но самым удивительным было то, что лёд двигался. Медленно, плавно, как живое существо, он нёс их вниз по течению реки, автоматически обтекая препятствия и поддерживая стабильность.

Они скользили между нависающими над водой ветвями, мимо водопадов, где река низвергалась с уступов в облаке брызг и радужной пыли. Иногда на берегу показывались животные — олени, пришедшие на водопой, медведица с медвежатами, стая волков, что остановилась попить воды.

Звери не боялись их. Напротив, казалось, что их присутствие действует умиротворяюще. Волки виляли хвостами, медвежата играли на берегу, а олени провожали их спокойными взглядами.

— Они чувствуют, что мы не враги, — объяснила Кристина. — Твоя сила... она не только разрушительная. В ней есть что-то защитное.

— Может быть, это влияние проклятия Одина, — предположил Виктор. — Он создал меня защитником, в конце концов.

— Или это влияние твоего сердца, — тихо сказала Кристина. — Проклятие дало тебе силу, но не определило, как ты её используешь.

К вечеру второго дня река вынесла их к озеру. Огромное, зеркально спокойное, оно отражало небо с такой точностью, что казалось, будто они плывут среди облаков. По берегам росли берёзы с серебристой корой, а между их стволами виднелись поляны, усыпанные полевыми цветами.

— Здесь переночуем, — решила Кристина, направляя их ледяной плот к небольшому мысу.

Они разбили лагерь на берегу, среди берёз. Виктор собрал хворост для костра, а Кристина создала укрытие — на этот раз не изо льда, а из переплетённых ветвей, покрытых листьями. Живая беседка, которая защищала от ветра, но позволяла видеть звёзды.

— Ты учишься контролировать не только лёд, — заметил Виктор, разжигая огонь.

— А ты учишься создавать, а не только разрушать, — ответила она, указывая на костёр.

Пламя действительно было необычным. Оно горело ровно и спокойно, не дымило, а жар от него распространялся мягкими волнами, создавая вокруг них зону комфорта.

Они поужинали дорожными припасами, запивая чистой озёрной водой, а затем легли рядом с костром, укрывшись плащами.

— Виктор, — тихо позвала Кристина в темноте.

— Да?

— Спасибо.

— За что?

— За то, что показал мне, какой может быть жизнь. За то, что научил меня не бояться тепла.

Виктор повернулся к ней, увидел, как звёздный свет отражается в её глазах.

— А ты научила меня не бояться близости. До встречи с тобой я думал, что проклятие сделало меня неспособным к любви.

— А теперь?

— А теперь я знаю, что любовь сильнее любого проклятия.

Он поцеловал её, и этот поцелуй был не таким, как раньше. В нём не было отчаяния или страсти. Только нежность, тепло и глубокое понимание.

Когда они отстранились друг от друга, вокруг них происходило маленькое чудо. Травы на поляне светились мягким светом, цветы распускались прямо на глазах, а воздух наполнился ароматом жасмина и розы — хотя здесь, на севере, таких цветов быть не могло.

— Мы действительно меняем мир вокруг себя, — прошептала Кристина с удивлением.

— Или мир меняет нас, — ответил Виктор.

Они провели ночь под звёздами, слушая тихое плескание озёрных волн и шёпот берёзовых листьев. Впервые за долгое время оба чувствовали себя по-настоящему свободными — не от обязательств или долга, а от той тьмы, что так долго жила в их душах.

Утром они продолжили путь.

Река, вытекающая из озера, была шире и спокойнее. Здесь не было бурных порогов — только медленное, величественное течение мимо лесов и лугов. Иногда на берегах показывались признаки человеческого присутствия: старые костёрища, следы лодок на песчаных отмелях, срубленные деревья.

— Близко земли людей? — спросил Виктор.

— Ещё день пути, — ответила Кристина. — Но я думаю, нам стоит остановиться до того, как мы их достигнем.

— Почему?

— Потому что нужно решить, что мы скажем людям. Кто мы такие, откуда пришли, куда направляемся.

Виктор задумался. Действительно, их появление в землях людей могло вызвать вопросы. Двое странников, от которых исходила аура силы, не поддающейся объяснению...

— Будем обычными путешественниками, — решил он. — Торговцами или наёмниками. Никто не должен знать о наших способностях.

— А если нас спросят о том, что мы торгуем?

— Скажем, что везём редкие травы с севера. Или шкуры.

Кристина кивнула, но в её глазах мелькнуло беспокойство.

— Я не уверена, что смогу долго притворяться обычной женщиной.

— А мне всю жизнь говорили, что я слишком горд и высокомерен для простого воина, — улыбнулся Виктор. — Думаю, мы справимся.

Они остановились на ночлег в небольшой роще, где река делала крутой изгиб. Здесь было тихо и уютно — старые дубы создавали естественный шатёр, а мягкая трава приглашала к отдыху.

Но в эту ночь отдыхать им пришлось недолго.

Виктор проснулся от звука ломающихся веток. Кто-то или что-то двигалось по лесу, не особо заботясь о скрытности.

— Кристина, — тихо позвал он.

Она уже была не спит, настороженно прислушиваясь к ночным звукам.

— Люди, — прошептала она. — Много людей. И они вооружены.

Из-за деревьев показались огни факелов. Приближались, окружая их лагерь.

Виктор встал, положил руку на рукоять меча.

— Разбойники?

— Или хуже, — ответила Кристина, готовя защитные заклинания.

Но когда фигуры вышли из леса, стало ясно, что это не обычные разбойники. Люди в кольчугах и шлемах, с хорошим оружием. Воины.

— Стойте! — крикнул их предводитель. — Именем ярла Бьёрна, сдавайтесь!

Виктор и Кристина переглянулись. Их мирное путешествие подходило к концу.

***

Факелы образовали неровный круг вокруг их лагеря. В дрожащем свете Виктор разглядел лица окруживших их людей — это были не профессиональные воины, как показалось сначала. Крестьяне, вооружённые чем попало: серпами, вилами, топорами для колки дров, самодельными копьями из заострённых кольев. Кольчуги оказались ржавыми и дырявыми, а шлемы — старыми железными горшками.

— Именем ярла Бьёрна, сдавайтесь! — повторил их предводитель, пожилой мужчина с седой бородой и дрожащим голосом.

— По какому обвинению? — спокойно спросил Виктор, не убирая руку с рукояти меча.

— Колдовство! — крикнул кто-то из толпы. — Мы видели, как вы плыли по реке на льду!

— А цветы! — добавил другой голос. — Они расцветали там, где прошла эта ведьма!

Кристина сделала шаг вперёд, но Виктор остановил её жестом.

— Мы никому не причинили вреда, — сказал он. — Мы просто путешествуем.

— Колдуны всегда так говорят! — выкрикнул молодой крестьянин с вилами. — А потом похищают детей и пьют их кровь!

Толпа заволновалась, послышались возгласы одобрения. Виктор понял, что мирного решения не будет. Эти люди пришли сюда, уже приняв решение.

— Кристина, — тихо сказал он, — отойди за деревья. Не вмешивайся, что бы ни случилось.

— Виктор, ты не можешь драться с ними голыми руками! Они...

— Они люди, — перебил он. — А я не хочу больше убивать людей. Даже ради самозащиты.

Он отстегнул ножны с мечом и отбросил их в сторону.

— Что ж, — громко сказал Виктор, поворачиваясь к крестьянам, — если вы так уверены в моей вине, попробуйте доказать это.

Предводитель нахмурился.

— Сдавайся, колдун! Мы не хотим кровопролития!

— А я не хочу сдаваться, — ответил Виктор, принимая боевую стойку. — Так что если хотите меня взять — берите силой.

Первым атаковал молодой крестьянин с вилами. Он бросился вперёд с криком, направляя острые зубья в грудь Виктора.

Виктор отклонился в сторону, схватил древко вил и резко дёрнул на себя. Крестьянин не удержал равновесия и полетел вперёд. Виктор перехватил его за плечо и аккуратно швырнул в ближайший куст.

— Хватайте его! — заорал предводитель.

Двое крестьян с топорами бросились на Виктора одновременно — один справа, другой слева. Виктор присел, пропустил удары над головой, затем выпрямился, ударив локтями в солнечные сплетения нападающих. Оба согнулись пополам, теряя дыхание.

Третий крестьянин попытался ударить его серпом в спину, но Виктор услышал шаги, обернулся и поймал запястье нападающего. Лёгкое сжатие — и серп выпал из онемевших пальцев.

— Он не человек! — закричал кто-то из толпы. — Смотрите, как он двигается!

Но остальные уже не слушали. Страх и ярость затмили разум. Они набросились на Виктора всей толпой.

То, что последовало, было похоже на смертельный танец.

Виктор двигался между нападающими, как тень среди света факелов. Его руки хватали, толкали, перенаправляли удары, но никогда не наносили смертельных ударов. Кулак в челюсть — и крестьянин отлетал на несколько шагов. Подножка — и нападающий с копьём падал, запутавшись в собственном оружии. Захват за горло — и ещё один враг терял сознание от нехватки воздуха.

Крестьяне наносили удары снова и снова. Лезвие серпа полоснуло Виктора по плечу, оставив кровавую борозду. Острие самодельного копья проткнуло ему бок. Топор рассёк кожу на лбу, и кровь потекла в глаза.

Но Виктор не замедлялся. Проклятие Одина делало его нечувствительным к боли, а раны затягивались почти мгновенно. То, что должно было убить обычного человека, для него было лишь временным неудобством.

— Демон! — завопил один из крестьян, увидев, как рана на груди Виктора затягивается прямо на глазах. — Он демон!

Паника начала охватывать нападающих. Некоторые попытались отступить, но Виктор не давал им уйти. Не потому, что хотел причинить вред, а потому, что понимал: если хотя бы один убежит и расскажет о том, что видел, за ними будет охотиться вся округа.

Он схватил двоих крестьян за загривки и столкнул их лбами. Оба рухнули без сознания. Третьего ударил в живот, заставляя согнуться пополам и потерять способность дышать. Четвёртого поднял над головой и швырнул в группу ещё не атаковавших.

Кулак молодого крестьянина с удивительной силой врезался Виктору в рёбра. Послышался звук ломающихся костей — но не у Виктора. Крестьянин завыл от боли, глядя на свою искалеченную руку.

— Простите, — сказал Виктор, быстро схватив парня за здоровую руку и надавив на определённую точку на запястье.

Крестьянин мгновенно отключился от болевого шока, который Виктор умело вызвал, чтобы избавить его от страданий.

Битва продолжалась. Вилы пронзили Викторову ногу насквозь, но он просто выдернул зубья, оставив кровавые дыры, которые тут же начали заживать. Топор разрубил ему плечо до кости, но Виктор даже не поморщился, нанося ответный удар, который отправил нападающего в глубокий сон.

Постепенно круг сжимался. Не потому что крестьяне теснили Виктора, а потому что их становилось всё меньше. Один за другим они падали — не мёртвые, но побеждённые, лишённые сознания или способности продолжать бой.

— Убегайте! — закричал предводитель, когда понял, что их осталось менее десятка. — Это не человек! Убегайте!

Но было поздно. Виктор уже был рядом с ним.

— Простите, — повторил он и ударил старика в основание шеи.

Предводитель рухнул, как подкошенный.

Последние пятеро крестьян попытались атаковать одновременно, но это была уже агония. Виктор двигался между ними, как ветер между листьями. Удар в солнечное сплетение, захват за горло, бросок через плечо — и вскоре на поляне не осталось ни одного стоящего противника.

Тишина.

Виктор стоял посреди поляны, тяжело дыша. Его тело было покрыто кровью — собственной и чужой. Одежда разорвана в клочья, а на коже виднелись полосы затягивающихся ран.

Но все тридцать восемь крестьян были живы. Без сознания, с ушибами и переломами, но живы.

Кристина выбежала из-за деревьев, её лицо было бледным от ужаса.

— Виктор! — Она бросилась к нему, ощупывая раны. — Ты...

— Я в порядке, — прервал он её, хотя голос звучал устало. — Все они живы?

Кристина быстро обошла поляну, проверяя пульс у упавших крестьян.

— Живы. Но некоторые серьёзно ранены.

— Тогда помоги им.

— Что?

— Помоги им, — повторил Виктор. — Я не хочу, чтобы кто-то из них умер из-за меня.

Кристина колебалась лишь мгновение, затем начала двигаться от одного раненого к другому. Её прикосновения были осторожными, целительными. Холод её магии не причинял вреда — напротив, он облегчал боль, останавливал кровотечения, ускорял заживление.

Виктор наблюдал за ней, чувствуя странную смесь гордости и печали. Гордости за то, что она без колебаний помогала тем, кто только что пытался их убить. И печали от осознания того, что их мирное путешествие закончилось.

— Они будут нас преследовать, — сказала Кристина, закончив лечение.

— Да, — согласился Виктор. — Когда проснутся и увидят, что живы, страх может смениться ещё большей ненавистью.

— Тогда нам нужно уходить. Далеко отсюда.

Виктор кивнул, собирая свои вещи. Мирная интерлюдия закончилась. Впереди их снова ждали опасности, враги, необходимость скрываться.

Но было одно утешение. Он не убил ни одного человека. Несмотря на то, что мог бы легко уничтожить всю толпу, он выбрал более сложный путь.

Возможно, в нём ещё оставалось что-то человеческое.

Возможно, проклятие Одина не было окончательным.

Они покинули поляну, оставив за спиной тридцать восемь спящих крестьян, которые проснутся наутро с историей, в которую никто не поверит.

История о демоне, который мог бы их всех убить, но предпочёл пощадить.