Темный Властелин идет учиться

Глава 10

На первый взгляд архив казался скучным, прямоугольным, пустынным. С одним, почти невидимым вдали, унылым фонарем, грустно освещавшим скромные ряды стеллажей, замерших вдоль стены. На этих стеллажах виднелись ровные стопки пыльных книг и аккуратные поленницы свитков.

Я на секунду даже усомнился, туда ли мы пришли. Зачем мне книги и какие-то писульки? Но потом сообразил, вряд ли администрация института безобидные фолианты стала бы прятать от студентов в отдельно стоящем здании да еще поддерживать те пугающие слухи, что ходят об этом месте. Очевидно же, если бы захотели их развеять, непременно это сделали бы.

Поэтому я решил первому взгляду не доверять. Моргнул, сделал шаг вперед. Одна ступенька, две… И действительно… Стоило мне немного спуститься, как картинка резко изменилась. Причем не только у меня, но и у моих спутников. Именно данный факт вызвал столь эмоциональную реакцию Звенигородского. Он тоже увидел, как выглядит архив на самом деле.

— Иллюзия — королева тонкого мира, мон шер… как говаривал мой наставник Агарес, — пробормотал я.

Архив в реальности оказался совсем другим. Для начала, его размеры значительно увеличились. Далее — исчез фонарь, исчезли унылые полки и темнота тоже куда-то испарилась.

Теперь по всему периметру огромного зала, в здоровенных кованых треногах, бесновались жирные, откормленные до размеров небольшого крокодила, цепные саламандры. Ящерицы метались по своим чашам, как умалишённые. Их огонь ревел и стремился языками вверх, освещая все пространство.

И вот тут, конечно, было, на что посмотреть. Отблески пламени плясали на безумных, просто невозможных, необъятных горах золота и драгоценных камней. Создавалось впечатление, будто сюда, в этот зал, стащили золотой запас страны. Пожалуй, такого количества драгоценностей, слитков, монет и всяких цацек я не видел никогда. Это при том, что мне приходилось видеть очень многое.

Вдоль стены, вместо испарившихся стеллажей, стояли распахнутые, доступные, как портовые девки, сундуки с всевозможными магическими артефактами. Волшебные жезлы с алмазными набалдашниками, цветные ковры, способные перемещаться по воздуху, кричаще яркие шапки и сапоги. Наверное, тоже обладающие какими-нибудь магическими особенностями. И все это — на самом виду. Иди, бери что хочешь.

В барханах из золотых монет, перстней, корон и украшенных драгоценностями кубков виднелись древние рыцарские латы, современные предметы одежды, отмеченные теми самым брендами, которые так нахваливал Строганов, и даже парочка самых настоящих автомобилей, которых вообще здесь быть не должно.

Хотя бы потому, что пропихнуть машину через дверь чисто физически невозможно. Если только архив не имеет пространственных аномалий. А такое тоже вполне реально. Иначе как объяснить, что со стороны улицы он, конечно, не кажется маленьким, но внутри — просто огромен.

— Держите меня семеро… — Протянул Звенигородский. — Это же… Это Rolls-Royce La Rose Noire Droptail на самой новой левитационной панели! Его цена около сорока миллионов! Как эта тачка сюда попала⁈

— Да черт с ней, с тачкой. — Строганов, забыв о своем страхе, вынырнул из-за спины Артёма и пялился теперь на горы богатства остекленевшим взглядом. — Ты посмотри, сколько здесь золота! А вон, там, в углу! Деньги! Денежки! Пачками. Лежат, ждут, когда я их заберу…

Я покосился на своих помощников. Их реакция, как и внезапно изменившееся состояние, в котором больше не было страха, но зато росла и множилась алчность, меня слегка напрягало. Как они будут помогать искать артефакт, если в их головах не осталось ничего, кроме жажды наживы? Затем снова посмотрел вперед.

Золото, драгоценности, тачки, шмотки… На это мне, конечно, плевать. Меня интересовало совсем другое.

Как только иллюзия спала, в дальней части архива, за горами золота и камней, появились черневшие, будто остовы разбитых кораблей, деревянные полки, на которых стояли упакованные в коробки артефакты. Вещицы эти были непрезентабельными и совершенно непривлекательными на вид, значит, максимально ценными. В отличие от смертных, я знаю, как определить истинную стоимость вещей.

Я сорвался с места и двинулся вперед, прыгая по кучам золота. Мне приходилось выискивать предметы покрупнее, наподобие щита, украшенного камнями, или вылитого из драгоценного металла столика, чтоб использовать их для опоры, как островки посреди болотной топи.

Путь до невзрачных стеллажей заставил меня приложить немало сил. Мое новое тело снова усложняло ситуацию своей физической слабостью.

Оказавшись возле коробок с артефактами, которые выглядели как совершенно обычные, непривлекательные предметы, я замер, внимательно изучая взглядом содержимое. Моя рука машинально потянулась вперед, тронула одну из книг, лежавших прямо на полке.

Фолиант внезапно рассыпался прахом, выворотив плесневелое нутро наружу. Я только успел, прочесть строчку — «… искусство магического влияния заключается в…» и все. Кто автор и про что писал, теперь останется загадкой. Ну… Надеюсь, это не был особо ценный экземпляр. В конце концов, следить нужно за артефактами, а не хранить их в столь безобразном состоянии.

— А-а-а-а-а! Кайф! Ого! Мы богаты!!!

Мое внимание привлекли радостные крики Никиты, раздавашиеся сзади. Я обернулся.

Звенигородский и Строганов упорно карячились на одной из золотых куч, стараясь забраться повыше, чтоб оглядеться. Артём бросил свою кривую железку и ухитрился вытащить откуда-то меч, отлитый из металла, которому смертные вряд ли способны дать определение. Это была звёздная сталь. Неубиваемая, неломаемая, вечная. Подобное оружие создавалось в Империи Чистого Света и делать ему здесь, в Десятом мире, совершенно нечего.

Звенигородский, заполучив столь ценную вещицу, онемел, словно курица, которая неожиданно высидела страусинное яйцо и данному факту изрядно удивилась. Он только беззвучно разевал рот и энергично делал руками странные жесты, видимо, намекая, как сильно теперь изменится его жизнь.

Никита вообще вёл себя как форменный сумасшедший. Он глупо хихикал, весь с ног до головы осыпанный бриллиантовой пылью, сгребал золотые монеты пятерней и сыпал их себе на голову. Я, признаться, испугался, что теперь до самой смерти Строганов будет ходить с этим радостным оскалом на лице.

— Эй! Включите мозги, идиоты! — крикнул я смертным, не на шутку устрашившись потерять подручного. — Вы что, никогда не видели драгоценных камней?

— Отстань, Оболенский! — Отозвался Артём, разглядывая меч с таким выражением лица, будто вся его предыдущая жизнь была лишь прелюдией к этому моменту. — Нигде от тебя покоя нет. Я ведь, главное, столько бабла отвалил, чтоб тебе на экзамене посложнее билет подсунули, а ты и там выкрутился.

Я нахмурился, испытывая еще более сильное волнение. Что-то в состоянии смертных показалось мне странным. Хотя бы потому, что Звенигородский вдруг начал каяться в собственной подлости. Уж точно это не спишешь на внезапный приступ совести.

Да, люди всегда сходят с ума из-за денег и богатства, но не настолько же. Тем более, к примеру, Артём точно не должен впасть в эйфорию при виде золота и денежных купюр, которые ровными, перевязанными пачками валялись повсюду. Он с детства привык к богатству.

Я напрягся, прислушался к своим внутренним ощущениям. И вдруг впервые с момента, как оказался в теле Оболенского, почувствовал, как где-то в глубине настороженно завозилась Тьма! Ей очень сильно не нравилось все, что происходит в архиве. Она даже соизволила подать мне знак. И знак этот был тревожный. Похожий на намёк — если я не вмешаюсь, то шанс окончательно потерять своих спутников, станет весьма реальным.

— Да чтоб вас… — Протянул я.

Повернулся к стеллажам, с тоской посмотрел на коробки. Их было слишком много. Замучаешься искать нужный артефакт. Времени уйдет много. Затем снова глянул в сторону смертных, которые, судя по очередным воплям и тяжёлой короне, внезапно оказавшейся на голове Звенигородского, окончательно утратили связь с реальностью.

По сути, передо мной стоял выбор: либо я продолжаю заниматься поиском артефакта, либо… Либо иду и спасаю Звенигородского с Никитой. Потому как без моей помощи, они так и останутся здесь, в архиве, хихикать, сидя на золотых барханах.

С одной стороны, плевать я хотел на людишек, но с другой — Строганов находится под моей опекой. А Звенигородский… Не знаю! Вдруг он загнется в этом царстве алчности и мне подсунут еще более отвратительного соседа.

— Убью. Обоих. — Процедил я сквозь сжатые зубы, а потом, используя все те же предметы размером побольше, двинулся прыжками в сторону помощников.

Оказавшись возле этих придурков, схватил их обоих за руки и уже не разбирая дороги припустил к ступеням, чтоб вытащить Никиту и Артема из Архива. Здесь явно действовало какое-то заклинание, сводившее людей с ума. На меня оно не оказало никакого эффекта, потому что я не человек.

Бежать по курганам из золота и драгоценоостей оказалось вообще не легко. Я постоянно оскальзывался, проваливался по колено. Ситуацию усугублял тот факт, что мне приходилось тащить двух великовозрастных идиотов, которые совершенно не желали быть спасёнными.

Титанических усилий стоило оторвать этих дуреманов от очередных находок, попадавшихся на нашем пути. Вдобавок, с каждым падением мои спутники становились все тяжелей и тяжелее. Сдаётся мне, в процессе нашего перемещения, они ухитрялись напихивать в карманы золотые монеты и драгоценные камни, что ощутимо влияло на их вес.

Звенигородский упорно пытался вырвать правую руку, за которую я его тащил, потому что все награбленное добро в одну только левую не помещалось. Никита действовал хитрее. Он просто снял куртку и сделал из нее импровизированный мешок, куда ссыпал все, что успевал хапнуть по дороге. Оба они время от времени изображали усталость и очень ненатурально валились на бок, делая вид, будто с трудом держатся на ногах, на самом деле стараясь незаметно увеличить объём награбленного.

В какой-то момент, мне начало казаться, что до ступеней и двери добраться не получится. По крайней мере, со смертными. Я двигался вперед, но чертова золотая пустыня вообще не заканчивалась. Будто мои ноги топчутся на месте.

Периодически за курганами слышался знакомый мерзенький смешок. То там, то здесь я видел пацана в рясе, который, ни капли не таясь, откровенно ухахатывался надо мной и моими помощниками. Правда, не приближался, благоразумно держался подальше.

— Ни-зя. — Он в очередной раз высунулся из-за рыцарских лат, погрозил пальчиком, и я, наконец, понял, что означала его фраза.

Мои подручные как с цепи сорвались с этим богатством не просто так. И охрана здесь отсутсвует вовсе не из-за таинственного ужасного монстра. Все, кто попадали в архив, просто сходили с ума из-за банальной человеческой жадности.

— Ну хватит! — Я замер на вершине очередного бархана, отпустил Звенигородского и Никиту, сложил руки на груди и громко крикнул, — Если сейчас же это не прекратится, разнесу тут все к Великой Тьме!

Вообще, конечно, это был блеф, но исполненный в лучших традициях Чернославов. В моем голосе звучала такая непоколебимая уверенность, что я сам поверил в сказанное.

В ту же секунду, откуда-то сбоку, мне под ноги кувырком выкатился мальчишка.

— Ты че, босс услышит! — Взвизгнул он противным голосом. — Нам тогда труба! Харе орать!

— Ну уж нет! Буду орать, пока ты не прекратишь всю эту вакханалию, — доверительно сообщил я пацану.

— Это не я. — Нагло заявил он. — Это защита сработала. А босс, он знаешь как не любит, когда его от дел отрывают? Сидит, никого не трогает, учёт ведет, опыты всякие ставит, а тут какие-то придурки явились. Так что заглохни в тряпочку.

— Я тебе сейчас ноги оторву. Сначала левую, потом правую. И заставлю ходить на руках, — Пообещал я наглецу, чувствуя, как растет раздражение. — Ты понятия не имеешь, с кем разговариваешь. Так что, насчёт тряпочки поосторожнее. А еще лучше, вместо того, чтоб вести себя, как гадина, метнись, найди мне артефакт-усилитель.

— Артефакты, артефакты… — Фыркнул мальчишка, одним глазом наблюдая за Никитой и Звенигородским, которые внезапно решили, что нырять с разбегу в горы золота — отличная идея. — Сдались вам эти артефакты? У нас тут вам что, благотворительный фонд? Таскаются все, кому не попадя. И всем, главное — дай! Ежли каждому вот так давать, то и «давалка» сломаться может. У нас тут, что, спрашиваю?

— Архив тут у вас. Институтский! Представляешь? — рявкнул я, окончательно теряя терпение

Пацан моим словам сильно удивился, будто я сообщил ему что-то крайне неожиданное.

— То-то я голову ломаю, зачем сюда всякой дряни натащили… И людишки лезут без конца. Так и норовят украсть что-нибудь. А хозяин еще мне говорит, наведи, Гнусик, порядок. Гнусик, это я, если что. Можно просто Гнус. А как невести-то? Тут этого барахла немерено! Сдохнешь так, от переработки! А в жизни главное — не уработаться.

Пацан печально махнул рукой, показывая, как резко и трагично может оборваться его жизнь. Затем снова скосил глаза на совершенно пьяных от награбленных богатств Артёма и Никиту.

— Жутко полезная эта штука — заклинания от воров. — Усмехнулся Гнусик, — Пару раз студенты-дураки, которым приходило в голову из архива предметы всякие без спросу тащить, собственные вещички потом на хранение приносили. — Пацан прижал ладошку к губам и мерзко захихикал, — Денежки, к примеру. Один вон, тачку вообще пригнал. А зачем нам тачка? Куда мы тут на ней ездить будем? Ходят, ходят, отвлекают босса от трудов праведных. А он, между прочим, большой ученый. Представляешь, сумел запихнуть в одного скромного зайца целую утку, щуку и громадное яйцо. Его какой-то мужик худющий попросил. Странный, кстати, мужик. Кожа да кости. Пришел, помню, и говорит, а спрячь-ка ты, господин ученый, одну ценную вещь. Давно, кстати, его не было… мужика-то…

— Яйцо вместе с иголкой запихивал? — уточнил я, припомнив некоторые легенды Десятого мира.

— Точно! — подтвердил радостно пацан. Затем нахмурился, оглянулся и тихонько, доверительным голосом, продолжил, — Правда, я иглу еще в прошлом году сломал, когда в замке ковырялся. Сундук, понимаешь, захлопнулся. Ну, я думаю, никто из-за ерунды скандалить не будет?

— Можешь быть спокоен. Скандалить уже некому. — Я похлопал мальчишку по плечу. — А кто хозяин — маг или что-то другое?

— Маг… — Мальчишка презрительно фыркнул, будто маги совершенно не пользовались его уважением, — Бери выше. Алхимик он! Изучает суть явлений и преобразования материй. Изобрел эликсир для превращения людей в животных и обратно. С прямой формулой все нормально, а вот обратная не идет. На меня глянь! — Пацан развел руки в стороны и покрутился на месте, демонстрируя себя со всех сторон. — Мне выпала честь быть первым подопытным. Чтоб ты понимал, годов-то мне уже далеко за триста. Спасибо боссу. Вот только с обращением чего-то пока не выходит. Слышал, как недавно бабахнуло?

— Ну. — Я припомнил сотрясение пола в коридоре.

— Нестабильные элементы, — важно заявил пацан. — Сто лет уже бьемся. Хозяин даже головой малость повредился, но это не страшно. Страшно на него смотреть. Особенно, когда гневается. Он, видишь ли, неместный. Немного отличается от остальных. Кстати, можешь не благодарить. Подмогнул малясь.

Гнус, резко сменив тему разговора, небрежно махнул рукой куда-то в сторону. Я оглянулся.

Мы уже стояли не на золотых кучах, а ровно на противоположном от входа конце зала, возле точно таких же ступеней, которые вели наверх. Правда, совершенно было непонятно, что там, наверху.

Звенигородский и Строганов сидели прямо на порожках, бестолково хлопая глазами, и напоминали двух в усмерть обхлебавшихся вина смертных, которые пытаются понять, где, а главное — зачем они оказались.

— Ты вон, туда иди. — Пацан снова махнул рукой. — По ступеням, потом в комнату. Босса увидишь, он работой занят. Его про артефакт спроси, подскажет.

Я с сомнением покосился на своих спутников. Они все еще выглядели немного пристукнутыми, хотя во взглядах обоих появился намек на адекватность.

— Не бои́сь. Пригляжу. — Успокоил меня мальчишка с таким хитрым выражением на физиономии, что искренность его намерений вызывала большие сомнения.

Я недоверчиво хмыкнул, но все-таки двинулся вперед по ступеням. Артефакт был нужен, как ни крути.

Ступени привели меня к очередной двери. Я, не сомневаясь и не тратя время зря, без того в этом архиве уже час торчим, толкнул створку и переступил порог.

За дверью находилась комната, но, конечно, гораздо меньших размеров, чем сам архив. В дальнем углу виднелась странная конструкция, целиком и полностью состоявшая из каких-то стеклянных трубок, колб и ёмкостей. Честно говоря, мне она очень сильно напомнила самогонный аппарат, который мы с Азазелем собрали в период очередного моего домашнего ареста.

Тогда, помню, бо́льшая часть демонов-служителей почти неделю не могли исполнять свои обязанности. Пили безбожно, как черти. Мягко говоря, отец после подобных экспериментов изволил гневаться сильнее обычного.

В трубках аппарата что-то булькало и угрожающе рычало.

Далее — вдоль стен, стояли шкафы, на полках которых виднелись всевозможные предметы, намекающие на лабораторно-научную деятельность. Огромные банки с плавающими в них частями различных животных, ёмкости с реагентами, всякие колбы и пробирки. Помимо шкафов имелись еще отдельно стоящие полки, на которых валялись артефакты.

В центре помещения стоял стол, заваленный бумагами. А за столом…

Вместо ожидаемого седобородого старца передо мной сидел… огромный паук. Нет, паучище! Тело размером с лошадь, покрытое слизью и колышущейся шерстью, восемь багровых глаз, горящих безумием, и хелицеры, щелкающие с таким звуком, будто ломают кости. Две передние лапы паука что-то лихорадочно искали в стопке бумаг, лежащих на столе.

По моей спине пробежала волна живого, почти ностальгического тепла. Наконец что-то родное! Эта гротескная форма, эта аура первозданного хаоса — всё кричало о принадлежности алхимика к выходцам из Бездны.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул я, а затем, с широкой улыбкой, раскинув руки в стороны, направился к чудовищу. Не иначе, как долгое общение со смертными сподвигло меня на подобную глупость, — Приветствую тебя, чадо Бездны! Я Каземир Чернослав, наследник Империи Вечной Ночи! Счастлив встретить соотечественника в этой Тьмой забытой дыре!

Вообще, я на радостях хотел всего лишь быть приветливым. Однако эффект от моих речей превзошел все ожидания. Восемь паучьих глаз вытаращились одновременно, лапы, перебиравшие бумаги, замерли, хелицеры перестали щелкать. У меня возникло подозрение, пока еще робкое, неоформившееся, что паук… испугался?

— Ч-чернослав⁈ — просипела огромная тварь голосом, в котором ужас смешался с паникой. — Сын Каземира⁈ Нет, нет, нет! Нет!!!

Он взметался на месте, суматошно размахивая лапами. Чуть не уронил два шкафа за своей спиной. Затем схватил с ближайшей полки первую попавшуюся под лапу вещь — сверкающий перстень с черным опалом — и швырнул его в меня.

— На! Держи! Подавись! Отстань только! Отстань! Уходи!!!

Я ловко поймал артефакт. Паук, не переставая бормотать проклятия, уже принялся хватать и кидать в меня другие предметы: древний амулет, пару слитков оружейного адамантия, потрепанный том в кожаном переплете. Я не совсем, правда понял, чего он хотел добиться: подкупить или просто угробить каким-нибудь особо тяжёлым артефактом, прилетевшим мне в голову.

— Забирай всё и уходи! Клянусь Бездной, я больше не нарушал запретов! Я больше не творю никаких заговоров! Я тут сижу, как мышь в норе, никому не мешаю! — С истеричными нотками в голосе выкрикивала тварь, продолжая швырять в меня предметы.

— Успокойся, — Крикнул я ему, уворачиваясь от летящей в мою сторону запыленной короны. — Мне не нужен весь твой хлам. И уж тем более, не нужен ты. Я пришел за артефактом. Один скромный артефакт. Усилитель.

Паук замер, восемь его багровых глаз одновременно сузились, с подозрением изучая мою персону.

— То есть… Тебя не прислал Темный Властелин? Ты явился не для того, чтоб снова меня мучать?

— Темный Властелин… — Начал было я, собираясь сообщить твари, что отец умер, но потом притормозился. Приступ идиотской радости от встречи с выходцем из Бездны прошёл и заработал мозг.

Что это за паук — понятия не имею. И почему папаша определил его в ссылку сюда, в Десятый мир, — тоже. Вообще-то, такое у нас не практикуется.

Может, этот алхимик — особо опасный преступник, состоящий на службе у Морены? Вот ведь Тьма его дери… он теперь знает мое имя…

— Темный Властелин ни при чем. — Сказал я в итоге. — У меня тут свои дела. Говорю же, нужен артефакт-усилитель.

— Какой, ко всем чертям Бездны, артефакт⁈ — Удивился паук. Он немного успокоился и перестал кидать в мою сторону все подряд, — Ты же сын Темного Властелина. Сам без пяти минут Тёмный Властелин, пусть и не в полной силе! Тебя ни один артефакт этого мира не потянет! Твоя собственная сущность их сожжет!

— Судя по твоей реакции… ты знаешь моего отца. — Осторожно уточнил я. Чтоб вести дальнейший разговор, мне нужно было понимать, насколько могу доверять этой твари.

Паук съежился, его огромное брюхо нервно затряслось.

— Знаю… Служил при дворе… Был великим алхимиком, между прочим. Алиус моё имя. Пока твой отец не сослал меня сюда за… за некоторые вольности в экспериментах. Он сказал, что я «нарушаю естественный порядок вещей». Ирония, да? — паук горько цокнул хелицерами. — Ну ты не помнишь, наверное. Был еще мал. Это произошло около тысячи лет назад. Все это время я был привязан к одному месту. Тут! — Алхимик одной лапой топнул по полу. — Сначала это была просто яма, в которой мне приходилось сидеть, в ожидании случайных путников. Кушать, знаешь, сильно хотелось. А все эти рыцари… Пока поймаешь, пока из доспехов выковыряешь… Фу! Уже и жрать перехочется. Потом появились местные маги, они построили сначала город. Мне пришлось притаиться, чтоб не убили. Лет триста прятался, как помойная крыса. А уже после этого появился Институт. Первый ректор разыскал меня случайно. Выбирал место для архива, а тут — я. Мы поговорили немного, обсудили работу с элементами и стихиями. Ну и… Он предложил должность…

— Трогательно. — Кивнул я, даже не пытаясь изобразить на лице сочувствие. — А теперь давай вернемся к артефактам, значит, ты говоришь…

К сожалению, высказаться до конца и услышать ответ я не смог. Из-за стеллажа вдруг выскочил тот самый мальчишка в рясе, который вообще-то сейчас должен приглядывать за Строгановым и Звенигородским. Как только поместился туда, не представляю. Похоже, он подслушал весь наш разговор.

— Босс! Это сын Темного Властелина⁈ Правда⁈ Это отпрыск Чернославов⁈ А-а-а-а-а! Мы все умрем! — заорал пацан оголтелым голосом.

Он метнулся в сторону шкафа, зачем-то ударился о него головой, потом крутанулся на месте и бросился наутек. Хотя вообще-то, за ним точно никто не собирался гнаться и никому этот малолетний, крысоподобный отрок был не нужен.

Так думал я, ровно две минуты.

А потом до меня дошло. Гнус, как и паук, знает мою семейку и знает об Империи Вечной Ночи. Иначе с чего бы ему так орать, услышав имя Чернослава? Только, если алхимик привязан к конкретной точке ссылки и никуда отсюда деться не может, то пацан — свободен как птица в полёте. А значит… Он сможет донести кому-нибудь о том, кто я есть. Например, «Комитету по Унынию».

— Молчи, Гнус!!! — Зашипел паук, но было поздно. Я уже просчитал все возможные последствия и начал действовать.

Желая остановить мальчишку, рванул вперед и резко взмахнул рукой, планируя схватить мелкого гада за хламиду. Но… что-то щёлкнуло внутри меня. Спящая Тьма внезапно дернулась, как растревоженный дракон, а потом взметнулась волной Силы. Воздух схлопнулся, загудел и… взорвался чёрным пламенем.