Темный Властелин идет учиться

Глава 14

Первый отрезок пути, по которому нам пришлось идти, выглядел как ядовитое болото. Бесконечное. Он показался мне не столько опасным, сколько отвратительным.

Воздух был густым и сладковато-прогорклым, отдающим то ли цветущей тиной, то ли мертвечятиной. Сразу не разберешь.

Под тонкой пеленой водорослей скрывалась жижа, в которой, я уверен, с удовольствием купались бы самые неприхотливые обитатели Бездны.

Иногда, стоило тине немного расползтись в стороны, обнажая черную воду, в этой воде я видел бледные лица утопленников, застывшие в немом крике, искаженные болью и пониманием конца. Хотя, по всем законам логики, болото, это тебе не обычная речушка. Оно если забирает, то утягивает свою жертву глубоко.

Возникало такое ощущение, будто топь специально демонстрировала мертвецов, издевалась. Этакий намек — мол, смотрите людишки, что вас ждёт, если вы допустите ошибку.

Нас вела Муравьева. Она периодически останавливалась, закрывала глаза, поднимала руку и замирала на несколько минут. Ее пальцы в этот момент слегка подрагивали, словно пытались что-то нащупать в пустоте.

Я заметил, что в эти моменты пространство перед княжной начинало еле заметно колыхаться. Как воздух в очень жарки, знойный день. И что любопытно, похоже, это видел только я. Имею в виду, потоки Маны, которыми управляла княжна.

— Очень интересно… — Высказался я, разглядывая, как легонько дрожит воздух вокруг руки Муравьевой.

— Да ничего интересного. — Мрачно прокомментировал Никита. Он стоял прямо за мной, выглядывая через мое плечо. — Княжна определяет места, по которым мы сможем пройти. Она же умеет не только работать с пространством, но и чувствует, что в нем находится.

Я оглянулся, посмотрел на Строганова. Физиономия его была хмурой, но при этом взгляд подручного не фокусировался на вытянутой руке княжны, будто Никита реально не замечал, как смертная использует магию.

— Посмотри на нее. — Велел я. — Ничего странного не замечаешь?

— Замечаю. — Кивнул Строганов. — Очень странно, что мы тут находимся. Имею в виду, ты и я. Еще более странно будет, если нам удастся пройти испытание до конца и не получить какой-нибудь смертельный укус или не утонуть к чертям собачьим в болотной топи.

— Хм… — Я отвернулся от Никиты и снова посмотрел на Муравьеву.

Рука. Воздух. Колебания. Все было на месте. Очень любопытно…

— Слева… пространство стабильно, — голос Муравьевой звучал ровно. Пожалуй, только я слышал в нем напряжение. — Там твердая почва. Правая сторона — ловушка. Идем гуськом. Не отклоняться. За мной шаг в шаг.

После такого сканирования территории мы выстроились цепочкой и двинулись вперед.

Иногда Звенигородскому приходилось подключаться к процессу. В местах, где Муравьева не могла нащупать подходящую «тропинку», Артем использовал специальное заклинание. Он на несколько минут уплотнял почву под ногами и мы, как обезумевшие кролики, скачками неслись вперед до следующей точки, определённой княжной.

Шаг за шагом, метр за метром наша группа двигалась в сторону финиша, который будет означать сдачу зачета. Направление тоже давала Муравьева. Ее пространственная магия великолепно ориентировалась на местности.

Пожалуй, если бы не наша слаженная, дружная работа, мы бы в этом болоте так и остались. Потому что попадались отрезки, на которых вообще не было почвы как таковой. Только обманчиво ровная жижа, под которой скрывалась опасная топь и скалились лица утопленников.

Крошечный участок болота занял у нас, как мне показалось, целую вечность. Время в этой симуляции текло странно. Мои внутренние часы, настроенные на вечность Империи, и более-менее привыкшие к Десятому миру, сбились, но я чувствовал — прошло уже несколько часов, а мы еще в самом начале пути.

Мои спутники были напряжены и с каждым шагом дышали все чаще, тяжелее. Чтобы как-то разрядить атмосферу, я оглянулся на Строганова, идущего прямо за мной:

— Ну же, Никита! Ты отвечаешь за моральный дух, работай. Поднимай настроение.

Мой подручный, бледный как полотно, замотал головой, но потом, сделав глубокий вдох, начал неуверенным голосом:

— Х-хорошо. А вот… а вот один купец пришел к алхимику и говорит: «Сделай мне зелье, чтобы я стал невидимкой!» Алхимик посмотрел на него и отвечает: «А зачем тебе? Чтобы по бабам шастать?» Купец покраснел: «Нет! Чтоб налоги не платить!»…

Шутка была дурацкой, но Трубецкая фыркнула, а на лице Воронцовой появилась глупая улыбка. Хотя, Воронцова постоянно улыбалась. Звенигородский просто покачал головой, однако плечи его расслабились.

Сработало. Пока этот болван пытался быть полезным, я мог сосредоточиться на главном — на том темном пятне, которое периодически видел краем глаза. Оно перемещалось параллельно нашему движению, по правую сторону от тропы, скрытое деревьями. И оно точно не было частью симуляции. Хотя бы потому, что его видел только я. Оно было… иным.

— Глянь вон туда. — Тронул я за плечо Строганова, когда мы остановились на относительно безопасном участке, чтоб перевести дух.

Никита покрутил головой, бестолково хлопая глазами. Он явно не понимал, о чем идет речь и никаких пятен не замечал.

— Так и думал… — Кивнул я удовлетворённо.

Наконец, болото осталось позади. Мы вышли на относительно сухой участок, поросший огромными, в пояс взрослому человеку, хищно изогнутыми грибами. Именно здесь Трубецкая, чье терпение, видимо, лопнуло от напряжения, совершила ошибку.

Поляну окружали деревья. На их скрюченных ветвях свисали огромные, переливающиеся перламутром коконы. Чем уж Алисе не угодил один из них, не знаю. Думаю, ей просто захотелось выплеснуть накопившуюся усталость. Ее, как боевого мага, бесила собственная беспомощность. То, что все это время работать в поте лица приходилось только Муравьевой и периодически Звенигородскому.

Трубецкая, недолго думая, щелкнула пальцами и резко выкинула руку вперед, прошептав под нос заклинание. Вспышка магии, острая и яркая, как клинок, пронеслась в сторону кокона.

— Не надо! — рявкнул я, но было поздно.

Кокон лопнул, из него вырвался рой. Это были не пчелы. Ничего подобного. Это были твари, чей вид заставил Строганова тихонько ойкнуть, а Звенигородского выматериться сквозь зубы. Нечто среднее между осой и скорпионом, размером с кулак, с блестящими хитиновыми брюшками и хоботками, с которых капал яд. И их были сотни.

— Огненным шаром! — закричал Звенигородский. — Бей! Сожги тварей!

— Бессмысленно! — Я подскочил к Трубецкой, схватил ее за руку, удерживая от следующего опрометчивого шага и заодно оценивая ситуацию с максимальной скоростью. — Это как из пушки по воробьям! Только разозлишь их еще сильнее. Бегите! Вон, в ту чащу!

Группа, поддавшись животному страху, который у них, как у смертных, конечно же имеется, ринулась в указанном направлении. Все, кроме меня. Я остался на месте.

Осы огромным облаком зависли прямо передо мной. Такое чувство, будто вся эта туча смертельно ядовитых насекомых имела общий разум и теперь наблюдала за моей персоной, пытаясь понять, кто я — добыча или достойный соперник. Мне показалось, их смутило мое слишком уверенное поведение. Не бегу, не ору, в панику не впадаю.

Я сделал шаг вперед, сокращая расстояние между мной и роем. Смотрел прямо вглубь этой тучи.

— Ну что, парни… или дамы… Уж простите, не особо разбираюсь кто есть кто из вас. Знакомство у нас происходит не в самых лучших условиях, однако… Так уж вышло. Давайте вести себя прилично.

Туча насекомых дернулась, будто беззвучно хохотнула.

— Извиняюсь за свою спутницу. Женщины, они такие безответственные… Сначала делают, потом думают… — Продолжал я нести какую-то чушь. На самом деле лихорадочно анализировал ситуацию.

Судя по тому, что я видел за время присутствия в симуляции, Дикие земли обладают неким подобием разума. И дело не в их обитателях. Здесь именно огромный, коллективный разум, объединяющий всю территорию, управляющий ею. Значит… С ними можно договориться. И способ только один. Показать этому хищнику, кто из нас опаснее.

Я покрутил головой, соображая, чем бы порезать руку. Мысль, посетившая меня, была рискованной, но единственной. Кровь Оболенского пропитана Тьмой. Прошло еще несколько дней, значит, концентрация Тьмы стала больше. Дикие земли просто до одури напоминают мне Черный лес. Да, его слабое подобие, но все же. Соответственно, они должны понять, что со мной точно не стоит связываться.

— Эй, парни… Или дамы… Не знаю, как правильно к вам обращаться, предлагаю разойтись миром. Наша стычка не принесет ничего хорошего. В первую очередь вам. Но я сегодня излишне добр. Готов дать шанс благополучному исходу этой встречи.

Осиный рой снова дрогнул. И снова насмешливо.

— Сомневаетесь… Ну хорошо. — Я сделал еще один шаг вперед, а затем выставил перед собой руку, развернув ее к тварям ладонью. — Кто осмелится проверить мои слова? Только учтите, если надумаете выпустить яд, разнесу здесь все к чертям собачьим. А там, — Я кивнул головой в сторону еще нескольких таких же коконов, висевших неподалёку. — Там ваши родичи. Бегать за вами не буду. А вот их уничтожу.

Туча ос задумчиво зависла. Ровно на пару секунду. Потом от общего роя отделилась одно насекомое. Оно подлетело прямо к моей руки и уселось на нее. Тварь была тяжёлой, надо сказать. Ее скорпионий хвост выпустил жало, однако на нем я не заметил яда. Оно больше напоминало обычную иглу.

Укол был резким, болезненным, но я стоял спокойно, с уверенным выражением лица. Насекомое поднесло собственное жало к своему же хоботку и натурально втянуло капли крови. Сначала ничего не происходило. Я даже засомневался, не допустил ли ошибку в своих просчётах. Но уже в следующую секунду оса резко взметнулась вверх, потом влево, вправо, вниз, снова вверх. Ее мотыляло, будто невидимая рука играла тварюшкой, подкидывая ее во все стороны. А потом осу просто разнесло в клочья. Бах! И в сторону полетели ошметки.

Осиный рой нервно вздрогнул и начал медленно отлетать назад.

— Да ладно, ребята… — Я усмехнулся. — Говорю же, сегодня обойдёмся без негатива. Просто… Если мои безголовые спутники снова сотворят нечто подобное, не трогайте их. Смертные… Глупые, как дети. От них слишком много шума, согласен. Но эти люди под моей опекой.

Осиный рой замер, а потом резко развернулся и полетел в противоположную от меня сторону.

— Сработало… Значит, и правда Дикие земли связаны с Империей Вечной ночи. Но… Как⁈

Я постоял немного на месте, потупил, а затем бросился догонять своих «легионеров».

Группа обнаружилась на очень приличном расстоянии от поляны с коконами. Видимо, бежали мои «воины» очень быстро.

Они стояли, прислонившись к деревьям, и тяжело дышали. Из всех присутствующих, самым взволнованным выглядел Никита. Он все время вытягивал шею и вглядывался в лесную чащу. Так понимаю, искал меня. Честно говоря, даже на душе как-то потеплело. Похоже, за эти дни Строганов привязался ко мне, как домашний питомец привязывается к хозяину.

Стоило мне выйти из-за деревьев, паника в глазах смертных сменилась стыдом. Такие одаренные детишки, почти уже маги, а повели себя как трусы.

— Эти твари… я не думала, не знала… — выдохнула Трубецкая, избегая моего взгляда.

— Вот в следующий раз лучше думай, прежде чем швыряться свои огнем, — холодно отрезал я. — Мы сбились с пути. Княжна, сориентируешь нас по направлению?

Муравьева, такая же бледная, как и остальные, снова закрыла глаза. Через несколько секунд она открыла их, посмотрела на меня и покачала головой.

— Искажения повсюду. Пчелы… они создали какой-то магический хаос. Все пространство идет сильной рябью. Не могу понять. Мне нужно время, чтобы сориентироваться. — Княжна подняла голову и посмотрела на мрачное небо, которое стало почти черным. — Сейчас вечереет. Предлагаю выбрать место, где мы сможем устроится на ночевку.

Она была права. Свинцовое небо неоднозначно намекало на стремительное приближение ночи, в лесу запахло ночной прохладой и чем-то еще, более опасным.

— Значит, остаемся здесь, — заявил я, изучая небольшую поляну, на которой мы находились. — Разбиваем лагерь. Нам нужно соорудить два шалаша. Один для девушек, второй для парней. В принципе, можем спать прямо под открытым небом…

Я окинул взглядом свой отряд, в ответ получил раздраженное фырканье от Трубецкой.

— Собственно говоря, так и думал. Ну… Тогда приступайте с строительству, господа аристократы.

Следующие пару часов я повеселился от души. Это было весьма унизительное для сметрных и одновременно комичное зрелище. Оказалось, что их хвалёная магия способна только разрушать и заниматься глобальными проблемами, а бытовые вопросы ей не под силу.

Звенигородский проявил инициативу и попытался «слепить» шалаш из веток, которые собрали Воронцова с Трубецкой. Его магия, грубая и необузданная, рванула с такой мощью, что ветки не собрались в конструкцию, а разлетелись по поляне, как щепки от взрыва. Одна чуть не угодила Воронцовой в лоб.

Муравьева попробовала создать пространственный «карман», в котором можно было бы переночевать, но ее талант был слишком тонким для такой примитивной работы; стены «кармана» дрожали и расплывались, не способные удержать даже собственный объем.

— Боюсь, если мы туда заберемся, то он схлопнется и нас выкинет где-нибудь в Антарктиде. — Хмыкнул я, наслаждаясь видом взъерошенных и злых людишек.

Трубецкая и Воронцова просто стояли и беспомощно наблюдали. Оказалось, что дети элиты, будущие властители магии, абсолютно беспомощны в условиях, где требовалось не разрушать, а созидать.

Вот тут-то Строганов показал себя во всей красе. Скромный, тщедушный Никита, не говоря ни слова, принялся за работу. Его заклинания были тихими, почти незаметными. Он не ломал ветки, а аккуратно сгибал их, заставляя переплетаться. Находил крепкие лианы и с помощью магии затягивал их в узлы, которые держались лучше стальных скоб. Он собрал мох и сухие листья, создав нечто вроде мягкой подстилки. Через час на поляне стояли два убогих, но надежных шалаша, способных укрыть от ветра и дождя.

Все молча наблюдали за Строгановым. Даже Звенигородский смотрел на него с новым, уважительным интересом. В этот момент Никита доказал свою полезность куда лучше, чем кто-то из одаренных аристократов.

В конце строительных работ я достал флаконы с эликсиром и велел каждому выпить небольшую порцию. Дело было не в том, что хотелось взбодрить смертных. Просто мутная жидкость, в которой присутствовала моя кровь, утолила их голод.

— Черт… Ну хоть что-то… — Протянул Звенигородский, развалившись на мягкой подстилке. — А то желудок в узел скручивало.

— Сейчас темно. — Тихо прокомментировал его слова Никита. — Рискованно идти в чащу. Но завтра, когда рассветет, я попробую найти что-нибудь съестное.

— Да уж конечно! — недоверчиво хмыкнул Артем. — В этих долбанных Диких землях есть только одно съестное. Это — мы. Отличная пища для местной фауны.

— Эй, вы чего, уже улеглись? — В шалаш просунулась недовольная физиономия Трубецкой. — А никто не хочет распределить время караула? Или вы думаете, здесь можно спокойно дрыхнуть, не опасаясь, что какая-нибудь особо поганая дрянь решит нас сожрать?

— Все нормально. Пусть отдыхают. — Ответил я, выбираясь на улицу. — И вы спите. Так и быть, покараулю ваш сладкий сон.

Мои спутники расползлись по спальным местам и мгновенно вырубились. Я же не сомкнул глаз до самого утра. Во-первых, не хотелось. В голове бурлили всякие мысли, мне требовалось их проанализировать и разложить по полочкам. Во-вторых, когда я сидел, прислонившись к дереву, и смотрел в темноту, то чувствовал на себе чужой взгляд.

Темное пятно никуда не делось. Оно снова было рядом. Маячило на краю поляны, рядом с небольшим источником — ручейком, сочившимся из-под корней древнего дуба.

Однако, стоило мне подняться на ноги, оно тут же исчезало за деревьями. Судя по всему, существо не горело желанием устроить близкое знакомство со мной.

— Что же ты за тварь такая… — Высказался я себе под нос, уставившись в точку, где висело черное облако.

Ответа, естественно, не последовало.